Свободные российские СМИ продолжают фиксировать интересные явления в армии РФ и у украинско-российской границы. «На дорогах — на тех же федеральных трассах М23 и М4 «Дон» — в светлое время суток стало заметно больше военной техники, - рассказывает ростовский корреспондент «Новой газеты». - В основном это крытые брезентом КамАЗы и «Уралы». В отличие от летних и осенних перевозок, на этот раз на некоторых машинах уже есть указание «Люди» и номера с буквами «ДК» (по неофициальной информации, это обозначение донецкой — украинской — комендатуры). Опять в сторону границы (как и летом — в начале осени) потянулись караваны военных бензовозов, колесная бронетехника, спецавтомобили». «Бронетехника вновь появилась и в городах Дона, - продолжает «Новая». - В частности, вечером 22 января 2015 года таганрожцы (жители микрорайона, расположенного рядом с Новым железнодорожным вокзалом) увидели, как на третий путь со стороны Ростова прибыл состав из более чем 60 платформ. На платформах — бронетехника (танки, САУ, бронетранспортеры и т.д.) на колесном и гусеничном ходу. Состав стоял на вокзале Таганрога больше 12 часов. Затем убыл в направлении станции Марцево. В этот же день позже состав с бронетехникой видели жители районного центра Покровское. Вообще ранее, до войны на востоке Украины, через Марцево и Покровское ходили поезда в украинские Иловайск и Донецк. Сейчас пассажирское сообщение в этом направлении вообще прекращено. Но, комментируя информацию о том, что российских солдат-срочников заставляют подписывать контракт, после чего могут отправить воевать в Донбасс, участник группы «ВКонтакте» «Мой Таганрог» под ником Ivan Abdulaev написал: «Те, кто живут возле нового вокзала, могли видеть составы техники + несколько пассажирских вагонов каждый вечер». В другой статье «Новой газеты» речь идет о солдатах-срочниках, которых офицеры обманом или принуждением вынуждают переходить на контрактную службу. Тревожны такие сообщения потому, что контрактники, в отличие от срочников, можно посылать служить на иностранной территории. Как рассказал «Новой» отец одного из таких солдат, «он подписал, как и все остальные в части, ни во что не вникнув. Вышло так. В декабре они были в командировке, в Тверской области. Только вернулись, их в тот же день собрали в казарме. Всем раздали бумаги: рапорт на контракт, сам контракт и рапорт на увольнение в день окончания срочной службы. Командир сказал: «Надо подписать». Как ребятам объяснили, это нужно для того, чтобы отправить их на учения на три месяца. Мол, срочников надолго посылать куда-то нельзя, можно отправить на учения только на месяц, а их нужно — на три. Добавили, что учения будут где-то в полях, но точно место не назвали. Успокоили только: «Не волнуйтесь — с военными действиями это не связано». Отправка вроде должна состояться уже через 10 дней. Еще бойцам пообещали, что после учений контракты с ними расторгнут. И якобы они смогут уволиться и уехать домой в день окончания срочной службы. У моего сына срок заканчивается в июне». «По словам сына, их часть почти вся подписала, - отметил также этот человек. - Почти сто процентов перевели на контракт — около 1000 человек. Много это или мало, судите сами, если вся бригада — это 3000 срочников и 500 офицеров. Лишь несколько человек из части отказались, буквально единицы. Их не били. Сначала уговаривали. Потом давили морально — угрожали более тяжелой работой, более сложной службой, если они останутся здесь». «С конца декабря на нашу «горячую линию» поступает много тревожных звонков. Звонящие представляются родственниками солдат-срочников. Они жалуются, что их сыновей заставляют подписывать контракты и, возможно, готовят к отправке на Украину. По словам людей, парням часто угрожают силой или уголовным преследованием, иногда обманывают их, что служба по контракту будет короче изначального срока призыва», — продолжает тему председатель правозащитной организации «Солдатские матери Петербурга» Элла Полякова, - цитирует «Новая газета». - Только за последний месяц петербургские «Солдатские матери» получили более 20 обращений от родственников военнослужащих из Ленинградской, Мурманской, Нижегородской, Костромской и Курской областей. Из