10 февраля израильский блогер Алексей Железнов опубликовал в своём «ЖЖ» эксклюзивное интервью с человеком-легендой, известным донецким диссидентом Натаном Щаранским. Когда-то в СССР началось его знакомство с бездушной машиной КГБ… Появление этого интервью символично для Донецка, где бушует «37-й год» и одного за другим арестовывают мужчин, женщин, подростков, где сотни заключенных без суда и следствия месяцами находятся в застенках многочисленных подвалов так называемого «Министерства государственной безопасности». Мы предлагаем читателям «ОстроВа» углубиться в этот текст и провести параллели с сегодняшним днем. Скажите, Натан, как вы в СССР стали сионистом? Как дошли до жизни такой? В мое время уже были клубы Сохнута. Но у вас-то не было. - Клуба не было - но душа-то была. Однако в то время в Донецке, где было много антисемитизма, почти ничего еврейского в нашей жизни не было. Но у нас дома стояла скульптура Давида, наступающего на голову Голиафа. Слышались обрывки еврейских историй, в первую очередь от дедушки. Он и назвать хотел меня Натаном, но в те времена, в 48-ом году при сталинском антисемитизме, так записать в свидетельстве о рождении было немыслимо. Потому меня записали Анатолием, а дедушке сказали, что это то же самое, что и Натан. Он меня и называл всю жизнь Натанчик. Что евреи, мы помнили всегда. Нам не давали это забыть: пятый пункт, процентная норма приема в ВУЗы. К еврейству даже наши друзья относились как к тяжелой болезни - ну вот не повезло человеку. Потому приходилось приспосабливаться. Я старался становиться лучшим - математика, шахматы, учеба. Еврею надо было выжить несмотря ни на что. Когда мне было 5 лет умер Сталин. Папа отвел меня и моего старшего семилетнего брата в сторонку и объяснил, что это был очень плохой человек, что это хорошо для евреев, это чудо, но никто не должен этого знать. И на следующий день я в детском садике плакал вместе со всеми. Мы пели песни о счастливом детстве, которое нам дали партия и дедушка Сталин. Так я вошел в нормальное состояние советского человека - двоемыслие. Одна правда для семьи и другая - для всех. Получается, еще тогда папа заложил первые семена? - Получается. Вот так и жили, пока не началась Шестидневная война. И победа Израиля, которую никто не мог осознать. В СССР началась компания шельмования. И вдруг оказалось, что все вокруг - и те, кто тебя любит - и те, кто не любит, связывают тебя с Израилем. "Ну как там твои воюют?", - задавали мне вопросы. "Бандиты ваши израильтяне" - говорили мне другие. Почему мои, недоумевал я? Я читаю Пушкина, хожу в русские театры, я часть русской культуры - почему же это моя армия в глазах всех? И тогда я начал читать подпольную литературу. Получается, наша армия в 67-ом году победила не только арабские армии, но и двоемыслие многих советских евреев? - Да, я всегда говорил, что в тот день, когда ЦАХАЛ ворвался через Львиные ворота в Старый город Иерусалима, они прорвали не только оборону арабов, но и сломали Железный занавес. Нам стало интересно, что же там происходит. Началось развитие самиздата. Я читал, думал и понял, что моя история отсчитывается не от 17-го года и революции, а от выхода из Египта. Я ощутил себя частью этого народа. Его истории. Приезжали туристы-евреи из-за границы. Я видел, что они тоже мой народ. И вот когда все совпало - твоя история, твой народ и твоя страна - появились силы прекратить двойную жизнь советского еврея и начать жизнь свободного человека. Вот вы побыли несколько лет свободным и попали в тюрьму. - Как раз наоборот - это тогда, в период двоемыслия, 20 лет я был в тюрьме. А попав в тюрьму я стал еще более свободным человеком. В тюрьме можно быть куда свободнее, чем на воле, как оказалось. Вас достало жить марраном, скрываясь? - Совершенно верно. Ты перестаешь прятаться, заявляешь о желании уехать и это в корне меняет твою жизнь, твой статус: начинаются обыски, угрозы, увольняют с работы, друзья начинают бояться, чтобы их видели с тобой. Однако наступает невероятное облегчение, словно сбросил огромную ношу. И потом уже угрозы, заключения, карцеры не могли заставить вернуться к прежнему. Мне стало реально легче, появились силы отстаивать и свои права, а потом и чужие - как евреев, так и не евреев. В вашей деятельности в СССР чего было больше - сионизма или диссидентской правозащитной деятельности? - Этим вопросом меня преследуют все годы - еще с тех времен в СССР. Я был активным участником как сионистского, так и диссидентского движения. С моим учителем, практически равом, только вот не евреем, Сахаровым. Мной были недовольны и в Израиле - вплоть до угроз и требований прекратить участие в деятельности диссидентского движения. Им хотелось добиться, чтоб евреям тихо дали выехать. Чтоб мы не раздражали сильно власти. Но я не соглашался с ними. Не понимали меня и с другой стороны диссиденты: мне говорили: выбирай уже - ты человек мира - или представитель своего племени. Но я не делал и этот выбор. Я чувствовал прямую связь - обретя свои корни, я получил силы бороться и за свой народ, и за лучшую жизнь