Сначала была эйфория. Раскрытие дела об убийстве Игоря Александрова в современной Украине, где деньги, погоны и кровь повязаны, казалось невозможным. Но система дала трещину. Вряд ли это было бы возможно без честных людей в тех же правоохранительных органах, пусть условной, но свободы слова, без существования эффективной политической оппозиции и медленного, но движения общества к пониманию необходимости человеческой, цивилизованной жизни. Тем не менее, уходящие годы «смутного времени» приучили нас к недоверию и скептицизму. Видимо поэтому после эйфории пришли сомнения и нетерпеливость в ожидании дальнейших результатов. Этим и вызваны вопросы, которые мы задали герою программ Игоря Александрова, одному из двух экс-обоповцев, которые еще в июле 2001 года назвали организаторов убийства журналиста, Олегу Солодуну. - Депутат Хмелевой заявлял, что некий свидетель опознал убийц на видеосъемке похорон журналиста. У вас были их фотографии. Действительно ли это Онишко и Турсунов? - Нет. Это не Онишко и не Турсунов. В настоящее время этот свидетель устанавливается и с ним будут проведены следственные мероприятия. Анатолий Хмелевой обещал содействовать в этом. Конкретно что-то комментировать можно только после дачи этим свидетелем показаний. - Вы лично полностью доверяете следственной бригаде? Допускаете ли мысль, что, как сейчас пишут некоторые СМИ, Онишко и Турсунов - это вторые вередюки, которых подставили, чтобы генпрокурор мог отчитаться в совете Европы о раскрытии резонансного преступления и обезопасить себя от недоброжелателей. - У меня есть целый ряд оснований полностью доверять следственной группе Генеральной прокуратуры. Объясню почему. В августе 2002 года я и Сербин передали Генеральному прокурору Украины Святославу Пискуну достаточно большой массив документов, которые должны были стать основой доказательной базы для раскрытия серии резонансных убийств в Краматорске и Славянске. Самая большая сложность в работе следственной группы заключалась в том, что Яворовский-Рыбак-Бантуш уже знали эти доводы и основательно поработали для того, чтобы прикрыть себя и обеспечить безупречное алиби другим членам группировки. Поэтому Пискун предложил нам составить собственный план реализации всех материалов (например, убийство Александрова мы предлагали раскрыть «от заказчика к исполнителям»), затем мы этот план «защитили» и началась его поэтапная реализация. Все это при полном отказе от помощи донецких правоохранительных органов (хотя утечка информации все равно была, и следственной группе ГПУ пытались ставить палки в колеса). Хочу, чтобы меня правильно поняли. На севере Донецкой области действовала не просто организованная преступная группа, а целое преступное сообщество, в которое входили и бандиты из 17-го участка и бизнесмены и правоохранители и чиновники – эдакий симбиоз, к сожалению, становящийся привычным для Украины. Это преступное собщество, - в простонародье его называют мафией, - уничтожало на своем пути любые препятствия: и своих бывших руководителей (убийство Ермакова), и экономических конкурентов (убийство Собко, покушения на убийства Бурякова и Берко), и тех, кто пытался бороться с ним (убийство Кули и Александрова). Практически все попытки Солодуна, Сербина, народных депутатов Шеховцова и Хмелевого, журналиста Игоря Александрова разоблачить это сообщество закончились безрезультатно, в том числе и на самом высоком государственном уровне . И любой новый поход за правдой мог закончиться так же плачевно. Именно поэтому было важно поэтапно раскрыть сначала убийство Ермакова в Краматорске, затем убийство Кули и Собко в Славянске. Я и Сербин всегда заявляли о том, что руководителем преступного сообщества и основным заказчиком убийств является Александр Рыбак. Но только после того, как этому были получены процессуальные доказательства, Рыбак был арестован. Вот тогда следственная группа и вышла на исполнителей