В 2020 году Украина робко подключилась к системному процессу декарбонизации, который уже происходит в большинстве стран ЕС. "ОстроВ" поясняет, как мы к этому пришли, что это такое, почему это неотвратимо, и что это будет означать для угольной отрасли страны. 7 июля 1989 года газета “Социалистический Донбасс” сообщила о намерении союзного минуглепрома закрыть в Донецкой области 21 шахту. Остальные, как утверждали авторы статьи, разделялись на три категории, по степени их перспективности. Только шахтам первой и второй категорий полагались бы инвестиции. Как следовало из текста, ранее в том же году на Донетчине уже “как снег на голову” были закрыты несколько угледобывающих предприятий. Авторы статьи были в негодовании: Москву не заботила судьба многочисленных шахтерских поселков, которые она своим решением обрекала на упадок и вымирание. На старых и “неперспективных” шахтах, настаивали они, есть многочисленные забалансовые запасы, добычу можно продолжать и наращивать. Процитированные журналистами горняки ручались за свои шахты “повоевать”. С сегодняшней точки зрения, минуглепром СССР был и прав, и неправ. Добыча угля на Донбассе, самом старом угледобывающем регионе Советского Союза, уже к тому времени преимущественно не оправдывала себя экономически: местный уголь был не самого отменного качества и залегал на тонких пластах на километровых глубинах. Многие шахты насчитывали по 80-100 лет и давно не знали модернизации. Инвестировать в них означало закопать деньги почти буквально. Однако и закрытие шахт способом “как снег на голову” едва ли было разумной политикой. Одномоментное лишение работы тысяч людей, тем более - в моногородах, грозило всему региону экономическими и социальными потрясениями. Мало того, это было попросту несправедливо. В “Социалистическом Донбассе” так и писали: регион десятилетиями работал на всю огромную страну, обеспечивая основу основ ее экономики, а затем, одряхлевший, был цинично оставлен один на один с катастрофическими последствиями этой “стахановской” угледобычи. Реализовать запланированную реструктуризацию в Союзе не успели. Уже 11 июля, недовольные условиями труда, забастовали шахтеры Кузбасса в западной Сибири; через несколько дней забастовка распространилась на весь СССР. Успокоить возмущение - временно - союзному правительству удалось только подписанием невыполнимых обязательств перед шахтерами. Москве стало не до непопулярных реформ. Забастовка имела эффект лавины. В Союзе вдруг стихийно образовалась чрезвычайно крупная группа активных и недовольных граждан, сумевшая создать собственные координационные структуры (стачкомы) и осознать свой потенциал влияния на власть. Более того, она стала аккумулировать широко распространенное недовольство отдельных граждан и привлекать организованных союзников. До самого краха СССР в его республиках тут и там вспыхивали шахтерские забастовки, к которым присоединялось все больше нешахтеров. Как новые национал-демократические политические силы, так и их противники из коммунистической номенклатуры стали оценивать и испытывать свои перспективы и возможности направлять эту стихию в нужное им русло. Проблема углепрома стала политической! Как результат, реструктуризация угольной отрасли в Украине не произошла ни в 1989, ни в 1990-е, ни в 2000-е, ни в 2010-е. К опасениям новых вспышек недовольства шахтеров и желанию сохранять в их лице политический рычаг добавились почти неограниченные коррупционные возможности, которые гарантировала крупная, вросшая в госструктуры и национальную экономику дотационная отрасль. Закрытие шахт, между тем, неизбежно происходило, но без каких-либо системных стратегий, планов относительно дальнейшей судьбы их работников и связанных с ними населенных пунктов. Так продолжалось вплоть до 2014 года, когда большая часть угледобывающих предприятий Украины оказалась на территориях вне контроля украинского правительства. Раны востока По данным Министерства энергетики Украины, по состоянию на 1 мая 2015 года на территориях Луганской и Донецкой областей под фактическим контролем Российской Федерации действовали 95 шахт: 67 государственных и 28 частных. По имеющейся информации, значительная часть из них на сегодня затоплена. Данные Министерства