них пять письменных, остальные — устные. «Свыше 20 за месяц — это много, — считает пресс-секретарь петербургских «Солдатских матерей» Александр Передрук. — К тому же все жалобы — однотипные, а еще в них фигурируют номера одних и тех же воинских частей. Со слов родителей военнослужащих, кого-то из ребят уговаривают, кому-то угрожают, но от всех требуют контракты. А срочники из воинской части №54096 в Мулино Нижегородской области (6-я отдельная танковая бригада) в своих жалобах вообще утверждают, что командование просто поставило их перед фактом: уведомило о том, что они явочным порядком переведены на контрактную службу». При этом на российском телевидении продолжается поток агрессивной антиукраинской пропаганды. Чтобы не цитировать весь этот уже традиционный набор кровавого бреда - только несколько примеров от одного, как правило, самого сдержанного, «Первого канала». Рассказывая о боях за Дебальцево, корреспондент этого телеканала в одном из сюжетов выдает такое: «Стрельбу по жилым кварталам, полагают эксперты, украинские военные ведут специально. «Смысл — очистка территории от коренного населения. Согласно плану, придуманному в Вашингтоне, на юго-восток нужно переселить до 450 тысяч человек с Западной Украины, нужно рассеять антирусскость, русофобию по всей территории Украины», - отмечает политолог Александр Жилин». Говоря об эвакуации мирного населения, «Первый канал» сообщает, что «сегодня в самой горячей точке юго-востока Украины – городе Дебальцево - был организован «зеленый коридор» для эвакуации беженцев. На условленное время, о котором ополченцам удалось договориться с украинскими силовиками, установили режим тишины. Ожидалось, что возможностью покинуть зону боевых действий воспользуется около тысячи местных жителей, для них подготовили двадцать автобусов, однако заполнились всего три из них, остальные так и уехали пустыми». При этом ни одним словом не говорится о том, что подавляющее большинство эвакуированных предпочло украинские автобусы. Как говорится в отчете Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ, «автобусы, которые были связаны с территориями внутри «ДНР», имели на борту около 40 человек, в то время как около 766 человек выезжали на территорию, контролируемую правительством». Наконец, журналисты «Первого канала» в очередной раз радостно «встречали» российский «гуманитарный конвой» на востоке Украины. В сюжетах говорится, что грузы осмотрели украинские пограничники, тогда как украинская сторона утверждает, что вела только «внешний осмотр» - что находится в машинах, ей не показали. «На этот раз, в отличие от предыдущих конвоев, в грузовиках преимущественно строительные материалы. И в Донецке и в Луганске они в большом дефиците. Строители Донбасса не успевают за украинской армией ремонтировать то, что она каждый день своими обстрелами разрушает», - говорится в одном из таких сюжетов. К слову, обстрелы в мирных жителей российском телеэфире ведет именно и только Украина. Даже обстрел Дебальцево, где ведут наступление «ополченцы». А вот второй сюжет о том же «гуманитарном конвое»: «Продукты составляют большую часть груза. В них входят рыбные консервы, рис и мука, - сообщает начальник Ногинского спасательного центра МЧС РФ Александр Лекомцев». Уродство войны «Меня зовут Валентина Георгиевна Бородина, — говорит другая, худая, коренастая старуха. — Я инженер. Мне терять нечего и бояться нечего. После гуманитарных конвоев нас лупят такими снарядами. Все страшнее и страшнее. После каждого гуманитарного конвоя. Пусть мне свет не дадут и есть не дадут. Мы есть уже не хотим, правда. Пусть под окнами не бомбят». Это «Новая газета» цитирует жительницу поселка Шахта 6-7, расположенного недалеко от Горловки и постоянно обстреливаемого. «Сережа Кравец из поселка Румянцево тащит на волокуше брикеты сена по улице Мира, к сгоревшим ржавым «пазикам» и легковушкам, - начинается этот репортаж. - Война началась в сенокос, сена не накосили, отпускать скотину пастись нельзя — снаряды. Галина Денисенко зарезала коров, Галина продает сено, чтобы купить корм для поросят или хотя бы каши. Ее муж сейчас в Бессарабке, ищет того, кто продаст корм. Бабушка Шура Маркова свою корову не зарезала, поэтому