Осенний политический сезон в Украине обещает быть жарким. Оппозиционные политики пророчат чуть ли не апокалипсис. Побывавшая на прошлой неделе в Донецке народный депутат от «Батькивщины», председатель комитета Верховной Рады по вопросам предпринимательства, регуляторной и антимонопольной политике Александра Кужель обосновала такие прогнозы для «ОстроВа». - Александра Владимировна, с чем связан ваш нынешний визит в Донецк? - Я куратор, поэтому я не в отпуске, я и в комитете сейчас работаю. Всю неделю отработала, приехала на заседание бюро (областной организации «Батькивщины» - ред.), потому что мне очень важны первые моменты вот этого объединительного периода (слияния оппозиционных сил – ред.), и в определенной степени я учу людей. Нужно уметь правильно формулировать протоколы, правильно ставить задачи и обязательно ставить их на контроль. Максимально объясняла ребятам, насколько важна сейчас главная заповедь Божья - возлюбить. Забыть все эти распри, научиться переступать их ради задач и целей, которые есть. Кроме этого, расставила те акценты, которые поставила Юлия Владимировна, когда я у нее была в больнице… Но честно могу вам сказать, что в Донецкой, Харьковской, Николаевской областях нам и агитировать сильно не надо. Нужно просто людям помочь, подставить плечо в это время. Тут так хорошо все стараются уничтожить рабочие места, люди сидят без зарплат… Вот в Николаеве мы когда приехали на акцию «Вставай, Украина!», - я сегодня с ребятами делилась впечатлениями, - я просто увидела, чем все это будет заканчиваться. В Николаеве уже не работают предприятия, и уже нет заработной платы. Люди на нашу акцию пришли как на первомайскую демонстрацию. Они были счастливы, что могут выйти, потому что по одному дома сидят в этой беде. Они вышли, потому что вместе они сила, вместе они могут. Для меня, как для политика очень важно сейчас, чтобы они понимали: они хотят так жить или нет?! Не вопрос, кого они выберут – это их право. Мы ни в коем случае не должны ничего навязывать. Это выборное право – кто заслужит, за того и проголосуют. Главное – не допустить опять той самой большой мерзкой фальсификации, которая идет. Ведь Донецкая и Луганская области по количеству людей перебивают все честные выборы, какие бы они дальше ни были. Меня уже просто замучила Донецкая и Луганская область письмами, когда начинают: «Спасите, помогите!..». Я говорю: ну так вы ж там 80% голосовали, а мне отвечают: Александра Владимировна, у нас давно уже никто не ходит голосовать. И так оно и есть. - Как вы оцениваете ситуацию с бюджетом? Что означает подписанный Януковичем закон о расчетах векселями? - Это преступление, обычное преступление. Игра с векселями – это подтверждение того, о чем мы говорили – они же вывели все деньги в оффшоры, уже нет понимания наличных денег, крови нету в организме… Это скрытая эмиссия, все равно что напечатать деньги. Но деньги им жалко напечатать, потому что это обесценятся и их деньги. И, заметьте, ни одна ж поправка, ни моя, ни других депутатов о том, что, получив эти векселя, например за НДС, я могу рассчитаться за налог на прибыль, за другие налоги, - нет, они за это не проголосовали. Когда я сейчас читаю комментарии каких-то умных экспертов, которые пишут, что да, это хорошо, можно будет… - Ни фига нельзя! Их нужно потом размещать в банке, а там считайте еще потери. И когда пару месяцев назад собирались промышленники в Житомире, когда они посчитали себе эту цепочку, извините, результат был ужасный - максимально 20% им оставалось. То есть, это узаконенное обворовывание предприятий, их оборотных средств. И, естественно, уж поверьте, те векселя, которые они взяли откатами, они аффилируют быстро деньгами. - Вы так катастрофично описываете ситуацию. Но правительство ведь ожидает роста экономики. Значит, что-то развивается. - Из развивающегося бизнеса у нас остался только аграрный. И то, я общалась с аграрной конфедерацией, они говорят, что просто катастрофа! Такая коррупция, что… Железная дорога, которая в кризис и так ни хрена не возит, обложила: вагонов под перевоз зерна практически не