Заметила такую штуку, все уехавшие, приехав в Луганск в короткий отпуск, ищут видимые подтверждения тому, что здесь нет жизни. Ну, нет её здесь. Нет работы, дорого, людей мало, нет будущего и перспектив. А мы, встречаясь с ними, в свою очередь убеждаем их в обратном – люди возвращаются, рестораны открываются, коммуналка дешёвая и прочее-прочее. Это как бесконечный спор, в котором нет правых, потому что каждый видит всё в своём цвете. Уехавшие чётко различают все пятьдесят оттенков серого в нашей жизни здесь («Как здесь вообще можно жить?!»), а мы убеждаем их (и немного себя), что на Марсе всё-таки жизнь есть. По правде говоря, эта самая жизнь есть чаще всего с утра на рынках, а вечером маршрутках до 18:30. Потом жизнь плавно тает, сходя на нет и пульсирует понемногу за закрытыми дверями домов. Мало кто вояжирует по городу в сумерках без особой надобности. Так, за пивом – добро пожаловать в многочисленные пивные лавки, которые горят гирляндами гостеприимства в открытых окнах и улыбаются нам на встречу открытыми лицами миловидных продавщиц. За пивом идут в ближайшие точки вечером и днём, в сумерках и по любой погоде. Стратегический запас моего города, без которого никак и никуда. Оказавшись на тёмных улицах около 19:00 встречаешь именно таких вот паломников за пивом – они его не прячут, как и своё настроение. Очень много выпивших людей по вечерам и в выходные. Как иллюстрация крылатого выражения «Законный выходной. Имею право». И ты трезвый в этой толпе чувствуешь себя как-то странно, как затесавшийся ночью единственный белый в Гарлеме. Смешно, да? Трезвым чувствуешь себя дураком на улицах вечернего Луганска и в вечерних маршрутках. Всё почти нормально. Ну, с издержками – дорого, дорожает, а зарплаты и пенсии меж тем те же – смехотворно маленькие. Но, есть Интернет – окунулся в него и ты где хочешь. Учись готовить летний салатец с рукколой и мёдом от Аниты Цой, наслаждайся солнцем Мальдив с семейством Газмановых, вдыхай воздух гор в Бахчисарае с Валерией и Пригожиным…Из окна дома может быть какой угодно вид меж тем. К иллюзии привыкаешь. И мост через Керченский пролив запустят вот-вот… Поэтому когда говорят, что у нас всё тускло и странно, это странно слышать. Как так? Живём, не тужим. Ну, ездим пока, но живы же и по съёмам не мыкаемся, как некоторые (а это вообще самый сильный аргумент). В своих постелях спим, из своей посуды едим, родителей видим и детей, если что. И в отпуск домой не наведываемся. В общем, спор этот вечный – есть ли жизнь здесь или её нет. Сегодня, в будний день, я прошлась по улицам моего района. Было светло и даже солнечно. Но я вернулась домой выхолощенной. Не знаю, какое подобрать ещё слово к тому, что я увидела и почувствовала. Район стариков и таких же домов. Я обычно спешу по утрам и домой вечером. Вижу мало от этого, а сегодня я гуляла по окрестностям и – о, Боже. Даже если брать только по моей улице, из четырёх домов в ряд, в трёх живут одни старики. Дети ищут лучшей жизни в крупных городах России и Украины. Старики ждут. Уже годами. Живут от встречи к встрече, подпитываясь ими как аккумуляторы. В моём променаде я встретила соседа. Шёл с велосипедом. Тоже, очевидно, на прогулку, как и я. Заговорили о его внуках и дочери. Я предположила, что, вероятно, они ждут лета – новой встречи? Сосед ответил странно: «Я ничего уже не жду. Умирать ещё рано, а жить совсем не хочется». Старики должны подпитываться молодостью – хлопотами и темпом жизни молодых, их смехом, неопытностью, ошибками, просьбами о помощи и советами. И пока в них нуждаются, они не могут уйти. Мои соседи сплошь ждут. Звонка, лета, встречи. Живут этими встречами. Готовятся к ним за год, потом пережёвывают их ещё год, и уже вымысла от правды не отличить – было ли. И долгой зимой – дожить бы до встречи. Так уж тяжело ждать и так долго тянется время. И «скорые» всё чаще к таким домам… Дома ветшают. Стареют мгновенно. Тускнеют окна. Тряпками висят старые шторы. Видно по нехоженому снегу, что не было никого у ворот. А потом ворота нараспашку – влезли, черти, обокрали. А кому какое уже, собственно, дело. Если детям не нужно, кому же нужно? Я шла сегодня по моему краю. Бедному краю. Нет у нас двухэтажных домов, нет роскошных особняков. И всё больше видела пустующих домов, запертых и оставленных. И такое в этом уныние и обветшание, такая тоска… Нельзя бросать частный дом. Он живёт людьми, их энергией, смехом. Не бывает такого, что оставленный дом ну точно такой же, как год назад или пять лет назад. Не бывает так. Не в наших местах. Дети уезжают, старики уходят, дома ветшают. Нет здесь прежней пульсации жизни. Тишина. Дневной сон. Редкие машины по вечерам. Нет людей у ворот. Нет песка или щебня у домов. Тишина. Какая уж тут жизнь, в чём она? Я спешила домой с прогулки. Не могла дать отчёт, что не так. Людей не встретила днём? Пустота? Украденная троллея и обветшалая остановка? Машины возле такого вот брошенного дома? Или разобранная донельзя легковушка возле одного из домов? Или, может, всё вместе? Или я отвыкла от прежней жизни, а к новой так и не привыкла. Но продолжаю говорить, что всё хорошо, и нам здесь неплохо, и жизнь есть, и её достаточно, как и планов, света, продуктов, будущего… А ведь и вправду детей на нашей улице меньше десяти. И на санках никто не ездит даже днём. И всё больше стариков, кто не может бросить дом, зная, что и дом без них тоже не сможет. Так и живут - умирать ещё рано, а жить совсем не хочется. От встречи к встрече. Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
