Самый животрепещущий и остро стоящий вопрос – что со связью? И вы думаете, кто-то что-то знает? Как бы ни так. Все, с кем я говорю об этом, делают загадочные лица, подкатывают к небу глаза и туманно рассуждают о том, что может произойти и происходит уже сейчас. Все эти предсказания в духе бабы Ванги: «Я думаю», «Я слышал из надёжного источника», «Я знаю наверняка», «Мне это сказал Танин муж, а он работает на местной телефонной станции». В общем, достоверность информации эквивалентна убедительности речи рассказчика. Но если суммировать всё услышанное от народа, основных версий от народных экспертов несколько: - «Водафон» уже не вернётся в «республику» никогда; - «Водафон» заработает в четверг 18 января («в четверг сломался – в четверг заработает»); - «Водафон» снова заработает 15 февраля, но с тарификацией по 3 грн/день для жителей зоны АТО; - вместо «Водафона» в «республике» появится новый оператор мобильной связи – российский «Билайн». Правда, полярно по своей сути? И между тем, всё это можно услышать в течение дня от тех, кого ты знаешь и кому доверяешь – не соврут, потому что сами услышали эту информацию от мега-надёжных информаторов. Что делают люди без привычной и основной в «республике» связи оператора «Водафон»? Здесь тоже нельзя ответить однозначно. Если человек был зависим от телефонной связи по работе, конечно, он спешно покупал, пополнял местную связь «Лугаком». Если работа позволяет жить без связи какое-то время и дома есть Интернет, абонент «Водофона» ждёт с моря погоды, покрывая все потребности Вайбером. Я как раз из последних. Когда я вне дома – со мной связи нет никакой. И только переступая порог дома, я вижу сообщения или пропущенные звонки по Вайберу. Но ничего экстренного, слава Богу, и не происходит – все эти сообщения и звонки не в череде основных вопросов. На работе договорились писать друг другу письма в электронную почту, если что-то нужно сообщить вне работы, потому что стационарные телефоны вроде экзотики и есть у единиц. То есть, если у меня есть домашний телефон, у моих коллег его может и не быть. Да и среди дня кого застанешь дома у городского телефона? А во многих бюджетных организациях стационарные телефоны сняли как излишнее расточительство. В общем, со связью всё сложно. Когда такая же ситуация была в июне 2015, все начали массово покупать и пополнять сим-карты «Life» - их продавали в киосках «Созпечати» и на почтах, на них резко вырос спрос и цена. И это было почти обязательно – на предприятиях вменяли сотрудникам иметь альтернативный канал связи. Сейчас такого пока нет - «Life» вышел в 2015 из зоны «АТО», а пополненные сим-карты так и остались в домашней коллекции симок. Можно, конечно, купить стартовый пакет «Лугаком», он работает уже два года в «республике». Но есть несколько «НО»… «Лугаком» это местная связь вроде местных паспортов. Звонить можно по месту – на тот же «Лугаком», ДНРовский «Феникс» и в Россию. Последнее было вообще рекламной заманухой - в Россию звонить с «Лугакома» было и вправду дешевле, чем с «Водафона». Среди моих знакомых я не знаю никого, у кого был бы только «Лугаком», обычно его держали на всякий случай вроде этого, и чтобы дёшево сообщаться с Россией. Да и чтобы перейти полностью на «Лугаком», нужно чтобы «Лугаком» был у всех, с кем ты общаешься. До недавнего времени звонить с «Лугакома» на «Водафон» было невозможно, пару дней как этот портал связи открыли, но с экивоками – на «Водафон» звонить можно, но дороже, чем в Россию, а вот в Казахстан или Осетию звоните с «Лугакома» пожалуйста. Можно, конечно, предположить, что кто-то покупает его именно за тем, чтобы звонить в Казахстан, но среди моих знакомых таких людей нет. Да, ещё пара слов о городских стационарных телефонах. Их начали массово снимать ещё до лета 2014. Содержать, то бишь, оплачивать абонплату за городской телефон только потому, чтобы иногда кому-то позвонить, слишком накладно. Мой городской телефон в его молчаливом режиме обходится мне в 100 рублей ежемесячно – и это без междугородних звонков. Многие знакомые и друзья именно по этой причине отказались от стационарных телефонов, считая, что для покрытия всех вопросов есть мобильная связь и Интернет. Хотя, за эти три года врача и «скорую» я вызывала именно с городского стационарного телефона. Но ради возможности совершения этих трёх звонков за три с лишним года я ежемесячно оплачиваю 100 рублей в месяц. Пару дней назад по улице ходила женщина с таким же вопросом-просьбой вызвать «скорую» со стационарного телефона и не могла найти, у кого телефон ещё остался. По городу есть таксофоны, но мне пока не попался ни один работающий. И я не знаю, почему не сняли сами аппараты – может быть, для красоты? Приятельница рассказывала, что к её родственнику – инженеру местной телефонной станции - очередь с просьбой вернуть отключенный городской телефон в связи со всеми событиями. Люди ищут связи и выход на тех, кто процесс возобновления стационарной телефонной связи ускорит… Забавно, да? А до 11 января стационарные телефоны были чуть ли не мамонтами. Конечно, вопрос связи остро и ребром встал для тех, у кого в «республике» остались пожилые родственники. И здесь оказалось, что нужно было озаботиться заранее тем, чтобы обеспечить их Интернетом, вайбером, хорошими телефонами, пополнять всё и научить всем этим пользоваться. Почти как про Штирлица – явки, пароли, запасные каналы связи… Хотя, с другой стороны, можно было просто не разлучаться с теми, кого любишь, чтобы потом не рвать на себе волосы от чувства тревоги и молчания в телефонной трубке. С любимыми, как говорится, не расставайтесь. Хотя я, как это ни странно, чувствую даже некоторую свободу от этой вынужденной телефонной тишины. Как отпуск. Люди вокруг молчат, и только иногда можно услышать разговор по телефону – на таких даже оборачиваются, хотя понятно, что говорят по «Лугакому». А сам этот оператор при всех дефектах связи собрал за неделю бессчётной количество мемов на себя в социальных сетях. И это ли не лучшая реклама связи здесь… Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