энергетики Украины Остальные за семь лет после начала войны испытывают постоянные проблемы с поддержанием работы и выплатой зарплаты сотрудникам. Как раз в июне появилась информация о подтоплении шахты им. Засядько в Донецке - некогда флагмана украинского углепрома. Как сообщалось на сайте “министерства энергетики” донецкой “республики”, к такой ситуации привело затопление двух разрушенных боевыми действиями шахт в соседней Макеевке, сообщенных с шахтой им. Засядько горными выработками. В “министерстве” также поясняли, что подтопление произошло в связи с износом оборудования на шахте им. Засядько. Одна из бед местной экономики - отсутствие инвестиций в основные фонды промышленных предприятий, особенно - шахт. Привлечь финансы в угледобычу сложно даже правительству и бизнесу на территориях под контролем Киева: отрасль не входит в число перспективных, ее годы уже сочтены. Сравнительно низкое качество угля и возрастающая дороговизна его добычи на подавляющем большинстве шахт Донецкой и Луганской областей делает все более проблематичным его сбыт. Источник: Министерство энергетики Украины Затопление шахт на неподконтрольных украинскому правительству частях Луганской и Донецкой областей - проблема, которая выходит далеко за рамки этих территорий. Загрязненные шахтные воды отравляют водоемы, в том числе Северский Донец - главную водную артерию востока Украины. Точно так же, как в истории с шахтой им. Засядько, они попадают в выработки тех шахт, которые остались под управлением Киева. По сообщающимся выработкам в 2018 году вода из затопленных шахт Первомайска на Луганщине под фактическим контролем РФ затопила шахту “Золотое” в одноименном прифронтовом городе. С тех пор с каждым годом, несмотря на откачивание, уровень воды в ней постепенно поднимается. Шахта почти не добывает угля и находится в процессе ликвидации. Ей положено остаться барьером, защищающим от подтопления соседние шахты в Золотом и близлежащем Горском - двух местечках, жизни которых фактически всецело зависят от угледобычи. Конец "эпохи угля"? По состоянию на конец 2020 года украинское правительство управляло 28 шахтами, еще 17 находились в частных руках. Уровень угледобычи и на государственных, и на частных шахтах стабильно падает. По результатам кризисного 2020 года госшахты не смогли оправдать даже скромного прогноза в 3,1 млн тонн. Данные Министерства энергетики Украины Данные Министерства энергетики Украины При этом, объем затрат на добытый уголь и, соответственно, объем дотаций растет с той же стабильностью. Модернизации не происходит: все предусмотренные на нее бюджетные средства расходуются на покрытие затрат. Средств все равно не хватает, поэтому в последние годы в Украине снова регулярно протестуют шахтеры. Дело не только в скромном бюджете. Результат неэффективного управления энергетической отраслью и гигантских системных злоупотреблений в ней - постоянное недополучение угольными шахтами платежей за поставленную продукцию. В результате, например, в теории - прибыльные шахты Угледара в Донецкой области, в последние годы несколько раз оказывались на грани затопления в связи с угрозой остановки насосов из-за долгов за электроэнергию. Количество действующих шахт в Украине сокращается и на территории под контролем правительства. В 2019 году была закрыта шахта “Родинская” в Донецкой области. Помимо шахты в Золотом, на 2021-2022 запланировано также закрытие шахты “Надежда” на Львовщине и двух из десяти шахт объединения “ДТЭК Павлоградуголь” в Днепропетровской области. В текущем году государственные шахты Украины добудут примерно в полтора-два раза больше угля, чем годом ранее. Это результат не гениальных управленческих решений, во всяком случае - не решений Кабмина. В начале этого года завершилась процедура возврата государству всех четырех шахт объединения “ДТЭК Добропольеуголь”. Вслед за иностранным, интерес к угольной отрасли теряет и украинский бизнес. В последние годы холдинг Рината Ахметова, подхватив общий тренд, предпочитает инвестировать в зеленую энергетику. Правительство тоже стало следовать общему тренду, объявив о присоединении к Парижскому соглашению и European Green Deal, которые предполагает: одно - радикальное сокращение парниковых выбросов