заказывает, взяла кредит 300 миллионов – только полувагоны под уголь. Люди начинают возить машинами, а чтобы довезти из Запорожья в Одессу,в каждой области каждый гаишник берет по 300 гривен. Они говорят, мы пока привезем, мне с этой машины зерна уже нафиг ничего не надо, я уже всю прибыль раздал. Но сельское хозяйство дает еще какой-то рост, если они не угробят все это. А все остальное – страшный спад. Поэтому никакого рынка ценных бумаг нет. Они пишут, что в вексельном рынке будут участвовать любые банки. Да что они, идиоты?! Иностранные банки все ушли, они же знают всю ситуацию, что это государство ни фига ничего у них не выкупит. - В малом бизнесе ситуация аналогичная? - Еще хуже. Первая составляющая, бьющая по малому бизнес, это промышленность, в которой везде спад. Вторая составляющая – местные бюджеты, а они сегодня вообще, мягко говоря, в одном месте, их вообще не финансируют. Бюджеты берут кредиты на выплату зарплат, а с чего платить проценты? Здесь ситуация катастрофическая – они давно платят зарплату с кредитов. А малый бизнес в Украине в большинстве – это торговля и услуги. Нам говорят, что товарооборот растет. Ложь! Торговля упала минимум на 30-40%. А то что нам показывают – это за счет того, что выросла цена. Представляете, насколько выросла цена при снижении товарооборота, чтобы показать хотя бы на 5% рост! Сокращают рабочие места, отправляют людей в неоплачиваемые отпуска, вообще закрывают предприятия – вот что происходит в малом бизнесе. Так кто пойдет в парикмахерскую, в ресторанчик? Вот и все! Малый бизнес воет. Я с девчонками на рынке разговариваю, жалуются – неделями «почина» нет - никто не пришел, ничего не купил. На рынке «7-й километр» - 20% пустых мест. А тут еще накладывается таможня, которая сама по себе была хреновая, а теперь ее еще с Миндоходов объединили. Заменили таможенников на налоговиков, взятки увеличили, проходимости никакой. Я разговариваю с провластными депутатами, даже они говорят – ну, просто слово «беспредел» уже не подходит, чтоб описать ситуацию. Бизнеса нет! Сейчас работает только 10% приближенных к Семье и та орбита, которая все это обслуживает. Все остальные стоят, поверьте мне. Я это знаю по семьям друзей, по собственной семье. Поинтересуйтесь в туристических фирмах: сейчас заполненность даже самой дешевой Турции – 50%, турки воют – из Украины нет отдыхающих. - На днях Турчинову пришлось опровергать слухи о том, что якобы в «Батькивщину» крайне неохотно переходят члены «Фронта змін»… - Нет, я даже по Донецку такого не могу сказать. Идет очень хороший, живой процесс. Но я хочу сказать, что это количество вообще не принципиально. Не в количестве дело и не в названии партии. Самое важное – сколько людей в Донецкой области для себя ответили: «Нет, я не хочу так жить! Я не хочу, чтобы у меня была такая власть!». А в Партии регионов знаете, что хотят? Чтобы люди были «против всех». Вот это состояние людей для «регионалов» - самое важное: вы – никто, вы – балласт. То, что люди могут потенциально ненавидеть всех, это их право. Почему они должны нас, политиков, любить? Вы думаете, мне не больно, что прошла целая сессия, а что бы мы ни принимали – не проходит. Мы не приняли ни одного закона, от которого завтра людям станет легче жить. Тупо вносится 35 законов и изменений в Налоговый кодекс, 25 законов и изменений еще куда-то… При этом никакой системы. Я понимаю, что по предпринимателям один был бы хороший закон – снизить им единый социальный взнос с 37% до 18%. Я его еще в декабре внесла. Так они ж его не проголосуют. Хотя месяца три правительство говорит об этом же. Все остальное – от лукавого. По прокуратуре у нас готов закона ко второму чтению. Так он уже 5 лет лежит! Кожемякин его отработал, вот такой закон! (показывает большой палец). Они ж его не выносят, и сами ничего не предлагают. И по выборному закону то же самое. Потому что понимают: мы будем требовать прозрачных выборов. Поэтому важно, чтобы каждый человек относился к тому, что мы сейчас делаем, не как только к борьбе с Партией регионов. Люди не должны снова заносить кого-то на