Пять лет – срок весьма приличный в любом пересчёте к жизни человека. За пять лет из младенца ребёнок превращается в дошкольника, пара переживает пару кризисов супружеской жизни, а в советское время вообще жизнь всей страны делилась на пятилетки. Одним словом, пять лет тот срок, когда можно привыкнуть ко всему и почти всё принять как неизменную данность. Привыкли ли мы к тому, что с нами происходит? - Нет, однозначно нет. Но вместе с тем мы приспособились ко всему, как в какой-то момент привыкает больной к своей палате, а заключённый - к камере. Буквально каждый взрослый «республиканец» скажет о том, что раньше (понимай это - как до событий 2014 года) он жил лучше. Идёт некая мифологизация того, что было раньше: статуса, заработков, возможностей, свободы. Но, подойдя объективно к вопросу "было-стало", нельзя не заметить того, что до событий 2014 года многие из представителей среднего класса жили лучше в разы. Этому способствовала общая стабильность ситуации, возможность брать кредиты, частный бизнес, наличие рабочих мест, вакансии на рынке труда… Вывезти ребёнка на море было для многих скорее ежегодной приятной привычкой, чем событием всей жизни. Сейчас, при том же профессиональном опыте и багаже знаний, многие отмечают, что не могут себе этого позволить в связи с низкой оплатой труда и высокими ценами. И речь не идёт о медсестрах или школьных учителях, обычный строитель, работающий, как и до войны, на себя, скажет, что в сезон копит на долгую зиму, чтобы как-то сводить концы с концами, потому что люди и строят, и ремонтируют сейчас существенно меньше, а оплата труда изменилась в сторону уменьшения. Сложно сказать, кем нужно сейчас быть, чтобы оставаться на плаву. Получило вторую жизнь такое ёмкое слово как «бизнес». Это работа на себя любой величины – от раскручивания своего сайта до модуля на рынке. «Я слышала твой сын в Луганске? Чем занимается?». - «У него здесь бизнес». И понимай, как хочешь. Подруга иронизирует: мы здесь все бизнесмены. Вероятно, так и есть, потому что мы все что-то предпринимаем, чтобы выжить здесь. Даже принесённый в капюшоне куртки из Станицы в Луганск телефон на заказ - тоже бизнес, потому что суметь найти клиента и провернуть всю операцию с доставкой разве не бизнес-план? При отсутствии активной фазы военных действий ситуация должна нормализоваться, но есть ряд поправок. Промышленность в большинстве своём стоит – многие предприятия в лучшем случае охраняются. Сосед ходит раз в неделю на свой завод. В этот единственный рабочий день он метет территорию, красит что-то, убирает листву и мусор. Первоклассный слесарь, который мог бы ещё работать и учить начинающих. Говорит, остались именно такие как он, кто привык за всю жизнь к заводу, кому до пенсии осталось пару лет и искать что-то уже нет сил. Есть завод «Маршал», который ведёт набор сотрудников постоянно. Каждый знает, что «Маршал» это крайний порог в поиске работы от отчаяния. Жесточайшая дисциплина, разработанная система штрафов и запрет на курение. Выдержать рабочий день на ногах могут только единицы из молодых, кто не может претендовать на высокую оплату труда от отсутствия нужного опыта. Можно быть сто раз первоклассным сварщиком, но не выдержать именно этой внутренней политики по системе штрафов за опоздания или работу сидя. Знаю тех, кто шёл туда работать именно от отчаяния, потому что ничего другого просто не удавалось найти. Есть у меня и пара знакомых, чьи предприятия были разрушены войной. Для них оказалось неожиданным, что из востребованных инженеров с опытом они превратились в артистов одного амплуа. Они так и продолжали ходить на руины своих предприятий, в тайне надеясь, что всё как-то наладится, что им позвонят, снова вернут на работу. Они скорее готовы были ждать, чем искать что-то новое и предлагать себя. Один из них умер, так и не дождавшись, второй - спился, продолжая рассказывать, что до 2014 года он получал отличную зарплату, ездил в командировки, ходил в белой рубашке и работал в отличном коллективе… К сожалению, принять перемены могут тоже далеко не все – для этого нужна или особая душевная чёрствость, или способность не воспринимать всё происходящее с тобой как трагедию. Залог крепкого психического здоровья – жить короткими промежутками. Да, сейчас так, а когда-то было иначе. И это тоже следует просто принять и привыкнуть. Стабильно дорожают хлебо-булочные изделия. Здесь тоже парадокс – о том, что цены стабильны, говорят всегда с телеэкрана в местных новостях. О повышении цен обычно узнаёшь прямо у витрины, никак не подготовленный к тому, что хлеб снова подорожал. Дорожают незаметно и в динамике почти в два раза те продукты, которые как бы не являются предметами первой необходимости. И задавая вопрос продавцу, ты можешь услышать о ценах на хлеб, о сложностях транспортировки, о том, что бензин тоже дорожает... Выбирая на рынке новогоднюю гирлянду, я попросила продавца чуть уступить. Он согласился уступить 10 рублей (при стоимости гирлянды в 700 рублей) и дальше начался монолог, достойный вступительных экзаменов в театральный вуз: как он на себе несёт эти гирлянды через мост, как за шиворот ему сыпет снег и дождь, как немеют руки, как его досматривают, как он снова идёт с сумками в обеих руках, превозмогая усталость… Хочешь купить в два раза дешевле? Выезжай сам и сам неси, и будет тебе полное счастье. Если говорить о том, куда сейчас всегда нужны сотрудники, то организаций таких в «республике» две – «Зеленстрой» и «армия». И в первом, и во втором случае берут без образования и опыта буквально всех желающих. Конечно, не на офисные и руководящие должности – туда, понятно, берут не по объявлениям на столбах. Только в случае «Зеленстроя» сотрудник будет принадлежать себе по ночам, а в случае с местной «армией» график будет плавающим, больше похожим на рабство. Знакомая устроилась дворником в «Зеленстрой». Проработав там полгода, она пришла увольняться – поменялись планы. Полнейшим изумлением было то, что ей не сказали ни слова: молча подписали заявление, даже не выяснив причины увольнения, хотя нареканий за полгода к ней не было, а жильцы ближайших домов хвалили её работу... В общем, часто отвечая на вопрос "Как вы там?" от тех кто "оттуда" выехал, у меня родился образ: Луганск - как человек в коме - жив, но не движется. И уже и не поймешь: хочет ли кто-нибудь, чтоб он очнулся? Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
