В истории независимой Украины реформу угольной отрасли анонсировало едва ли не каждое новое правительство. В 1990-е этот процесс выглядел как стремительное закрытие шахт, даже не исчерпавших свой ресурс, и такой же стремительный упадок шахтерских городов. В 2000-е шахты, вопреки всем заявленным планам, попросту не трогали, злоупотребляя ими, между прочим, и финансово, и политически. До середины 1990-х годов шахтеры еще считались мощным политическим фактором. Но из-за перманентного кризиса в отрасли, закрытия шахт, оттока молодежи из моногородов, войны и оккупации ряда шахтерских населенных пунктов, из сотен тысяч в забоях к настоящему времени остались несколько десятков тысяч. Тем не менее, в Украине остаются города, в значительной мере или полностью зависимые от шахт. Некоторые из этих предприятий потенциально прибыльны и могут добывать уголь еще не одно десятилетие. Этого не скажешь о большинстве других, которые только поглощают средства, необходимые для развития перспективных шахт. После энергетического шока 2014 года и вынужденной частичной переориентации на альтернативные донбасскому углю энергоносители, в Украине случилось перепроизводство электроэнергии. К тому же правительство открыло рынок для импорта. В итоге генерирующие более дешевую и сравнительно чистую электроэнергию атомные станции были отправлены в частичный простой, а и без того нерентабельный уголь стал обходиться государству еще дороже, чем прежде. В угольной отрасли накопились гигантские долги. В 2020 году правительство уже всерьез заговорило о трансформации шахтерских городов и постепенном отказе от добычи угля. Общественная организация Екодія вместе с немецким партнером Germanwatch - ключевые адвокаты этого процесса в Украине. Не побоюсь предположить, что без их усилий трансформация не была бы запущена ни в этом, ни в следующем году, ни через десятилетие. В ФРГ последняя каменноугольная шахта закрылась в конце 2018 года. Как и в Украине, добыча угля в самой развитой экономике ЕС давно стала нерентабельной, но в последние годы к экономическим расчетам добавились экологические. Страна развивает зеленую энергетику и постепенно выводит из эксплуатации работающие на угле электростанции: пока что топливо для них импортируют. Параллельно Германия поддерживает аналогичные процессы в других странах Европы - как экспертно, так и финансово. "Шахтный" проект Екодії и Germanwatch в Украине начался в конце 2017 года. Сейчас организации сотрудничают с семью городами Донецкой области, которые создали совместную платформу, через которую намерены отстаивать справедливую трансформацию шахтерских городов перед правительством. О том, что это означает и как это выглядит на деле, мы поговорили с Константином Криницким, руководителем отдела энергетики в Екодії. Константин Криницкий "ОстроВ": Я впервые написала о реформе угольной отрасли с приватизацией прибыльных шахт и закрытием убыточных в 2010 году. Каждое новое правительство с тех пор декларирует масштабную реформу угольной отрасли. Дальше деклараций дело до сих пор не заходило. Сейчас чиновники как будто начали не только говорить, что они будут что-то делать, но и в действительности что-то делать. Возможно, я ошибаюсь. На какой стадии процесса реформы мы сейчас? Константин Криницкий: Екодія как экологическая организация настаивает, что отказываться от угля нужно из-за климатического кризиса: выброс парниковых газов, который происходит из-за сжигания угля, очень вредит окружающей среде. Украина подписала Парижское соглашение, взяв на себя обязательства по сокращению использования ископаемого топлива. С другой стороны, мы понимаем, что есть целые города, которые строились вокруг шахт, поэтому мы ведем кампанию по справедливой трансформации этих городов: трансформация должна происходить с учетом интересов людей, которые будут уволены, чтобы потом город, в котором закроется шахта, смог существовать, а не стал городом-призраком. Поэтому она должна планироваться заблаговременно и происходить постепенно. Должен быть диалог с местным населением. В разработку программ трансформации должны быть привлечены представители общин, потому что они лучше знают, что им нужно. В мае 2020 года при Кабмине был создан координационный центр по вопросам трансформации угольных регионов. Его задача - принять две программы. Одну разрабатывает министерство энергетики, и это программа реформирования