каждое утро Шура идет на Бессарабку продавать молоко, чтобы купить хлеба, лука, крупы. Между поселком Шахта 6-7 и Бессарабкой, которая уже почти внешний мир и даже транспорт ходит, — четыре километра, которые местные называют дорогой смерти. Мимо сгоревших машин, мимо колонии, между рыжих терриконов, мимо воронок, по полям. Поселок Шахта 6-7 был «освобожден от украинской оккупации» месяц назад, но местные этого не заметили. В их жизни сейчас мало что меняется». «В 9 открывается магазин. Есть две палки колбасы, прокладки, соль, рис, но на завтра хозяин обещал привезти еду. Продавщица Таня Маслиева работает в магазине восемь лет. Ее дом разбило, она снимает квартиру в городе и ходит по полтора часа по дороге смерти на работу. Говорит: «Ту Горловку не могут ни взять, ни отобрать, а мне что делать? Другой работы все равно нет». Первая к магазину приходит бабушка Таня. Ей 89 лет. Глухая и колченогая, в коричневом платке, она приносит с собой ножик и просит выходящих «отрезать ей кусочек покушать». Потом идет обратно, падает, улыбается, ничего не слышит. В 11 утра начинает работать артиллерия. На краю Шахты 6-7 — позиция армии самопровозглашенной ДНР. В семистах метрах — украинский блокпост на дороге, километр до деревни Шумы и два — до Майорска, там стоят украинские войска. Поселок Шахта 6-7 входит в зону погрешностей при артиллерийской стрельбе. До войны здесь жили почти 600 человек. Осталось 100». «За одну неделю января была полностью уничтожена половина домов на улице Мира и 12 из 18 домов на улице Тимирязева, - рассказывает «Новая». - Полностью — идем мимо сложившихся крыш, металлические заборы выгнуты под самыми невозможными углами. В щепу разбита высокая ель, рядом — двухметровая воронка. Бородатый Саша («собачий повар») развел буржуйку в пристройке, греется. Шутит, что вот сосед всегда хотел бассейн, и по весне воронку зальет талой водой и грязью, можно будет купаться. У 17-го дома по Тимирязева снаряд снес крышу и чердак, ударил в противоположный 16-й, и дом сложился внутрь, как подушка. 17-й дом разбивало дважды: 4 августа и 22 января, со стороны Майорска. В промежутке во дворе упал снаряд — от ДНР, уточняют поселковые. Владимир Якубовский, хозяин 17-го дома, начинает рассказывать, как между обстрелами восстанавливал крышу и даже восстановил, но у него начинается истерика, он быстро уходит за ворота». «22 января умерла Ольга Писаренко. Ее любили. Ее дом — 13-й, маленький, с синими ставнями, пробитый холодильник, пол густо усыпан мукой вперемешку с дерьмом, валяются погрызенные брикеты горохового концентрата (собаки нашли гуманитарку). Слева от дома — сарай, внутри которого вровень с полом темнеет квадрат зеленовато-рыжей воды — колодец. Рядом — побуревший тапочек, отороченный овчиной. «Буквально накануне к ней заходил, — говорит Саша. — Говорю: «Иди с нами в подвал, у нас веселее». — «Нет, я лучше у себя». Она, видимо, не сразу умерла. В доме нашли таз с окровавленной водой. Потом тапочки нашли у сарая. Потом сосед достал ее багром. Она, видимо, в агонии бежала. Подбородок ей снесло, руку разорвало. Достали из воды». Ей было 52 года, она работала на коммунальном предприятии, которое занималось уборкой Горловки. Держала «кролец, поросят, курят», животных распределили между поселковыми, загрызенную курицу отобрали у собаки, сварили на печке и отдали детям в подвале школы». «Гуманитарка доходила до школы трижды, - отмечает также корреспондент «Новой газеты». - Первый раз прислало какое-то горловское спортивное общество — 20 пакетов круп, разыгрывали, как лотерею: из шапки тянули лоты. Второй раз уже не играли, крупы делили стаканами, чай — ложками. Третья гуманитарка — самая богатая: полкило муки, полкило крупы и баночка каши на семью. Я первый человек из внешнего мира, который добрался до них с начала войны и без автомата, им кажется, что это очень важный визит. Поэтому они сначала строго спрашивают про свет, потом немного торжественно говорят, что подумали и не хотят, чтобы, отодвигая украинцев, войска ДНР бомбили Майорск и Дзержинск, «только мирные переговоры, пусть договариваются». — «Вообще-то мы хотим, чтобы все ушли в разные стороны. Но только одновременно, понимаете?» — «Возле