для других народов. Сегодня каждому молодому еврею, который не уверен, заниматься ему проблемами всего мира или евреев, я говорю: если хочешь влиять на мир - силы ты можешь найти только в своих корнях... … Стоит сказать, как я вообще попал в политику. Я был первым узником Сиона, которого освободили из-за Железного занавеса. И мы боялись, что на этом все закончится и Горбачев не выпустит остальных. Потому вскоре после освобождения я поехал в США организовывать евреев на демонстрацию с требованием к Горбачеву отпустить и остальных узников Сиона и вообще евреев. Моя жена уже занималась этим до моего приезда при активной поддержке Рейгана, который требовал от Горбачева того же. И мы начали готовить демонстрацию, собираясь привести сотни тысяч евреев. Американские евреи не верили, что у меня получится. Отговаривали, говорили не соберешь больше 17 тысяч. А я ездил по всем общинам Америки, выступал в синагогах, давал интервью. И в итоге мы собрали 250 тысяч. Я вообще хотел собрать 400 тысяч - именно столько было невостребованных вызовов советским евреям. Но 250 тысяч тоже было хорошо. Рейган показал ее Горбачеву, и это сработало… Теперь я хочу спросить вас о России. В 2008 в беседе с Гордоном вы сказали, что надеетесь, что режим КГБ не вернется. А что вам кажется сейчас? Не идет ли Россия назад в СССР? Тогда вы опасались усиления власти ФСБ - наследника КГБ, а теперь? - Очень жаль, что происходит откат от многих демократических достижений. Для меня самый главный критерий, основа демократии - есть ли независимые суды, и со всех сторон я слышу, что независимых судов в России уже нет. Есть и другие признаки. Однако я думаю, что нет возможности воссоздать такое КГБ, которое как раньше контролировало бы каждую минуту жизни людей. Как и воссоздать ту атмосферу страха, которая убивала граждан страны - как создать вновь ГУЛАГ? Я не вижу, как его восстановить - даже если очень захотеть. Какие-то тоталитарные структуры в мире Интернета и новых технологий, наверное, можно построить, но это будут уже совсем другие методы и пути. Якщо ви не заперечуєте, наступне питання я хочу задати українською мовою. - Будь ласка Як ви ставитесь до української революції Гідності, тобто до Майдану? - Як тільки намагаюся говорити українською - відразу вилізає іврит. Хоча я все розумію, читаю вільно. Мені пояснили, що це тому, що і та і та мова для мене друга мова, не перша. Коли я перший раз поїхав до України, мене запитали: якою мовою ви будете відповідати на питання? Звичайно українською, - відповів я. А як тільки починаю говорити - виходить половина слів на івриті В мене така сама проблема, так що продовжимо російською мовою. - Майдан это очень романтично, но после него наступает у людей разочарование. Когда в свое время мы сидели в лагере, мы обсуждали, как развалится СССР. Мы не сомневались в этом. И писали сценарии развала СССР. И всегда это начиналось в Европе - ГДР, Чехословакия. СССР будет дряхлеть - и когда отвалится Украина, СССР рухнет окончательно. Но во всех этих сценариях Украина становилась самой преуспевающей страной, почти как Франция. Потому что там была тяжелая промышленность, уголь, чернозем и даже нефть, и как только гнет СССР перестанет давить, тут она и воспрянет. К сожалению, многое, о чем мы мечтали, не произошло. Я, в бытность министром торговли, заключал первый профильный договор о сотрудничестве с Украиной, привез туда наших бизнесменов - хотел, чтобы и они внесли вклад в процветание Украины. И тогда мне жаловались, что в Украине нет никакой прозрачности, коррупция, непонятно, куда уходят деньги. С тех пор прошли года и майданы, и все упирается опять в коррупцию. И с этим должен разбираться сам украинский народ. Я лично ему желаю успеха. Кроме того, мне больно смотреть, что сейчас произошло с моим родным Донецком. От «ОстроВа»: Вопреки уверенности Щаранского в невозможности воссоздать тоталитаризм, Донецк уже стал образчиком, казалось бы, ушедшего в небытие тоталитарного режима, внезапно и быстро обзавелся своим «Железным занавесом», где машина пропаганды, не смотря на наличие Интернета, социальных сетей и IT технологий, вполне успешно контролирует сознание масс; где построены свои КПП, оснащенные электронной системой отслеживания неугодных системе лиц; открыты свои «ГУЛАГи», штрафбаты, установлен тотальный контроль так называемого «Министерства Государственной Безопасности» над абсолютно всеми сферами жизни строящегося «гражданского общества» - начиная от разучиваемых стихов в детских яслях на новогодний утренник и заканчивая проверкой на политкорректность домашних библиотек стариков-пенсионеров - правильные ли книги они читают, правильную ли переписку ведут в соц сетях, с кем и о чем говорят по телефону. Апогеем стало создание разветвленной системы информаторов «МГБ ДНР» - доносчиков и стукачей, зачастую образованных, владеющих иностранными языками, побывавшими в других странах мира, в прошлом добрых и порядочных людей – наших с вами друзей, родственников, соседей, коллег по работе. Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
