Выбирают раввина. Предлагают Рабиновича. «Постойте! – Кричит Шапиро. – Рабинович не может быть раввином, у него дочь проститутка!». Все громко возмущаются, и выбирают раввином Шапиро. «Послушай, Шапиро, ну как ты мог такое сказать? У меня ведь нет дочери», – говорит обиженный Рабинович после голосования. «А вот ты теперь им это расскажи…». Философия – если таковая может быть у анекдота – заключается в том, что в информационном противостоянии обороняющаяся сторона изначально более слабая. И если кто-то имеет возможности распространять информацию, что дочь у тебя – проститутка, страна твоя – фашистская, демократия – неконтролируемая и Президент – «мазурик», а ты в ответ только твердишь, что «эти руки ничего не крали», что сами они шовинисты, и что денег твоя дочь не берет... – то исход этой войны предрешен. Вообще, в современном мире, где виртуальные события имеют, зачастую, большее влияние на общественное сознание, чем реальные, информационные войны всегда предшествуют реальным конфликтам, либо сопровождают их. Отсюда многолетние заявления России, что Украина крадет у нее газ, которые, кстати, никто никогда всерьез не опровергал. Мы даже, вроде как, гордились своим умением воровать газ. И тем самым навязывали себе и мировому сообществу этот, выгодный России, стереотип Украины-воровки. А когда вопрос встал серьезно, оправдываться оказалось поздно. Да и не умеем мы – оказалось – это делать. Из трех экспертов в сфере коммуникаций и информационных технологий, с которыми удалось пообщаться «Острову», двое охарактеризовали информационную политику властей одним емким словом: идиотизм. Так и откликнулось… Доктрина информационной безопасности Российской Федерации увидела свет еще в 2000-м году. В Украине же лишь трижды на властном уровне проводились экспертные собрания по этому вопросу. Два из которых – еще при Президенте Леониде Кучме. Вообще, часто критикуемая кучмовская многовекторность позволяла Украине долгое время балансировать между Россией и Западом, когда каждая из этих сторон искала и поддерживала здесь свои участки влияния. Все сломалось с приходом новой власти, когда Россию, весьма неуклюже, начали дразнить оранжевой тряпкой. Дразнить по-глупому, подчеркивает профессор, доктор филологических наук, президент Академии Украинской Прессы Валерий Иванов. «Ни одно дело не доводится до конца. То есть, сделали какое-то провокационное заявление, оно ничего не изменило в интересах Украины, а, естественно, вызвало раздражение России. Если есть необходимость где-то защитить национальные интересы Украины, – так их надо же защищать системно. И надо учитывать все факторы, в том числе иметь в виду возможность поддержки со стороны определенных сил, раздражение одних сил, других, и таким образом строить свою политику», – говорит он. «После 2005 года политическое руководство Украины заняло резко критическую позицию по отношению к России, – отмечает Иванов. – Фактически политическим курсом Украины на этот период стал отход от России и политическое приближение к Западу. Инициировались любые контакты с Западом, на всех уровнях, с тем, чтобы быстрее интегрироваться в структуры НАТО, в структуры Европейского Союза. При этом все контакты с Россией или были заморожены, или от них вообще отказались. Такое ощущение, что руководство Украины считало: политически мы пойдем на Запад, а экономически – будем пользоваться благоприятным режимом с Россией. Руководство Украины абсолютно ничего не делало по структурным реформам в экономике, которые бы развивали торговый оборот с Западом, а не с Россией. Абсолютно ничего не делалось в энергосбережении, для диверсификации энергетических источников. То есть, руководство Украины думало не об интересах своей страны, а о каких-то политических акциях. И ответ: Россия начала работать очень эффективно. Россия – авторитарное государство, с эффективно работающей властью. Тут завязаны в один комплекс политические, экономические, информационные структуры. За охлаждением в политической области автоматически последовали экономические и информационные меры. Удивляться этому – значит быть или абсолютно наивным, или президентом Украины…» «После того, как продавалось оружие в Грузию, после того, как делались попытки запретить вход кораблей Черноморского флота обратно в бухты, после того конфликта грузинского, – было понятно, что Россия использует любой шанс, чтобы наказать Украину экономически. А информационные операции тут как подкрепление», – добавляет профессор. Валерий Иванов подчеркивает, было бы наивно надеяться на лояльность со стороны России после скандалов с продажей оружия Грузии, с выводом Черноморского флота, с неоднократными, часто провокационными попытками толкования собственной истории. То есть, все это можно, и часто даже нужно было делать, но… «Предположим, когда дали Шухевичу Героя Украины, – была сделана попытка объяснить, почему