магазина стояли с автоматами и говорят: ваши мальчики не хотят воевать, мы с Шахтерска, приехали вас защищать. Я говорю: да идите вы в жопу. Вы прекратите воевать, и они чтоб прекратили воевать, и все». «Артиллерийский беспредел» А между тем, война продолжается. «Оборона дебальцевского плацдарма — не дело принципа, как, например, сражение за донецкий аэропорт, скорее ставший для Украины символом, как Брестская крепость (которую украинские войска не покинут, даже если будет отдан приказ), нежели необходимой тактической задачей, - отмечает корреспондент «Новой газеты». - Принадлежность Дебальцева к территории, контролируемой Киевом, четко прописана в Минских договоренностях, которые сейчас и пытаются переписать с помощью артиллерии и войсковых операций сепаратисты. А попади многотысячная группировка украинских войск в окружение — и это станет крупнейшей катастрофой за все время военных действий. Потому стоит задача — удержать любой ценой. Цена такая: двусторонние артиллеристские обстрелы всем, что попадается под руку, от которых страдает не только живая сила противников, но и населенные пункты по обе линии фронта. Точное число потерь неизвестно, но, возможно, много больше, чем когда бы то ни было». «Приказа наступать украинские войска не получили, что уже вызывает в войсках глухое недовольство тех, кто два месяца зарывается в землю на передовой. По крайней мере в районе Дебальцева и сейчас это так: украинская армия теряет свой личный состав под обстрелами, укрепившись по линии, установленной Минскими соглашениями, и переходит в контрнаступление только для того, чтобы отбить участки, ранее захваченные отрядами сепаратистов. Тем временем в Донецке и Луганске заговорили о том, что в ходе нового раунда минских переговоров необходимо заново разграничить территорию — только уже по фактической линии фронта, забыв о сентябрьских договоренностях. Но как бы там ни было и несмотря ни на что, никакого «дебальцевского котла», о чем почему-то восторженно говорит российский телеящик, не существует. Существует лишь отчаянная, безысходная и бесконечная беда». «…Измученные пацаны в обмундировании типа «кто что нашел» (зачастую экипируются бойцы украинской армии сами или с помощью украинских волонтеров, закупающих все — от термобелья до прицелов и тепловизоров на собранные с мира по нитке деньги) не пускают нашу машину дальше, говорят: в город надо въезжать по объездной. Потому что, начиная от их блок-поста и практически до центра Дебальцево, стреляют беспрестанно: «херачат и херачат, даже когда и не ездит никто», - описывает «Новая» мимоходом состояние украинских солдат. В самом городе, в администрации которого осталось всего несколько человек, которые и занимаются эвакуацией, в отсутствие телефонной связи разыскивая людей по руинам и подвалам, и собирают трупы, «в здании горисполкома, в холле, — очередная партия беженцев: в основном женщины в возрасте (вещей минимум) и мальчишка лет пятнадцати с интеллигентного вида мамой. Рассказы не различаются: живем в подвалах, уже две недели не мылись, может быть, и не уехали, но с питанием туговато, да и понятно, что ОНИ стрелять не прекратят. Кто такие ОНИ, не конкретизируют: для мирных жителей все, кто стреляет, — ОНИ. Напротив каморки, где сидит смертельно уставший и.о. главы администрации Александр Дмитриевич, — неприметная дверь. Здесь располагается штаб военных наблюдателей от Украины и России. Но остались только украинцы, россияне съехали в тыловой город Соледар за три дня до того, как сепаратисты предприняли активные попытки взять Дебальцево в кольцо, — интуиция, наверное…» Еще один репортаж «Новой газеты» - из Авдеевки. «Тактика войны на этом участке фронта такова: две армии окопались в 700-х метрах друг от друга и лупят, не переставая, из всех артиллеристских систем, какие в наличии есть, - рассказывается в нем. - У украинской армии разнообразия меньше: это легко определить по звуку залпов — что откуда стреляет. У тех, кого принято считать сепаратистами, ассортимент будет шире. А именно такой: 82-миллиметровые минометы «Василек», 120-миллиметровые минометы, танки Т-72 и Т-64, самоходные артиллеристские установки («гвоздики» и «ноны»), гаубицы Д-30 и