Поймала себя на том, что мне, вероятно, очень повезло – я знала свой город в разные времена. Во времена его расцвета, в смутные времена, во времена роста коммерческих структур и сейчас. Ведь если бы я знала его только таким, "столично-республиканским" – какими убогими были бы мои впечатления. Ну, посудите сами – весь город сейчас похож на примарафеченный ширпотреб. Ну, когда нужно продать мясо с душком, его чуть украсят специями, перцем, луком, и кажется вполне себе ничего. И колбасу моют, чтобы она не теряла товарного вида, чтобы её брали. Многие такой картинке верят и хотят купить себе именно такого вот, с витрины. Так вот мой город сейчас именно такой, когда розами и субботниками маскируют бездну проблем. Для начала мы вернулись в те времена, когда трусы и торты продаются в одном магазине. Сейчас это происходит запросто – на крохотной торговой площади могут соседствовать женские трусы, торты и фото для паспорта ЛНР или России. Да-да, я не шучу. Я буквально терла глаза, когда увидела фирменную вывеску Икеи – шведской торговой сети на двухэтажном магазине. И хорошо бы, если бы эта местная Икеа занимала всю площадь магазина, но нет, она разместилась на небольшом второй этаже, где кроме неё продают бытовую технику, секонд-хенд и товары для детей. Мне посчастливилось быть в настоящее Икее, поэтому я и терла глаза – как этот гигант мой уместиться на паре квадратных метров по соседству с бэушным товаром? И они вообще в курсе, что открылись с фирменной вывеской в Луганске? Такие парадоксы сейчас сплошь и рядом – это те самые девяностые года, когда любой стартап имеет место быть. Я даже благодарна плодящимся «Спарам» - в них тепло, ярко и многолюдно как до войны. Если мне и не нужен товар, я иду в «Спар» за прежними эмоциями и ностальгией. Уж в них-то достаточно иллюминации и товар не только для бедствующего класса, кому не важно качество, лишь бы было дешевле, как в «Народном». Конечно, в том же «Народном» вы не найдете свинины и говядины, а вот куриные шеи – да, пожалуйста. Да и дорогого товара там нет – за ним туда не ходят. И работники супермаркета больше похожи на рабов, у которых забрали паспорта, обязав их отрабатывать какую-то странную повинность бесконечно. Уставшие, небрежно одетые, в странных небрежных вещах, выдающих их материальный уровень, привыкшие общаться с людьми с особыми запросами, кто будет идти именно в субботу ради скидки в 2%... И это тоже Луганск сегодня. Ещё Луганск стал очень сиюминутным. Вся жизнь стала такой – на раз. Как ботинки, которые целыми были только в момент покупки. Они порвались в первый же день носки, а продавец что-то бормочет о том, что я их надевала, вероятно, не так, потому они и порвались, но берётся их чинить. А после -счастливо отдаёт их мне, – починили! А я смотрю на запаянный шов, густо смазанный сверху ваксой… И видя слёзы в моих глазах (всего один раз я успела их надеть!), продавец недоумевает: «Вы что, собирались носить их несколько лет? Да почти и не видно! На пару сезонов хватит». Это тоже о жизни сейчас. И жизнь, и смерть, и покупки, и ремонт – одноразовое, быстрое, как лотерея – повезёт или нет. Повезёт ли найти специалиста, повезёт ли вылечиться, повезёт ли купить что-то более-менее… Вся жизнь очень странная – ты тужишься сделать её комфортной, а тебе в ответ изумленно, как в упрек, говорят о твоих чрезмерно больших запросах к качеству… Приятельница рассказывала, что начала делать пряники. И дальше с напором, убеждая: «Масло я кладу в них только украинское, сахар тоже везу из Украины». Я пытаюсь вообразить, как она всё это тащит сюда, и теряюсь – реально ли это? А она давит на то, что украинское не может быть плохим, следовательно, как в той философской задачке на логику, её пряники хорошие. Город стал городом мошенников и плутов, которые готовы обмануть с целью быстрой наживы на всём. Вам притянут вместо новой отреставрированную запчасть на машину, понимая, что вы назад не потащите её в Украину. Вам попытаются всучить за ваши деньги украинские водительские права и уголовную статью в придачу за подлог документов. Вас будут пытаться провести на каждом шагу – на оформлении местного паспорта без очередей, и украинского - без выезда в Украину. Вам будут обещать местные номерные знаки за пару сотен американских долларов в обмен на ваше сэкономленное время… Да, это время стартапов, когда кто-то печёт пряники от того, что просто захотел это делать, кто-то носит товары из Украины, а кто-то промышляет по месту, понимая, что вокруг сотни тех, кого можно обмануть именно сейчас. Только за последние годы я не раз приобретала то, что было украдено в период 2014-2015 г.г. Каждому из моих поставщиков грозил срок за мародёрство, но они остро нуждались в деньгах. И пока было можно, они резали трамвайную троллею на части и сдавали на металл, они вывозили тротуарную плитку и кирпич из разворованного донельзя гольф-клуба, они вывозили и продавали стройматериалы с пустующих складов, они воровали, спекулировали и выживали, потому что такой шанс бывает раз в жизни. Луганск стал городом аматоров, когда замминистра образования может оказаться вчерашним секретарём. И ты можешь знать лично тех, кто руководит тобой сегодня, потому что вчера они были самыми обычными людьми, ничем не выделяясь из толпы. И ещё город стал странным – жизнь и смерть стали чередоваться слишком быстро. Но ни у кого нет времени на долгую скорбь, потому что нужно успевать жить, бороться, бежать, зарабатывать, подниматься, падать и снова бежать. И я помню свой город разным – красивым, успешным, растерянным, пустым, растущим. И таким вот странным сейчас. И я не противостою всему, что в нем происходит, я являюсь такой же его частью, которая бежит и падает, платит за скорость и сетует на никудышнее качество товаров и жизни. И трусы и торты я беру в одном месте – от того, что это удобно. И ксерокопию я тоже делаю в этом же магазине, - всё разместилось на нескольких квадратных метрах… А было ли когда-то иначе? Я сомневаюсь уже в этом. Разве не всегда мы так жили? Похоже, всегда. И по вечерам в городе темно даже со включенными фонарями, а когда-то было светло, - разве было? И при звуке взрыва ты никогда не думаешь, что это может быть бытовая авария – ты приседаешь и боишься. Новая категория жизни новой жизни – страх. Но при всём этом ты горделиво говоришь всем выехавшим друзьям, что живёшь дома. Дома! Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
