Мы живем в эру повышенной толерантности. Понимаю ваше удивление, я тоже об этом подумать не могла. Но факты говорят сами за себя. На примере моей улицы (самого старого района Луганска, с которого когда-то вообще начиналось строительство города) можно проследить парадоксы такого явления как толерантность. В конце улицы живёт учительница украинского языка. Сейчас уже пенсионерка. Всю свою жизнь она работала в нашей школе по этому профилю. К ней всегда относились настороженно, но не от того, что она была учителем украинского языка, а потому что она была здесь чужаком –муж привёз её с западной Украины, во времена своей службы там в армии. А наш край достаточно консервативен, и чужаков легко принимает только в том случае, если они пришли на нашу улицу с соседней. А здесь – другой регион, другой язык (она всю жизнь говорила только на украинском), другой уровень культуры и вообще непохожий уклад жизни. За свои 50 лет здесь она осталась чужой. Но не потому, что говорила на украинском или преподавала его. Она это чувствовала, знала и принимала, всю жизнь повторяя, что на её малой Родине люди совсем другие – проще, добрее. Еще один яркий пример – офицер СБУ. Тоже житель нашей улицы. Он выехал летом 2014 года в ближайший украинский город. Это знают все – не секрет. Знают также и то, что он вернётся сюда, как только подойдёт срок его пенсии в этих структурах. Но парадокс не в этом, - здесь живёт его семья на его деньги оттуда. И это тоже знают все, - и ничего! Да, наша консервативная улица, принимающая в штыки любого чужака, как оказалось, обладает повышенной толерантностью к любым политическим нестыковкам, даже таким, как разное военное вероисповедание. Кстати, служили или служат на нашей улице через дом. Это как сходить за хлебом – если остро нужны деньги, но не хочется уезжать, мужчина одевает форму. Надоест – уходит и уезжает в Россию; устанет от неопределённости в России - снова надевает форму здесь. То есть, чтобы вы понимали, справа и слева живут семьи «ополченцев», а по центру семья действующего офицера СБУ, и они ходят друг к другу за солью и спичками в самом прямом смысле. Дети этого офицера ходят здесь в школу, носят галстуки – такое у их школы патриотическое воспитание. Обычные дети. Только на вопрос об отце отвечают уклончиво – мол, на заработках. В Северодонецке. Этим ведь тоже не удивить никого, здесь у всех поголовно отцы где-то на выезде. Если мать осталась – считай, богатство, почти полная семья. Вся его семья воссоединяется четыре раза в год на всех школьных каникулах там. Сюда отец пока не въездной – пока это до пенсии там. А после он приедет и будет образчиком местной толерантности. Кстати, здесь все так о нем и говорят – офицер СБУ. Кто-то ополченец, а кто-то офицер украинской армии. Это как быть сварщиком или столяром – просто профессии. Местное население в этом плане очень гибко относится к способу заработка. Также гибко как и к судимостям – здесь они тоже почти через дом. Здесь вообще гибкость очень странное явление, достойное книг на пару томов. Мужчина может лежать на асфальте в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, обмочившись, а завтра уже через губу здороваться со всеми – это не повод для стыда. Можно быть безработным – вина в этом не человека, а системы. Можно иметь разрушенный дом – виновата снова власть, не дав денег на его восстановление. Ну, логику вы понимаете. Но при этом чужаков и переселенцев здесь не принимают десятилетиями. Непринятие пришлых в крови, передаётся на генетическом уровне. Тоже интересный нюанс – разные взгляды. В моём окружении есть те, кто за воссоединение с Россией (зря, что ли местный паспорт делали?), есть те, кто всем сердцем за Украину. И, представьте, жить они могут на одной улице и в соседних домах. Конечно, те, что за Россию говорят чуть громче и бойче, те же, кто против, обычно доверяют свои чаяния только своим. Приятельница на мой спич о надобности местного паспорта неожиданно для меня резюмировала: «Ненавижу всё здесь. Слышать не могу ни о чём «республиканском». Уж именно этого от неё я никак не ждала – именно после 2014 года она начала здесь свой бизнес, вполне успешно, что тоже показатель, как по мне. Ещё один знакомый тоже удивил – его дом был разрушен летом 2014. Вполне логично было бы говорить о том, что виновата в этом война и … Украина. Это любимая местная трактовка. Живёт мой приятель в этом же разрушенном доме, но никакой помощи ни у кого не просит – ненавидит местную власть в любом проявлении и просить ничего у них не хочет. И если кого и винит, то никак не Украину, а всех здесь, кто своими действиями и спровоцировал обстрелы. То есть живет он здесь. Дом разрушен. Но всем сердцем он за Украину, потому что кроме разрушений война принесла ему потерю работы и всех жизненных ориентиров. Обычно люди рассуждают куда проще – нет работы? - Это блокада Украины. Нет денег? - Тоже виной Украина. И разрушения тоже все от неё. А тут совершенно другая трактовка. И не уезжает отсюда, потому что любит свой дом, но ненавидит местную власть. Тоже такое бывает, хотя и странно. Знаю тех, кто равнодушен ко всему. Кто морщится как от рыбьего жира при любых упоминаниях этой войны. Типа, они выше всего этого. Но обычно это те, кто удачно всё сохранил, не растеряв недвижимости или своего положения. Обычно это категория врачей – вполне нейтральная, которая как бы вне власти и политики. Многие учителя очень гибко трактуют под себя все перемены, что тоже само по себе странно. Знаю тех, кто равнодушен к политике, но любые перемены использует с пользой для себя – будь то контрабанда, ускоренная выдача местных паспортов или пригон машин под заказ. Знаю тех, кто регулярно пересекает линию разграничения вопреки полу, возрасту или каким-то ещё условностям – решая, таким образом, просто вопросы своего бизнеса. Знаю тех, кто выезжает в Украину на заработки и кто делает это регулярно. Да, речь о мужчинах, о тех, кто просто имеет «чистую» биографию. Знаю того, кто чинил что-то в доме бывшего главы Плотницкого, что не мешало ему регулярно выезжать к родственникам в Украину. Вероятно, можно долго и много говорить о гибкости мышления и принятии других людей такими, какие они есть. Но именно это время – лучшая иллюстрация толерантности и самая странная из возможных… Мы все словно на корабле. У которого нет будущего, есть только сегодня. Мы не знаем, причалит он завтра к берегу или разобьется о скалы. И никогда не знаешь, кто бросит тебе спасательный круг или протянет руку помощи. В этом и парадокс и закономерность: война - результат нетерпимости, сделала нас еще более толерантными, чем мирная сытость... Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
