Самой горячей из связанных с Украиной тем последней недели на Западе был скандальный польский закон, вводящий наказание, в частности, за отрицание преступлений украинских националистов в период с 1925 по 1950 годы. На днях его подписал президент Польши Анджей Дуда. "Творческая активность" Участники Группы польско-украинского диалога из РП выступили с заявлением об опасностях, которые кроются в новом законе об Институте национальной памяти. В документе, который опубликовала Gazeta Wyborcza, говорилось, что этот закон может привести к полному блокированию исторического диалога с Киевом по вопросам Волынской резни, а также правовому преследованию украинских политиков, историков, журналистов, то есть, людей, без участия которых невозможно сотрудничество между двумя государствами. Авторы заявления, среди которых, в частности, был известный польский историк Томаш Стрыек, также подчеркнули неадекватность содержащегося в законе сравнения действий украинских националистических организаций с действиями Советского Союза и Третьего Рейха. Последние, подчеркивалось в заявлении, имели другой правовой статус, поскольку были организованы тоталитарными государствами. "Серьезные сомнения вызывает также акцентирование исключительно на коллаборационизме украинских националистических организаций и указывание на них в польском законодательстве не касательно сути преступления, а касательно национальной принадлежности, — писали дальше они. — Создается впечатление, будто польское государство относилось к украинским преступлениям иначе, чем к преступлениям (в некоторых случаях также носивших признаки геноцида, этнических чисток и т.д.) подобных формирований, созданных другими народами Центральной Европы, включая коллаборационизм части поляков". Жестко и иронично против сомнительного закона выступило также польское издание Polityka. Как отмечала его корреспондент, "можно сказать, что польско-украинский диалог о прошлом ведется сегодня не в научном, а в правовом поле. Что хуже, это ничего на самом деле не облегчает, не решает никаких проблем, не продвигает вперед ни нас, ни украинцев. Топтание на месте и обмен оскорблениями — не лучшие планы на жизнь и на строительство будущего. У Сената был шанс изменить решение Сейма. Тем более что аргументы сенаторов, которые выступали против введения в закон "украинского вопроса", были вразумительными и существенными. Под вопросом была обоснованность срока, которого должен касаться законопроект, 1925-1950 годов. На это обратили внимание историки, например, председатель (Сената. — "ОстроВ") Борусевич: "Мне как человеку, который немного знает историю второй мировой войны, это совершенно непонятно"." "На слабость, бессмысленность и неуместность норм указывал также сенатор Стефан Несёловский, — продолжала Polityka. — Сенатор Почей отметил, что это мертвый закон. Какой смысл в утверждении права, которое не может быть реализовано? Каким образом Польша могла бы добиться наказания в Украине, России или Канаде кого-то, кто ставит под вопрос преступления ОУН-УПА, совершенные на Волыни? Как справедливо сказал Стефан Несёловский, этот закон подрывает добрые отношения Польши и Украины, обижает украинцев, а это определенно не в интересах Варшавы. Слабую надежду неожиданно подал вице-министр Патрик Яки: он напомнил сенаторам, что в правительственном предложении не было ни слова об Украине. Правительство не планировало вводить в обновленный закон об ИНП норм о преступлениях УПА, совершенных в отношении поляков. Они появились там силами депутатов "Кукиз’15", которые объявили об этой поправке. Что ж, уже много раз выходило, что в вопросах польско-украинских отношений можно расчитывать на их творческую активность". "Так что теперь у нас есть проблема. "Историческая правда требует искреннего разговора и диалога, а не запретов", — написал с своем заявлении президент Петр Порошенко. Стоит напомнить, что это касается обеих сторон, польской и украинской, — отмечала польская журналистка, напоминавшая, что Украина похожий законопроект, вводящий наказание против тех, кто отрицает роль ОУН и УПА в борьбе за независимость и оскорбляет их бывших участников, приняла еще три года назад. — Известно наверняка: этот закон не облегчит взаимопонимания ни историкам, ни политикам. Может, именно этого и добивались его авторы?". "Почему нам не признать этот геноцид?" Кроме Украины, против принятого в Польше закона выступили также ряд стран Запада и Израиль. Последнего он коснулся особо, так как ввел наказание также за утверждения об участии поляков в Холокосте — исторически доказанном факте. Между тем, в Израиле появился свой скандальный законопроект — касающийся Украины. Его автор предложил признать Голодомор 1932-33 годов геноцидом и ввести в Израиле День памяти украинского геноцида 6 декабря. Как сообщило агентство Reuters, "израильский законопроект пока далек от ратификации и стоит перед оппозицией внутри правящей коалиции. Хотя офис Нетаньяху не выступил сразу с комментарием, правый министр обороны Авигдор Либерман назвал его автора, Акрама Хассона, "помешанным". Хассон сказал Reuters, что предложил этот законопроект после того, как совершил трехмесячную расследовательскую поездку в Украину, чтобы изучить этот вопрос. "Я не понимаю, как кто-нибудь может быть из-за этого зол, и я не обязан кому-то угождать, — сказал он. — Я работаю для парламента Израиля — демократии с человеческими ценностями, созданной после геноцида. Почему нам не признать этот геноцид?". В Reuters поясняли, что "Израиль не забывает о влиянии России на его врагов в Сирии, Иране и в ливийской "Хезболле". Правительство Нетаньяху давно пытается наладить добрые связи с Кремлем и Израиль не вмешивался в крымский кризис в 2014 году, даже при том, что Соединенные Штаты осудили Россию". Битва за "Сталинград" Наконец, парадоксы исторической политики самой Украины были в фокусе из-за абсурдного запрета русского перевода книги "Сталинград" авторитетного британского историка Энтони Бивора. Об этом случае сам Бивор написал на прошедшей неделе статью для The Guardian. Как говорилось в ней, "большая часть российских архивов, особенно военных, была снова закрыта для иностранных историков в 2000 году, после волнующих озарений, которым мы радовались с 1992-го… Это произошло вскоре после того, как ФСБ (новая версия КГБ) начала расследовать работу иностранных исследователей. Один друг через более чем год после того, как была опубликована его книга, выяснил, что в одном из архивов каждый документ, на который он ссылался, был изъят по приказу свыше. Григорий Карасин, в то время посол России в Лондоне, а сейчас — заместитель министра иностранных дел, осудил мое описание в книге "Берлин" массовых изнасилований со стороны Красной армии как "ложь, клевету и кощунство", хотя оно основывалось преимущественно на российских архивных источниках. А в 2014 году… министр обороны России Сергей Шойгу смог в итоге провести закон, обещающий любому, кто оскорбит Красную армию периода второй мировой войны, до пяти лет тюрьмы. Во время его первой попытки, за шесть лет до того, представить этот закон, Шойгу сказал, что такое оскорбление равнозначно отрицанию Холокоста, что является интересным сравнением. На следующий год и без того уже цензурированная версия "Берлина" была запрещена в части России на том основании, что она может развратить умы студентов и преподавательского состава. Согласно региональному министру образования, книга "пропагандирует стереотипы, сформированные во время Третьего Рейха"… Я определенно не ожидал последних неприятностей, связанных с внезапным запретом украинским правительством русскоязычной редакции "Сталинграда", тем более — через двадцать лет после ее публикации". В то же время, по словам Бивора, "во всей этой досадной истории есть хотя бы один воодушевляющий аспект. Я получил ошеломительную массу поддержки со стороны украинских правозащитных групп, Human Rights Watch в США, министра иностранных дел Канады и министерства иностранных дел Великобритании… Собратья-историки, конечно, оценили решение о запрете книги как нелепое. Филипп Сендс, президент английского ПЕН, сразу же предложил изменить свое решение и принять приглашение в Киев на книжную ярмарку с его книгой "Восточно-западная улица", чтобы высказаться там об этой ситуации. Это было поразительное самовредительство со стороны украинского экспертного комитета, когда страна желает выглядеть более демократической и западной, чем Россия Владимира Путина на севере, и, наконец, во многом благодаря заявлениям британского посольства, комитет пошел на попятную. Никто больше не утверждает, что у этой истории (имеется в виду расстрел еврейских детей украинской милицией. — "ОстроВ") советские источники". В завершении британский историк все же признавал, что у украинского правительства "есть одна справедливая претензия". "Переводчик моего российского издателя изменил "украинскую милицию" на "украинских националистов", что безоговорочно порочит всех украинских националистов как тех, кто помогал эскадронам смерти СС, — пояснял он. — Но сегодня мой российский издатель считает, что изменение этого