Под кабинетом врача пожилой мужчина, как часто свойственно старикам, ни к кому не обращаясь, декламирует: «Вот в России парад был так парад – красота! А наш голодранец все за ним повторяет, даже смешно». Женщина рядом, мило беседовавшая со стариком до этого, меняется в лице: «Зачем Вы так? И вообще, я не знаю, голодранец он или нет, и Вы не знаете, откуда знаете такое… Зачем говорите? И вообще я ничего не знаю!!! И Вы молчите!». "Ущемление свободы слова"… До 2014 года это был для нас исключительно абстрактный набор слов. Сейчас, вспоминая, я не знаю, что могло быть такого, о чем было непринято говорить до 2014 года вслух, какие политические или прочие темы были табуированными. Вы, например, знали, что первая в Украине официально зарегистрированная гей-организация появилась именно в Луганске, дав старт множеству успешных проектов по предотвращению распространения ВИЧ-инфекции и не только. Это так, о толерантности и свободах. Слабо представляю, чтобы сейчас собрался круглый стол по аналогичной теме, как это было, дай Бог памяти, лет 20 назад – а ведь тогда об этом говорили, писали, существовал офис и никто никого не преследовал. О чем здесь и сейчас говорить нельзя? - О многом! В частности, о своих истинных взглядах и настроениях. Как в этой истории со стариком в больнице. Уже никто, между прочим, за чаем не станет говорить о том, что раньше он жил лучше. Ещё пару лет назад говорили, сейчас – нет. Все живут исключительно здесь и сейчас, тем, что здесь и сейчас. И никаких отсылов к прошлому даже в такой вот дружеской беседе нет и в помине. Ещё очень избирательно говорят о детях и близких родственниках в Украине. Связи там означают, что ты можешь быть завербован. Да и любые контакты там работают против тебя здесь. Поэтому о том, где учатся или живут дети, говорят очень узкому кругу и шёпотом. Любой заработок из Украины давно перестал быть поводом для бахвальства. Если есть, об этом говорят исключительно уклончиво, как о работе в интернете. И только на десятый уточняющий вопрос сознаются, что платят за работу им в гривне. Работа, даже на сайты знакомств, через Украину считается здесь компрометирующей. Знающие люди говорят о том, что даже такие вот «нейтральные» работы могут существенно подмочить репутацию, а то и карьеру - если человек планирует здесь жить и работать в официальных структурах. Те времена, когда кто-то кичился, что его друзья в Одноклассниках или Фейсбуке представлены всеми политическими убеждениями, а среди них и известные "укропы", и здешние политики - давно в прошлом. Всё это может быть до тех пор, пока за такую вот лояльность, лайки или комменты не вызовут в застенки МГБ для допроса по статье «Угроза целостности государства ЛНР», «Разжигание национального конфликта» или «Призывы к терроризму». Таких вот претензий к сверх лояльному комментатору может быть до восьми пунктов. И, на секундочку, это не просто делается на глазок, а все лайки-видео-комментарии отслеживают люди из специального отдела, записывают и сохраняют по папкам, а после относят весь материал на лингвистическую экспертизу, чтобы статья была обоснованной и имела вес. А по статье за измену Родине, так, к слову, здесь грозит 15 лет лишения свободы по лагерям и вовсе не в черте «столицы». Такой вот яркий пример. Знакомый работал в воспитательном отделе одного из местных университетов. Работа нравилось, в коллектив вписался, с делом справлялся. А потом он поехал в отпуск. Вроде, ничего такого, отпуск по плану, поехал к друзьям в Киев. Вернулся, пошёл продлять контракт, а ему говорят, места вашего больше нет, не можем вас трудоустроить. Он в панике, а сделать ничего не может. А потом ему шепнули: он в соцсетях выложил фото в вышиванке. Такое, знаете, как часто делают без всякой задней мысли – стоит и улыбается в вышиванке на рынке: взял примерить, друзья его сфоткали, а он, как удачное фото с отпуска, выложил его на своей страничке. Понятно, что фото он удалил, а вымарать факта этого из своей биографии уже не смог – всё уже внесено в те самые папочки по тайным кабинетам. И, знаете, как-то покатилось всё дальше хуже некуда – работы не найти, а если и найти, то только едва ли не грузчиком. Какой там универ, какая там престижная работа. Дальше – больше: парень и вовсе пропал из поля зрения. Исчез. Растворился. И здесь кроется самый большой парадокс нынешнего времени – никто никого не ищет. В коллективе стремятся уволить да побыстрее таких вот пропавших без вести, ищут подходящую статью. И если кому и есть дело до пропавшего, то только его ближайшим родственникам, а в коллективе о таких вот пропавших не вспоминают даже за чаем – был человек и нет, а точнее будто и не было. Пьют чай и говорят о погоде или рыбалке, а человека будто и не было вовсе. Это я о чем, - о том, что, например, шахтёрский бунт здесь подают как исключительно украинскую провокацию – так прямо в местных новостях и говорят. Не было никакого бунта. Чего ему быть? Все довольны, зарплату регулярно получают, уголь добывают по плану. А все листовки или записи в социальных сетях отслеживаются, авторство определяется, и для народонаселения это трактуется как украинская провокация. А сам народ даже о шахтёрском бунте вслух не говорит – всё по той же причине "свободы слова". И ещё нюанс – в тех же местных новостях волеизъявление свежих российских граждан ехать голосовать в Россию за свой счёт подают исключительно как акт доброй воли и сознательности, а на деле часто всё происходит зеркально наоборот: едет человек в Россию, чтобы одним днем решить какой-то свой насущный вопрос, потому что иначе ему придется сидеть на "обсервации" или "самомзоляции", а этого ему совсем не хочется. А так - лазейка, шанс, законная возможность выбраться отсюда. «Мой сын едет голосовать в РФ. Да мопед ему свой нужно забрать оттуда, он решил проехаться, чтобы забрать. Иначе ведь не выедешь»… Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