угольной промышленности, где как раз будет определено, какие шахты прибыльны или неприбыльны, и что с ними делать. Министерство развития общин и территорий разрабатывает программу трансформации угольных регионов до 2030 года. И именно эта программа направлена на справедливую трансформацию. Первое заседание координационного центра прошло 8 октября 2020 года. На нем были представлены концепции двух программ. До конца года их должны утвердить, после чего в течение шести месяцев должны быть разработаны национальные программы - реформирования отрасли и трансформации угольных регионов. То есть, я бы сказал, что предпринимаются реальные шаги. Я связал бы это с заинтересованностью наших международных партнеров. С Германией в августе этого года было подписано соглашение об энергетическом партнерстве, которое предусматривает помощь в энергетическом переходе Украины. В декарбонизации Украины также очень заинтересована Европейская Комиссия. В ЕС есть платформа трансформации угольных регионов: это площадка для обмена опытом и финансирования проектов трансформации. В 2020 году появилась такая же платформа для Западных Балкан и Украины: ее инициировали Всемирный банк, Еврокомиссия, Энергетическое сообщество и Колледж Европы в Натолине. Сейчас, например, в ее рамках планируется обмен опытом с городами Польши. Запланированы также иностранная экспертная помощь, поскольку в Украине специалистов и знаний не хватает, и финансирование конкретных проектов. Трансформация угольных регионов - это очень ресурсоемкий процесс, и в плане времени, и в плане материальных средств. - Как выглядит сотрудничество Екодії с правительством? Или вы работаете исключительно с муниципалитетами? - В 2017 году мы начали работать с муниципалитетами - шестью угольными городами Донецкой области. В конце 2018 года у нас была поездка с мэрами в Германию для встречи с мэрами немецких шахтерских городов. После нее наши мэры тоже решили объединиться в платформу - они назвали ее Платформой устойчивого развития, - чтобы готовиться к трансформации заблаговременно, не ожидая действий правительства. Мы помогаем им в этом. В 2020 году к Угледару, Покровску, Мирнограду, Доброполью, Новогродовке и Селидову присоединился Торецк. Сейчас эти города разрабатывают совместную стратегию экономической трансформации. У нас уже было много мероприятий, посвященных возможным проектам, которые можно будет распространить на все города Платформы. Мы привлекаем к нашим мероприятиям представителей правительства. Одно дело, когда что-то скажут представители общественной организации. Другое дело, когда скажут представители общественной организации и представители местной власти. Наш посыл: на местном уровне что-то уже делается. Если что-то уже делается и на национальном уровне, нужно это все свести и планировать дальнейшие действия совместно. Видя заинтересованность на местном уровне, правительство реагирует. - И риторика мэров, и риторика Ольги Буславец совпадает с вашей риторикой, что интересно. - Когда мы начали заниматься справедливой трансформацией, о ней мало говорили публично. В этом году все в правительстве говорят о справедливой трансформации. Возможно, это perfect storm, когда сошлись многие факторы. - В Украине нет преемственности власти: каждый президент, каждый премьер-министр меняет политику. Кто гарантирует, что процесс не остановится через два-три года? - Я сам об этом часто думаю. Только в этом году мы дважды пережили смену руководства Минэнерго. Каждый раз приходится налаживать новые контакты. Германия, Мировой банк, Энергетическое сообщество подходят к теме трансформации серьезно. Я думаю, они будут стараться обеспечивать преемственность. Наши месседжи не меняются. Местное самоуправление в Украине более или менее стабильно - мэры, с которыми мы работаем, скорее всего, будут работать как минимум до конца своей пятилетней каденции. А когда сами мэры шахтерских городов говорят о климатических изменениях и Парижском соглашении, это уже прорыв. Prosper-Haniel - последняя угольная шахта в Германии. Она была закрыта в декабре 2018 года, но добывать в ней уголь прекратили задолго до закрытия. - Почему в вашем проекте только Донетчина? - Наших сил хватало только на одну область. Когда я говорю “мы”, я имею в виду партнерские организации Екодія, Germanwatch и Луганский областной правозащитный центр Альтернатива. Сейчас мы рассматриваем варианты