убийства Александрова. Насколько мне известно, сейчас следствие располагает таким объемом взаимосвязанных прямых доказательств вины Онишко и Турсунова, что называть их новыми «вередюками» по меньшей мере не умно. Слишком много свидетелей и доказательств. Для фальсификата обычно выбирают более примитывные схемы. Типа Вередюка, где все строилось исключительно на признательных показаниях одного человека. Скорее всего, журналистов, которые изображают Онишко и Турсунова как вторых вередюков, используют те правоохранители которые ответственны за фальсификацию дела Вередюка и теперь не заинтересованы в реальном раскрытии дела Александрова. Я, как и Вы, являюсь еще и прямым свидетелем того, как «ваяли версию Вередюка». И я, и Сербин, и Вы активно противостояли этому. Поэтому, поверьте мне, если я сейчас почувствую хоть каплю сомнения, я скажу об этом первым. - Во всех ваших выступлениях звучала фамилия подполковника Бантуша, как причастного к ряду убийств. Об этом свидетельствует и, так называмая, «дюссельдорфская кассета», ставшая чуть ли не основным аргументом обвинения против Александра Рыбака. Тем не менее, Бантуш и сейчас на свободе, дает интервью. Получается, что в его случае, в отличие от Рыбака, «дюссельдорфская кассета» не сработала? - Почему-то в СМИ «дюссельдорфская кассета» фигурирует как практически единственная причина убийства Игоря Александрова. Но это не так. Я вынужден вернуться немного назад для того, чтобы это стало понятно. В 2000 году наши выступления воспринимались общественностью как «выяснение отношений что-то не поделивших между собой ментов». Но после двух первых передач «Без ретуши» и пресс-конференции в IREX-promedia Александров, и так не питавший особых иллюзий в отношении милиции и прокуратуры, смог оценить масштабность прокурорско-милицейского бездействия. В прямом эфире называются фамилиии убийц и их жертв!!! А правохранители говорят: “ерунда”. И не проводят ни одного элементарного процессуального действия. После этого Игорь стал нашим союзником в противостоянии Солодуна и Сербина с преступным ссобществом. Все события происходили с участием Александрова и находились в постоянной динамике. Пресс-конференция в УНИАН, встреча (к сожалению безрезультатная – авт.) с лидером КПУ Петром Симоненко, третья передача “Без ретуши”... При этом каждый раз озвучивались новые факты, представлялись вновь полученные доказательства. Большие надежды мы возлагали тогда и на встречу с министром внутренних дел Смирновым в мае 2001 года. Именно из-за нее был отложен выход четвертой передачи (Александров настаивал на получении ответа от министра), поскольку Смирнов направил в Краматорск комиссию для проверки нашего обращения. Кстати, мы тогда передали Юрию Смирнову обращение объемом в 11 листов печатного текста. В нем перечислялись все убийства, (которые сейчас раскрыты ГПУ), и прогнозировались очередные расправы. Цитирую: “Документы, аудиозаписи и свидетельские показания, которыми мы располагаем, подтверждают намерения ОПГ фактически уничтожить всех, кто пытается воспрепятствовать им. Очевидно, кто в списке следующий…”. Мы не знали - будет это Игорь или кто-то из нас, но логика развития событий заставляла опасаться за жизни всех троих. Хотя, честно говоря, после убийства Гонгадзе, не верилось что кто-то посмеет поднять руку еще на одного журналиста... Однако вернемся к комиссии, присланной в Краматорск Смирновым. Именно после работы комиссии МВД произошла утечка информации о наличии фоноскопического исследования “дюссельдорфской кассеты” (до этого заявление о ее наличии в преступном собществе считали блефом). Вот тогда бандиты окончательно убедились, что Солодун и Сербин будут постоянно получать новые доказательства их преступной деятельности (Александров в это время уже пытался провести экспертизу фотографий Бантуша и Пшонки с членами ОПГ “17 участок”), а журналист будет постоянно выпускать