Сразу же за сообщением о гибели Захарченко со всех российских телеканалов прозвучал месседж - Украина готовит наступление на Донбасс 14 сентября. Это подтверждали данные разведки "республик" и все ведущие российских теленовостей. Возможно, если бы не это сообщение, смерть Александра Захарченко воспринималась бы как-то иначе. Но всё вместе кто-то в телевизоре складывал в тревожную картину грядущего апокалипсиса. Тем более, что накануне пришла весть от смерти Козона. Ожидаемой, но, опять же, - как-то оно всё так совпало… Однако, как ни странно, после той пятничной новости жизнь не только не остановилась, но даже не изменилась. Никто из знакомых не поспешил позвонить или прийти, чтобы сообщить эту глобального масштаба новость. На кухнях в топ обсуждений она не вошла. У ворот соседи по-прежнему говорили о детях и урожае. И в этот вечер, и на следующий, и дальше. В чем была ощутимая перемена, так это только в том, что всю субботу за окном не замолкала полицейская сирена - была усилена работа всех подразделений, машины останавливали и досматривали, а до самой ночи слышались требования из громкоговорителей остановиться и прижаться к обочине. Это была такая же реакция, что и после подрыва машины Плотницкого в 2016 году, и гибели Онащенко зимой 2017 года, и взрывов в центре Луганска летом 2017 года. И если бы это была первая такая резонансная смерть, возможно, люди отнеслись бы к происходящему иначе. Но это был далеко не первый случай – уже были Мозговой, Дремов, Бетман, Онащенко и прочие. И люди... привыкли. 7 июня 1997 года в результате бандитских разборок был убит местный мафиозный авторитет Валерий Доброславский. Для тихого Луганска это было резонансное преступление, о котором тогда говорили все. Имя криминального авторитета вспоминают до сих пор. И то ли от того, что на фоне мирной жизни тогда это было действительно дерзкое преступление, то ли от того, что Доброслава знали все, но общественный резонанс был тогда намного громче. Активно обсуждали гибель Бетмана 1 января 2015 года, хотя к личности убитого уже тогда были большие вопросы, и люди обсуждали не только совершенное против Бетмана преступление, но и преступления, совершённые им самим, доказывая друг другу героем всё-таки он был или изменником. А потом, такие вот подрывы стали слишком частыми. По одной схеме, с общей версией и одними результатами следствия – действия украинской диверсионной группы. И ещё общим для всех преступлений было то, что каждого убитого командира общественность и масс-медиа едва ли не сразу же причисляли к лику местных святых. Убили, значит, был хорошим, честным и действовал правильно. Мол, убирают тех, кто был настоящим, за идею. И не смотря на скромный период жизни убитых, выходило, что именно умерший был истинным патриотом правого дела, а после него остались только благие начинания и светлая память. Немного смущало, что при жизни и до войны эти люди не отличались ничем. Работали, жили и никаких выдающихся заслуг не имели, но после их гибели выходило, что отсчёт их достижений начинался с лета 2014 года, а за их короткую и яркую жизнь накопилось материалов на фильмы, книги и песни о них. Всю субботу я опасалась выдвигаться в центр Луганска. Но вокруг никто ровным счётом не поднимал тему убийства Захарченко. Рядовой электорат настолько перегорел темой войны, что к любому её исходу отнесётся спокойно. Молочница, придя к нам в субботу утром, сетовала о своих сомнениях по поводу вступления в наследство по умершему мужу – мол, отдала уже 10 000 рублей за оформление бумаг, а законными ли будут местные документы о праве собственности, если мы будем снова Украиной? Ей кто-то сказал, чтобы она обождала и не тратилась. Я уточнила у неё, верит ли она, что мы скоро будем Украиной? Она искренне ответила: «А как же! В составе Украины непременно будем». Но при этом она оформляет наследство на дом, чтобы получить местный документ, в легитимности которого сама же сомневается. Что творится в головах людей? Конечно, событие всколыхнуло всю «полицию» и «армию». Совещания не прекращались всю ночь, людей отозвали из отпусков и увольнительных. Но что махать кулаками после драки? Пока ни одно из аналогичных преступлений не было раскрыто, а для общественности всегда готова версия, что в город внедрены диверсанты, которые действовали под руководством СБУ. Кстати, телевидение постоянно транслировало именно эту версию об украинских спецслужбах и содействии Америки. А люди между собой и шёпотом говорили о том, что идёт передел власти, что Захарченко не устроил кого-то в Москве. И в очередной раз складывается впечатление, что местная политика и жизнь обычных людей не связаны вообще никак. Как будто все эти фильмы, песни, интервью, новости, статьи пишутся для отписки, для поддержания статуса, а люди довольно инертно воспринимают всё, чем их пытаются накормить посредством СМИ. Что действительно страшно, это возможное обострение боевых действий. Но даже эта новость не вызвала ажиотажа. Не стало больше машин или людей на границе. Люди давно поняли, что если прислушиваться к таким вот «уткам», уехать из города можно было бы уже тысячу раз. Да и какой смысл бросаться бежать? Это значит терять работу, ехать в неизвестность, тратить деньги на перемещение – всё это слишком сложно и трудоёмко, а главное, никто не даст гарантии, что обострение военной ситуации действительно будет. Немного задевает, что рассказывая о таких вот преступлениях, журналисты подчёркивают, что это был самый центр города, любимое место прогулок мирных жителей. Мы будто становимся вовлеченными в это преступление, как будто вместе с покушением на Захарченко посягали и нашу жизнь тоже. Казалось бы, история учит, что войны не должны повторяться, а дороже человеческой жизни нет ничего. И всё равно кто-то выбирает убийство единственным инструментом достижения своей цели, а жизнь людей уже четыре года стоит ничтожно мало. Ольга Кучер, Луганск, специально для "ОстроВа"