распространения нашего опыта в Донецкой области на другие угольные регионы. - Для меня это проблема: я ничего не слышу о Луганщине и от правительства. Пилотные проекты, которые сейчас рассматривает Минэнерго, касаются Донецкой и Львовской областей. Но Луганская - самая бедная, наиболее пострадавшая к тому же от войны. Именно ей, в первую очередь, нужна помощь. - Я согласен. Украинская угольная отрасль в процессе трансформации уже 30 лет, но этот процесс - неуправляемый, и его результаты лучше всего видны сегодня на Луганщине, где в некоторых местах не осталось ни трудоспособного населения, ни инфраструктуры. Но я не знаю, по какому принципу отбирает проекты Минэнерго. - Почему в новой платформе трансформации с Украиной - именно Западные Балканы? И о каком опыте Польши речь? Польша - это наихудший пример трансформации: она ничего не собирается трансформировать. - Это платформа для стран Европы, которые не входят в Евросоюз. Европейская Комиссия уделяет также большое внимание декарбонизации Западных Балкан. Там много тепловых электростанций, которые работают на угле и выбросы которых значительно превышают выбросы в странах ЕС. Польша не очень амбициозна в климатической политике: польское правительство считает, что ему сложно будет отказаться в ближайшее время от угля. Но их проектам ревитализации территорий, где были закрыты шахты, можно поучиться. - Недавно вы презентовали исследование восприятия идеи трансформации в шахтерских городах. Что вы находите важным для вас в его результатах? - Мы рассматриваем возможность продолжения этого исследования в следующем году. Мы получили общую картину, а в дальнейшем хотим проработать отдельные темы в каждом из семи городов. Мы будем обсуждать с руководителями этих городов, какие исследования могут быть им полезны. Результаты исследования были довольно прогнозируемыми. Люди боятся закрытия шахт, не хотят об этом думать и рассчитывают преимущественно на поддержку угольной промышленности. Но если прямо спросить: “А как закрывать шахты справедливо?”, то жители этих городов используют понятия, которые я сам использую в работе: планирование, привлечение населения, переквалификация. То есть, они говорят о справедливой трансформации, только не называют это справедливой трансформацией, потому что не знают этого термина. Вот это очень ценно: мы убедились, что то, о чем мы говорим, в целом, близко и понятно тем людям, которых это напрямую касается. То есть, они понимают, что и как нужно делать, они только не доверяют власти. - Как вы сами видите этот процесс? - Трансформация угольных регионов - это процесс не на десятилетие, это процесс десятилетий. Поэтому мы настаиваем, что к ней нужно готовиться заблаговременно. Чем раньше, тем меньше будет негативных последствий. Сейчас очень важно создать органы, которые будут привлекать местное население к планированию, чтобы создать ощущение причастности. Если ориентироваться на опыт Германии, который - самый успешный, потому что трансформация там была структурной, то первые крупные положительные результаты у нас будут лет через 15-20. Шахта Цольферайн известна в последнее время благодаря бестселлеру "Весь невидимый нам свет" Энтони Дорра. Предприятие не работает с 1986 года; с 2001 его бывшие мощности являются объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. На территории шахты действуют ресторан и несколько музеев, в том числе музей угольной промышленности. - При том, что Донецкая область была до войны самой густонаселенной, что обе области страдают и еще долго будут страдать от войны и что окружающей среде там уже нанесен непоправимый ущерб из-за затопления шахт на неподконтрольной правительству территории, не разумнее ли стимулировать миграцию как минимум из некоторых шахтерских городов, а не трансформацию? - Я точно не сторонник таких мер. Каждый город, конечно, индивидуален, каждому требуется оценка сильных и слабых сторон, но я верю, что у каждого есть потенциал. Так или иначе, маленьким шахтерским городам очень нужна диверсификация экономики. Когда мы зашли в города, в которых сейчас работаем, в некоторых из них уже прорабатывались определенные идеи: создания индустриальных парков, создания музея на базе шахты. После завершения в мае 2021 года работы над стратегией экономической трансформации шахтерских городов этот процесс будет развиваться быстрее и правильнее. Беседовала Юлия Абибок, "ОстроВ"