их в прямой эфир. “Без ретуши” и так уже сидела в печенках не только у них, но и у правохранителей области, чиновников власти и пр. К тому же вот-вот должен был начаться суд над “Германом”, который не скрывал, что посадит Рыбака, Яворовского, Бантуша рядом с собой на скамью подсудимых. Так что не только в кассете причина. Кассета просто объединила все разрозненные нераскрытые убийства (которые “в поте лица” не желали раскрывать погононосные члены преступного сообщества) в единое целое. А убили Игоря за то, что он был гражданином, он не молчал и выполнял свой долг до конца. Что касается Бантуша, то мне кажется, что до него просто не дошли руки. Следственной группе в первую очередь необходимо полностью закрепиться по фактам убийств, а дело это кропотливое и трудоемкое. Доказательств преступной деятельности Бантуша более чем достаточно. Если Яворовский и Рыбак полностью “покололись” на заказные убийства, то Бантуша они тем более “сдали”. Как не обеспечившего “крышу”. - И вы, и я, в свое время, делали предположение о том, что Александра Рыбака прикрывала СБУ и лично Юрий Вандин. Теперь оказывается, что СБУ активно способствовало раскрытию преступления, и курировал этот участок как раз Вандин. Как это объяснить, мы были не правы? - Непрозрачность расследования дела «Александрова» на первоначальном этапе вынуждала делать различные предположения. Мы с Сербиным всегда настаивали на расследовании перечисленных дел Генеральной прокуратурой Украины при оперативном сопровождении СБУ. Милиция коррумпирована снизу вверх, вдоль и поперек, мы неоднократно в этом убеждались на собственной шкуре. Если кто-то прикрывал Рыбака, то в ходе следствия это должно быть установлено. Я знаю, что сейчас сотрудники СБУ работали с делом Александрова «по зеленой улице» и обеспечивал эту «улицу» Вандин. - Как строятся сейчас ваши отношения с МВД? По логике вы должны быть восстановлены в органах. - Отношения... С момента выхода первой передачи Игоря Александрова «Без ретуши» УМВД Украины в Донецкой области добросовестно проводит в отношении меня и моих родственников незаконные оперативно-розыскные мероприятия. Последний всплеск активности наблюдался в ноябре-декабре 2002 года. Все мои жалобы тупо игнорируются. Именно поэтому я вынужден искать защиту в судебных инстанциях. Хотя там тоже не всегда найдешь правду. Что касается восстановления в органах. Мне известно, что в ходе следствия получены процессуальные доказательства того, что за мое и Сербина увольнение из МВД преступное сообщество платило солидные взятки милицейским чинам. Например, осужденный Герман оценивает общую сумму этих взяток в полмиллиона долларов. Поэтому я и Сербин планируем попасть на личный прием к министру внутренних дел Украины Белоконю по вопросу восстановления. Надеюсь, что и здесь справедливость восторжествует. Есть огромное желание закончить то, что было начато в 1999 году. В этом смысле мы должники перед теми, кто в свое время нас закрыл и защитил ценой собственной жизни. - Поддерживаете ли связь с генпрокуратурой? Нет ощущения, что вас использовали и бросили? - У нас достаточно плотные рабочие контакты с оперативно-следственной группой ГПУ. Об этом была договоренность с Пискуном и его замом Шокиным, и эта договоренность выполняется. По мере своих сил и возможностей мы оказываем практическую помощь. Работа продолжается. Больше всего я опасаюсь вмешательства в процесс расследования могущественных политических «крыш», прикрывающих людей, совершавших должностные преступления. Очень хочется верить, что в свете объявленной Президентом тотальной войны с коррупцией этого не произойдет. - Вы заявляли, что опасаетесь за свою жизнь. Обращались ли официально о предоставлении охраны как свидетелям? - Я неоднократно заявлял, что проводимые донецкой милицией незаконные оперативно-розыскные мероприятия в отношении меня и Сербина являются подготовительной стадией нашего