слова было правильным, поскольку милиция действовала под эгидой ОУН, Организации украинских националистов. На это можно смотреть как на типичный спор о терминологии, однако это — актуальное напоминание о том, насколько сильным остается мрачное наследие войны через три четверти столетия, что прошли с тех пор". "Джавелины" раздора? Наконец, в The Washington Post на прошедшей неделе решили еще раз обсудить вопрос о поставках в Украину американского оружия. Решение, которого долго добивались Киев и часть вашингтонской элиты, до сих пор вызывает споры. Корреспондент The Washington Post отметил, что новые санкции США стали напоминанием о том, что конфликт на востоке Украины не завершен. Он продолжает тлеть, и политического разрешения ему не видно. По его мнению, однако, сомнительно, что эту ситуацию смогут исправить американские ракеты. Автор текста на сайте The Washington Post с украинской точки зрения верно расставляет акценты, рассказывая о начале конфликта с Россией. Как пишет он, "танки не задействовались, когда Россия аннексировала стратегически важный Крымский полуостров после того, как массовые протесты свергли пророссийского президента Украины Виктора Януковича. Решающим фактором была скорость, России удалось захватить Крым до того как Украина смогла мобилизовать какую-либо оборону. Вскоре после того Россия применила скрытые действия — привлекательную опцию с более низкой политической и экономической ценой наряду с ограниченным риском эскалации открытой войны, — чтобы разжечь и поддержать восстание в восточной части страны. Москва использовала марионеток и ограниченные вливания собственных войск. Когда скрытое вмешательство России достигло уровня вооруженного конфликта, с применением танков и поддержкой артиллерии, многие в Соединенных Штатах настаивали на поставках Украине противотанковых ракет "Джавелин"… Администрация Обамы решила не поставлять Украине "Джавелины", опасаясь эскалации и втягивания Соединенных Штатов в более глубокий конфликт с Россией. Даже без "Джавелинов" Украина смогла вернуть большую часть утраченной территории, однако прямое вторжение России предотвратило ее полную победу". С 2015 года США предоставили Украине нелетальную помощь, включая бронированные автомобили и приборы ночного видения, на сумму $750 миллионов, писали дальше в американском издании. Часть американского истеблишмента, включая сенатора Джона Маккейна, настаивала на включении в эти поставки "Джавелинов", которые считаются оборонительным, а не наступательным оружием, так что не должны подействовать на Россию как сигнал к эскалации. При этом наличие этих ракет у Украины давало бы Москве понять, что следующее вторжение будет стоить ей намного больше в плане человеческих жертв. На это имелись обоснованные возражения, говорилось дальше в статье. Эффективное и очень дорогое американское оружие является не единственной возможностью поддержать обороноспособность Украины, которая сама производит противотанковые ракеты, гораздо более дешевые. К тому же есть опасение, что "Джавелины" попадут в руки противоборствующей стороны. "Согласно нынешним отчетам, они останутся в центральной Украине, под пристальным надзором американских тренеров, — писал корреспондент The Washington Post. — Даже если их захотят использовать, чтобы остановить российский прорыв, есть сомнения, что они могут быть задействованы достаточно быстро и в достаточно больших количествах, чтобы изменить течение конфликта. Не говоря уже о том, что в настоящее время конфликт ведется в основном посредством артиллерии". На основании этих соображений автор статьи приходил к заключению, что решение о поставках в Украину "Джавелинов" — скорее политическое, чем военное. В то же время, придержав поставки, США могли бы использовать их возможность для давления на Россию — а также для давления на Украину, когда нужно добиться, например, более активной борьбы с коррупцией. Ко всему прочему, отправка Украине американских ракет может подстегнуть Россию в более активным мерам, вплоть до захвата Мариуполя. Однако автор статьи считает, что цель РФ — не дальнейший захват украинских территорий, а создание механизма влияния на внутреннюю ситуацию в стране. Дальнейший захват противоречил бы этой цели и повлек бы дополнительные расходы по поддержанию "очередного экономически депрессивного региона". Решись Россия все же на эскалацию, она не обязательно сделает мишенью Украину. Возможные сценарии включают Сирию, Афганистан и даже Прибалтику, предположили в The Washington Post. Обзор подготовила Юлия Абибок, "ОстроВ"