человеку, который в свое время служил в войсках СС, дали Героя Украины? Не было ничего внятно сказано. А для человека, который вообще не знаком с украинской историей, – это шок. Точно так же, как снос памятников в Эстонии: вот, выкопали могилы солдат, которые погибли за освобождение Эстонии от нацистов. И что это значит? Что власть Эстонии считает, что она правопреемница нацистского режима, а не антинацистского. И она убирает, так сказать, оккупантов, со своей территории. Но если Эстония потом довольно таки внятно разъясняла свою политику, и что они не уничтожают эти останки, и так далее, Украина ничего не смогла в этом плане противопоставить. Фактически речь идет о том, что Украина ничего не делает для своей информационной защиты», – говорит он. Машина работает «Когда мы говорим об информационной безопасности, имеется в виду информационное пространство страны, или некое геополитическое или региональное информационное пространство, – поясняет директор Центра исследований проблем гражданского общества Виталий Кулик. – Скажем, Россия говорит о русскокультурном информационном пространстве. То есть, все, кто разговаривает на русском языке, являются участниками русского культурного пространства. Или русского мира – сейчас еще такая концепция популярна в России, и они пытаются ее наложить на постсоветское пространство. Плюс расширить за рамки постсоветского пространства, выйти в Европейский Союз, говорить о том, что там также проживают русскокультурные, русскоязычные люди, и, соответственно, они должны быть привлечены к этому информационному пространству. Украина не может предложить подобного проекта, во-первых, потому, что у нас есть языковые проблемы даже внутри страны». Но это только одна часть проблемы, причем меньшая, утверждает он. Главное же, что на части Украины, подпадающей под русское культурное пространство, ведется планомерная работа по влиянию на внутриполитические процессы, в том числе и дискредитация определенных политиков и поддержка сепаратистских структур. «По сути, мы имеем дело с организационно-информационными сетями, – говорит Кулик. – В Украине существуют около семидесяти корпунктов российских информационных агентств, не говоря уже о ЖЖ-сфере и блогосфере, которые занимаются распространением информации в ru-секторе И-нета, и ua-секторе И-нета. Происходит какое-то событие, используется, например, даже официальное сообщение, в котором меняются заголовок и акценты. Дальше это делается по системе. Организации, которые участвуют в этой сети, проводят акции, пикеты или, например, делают какие-то заявления. Они тут же подхватываются всей сетью информационных агентств, и разгоняются по рассылкам, по Интернет-обмену, и прочее, и прочее. В результате мы получаем информационную кампанию, в которую втягиваются украинские политические деятели, а также российские политические деятели. И мы получаем конфликтную точку». «В России существует около десяти центров, занимающихся Украиной, которые имеют ресурсы на содержание штатов в Украине, на содержание пророссийских организаций, проектов, – продолжает он. – В рамках этого холдинга есть определенный информационный поток, и выделяются какие-то деньги, во-первых, для мониторинга, а во-вторых, для инициирования информационных кампаний. Украинская политическая элита дает массу политических поводов для того, чтобы что-то выхватить и тут же запустить. Как это делается? Происходит мониторинг ситуации. В девять часов утра кто-то, кто занимается информационной кампанией, получает на стол пять-семь тем, которые можно было бы поднять. И рекомендации от заказчика, что бы он хотел раскрутить. Все это сопоставляется, спускается мессидж, регистрируется где-то в Польше или в России, в глубинке, какой-то сайт «Урал.ру», где пишется, что Тимошенко заявила что-то о Ющенко, и разгоняется эта штука всячески. Потом оказывается, что никакого заявления не было, что сайт вообще непонятно чей, и непонятно, где источник. Но шумиха происходит, остается сухой остаток. По подобной схеме они и действуют». Провокационная информация поступает в Украину через российские рассылочные или поисковые сайты, имеющие высокий процент именно украинской аудитории. Кроме того, отмечает Кулик, информацию помогают «раскручивать» «засланные» корреспонденты, которые, задавая политику тот или иной вопрос со ссылкой на информацию, условно говоря, «Урала.ru», толкают его на определенные высказывания или поступки. Плюс к этому – дискуссии на форумах, которые развиваются в нужных направлениях благодаря стараниям определенных групп, втягивая все новых и новых пользователей, формируя их точку зрения. Все это – вирусы, избавиться от которых довольно сложно. Нужны антитела в виде аналогичных организационно-информационных сетей, которые работали бы как минимум с аналогичной напористостью и интенсивностью. В Украине ничего подобного нет. Власти же