престол. Я хочу, чтобы они требовали то, что хотят. А они хотят работу, достойную зарплату, социальную защиту и право. Все. Кто может это обеспечить? Ничего не произойдет без перезагрузки страны. Должен уйти президент в отставку, правительство в отставку, должно зайти переходное народное правительство, которое обеспечит четыре месяца жизнедеятельности страны, парламент должен принять закон с открытыми списками на голосование и, как по мне – принять еще закон о парламентской республике. Ну не хочу я царя больше. Парламент – это коллегиальный орган, а мы с вами увидели – что Ющенко, что другой – царь и всё, мозги плывут. - Разве сегодня реально провести честные выборы? - Но ведь в 2007 году так было. - Тогда же была другая политическая ситуация… - А я про это и спрашиваю: вы хотите, чтобы все оставалось так, как есть? Я не хочу! Я езжу к людям и хочу пробудить их «Нет!». Потому что это гундеж «против всех»… Что бы ни написала в Фейсбуке, обязательно найдется кто-то: «А что вы пишете… Мы знаем, что это плохо, а что вы сделали, вы же тоже власть…». Пытаешься с человеком разговаривать, а ему не нужен разговор, он уже решил, что «все говно, все виноваты». Его начинают спрашивать, а ты что сделал? А он: «А я шо?». И вот, как мой муж – сел вечером, понаписывал в Фейсбук, вылил все недовольство, закрыл и «ну, мамочка, я им написал», и пошел спать. Я смотрю на мужа и понимаю: так делает большинство. Он весь свой негатив оставляет в сетях… - И как им правильно сказать «Нет!»? - Вначале - себе самим. А потом… мы с вами не можем предположить, но это будет все равно взрыв. Что станет этим взрывом, я не знаю. Когда спрашивают, «когда политики нас выведут?», это неправильно. Во Врадиевке это произошло в этот момент. Ну, посмотрим, октябрь-ноябрь не заплатят зарплату – и даже уговаривать не надо будет. Тем учителям и врачам, которых в Донецке выводили на «антифашистский митинг», им же терять будет нечего. Ребенку ж не объяснишь, что денег нет. Его же нужно кормить, в школу что-то дать, мужа кормить. Если женщины поймут, что денег нет, мужики еще будут сомневаться, а мы ж за семью, за детей порвем кого угодно. Это правда. Поэтому для меня, как для оппозиции, важный момент – мы, как политики, должны быть готовы к этому взрыву. А это значит: помочь людям обеспечить сохранность, помочь юридическим сопровождением, подготовить документы, обеспечить переходное правительство. И обеспечить проведение демократических, прозрачных выборов! - Предположим, социальный взрыв происходит в ноябре. Оппозиция к этому готова? - Я не будут предполагать, я вам одно только скажу: мы к ноябрю будем готовы. Мы уже сегодня 50% этой работы сделали. Мы готовимся не к взрыву, мы готовимся дать ответ людям. Когда они говорят «Ну вот, мы выйдем, и что дальше?», вот на это «что дальше?» мы должны ответить. - То есть, оппозиция готова взять политическую и экономическую ответственность за страну, сформировать правительство… - Немножко не так. Правительство должно быть переходное и народное. Мы можем предложить народу кандидатуры. Я работаю, у нас целая группа работает, мы уже формируем предложения из людей, которые должны соответствовать трем критериям. То есть, должны прийти достойные люди на 3-4 месяца, пока будут проведены демократические выборы с полной перезагрузкой президента и парламента. И после этого уже новый парламент будет формировать коалиционное правительство. Так вот, первый критерий – профессиональный: когда они зайдут на конкретную должность, они через 5 минут должны знать, что делать. Условно говоря, если это Казначейство, то если зайдет Татьяна Слюс, она сразу будет знать все счета, движения и т.