установки залпового огня («град», «ураган», говорят, что стреляют и «буратины» — тоже реактивные установки, только огнеметного свойства)». «Не переставая, это значит — именно не переставая, с редкими получасовыми перерывами на завтрак, обед и ужин и иногда — по причине погодных условий (сильный ветер, например), идет артиллеристская дуэль. Только отгрохотали где-то, кварталах в четырех от нас, разрывы «градов» (стреляют неуправляемыми реактивными снарядами, площадь поражения — один квадратный километр и больше, в одном залпе может быть и 16, и 36 ракет, в зависимости от модификации — попросту говоря, это «катюши»: помните кадры из фильмов про Великую Отечественную с убегающим в панике противником), как в ответ — из-за города, кстати, — ответили самоходки. Нет, бывает, что какой-нибудь дурной командир украинской армии и развернет батарею в черте населенного пункта, но тогда с ним разбираются свои. Потому никакого тактического смысла в том, чтобы сравнивать город с землей, нет. Однако это происходит, с Авдеевкой, например, вот уже почти месяц — с 8-го января». «Скажу так: никто и никогда не сможет доказать человеку, знакомому с современной военной техникой, что все эти изрыгающие смерть устройства могут использовать исключительно добровольцы, пусть даже и когда-то служившие в армии, - подчеркивает корреспондент «Новой». - Это попросту невозможно. Если, например, залп даже из простейшего — минометов — требует не просто наличия грамотного корректировщика огня, но и людей, которые, имея на руках специальные таблицы стрельбы, рассчитывают поправки: на температуру воздуха и температуру заряда, влажность, ветер и рельеф местности. Времена, когда палили прямой наводкой, глядя в пушечный ствол вместо прицела, прошли, теперь это — сложная штука, которая может покориться дилетанту отнюдь не за месяц. И потому я, видевший своими глазами весь этот артиллеристский беспредел, в каких-то добровольных самоучек не поверю теперь никогда». Сила и слабость Как прекратить воевать? «Если прямо сейчас заключить мир, то какие бы условия этого мира ни были, предельно растревоженным и крайне неуверенным в своих правителях украинским населением он будет воспринят как поражение, - считает корреспондент сайта Slon.ru. - То есть как очередная точка, когда, поворачивая налево, теряешь коня, а поворачивая направо – прогибаешься под Путина, а честь, как известно, дороже жизни. Заключить мир сейчас, на каких бы условиях он ни вышел, будет означать, что Крым и обширные угодья Донбасса, с бывшим миллионником и столицей востока Донецком, останутся вне пределов фактической досягаемости». «Однако же все возрастающее число украинцев и европейцев понимают, что война пришла к своим нынешним эпическим масштабам именно потому, что каждый раз свернуть в сторону мира означало прогнуться под Путина, и поэтому Украина проходила одну развилку за другой, каждый раз сворачивая в сторону достоинства и войны, - продолжает он. - Прогнуться под Путина сперва было – начать переговоры на троих об ассоциации Украины и ЕС, потом отложить ее на время, разделить до осени власть с Януковичем, объявить второй государственный язык, обсудить вопрос о федерации, сохранить нейтральный статус, пропустить конвой, не брать с помощью полиции областные госадминистрации, не штурмовать армией Славянск, не биться до победного вот за тот город, то село, тот аэропорт. Именно так, как серия пропущенных развилок и поворотов в ту сторону, куда указывает флюгер национальной гордости, происходило втягивание Украины в войну, которую она теперь называет отечественной». «Любой мир без победы обиден. Задача европейской дипломатии на высшем уровне – добиться, чтобы Украина не свернула в сторону войны сейчас, на очередной развилке. Но чтобы она поступила иначе, ощущение уступки Путину должно быть минимизировано, а для этого пасть Харибды на противоположном направлении не должна уж слишком чавкать и причмокивать. Строго говоря, желательно, чтобы до насыщения пасти вовсе не дошло: по усам текло, в рот не попало. Нужно предельно смягчить выбор между конем и головой, чтобы украинцы наконец заметили разницу. Растолковать людям с ружьями в Донбассе, что их возможности управлять собакой