демонстрируют абсолютное непонимание ситуации. Палки в колеса? И Валерий Иванов, и Виталий Кулик скептически смотрят на неловкие потуги украинского руководства лечить грипп мышьяком. «Власть считает, что можно прекратить деятельность некоторых российских телеканалов на территории Украины, и этим решится проблема информационного влияния России на территории Украины. Это бред! – считает Кулик. – Потому что подобные действия вызывают контрдействия, формируют негативный образ Украины как в России, как среди русскоязычной публики в Украине, так и на Западе. Потому что любые репрессивные действия вызывают очень негативную реакцию у европейского сообщества. Запрещая российский телеканал, отключая его, вводя транскрипцию, или требуя перевода, мы ничего не добьемся. Наоборот, мы создадим новые конфликтные точки». «У нас абсолютно превратное представление об информационной безопасности, – поддерживает его Иванов. – Вот мы построим себе такую стеночку, и заградим себя от враждебной России, и таким образом у нас все будет хорошо. Такая себе информационная автаркия. Конечно, это идиотизм. Это нормальная позиция для страны в индустриальное время. Но мы живем в постиндустриальное время. И в информационном обществе нельзя построить себе стеночку, которой можно отгородиться от информации. Не отгородится от информации ни одна страна. Что, у Китая эффективная позиция по блокированию Интернет-сайтов? Абсолютно неэффективная. Что, эффективна позиция Эстонии по отключению российских каналов от кабельных сетей? Ну и что, будут принимать те же каналы по спутнику. То же самое и в Украине. Информационная автаркия может привести к самоизоляции страны, и это для страны будет самоубийственно. Свои информационные ресурсы должны накачивать мускулы. То есть, должны существовать в конкурентном поле, иначе будет хуже для себя же». Обеспечение информационной безопасности Украины зависит от суммы средств, которые будут вложены в это дело государством. Пока что даже те незначительные суммы, которые выделяются из бюджета, скажем, на создание благоприятного имиджа Украины в мире, оседают преимущественно в карманах служащих МИДа и в сейфах близких им структур. Впрочем, Георгий Почепцов, доктор филологических наук, профессор Национальной академии государственного управления при Президенте Украины и Мариупольского государственного гуманитарного университета, автор ряда фундаментальных работ по информационным политтехнологиям, убежден, что главная проблема все же не в бедности, а в чиновничьих головах. «Современные технологии могут делать из маленькой страны большую, если она к этому стремится. Правда, у нас есть особенность, которой нет больше ни у кого: у нас царят такие внутренние конфликты, которые посильнее любых внешних. Наложение «смертельного» внутреннего противостояния на внешнее, скорее, делает из нас наблюдателя, которого оперируют под наркозом. Он все видит, но ничего сделать не может», – говорит Почепцов. Привязанное слово При этом именно внутреннее противостояние в Украине создает здесь иллюзию плюрализма мнений. Именно иллюзию, настаивает Валерий Иванов. «У нас какой-то плюрализм внешний сохраняется только благодаря тому, что у нас несколько групп влияния, которые резко борются друг с другом, и в результате это все выплескивается в информационное поле», – констатирует он. – Но у них все силы уходят на борьбу между собой. Тут не до борьбы с какими-то внешними факторами. Эти внешние факторы используются как один из аргументов. «Ах, они, сволочи, не дают нам газ!» «Они не смогли договориться о нормальной цене на газ – от этого страдает украинское производство!». «Говорить, что в Украине свобода слова, я бы не стал. Это слишком сильное заявление, – считает Иванов. – Потому что свобода слова предусматривает независимые медиа, то есть, медиа, которые не зависят ни от политических, ни от финансовых группировок. У нас таких медиа крайне мало. В авторитарных государствах, конечно, информационная политика строится иначе, нежели в демократических. Если в авторитарном государстве действительно разрабатывается какая-то информационная кампания, она идет директивным путем. А демократических – хотя бы созданием информационных поводов. Работой с медиа, то есть, разъяснением журналистам позиции власти, позиции политикума, по тому или иному актуальному вопросу. У нас же скорее пытаются воздействовать на медиа путем авторитарным, то есть, прямыми указаниями журналистам. Только это идет от владельцев каналов, газет, журналов. Информационные поводы у нас часто инициируются не властью, с целью оказания воздействия, а силами из-за рубежа, или возникают спонтанно». Россия или Малороссия? Внутренние политические противоречия в Украине также помогают России достичь еще одной цели в ее информационной войне. Кроме создания соответствующего имиджа нашей страны за рубежом и части украинских политиков