В мае мы не верили, что он существует, а сейчас не верим, что есть какие-то другие болезни, кроме него. Но при этом мы не стали бояться больше или меньше – мы привыкли. Вероятно, люди продолжали бы запасаться гречкой и туалетной бумагой, но бум прошел, схлынула волна страха, и к болезни стали относиться буднично и спокойно, а сама болезнь подошла так близко, что ближе уже просто некуда. Самое основное, мы не понимаем отличия ковида и пневмоний. Это будто бы разные вещи? Или одно является последствием другого? «Республика» отчитывается только о случаях выявленной коронавирусной инфекции и летальным исходам по ней. А это, всего-то, 1-2 случая смерти в сутки и 10-20 выявлений и то не каждый день. Но в России, Америке, да что там, по всему миру, цифры гораздо выше. Почему тогда у нас все так мягко, а школьники при этом учатся дистанционно и существует масса ограничений? В то же время о количестве смертей от пневмоний нам не сообщают. И что такое этот вирус, если все поголовно заболевают пневмонией, но корону выявляют только у единиц?... Понять все это и разобраться под силу далеко не каждому. Знакомый жалуется по телефону – со 2 октября он лечит пневмонию: «Мне это вышло в 40 000 рублей!». Лечили, выписали, после положили снова, и снова прогнали через «красную» зону. Но это пневмония, это не коронавирус, и это одна из загадок, почему столько людей умирает от пневмоний и всего какой-то десяток выявлений коронавирусной инфекции в сутки? Маску носят скорее во избежание штрафов и нареканий. Надевают на пороге магазина и в транспорте, но доверительно снимают в коллективе. Что-то вроде негласного доверия, потому что это «свои». Вычурно стоят антисептики на видных местах на рынке и в парикмахерских, но люди не одевают масок, потому что там тоже «свои». Условно все больницы можно разделить на три группы: для обычных людей - 4-я и 7-я; повезло и по знакомству - 1-я; и местная «Шаритэ» - пульмонология с палатами на четверых, где лечат «заслуженных» артистов и «министров». Обычных людей по направлениям принимают в 4-ю и 7-ю больницы, забитые под завязку. Там нет мест, койки стоят в коридорах. Странное везение, если взялись лечить в больнице, а не отпустили лечиться домой. Пусть и в коридоре, но в коридоре больницы. Те, кто попадает в 1-ю больницу, родились в рубашках. Они тоже могут умереть, но умрут в чистых палатах после ремонта. В 1-ю больницу чаще всего переводят нужных людей, о них просят, ходатайствуют, их фамилии диктуют по телефону. В палату кладут всех примерно одного социального уровня. Там можно встретить подборку «нужных» и весьма солидных людей. Посетителей в палату не пускают. Передачи принимает и поднимает в отделение санитарка. Кормят в этих больницах относительно хорошо, что само по себе уже событие, потому что в остальных больницах кормят из ряда вон плохо. Особо смышленые родственники идут на хитрости, чтобы поговорить с врачом – надевают халаты, бейджи, маски, проходя прямо в отделение. Для лечения мобилизовали врачей разного профиля, поэтому не все санитары знают их в лицо, тем более под маской. По обычным поликлиникам - коллапс. Врачи поголовно на больничном. Не хватает терапевтов. Больных просят занимать место в живой очереди. У больных из области просят справки о благоприятном эпидокружении. Чтобы не стоять в очередях в поликлинике проще вызвать «скорую» на дом. При этом работают кинотеатры, а все заведения общепита - до 15.00. Работают детские игровые комнаты, а учащиеся 1-4, 9-х и 11-х посещают школу очно. Пусть через день, но дети ходят в школу. И здесь снова загадка. Родители рады тому, чтобы дети учились пусть и в таком режиме, страх болезни стал не таким острым, отступив перед страхом потери знаний и навыков. Учителя в большинстве своем пенсионеры – та самая группа риска, но они ходят на работу, что тоже нонсенс. Какая-то алогичность во всём! Лечение – за свой счет. Это тоже своего рода естественный отбор на выживание. Выживет тот, кто нашёл средства на лечение. «Мой муж занял денег, когда ложился в больницу», - пишет мне подруга. Родители запретили ей проведывать мужа, но они общаются по телефону, он лечится уже четыре недели, после него заболела его сестра и мать, но ежедневная статистика о выявляемости говорит все о тех же 10 – 12 больных коронавирусом за сутки. В новостях говорят о том, что все медицинские препараты есть в наличии. Говорят, что регулярно выделяются деньги на закупку медицинских препаратов. Но не вспоминают, что каждый больной лечится за свой счет, и, не имея денег, вызывать врача или «скорую» нет никакого смысла. Появилась новая грань жизни – как все. Мы живем сейчас, как и весь мир. Мы перестали чувствовать себя более уязвимыми из-за войны. Мы стали болеть наравне со всеми, и война как бы отступила на фоне остальных проблем. «Я бы помогла вам, но мой бизнес встал. Я радуюсь, если моя тетя может передать мне деньги с пенсии», - пишет мне приятельница из Москвы. Мы перестали нуждаться больше других, потому что болезнь поразила весь мир. Регулярно приходит информация о том, что умер от осложнений твой бывший коллега или член семьи твоих знакомых. На фоне этих новостей новости о ремонте дорог и новом кукольном спектакле кажутся абсурдными. 250 особенно выдающихся детей «республики» поехали в «Артек». Даже если быть неимоверно талантливым, в этот список избранных не попасть. И это тоже странность – в разгар пандемии жизнь идет в какой-то параллельной реальности. Старики из группы риска учат школьников, как будто они не слышали о самоизоляции, тайком работают музыкальные школы, и родители готовы водить детей туда также тайком, потому что страх потерять навыки идет где-то наравне со страхом болезни. Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