д. Второй критерий – за человеком не должно быть коррупционного шлейфа. Почему я говорю, что правительство должно быть народным? Потому что люди должны сказать: да, этому человеку можно доверять. И третье – уже когда его представят, он должен дать ответ людям на два вопроса: как он за эти 3-4 месяца остановит коррупцию в своем направлении, и сделает прозрачность бюджетных средств. И тогда – как проголосуют люди. Но не будет такого – проголосовали 20, а нарисовали 80. - Представить, что правительство уйдет в отставку, намного легче, чем уход Януковича… - Он даже от яйца падает, не то, что в отставку уходит… Он просто думает, что его защитят те 4 тысячи бройлеров «Беркута», которые он подготовил. Эти 4 тысячи сильны, когда выходит 2 тысячи чернобыльцев. А когда выходит 100 тысяч, - ничего сделать нельзя. Просто ничего! У нас четыре танка на всю страну. А милиция против народа не пойдет. У меня несколько случаев было. Гаишник останавливает, действительно, нарушила при повороте. Говорю, что виновата. А он говорит: «Олександра Володимирівна, ви ж в БЮТі, ну їдьте, може, прийдете до влади, щось покращите...» (смеется). То есть, они каждый день в такой же ситуации – их заставляют приносить какие-то деньги, идти против закона, но они живые люди. Да, есть уроды. Но большинство переживают – и развал милиции, и проблемы своих детей, и проблемы родителей, у которых за квартал пенсия выросла на 8 гривен. Мы не ведем никого к власти, заметьте. Я не говорю, что надо снять Януковича и кого-то поставить. Нет. Нужно по Конституции вернуть власть народу. Народу надо дать право провести прозрачные демократические выборы. Кого выберет народ, пожали руку, и пошли работать. Нам тоже не нравилось, что в 2007 году обеспечили демократические выборы и Янукович столько набрал, но никто ж не судился, не воевал, не стреляли, потому что понимали, что это выборы. - Предположить сейчас, что Янукович уйдет мирно, тоже достаточно сложно… - Вы его себе придумали. Потому что человек, который падает от яйца, и человек, который посадил женщину и садистски получает от этого удовольствие… - это совершенно характеризует его портрет. Он насколько себя охраняет, совершенно понятно, что настолько он и боится. Не даром же мне удалось выиграть дело по «Кедру» - охотничье хозяйство в Крыму, которое отдали Януковичу, вернули государству. Потому что он понял, что наступила критическая масса. Он строит дачи, забрал Магарач, Массандровские склады, под Севастополем строит, и он понимал, что это уже есть точка, которая вырывает… Я же понимаю, что это не правосудие возобладало. Он просто понял, что баланс может быть не в его пользу. Они тоже это просчитывают. И вы думаете, в Партии регионов не хотят изменений? Очень многие хотят! Потому что у очень многих позабирали бизнес. Спросите у бизнесменов из Партии регионов, сколько они вывели бизнеса в Казахстан, в Киргизию, в Африку, куда только не вывели! Просто вывели, чтобы не забрали. Встретила бывшего министра экономики, спросила, ходит ли он в Кабмин. А он отвечает: «Не хожу, Сашенька. Там разговаривать не с кем». Это катастрофа. Обсуждаем с одним известным «регионалом» реальную ситуацию на рынке угля, газа и электроэнергии, и он мне говорит: ты понимаешь, мне кажется, что вот если бы сменили Азарова, можно изменить ситуацию. Я ему отвечаю: хорошо, завтра вы – премьер-министр. Что вы здесь поменяете? Тут Семья, тут Семья и тут Семья. И все… - Чего бояться рядовым «регионалам» от этого краха? - Ничего. А что может чувствовать человек, потерявший кайданы? Только облегчение. - А как себя чувствуют олигархи? - Я не думаю, что хорошо. Тот же Ринат Леонидович Ахметов очень много лет работал, чтобы поменять свой авторитет с авторитета ОПГ до авторитета серьезного бизнесмена для того, чтобы его ценные бумаги котировались на европейской бирже, Лондонской. Недаром же они очень многие, тот же Пинчук, столько тратят денег на меценатство, чтобы снять с себя вот эту оболочку на них напутанную, что это все деньги сделаны бандитским воровским путем. Сегодня их имущество, благодаря тому, что ценные бумаги наши не котируются и наш рейтинг ниже плинтуса, тоже обесценивается. - В чем они заинтересованы? - Я думаю, что сегодня, что безработный, что олигарх – все заинтересованы только в том, что я вам сказала - чтобы было правовое государство. Потому что он понимает: сегодня он в фаворе, а завтра у него все отобрали. - Как себя чувствует Юлия Владимировна? - Плохо. Очень плохо. Это правда. Знаете, та подлость, которую