кончаются строго там, где начинается сама собака. И главное, убедительно объяснить президенту России, что вот это предел, что дальше он идти не может, что никакие объяснения «обстреляли потому, что нас обидели» не будут приняты, что дальше экономическая и личная катастрофа. Это трудная задача: потому что Путин в глубине души считает себя, свою страну и свой народ сильнее телом и крепче духом, чем европейцы, которые слабаки и все равно ничего не сделают, а значит, все держится на его воле не идти дальше и где он остановится, там и будет мир». В газете «Ведомости» также подчеркивают, что «в России создан мир, где осязаемая реальность менее значима, чем воображаемая; где мало кто заботится о следствиях своих поступков, но все внимательно относятся к их отражению в медиа. В этой искаженной системе координат значимы упоминания как таковые, а не их тональность или контекст. Доброжелательные и позитивные — служат восхвалению верховной власти. Критичные и негативные — интерпретируются как следствие зависти и/или боязни. Любая кампания в СМИ, любая концентрация внимания, любые попытки воззвать к разуму или рациональности воспринимаются как подтверждение: властью выбран правильный курс». «Увы, никто на Западе не воспринимает этого всерьез. Политики в развитых странах не отдают себе отчета, что появление «светлого образа» Путина более чем на 20 обложках ведущих журналов США и Европы на протяжении одного лишь 2014 года — не важно, в геройском или карикатурном образе, — было для властей России не меньшим наркотиком, чем сверхдорогая нефть. Они не понимают, что несоразмерное значимости страны место, какое она занимает в глобальном медиапространстве, — это гарантия продолжения кремлевских безрассудств». «Если Запад хочет побороть Путина санкциями, ему стоит сделать ставку на информационную блокаду, - считает корреспондент «Ведомостей». - По канонам медиакратии, по которым живет ныне Кремль, самое страшное — это не критика, а забвение. И если бы завтра, как по мановению волшебной палочки, мировая пресса стала уделять России внимание, точно соответствующее ее доле в мировом ВВП (в 2015 г. — не более 1,5%), никакие кредитные ограничения и запреты на импорт оборудования для нефте- и газодобычи не сравнились бы с таким психологическим ударом. Увы, этого не случится. Свобода прессы в западном мире будет оставаться гарантом продолжения российского политического безумия». В другой статье этого издания также говорится, что «Киеву не стоит надеяться, что Запад гарантирует безопасность и платежеспособность Украины, если дела пойдут совсем плохо. Еще мрачнее выглядит ситуация, если принять во внимание разницу в степени вовлеченности Запада и России в проблему Украины. Ради Украины, как мы убедились в 2014 г., Россия готова пожертвовать своим положением в мире; принять экономические санкции США и ЕС; потратить существенные средства и пролить немало крови. Кажется, Владимир Путин готов обратить в руины собственную страну, лишь бы добиться поставленных целей на Украине. Россия не может сравниться с Западом по военной и экономической мощи, но в масштабе Украины степень заинтересованности России компенсирует ее слабости». «Украинским лидерам не стоит переоценивать уровень поддержки Запада и недооценивать решимость Кремля, - уверены в «Ведомостях». - Чтобы уравновесить агрессивность России, одной поддержки Запада едва ли хватит. Но ограниченность вовлеченности Запада в проблемы Украины может послужить ей на пользу. Ведь это уменьшает для руководства страны соблазн отсрочить неприятные реформы в надежде на гарантированную внешнюю помощь. Обусловленность помощи проведением реформ вынуждает правительство идти на политически болезненные, но крайне необходимые изменения в управлении страной. Слабость Украины и угроза кризиса в экономике, в сфере госбезопасности дают возможность сломать барьеры, давно стоящие на пути реформ. Если бы не масштаб нынешнего кризиса, у Украины не было бы шанса высвободиться из цепких объятий олигархов, которые довели страну до нынешнего состояния. Как говорил Томас Шеллинг, порой слабость — это сила». Обзор подготовила Софья Петровская, «ОстроВ» Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