до 2030, другое - полный отказ от ископаемого топлива до 2050. На сегодня Украина является первой среди стран Европы по количеству вредных выбросов от теплоэлектростанций, на которые все еще приходится от трети до четверти всей произведенной в Украине электроэнергии. Крупным загрязнителем является также металлургия. В обоих случаях речь идет, в первую очередь, о предприятиях Ахметова, который, как считается, имеет значительное влияние как на Минэнерго, так и на Кабмин в целом. Иными словами, успех объявленного Киевом курса на декарбонизацию напосредственно касается интересов одного олигарха. К концу 2020 года правительство презентовало проекты двух важных для этого процесса документов: Концепции реформирования угольной отрасли, за которую ответственно Минэнерго, и Концепции трансформации угольных регионов Украины на период до 2030 года, которой занимается Министерство развития общин и территорий. С тех пор, однако, у Министерства энергетики несколько раз менялись руководители. Вместе с ними менялись планы и сроки, касавшиеся, в том числе, угледобывающей отрасли. Документ все еще в разработке. В объявленных правительством планах - в который раз уже - разделение шахт на категории по степени их перспективности, постепенное закрытие тех, что исчерпали свой потенциал или близки к этому, и реорганизация 6-7 перспективных. Данные Министерства энергетики Украины О намерении “реформировать” угольную отрасль украинское правительство объявляет не впервые. Добрые намерения решить проблемы шахт и шахтерских городов в Киеве анонсировали в течение всех 2000-х и 2010-х. Но, как отмечали в отчете за 2019 год специалисты Счетной палаты, ни одна из соответствующих программ не была обеспечена ни планами действий, ни финансированием. В 2020 году, однако, правительство впервые официально заявило, что выход из накопившихся в отрасли проблем - не в наращивании добычи все менее нужного и все более дорогого угля, а в постепенном закрытии угольных предприятий. На этот раз Кабмину вряд ли удастся повернуть вспять. Мало того, что масштаб стоящих перед ним задач значительно сократился в связи с потерей двух третей шахт и ослаблением интереса к тепловой энергетике у Ахметова. Усилилось давление со стороны западных партнеров Украины - Германии и Британии, - готовых финансировать проекты, связанные с трансформацией. Что еще важнее - возросла активность и компетентность гражданского общества. С 2018 года концепцию справедливой трансформации угольных регионов последовательно продвигают, в частности, влиятельный Центр экологических инициатив Екодія и его немецкая партнерша Germanwatch. Речь идет о том, что закрытие некой шахты, так или иначе неизбежное, не может происходить “как снег на голову”, без предварительной подготовки новой инфраструктуры и рабочих мест, профессиональной переподготовки местных жителей. По подсчетам Министерства развития общин и территорий, на сегодня от работы угольных предприятий зависимы свыше 70 населенных пунктов в пяти областях страны. Некоторые, как Золотое, Горское или Угледар, зависимы примерно на три четверти своих бюджетов. Планы справедливой трансформации шахтерских городов и поселков лоббируют не только неправительственные организации, но и мэры. На начало июля запланировано очередное заседание Координационного центра по вопросам трансформации угольных регионов, который был создан при Кабмине в 2020 году. В нем примут участие представители семи шахтерских городов Донецкой области, объединившиеся в Платформу устойчивого развития ради продвижения в Киеве справедливой трансформации. Мэров сплотила тревога: на углубляющийся кризис в угольной отрасли и очевидный конец “эпохи угля” украинское правительство до недавних пор отвечало только хаотичными действиями и невнятными или нереалистичными обещаниями. “В Украине нет правительственных программ относительно угольной отрасли, - говорил в интервью “ОстроВу” в конце 2019 года городской голова Угледара Андрей Силыч. - Города в Германии в результате декарбонизации потеряли до 60 процентов населения. Что будет в Украине?” Юлия Абибок, “ОстроВ” “ОстроВ” начинает спецпроект о состоянии украинской угольной отрасли и перспективах справедливой трансформации шахтерских регионов.