физического уничтожения. Это не просто эмоции, у нас была такая оперативная информация. Безусловно, это не могло происходить без молчаливого согласия первых руководителей правоохранительных органов Донецкой области. Ведь я на свои обращения к ним даже не получал ответов, а неоднократные публичные выступления оставались без законного реагирования. Поэтому, угроза жизни существует, и степень этой опасности значительно возрастает по мере того, как будут вскрываться должностные преступления правоохранителей. Если министр восстановит меня и Сербина в органах, то мы сможем защитить себя сами. Если нет – будем вынуждены обратиться в Генеральную прокуратуру Украины. Парадокс заключается в том, что защищать нас поручат… донецким милиционерам. А в Донецкой области нет украинских правоохранительных структур, здесь есть только «донецкие» правоохранители. - В последнее время генпрокуратура как-то неоднозначно высказывается о Вередюке. Допускаете ли Вы ситуацию, когда, чтобы отмыть тех, кто возможно фальсифицировал дело Вередюка (а это и зам. Генпрокуррора, и донецкая милиция) Вередюк окажется в числе подельников Онишко и Турсунова? - Я уже говорил, что «версия Вередюка» является отдельным обязательным этапом объективного и всестороннего расследования дела Александрова. Вередюк не может быть подельником Онишко и Турсунова, это прекрасно видели все, кто присутствовал на суде в Славянске. Мы с Сербиным уже полностью разобрались кто, как и зачем «лепил Вередюка». Верю, что и здесь мы будем полезны следствию. - Обнаружены ли следствием те материалы, которые должны были быть использованы Александровым в его несостоявшейся передаче и которые пропали после убийства журналиста? - Об этом мне пока ничего не известно. Подозреваю, что эти материалы уже никогда не смогут найти, поскольку на первоначальном этапе расследования убийства Александрова их уничтожили так называемые «оборотни». У Рыбака в офисе были изъяты книги учета, фотографии Рыбака с высокопоставленными чиновниками, бухгалтерские документы. И все это исчезло после того, как Рыбака освободили из ИВС Славянского ГО осенью 2001 года. Есть еще один характерный момент. Летом 2002 года мы с Сербиным вышли на гражданина, имевшего непосредственное отношение к ОПГ «17 участок». Мы попросили его найти и передать нам аналоги фотографий, которые пропали после убийства Александрова. Нам обещали помочь, и фотографии нашли. Но странным образом владелец фотографий попал под колоссальное давление и был вынужден отдать их тому, кого они непосредственно компрометируют – сотруднику прокуратуры Донецкой области. Насколько мне известно, в дальнейшем разыскиваемые фотографии были уничтожены без составления каких-либо процессуальных документов. - Вы сами уверены в том, что дело Александрова будет доведено до логического завершения? Я имею в виду не только передачу дела в суд, но и объективную оценку системе, которая его спровоцировала. - Я считаю, что «дело Александрова» раскрыто только на треть. Следующим шагом должно стать привлечение к уголовной ответственности всех сотрудников правоохранительных органов, являвшихся членами ПС и выполнявшими порученные им преступные функции. Но к уголовной ответственности должны быть привлечены и те, кто по своим функциональным обязанностям был обязан оперативно и процессуально реагировать на передачи Игоря Александрова. И те должностные лица, которые «отрабатывали» Рыбака осенью 2001 года в ИВС Славянска на причастность к уже раскрытым убийствам. По моим данным «отработка» обошлась Рыбаку в $ 320 000. В процессе этих действий следствие представит общественности проектантов и творцов «версии Вередюка». И только тогда «дело Александрова» можно направлять в суд. Согласно букве закона иного не может быть. И если мы хотим быть демократичными и цивилизованными, то мы обязаны это сделать. В противном случае все превратится в фарс. С. Гармаш, ЦИСПД