сейчас организовали, чтобы ее не везли на операцию… Я буду вам очень благодарна, если вы донесете эту информацию до донецкого читателя. Тимошенко абсолютно не возражала бы, чтобы ее оперировали в Украине. Не в этом проблема. Почему ей нужна немедленно операция? Она имеет право и обязана себя защищать в суде. Они ж, мерзавцы, знают, что они ее даже насильно привезти не могут, потому что во время того, как они ее будут транспортировать, она может просто умереть, у нее же гемангиома (опухоль – ред.), ее нужно во взвешенном состоянии перевозить, они ж ее на улицу два года не вывозят. Вопрос не стоит, где оперироваться. Почему немцы говорят, в Германии. Потому что после операции самый важный момент – это реабилитация. Чтобы она окрепла и могла выйти себя защищать. Ну как вы думаете, человек, каждое выступление которого становится сенсацией, она бы упустила возможность присутствовать в суде? Вы можете представить - ее судят за убийство, а она не может прийти себя защитить? Она требует – везите меня, а они не могут, потому что, не дай Бог, умрет, блокада будет всего мира, снесут за одно мгновение. Я вам показываю (рисует подробную схему части больничного корпуса, в котором содержат Тимошенко)... Вот это душевая, вот комната для свиданий, здесь палата, здесь туалет, здесь кухонька. Когда мы пришли с девчонками (в январе 2013 года Александру Кужель, Татьяну Слюз и Людмилу Денисову, отказавшихся покидать экс-премьера Юлию Тимошенко после окончания времени, отведенного на краткосрочное свидание, «бритоголовые» вынесли на руках – ред.) попросили показать мониторинговую комнату. На экране - восемь картинок с видеокамер, но охрана утверждает, что видеокамер только три. Возле кровати Тимошенко, возле головы, 24 часа в сутки сидит представитель Пенитенциарной службы. Все окна заклеены светонепроницаемой пленкой. А вот здесь черный ход, в который вошли бандиты, которые нас вынесли. До сих пор ничего не зарегистрировали, мне ответили, что сама покинула помещение… А в этой комнате живет охрана и все, кто туда заходит, может видеть картинки с видеокамер наблюдения. Я спрашиваю у представителей Качановской колонии, как эти записи попадают в Интернет? Отвечают – не знаю. Вот это все называется пытками. Представляете, что 24 часа каждую минуту женщина себя должна контролировать, понимая, что все это может попасть в Интернет. Когда женщина заходит в туалет или моется в душе и понимает, что ее снимают… - Кто ее сейчас посещает? - Дочь Женя и адвокаты. И больше никто. Они уже никого не пускают. Не дают ей телефон. Даже у смертников в коридоре есть телефон. Я вообще не знаю, на чем она держится. Там в воробье 52 кг. Единственное, что делает харьковская больница, она ей снимает боль. Когда защемлен нерв, массажами немножко. А первопричина ведь не уходит. - Они ждут, пока она умрет? - Да. Они этого боятся, но очень хотят. Янукович патологически ее ненавидит. Он патологически ее боится, как яиц. - И в этой ситуации кто-то верит, что к ноябрьскому саммиту с Евросоюзом ее освободят? - Я верующий человек, на все воля Божья. Я только молюсь, чтобы ее отпустили на операцию, потому что очень хочу, чтобы она вернулась здоровой и могла себя защищать. Потому что так нечестно воевать с больной женщиной. - Все-таки, что будет осенью? Начинается новый политический сезон… - Будет осень, и будет тяжелый политический сезон. Потому что бюджет пустой, бизнес стоит, спад производства сумасшедший по всем направлениям, денег в стране нет и их ей не дадут, пока не будет решен вопрос ассоциации с Европой. Почему-то я надеюсь, что все должно разрешиться, пар какой-то должен выйти. А если нет, то это только ускорит то, о чем я говорила… У Януковича есть возможность. Если бы он спросил, что делать, я бы ему написала. За два года он бы мог стать героем. Люди очень быстро все прощают. Если бы он в один момент понял, как нужно служить Отечеству. Не хочет. Для этого надо полюбить людей. Я бы посоветовала всем политикам полюбить людей. Ну, нет в гробу карманов… Ярослав Колгушев, «ОстроВ» Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