внутри, это еще и своеобразная антипропаганда украинской постреволюционной «демократии» в самой России. Демонстрация всего этого бардака способна отвлечь россиян от собственных сложностей и выставить жалкими и бесперспективными любые разговоры о правах и свободах. Имея такое пугало, как Украина, заткнуть рот независимым журналистам и задавить оппозицию уже не представляет особого труда. После этого можно строить свою Великую Россию. Попытки же украинской власти силой оторвать от этого светлого видения ориентированную на Россию часть украинцев изначально обречены на провал. «Это связано с языком, и с культурой, и с общей историей, и так далее, – говорит Виталий Кулик. – Вытравливать это путем украинизации невозможно. Вытравливать это путем европеизации – вот это возможно. Постепенно показывая другую модель, к которой можно стремиться, в светлое будущее. Но Европа не показала себя альтернативной моделью. Поэтому у нас будет оставаться это глубоко пророссийское сознание, с которым придется считаться. Поэтому мы просто обречены на стратегическое партнерство с Российской Федерацией. Нам нужно искать точки соприкосновения и уходить от конфликтных сценариев. Иначе мы, в конце концов, превратимся в несостоятельное государство. Потому что Россия может себе позволить быть сильным региональным игроком. А мы являемся пока что объектом влияния». «До тех пор, пока Украина не создаст свою собственную массовую культуру, а не будет «сидеть» на российской или американской, мы не увидим никаких сдвигов. Во всем этом нет вины населения, это вина власти», – считает Георгий Почепцов. Он же подчеркивает, что советская ментальность у значительной части населения Украины отторгает те образцы национальной культуры, которые навязываются этому населению «сверху». Еще полгода назад, после очередной информационной атаки России, «Остров» затеял разговор с доктором психологических наук, заведующим лабораторией масс и общностей Института социальной и политической психологии Академии педагогических наук Украины, специалистом по вопросам массовой психологии Вадимом Васютинским . «В психологи и философии есть такой очень хороший термин – «дискурс», – отметил тогда он. – Это вся совокупность значений, которые существуют между нами, в наших разговорах, действиях. У нас, безусловно, доминирует дискурс пророссийско-просоветский. За годы независимости он приобрел сине-желтую одежку, но он остался фактически тем же. И есть дискурс, он еще просвечивает еле-еле, – проукраинский, который под влиянием советской пропаганды получил уже отрицательный окрас: это «проклятые бандеровцы, которые сидят по схронам, и оттуда стреляют хорошим людям в спину». «Украинская ментальность на самом деле в большой мере сориентирована на слезы, страдания. Мы любим поплакать, пожаловаться. И в нашем обществе за многие сотни лет состоялась деукраинизация всего интеллектуального и деинтеллектуализация всего украинского. То есть, если украинское, – это значит шаровары, вышиванка, думы, кобзарь, Тарас Шевченко, Голодомор и т.д. А все, что не такое, не может иметь украиноязычного оформления. Обратите внимание, в советское время шароваров и гопаков было навалом, намного больше, чем теперь. И тогда это называлось развитием украинской социалистической культуры. Но вся тогдашняя современная украинская культура на 90 % была русскоязычной. То есть, в ХХ веке, оставив нам эти гопаки и шаровары, современную культуру заменили своей, российской. И сегодня – то же самое. Такой интересный феномен: патриотически настроенные люди хотят, чтобы было что-то украинское, но если они начинают искать что-то украинское и находят шаровары – они на этом останавливаются…», – говорил тогда Васютинский. По его мнению, единственный выход из такого положения – «браться за все современные жанры, формы культуры, науки, образования, и творить их на украинском языке». «Я не хочу сказать, что нужно упираться лбом в вопрос языка как такового, – подчеркивал он. – Но если мы не будем в этом вопросе достаточно настойчивыми, то через два, три, четыре поколения получим полностью русскоязычную Украину. История сложилась так, что мы не были субъектом своей собственной жизни. От этого никуда не денешься. Россия – более самостоятельный фактор цивилизации, чем Украина. Но у нас на самом деле есть очень много героических моментов. Я не понимаю, почему мы Киевскую Русь почти отдали россиянам. Прекрасная часть нашей истории – казачество. Но сколько можно над ним плакать? Казачество – это наиболее субъектная страница нашей истории, и нужно показывать его именно таким. И это позор, что об истории Украины мы до сих пор узнаем из российских сериалов, а не из наших собственных». Украинские власти сделали все возможное, чтобы не ассоциировать Украину с «совком», но не придумали ничего лучше, чем вернуть ее в состояние провинциальной «Малороссии». Юлия Абибок, "Остров"
