Впереди нас «Жигули». На заднем стекле цветной портрет Путина. Водитель-женщина. Что в ее голове? На вид вполне обычная, таких тысячи вокруг. Мой 7-летний ребенок открывает окно и выкрикивает «Путин, спасибо за 10 000 рублей помощи!». Где он этому научился?... Сюр всего происходящего вокруг. Как фильмы Тарковского, в которых сны и вымысел, правда и ложь, все смешалось, и уже не отличить, где белое, а где черное. На порог паспортного стола, на котором томятся десятки страждущих, как будто пытаются сесть в последний момент в Ноев ковчег, выходит девушка. Очень колоритная – крашенные белые волосы, наращенные ногти, какие-то детские косички и весьма приличная попа, обтянутая защитными штанами. Смахивает на героинь порнофильмов, где все и сразу, чтобы без промаху попасть во все мужские фантазии. Она смотрит поверх нас и вызывает своих. Те улыбаются и торопятся ей навстречу – мужчина целует ее прямо на крыльце среди десятков страждущих и заводит с собой толпу приятелей. Явно без очереди, явно по блату. В этом есть милая местечковость маленьких городов. Если поискать, всегда найдешь того, кто может тебе помочь, кто пропустит без очереди и кому пригодишься ты. В толпе это понимают и принимают молча – должность подразумевает какие-то льготы. Просто у тех, кто томится на этом крыльце таких вот блатных знакомств не оказалось и все маются на пороге, в ожидании очереди. Простые смертные, кто делает все по протоколу. Подруга хвастает – она съездила за путинскими 10 000 рублей. Легко, почти быстро и очень приятно – за 2200 рублей за дорогу. Девушка провела их по всем кабинетам, забрала с остановки, а после даже завезла в магазин – поглазеть и потратить эти самые 7800 оставшихся от 10 000 денег. Вникая чуть глубже в этот вопрос, оказывается, что получить помощь легко. Нужно приехать в ближайший российский город, получить карточку, написать заявление и получить деньги. Вопрос только в том, кого ты выберешь в перевозчики – за 2000 рублей, за 2200 или за 3000. Чем ближе город, тем выше цена. Правила предельно простые – на ребенка нужен местный дубликат свидетельства о рождении, можно получить по украинскому паспорту, только старому, еще бумажному или по паспорту гражданина ЛНР. На все про все - день. Перевозчик забирает от дома в 6 утра, возвращение ориентировочно в 20:00. Самое большое время уходит на ожидание на границе туда, потому что буквально вся очередь такие вот получатели 10 000 рублей, кто занимает место с ночи, кто трясет в воздухе костылями и норовит воспользоваться льготой в виде детей. И даже поверхностный опрос знакомых показывает, что все уже получили свои деньги, и только ты как-то слишком уж порядочно считал, что ты не относишься к той категории, кто может претендовать на эти деньги. На работе в очередной раз обновляют списки тех, кто уже получил паспорт РФ. На школьном собрании родители поднимают деликатную тему – в детском чате, где обычно никогда и ничего не пишут кто-то написал «Слава Украине». И одна из мам читает нам лекцию о том, что такие вот чаты проверяют специальные органы, отслеживают и после заводят уголовные дела, которые перекрывают кислород – ребенок уже не может поступить в вуз. И родители судорожно сжимаются, ежатся, никто не знает, кто мог написать такое и все боятся. И уже через пару часов чат распадается – родители удаляют поспешно детей, не выясняя, кто виноват, но запрещая вступать в группы, читать и писать что бы то ни было. Днем летают самолеты. Мы не видим их, но слышим и сжимаемся. Не бояться не выходит. И спокойно воспринимать новости тоже не выходит. Ты будто черствеешь, каменеешь, но вместе с тем новости цепляют и ты вступаешь в перепалку с друзьями – как тебе убийство беременных в Стаханове? А Сватово? А Донецк? И каждый выхватывает в этих новостях что-то свое, хотя читаем их мы одинаково. В городе много техники. Закамуфлированные машины, броневички, люди с оружием. Военные оставляют машины и идут пить кофе в центре. И картинка становится привычной. Девушки, рядом парни в форме. Будто гусары, которым форма уже дает сто очков вперед. Подруга прячет сына и мужа. Они сидят дома с февраля. Не выходят из дома, не ходят за продуктами, не гуляют. Это будто параллельная реальность, которая тоже существует где-то очень близко. Парни в форме пьют кофе в центре, и подруги, которые не выпускают из дома мужей… Знакомый отпустил бороду, чтобы казаться старше своих 55 лет и не попасть на фронт. Истории сыпятся со всех сторон – о ранениях, об убитых, о разрушениях. И в какой-то другой реальности приходят новости о том, что в Парке «1-го Мая» 1 июня до 12 часов будут бесплатными карусели. И еще запускают лагеря для детей. И жизнь будто бы налаживается, становится глянцевой и образцовой. И если выпустить из внимания, что война идет совсем рядом, можно поверить всему – этой пряничной картинке хорошей жизни, в которой все движется только вперед. Мобилизованным студентам закрывают сессии просто так. Есть вариант сдать ЕГЭ не покидая Луганск. Льготное поступление в российские вузы. Из Киева в Луганск можно попасть через Грузию или Польшу, а потом на Россию. Своего рода трансфер и вид новых услуг для перевозчиков премиум-класса. Нельзя говорить об Украине хорошо. Нельзя говорить о ней никак кроме плохо. На название украинской народной песни в зале на детском экзамене по музыке пошел ропот – не ко времени любое упоминание Украины. И мой ребенок убивает наповал меня вопросом «Почему Украина напала на нас?» Моя корректность в плане политики идет прахом. Школа и улица сделали свое дело. Классные часы, реплики и комментарии учителя на рев самолетов «Они защищают нас». Невозможно воспитать здесь ребенка, который будет вне политики и мимо плохих новостей. Заглядывая мне через плечо он спрашивает, будто между прочим, на жуткое фото в Телеграмме: «Этот солдат без головы?» И спокойно продолжает заниматься своими делами. Что творится в его голове? Что происходит вокруг? Ольга Кучер, Луганск, для «ОстроВа»
