«Между российскими и украинскими гаишниками есть принципиальное отличие…» Обзор иностранных СМИ

Шум, поднятый украинскими журналистами из-за принятия Верховной Радой в первом чтении закона о ведении уголовной ответственности за клевету, отозвался мощным эхом в западных СМИ. Обратили там внимание и на «советскость» предложенных норм, и на тонкости предвыборной ситуации в Украине, и на своеобразие украинского правосудия, и много еще на что.

«В виду возникшего сопротивления из среды Партии регионов зазвучали голоса о том, что сейчас принимать закон несвоевременно. Идет ли речь о серьезных возражениях, или это только дымовая завеса для западной аудитории, покажет время. Представитель президента Януковича в парламенте, Мирошниченко, выразил сомнение в необходимости принятия этого проекта, особенно перед парламентскими выборами. Смена его мнения должна была произойти внезапно. Потому что неделей ранее он тоже поднял руку за этот закон», - съязвила швейцарская Neue Zürher Zeitung.

На прошедшей неделе в ПР изъявили намерение проголосовать в Раде за отмену своего голосования за законопроект о клевете.

Не забыть Юлю

Тем временем, дочь Юлии Тимошенко Евгения продолжает портить репутацию украинской власти на Западе. На этот раз – с помощью британского The Guardian.

«Евгения говорит, что бесконечные путешествия и интервью СМИ физически и эмоционально изнурительны, но не так тяжелы, как вид ее матери. Она может до сих пор быть в больнице, но Юлию Тимошенко держат в изоляции за тремя решетками. «Мы обнимаемся и держимся за руки, но мы можем говорить только шепотом. Ее комната на девятом этаже прослушивается. Три камеры работают там 24 часа в сутки, включая ее ванную. У нее те же тюремщики, которые могут войти без предупреждения в любое время. У нее очень ограничено общение с внешним миром. Она даже не смогла позвонить мне в мой день рождения», - Евгения делает паузу. «У нас есть хорошие дни, - продолжает она. Немецким врачам разрешили лечить ее мать. – Ее спина все еще болит, но ее здоровье улучшилось». Боится ли Евгения за свою собственную безопасности? «Я никогда не участвовала в политике или бизнесе моих родителей. Если Янукович предпримет что-то против меня, это будет очень очевидно, - пожимает она плечами. – Я знаю, что они следят за мной и прослушивают мои звонки, но я знаю и то, что не делаю ничего неправильного. У меня – самое лучшее положение для откровенных высказываний».

Как отмечают в издании, «сторонники видят Тимошенко фигурой вроде Аун Сан Су Чжи. Однако ее способность привлекать и отталкивать равной мерой делает ее более похожей на Беназир Бхутто, дважды премьер-министра Пакистана, которая была обвинена президентом в коррупции и отмывании денег, и убита по политическим мотивам в 2007 году. Когда Тимошенко препровождали из суда в тюрьму, на улице были ее сторонники, но там же были и ее противники, кричавшие: «Посадите ее в тюрьму. Она вор!»

«Евгения уверяет, что ее мать вернется в публичную жизнь, - пишет The Guardian. – «Я думаю, она будет с нами в этом году», - говорит она, хотя маловероятно, что Леди Ю будет свободна до парламентских выборов 28 октября – сторонники Тимошенко боятся, что не смогут победить с лидером за решеткой. «Я не переживаю за ее политическую жизнь, я переживаю за ее здоровье. Мы все за нее боремся. Я и отец шлем ей посылки с едой и одеждой, но мы делаем это отдельно друг от друга». Евгения скучает по своей семье. «В мае умер мой дедушка, и я была единственной, кто мог прийти на его похороны. Я только хочу, чтобы мы все были вместе. Правительство хочет, чтобы мир забыл о ней. Я намерена не дать этому случиться».

Украина vs Россия

Предстоящие парламентские выборы провоцируют журналистов обращать внимание на их возможное следствие – укрепление «дружбы» Украины с Россией. Польская Rzeczpospolita  посмотрела на эту тему со стороны крымских татар. В ее статье говорится, что крымскотатарский Меджлис хочет при поддержке ОБСЕ созвать международную конференцию, посвященную проблемам и потребностям репатриантов. Запад мог бы стать помощником тарарам Узбекистана в их возвращении на родину.

«Крым является сегодня особенным образованием, - отметили там. – Автономная республика в унитарной Украине, разделяемая тяготением части российского сообщества объединиться с Россией. Эти тенденции сознательно поддерживаются Москвой, а ситуацию усложняет присутствие в Севастополе российского Черноморского флота. Причем хозяйственно и ресурсно полуостров зависим от Украины, из которой, например, получает по трубопроводу большую часть воды. Мощнейшая позиция настроенных решительно прозападно крымских татар уменьшила бы влияние местных русских».

Rzeczpospolita пересказывает также мнение лидера крымских татар Мустафы Джемилева, согласно которому «Россия считает татар главными противниками ее стратегических интересов, самый важный среди которых – отобрать полуостров у Украины». 

Еще о России и Украине – в статье «Росбалта». «Всегда подозревал, что медиаперсоны привирают, но не думал, что настолько, - начинает ее автор. - Нам, рядовым людям, ездящим на обычных бюджетных машинах, они вбивают в голову идеи, не имеющие никакого сходства с реальностью. Одна из таких идей — «русские» территории Украины. Вот уже больше двух лет я ищу эти самые территории, и никак не могу найти. Не буду говорить про Галичину и Волынь, скажу о том, что действительно знаю: о дальних дорогах и прилегающих населенных пунктах центральной и юго-восточной Украины. Так вот, даже там все иначе… У трассы, как и у машины, есть свой собственный дух, свой норов и даже своя национальность, которая определяется не языком придорожных баннеров, количествами заплаток и выбоин, а отношением к человеку… Можно говорить по-русски и быть «хохлом». А можно быть типичным украинцем и вообще не знать мовы. Именно с такими людьми я преимущественно и встречался на трассах юго-восточной Украины».

По его наблюдениям, в частности, «между российскими и украинскими гаишниками есть одно принципиальное отличие, делающее их представителями не просто разных, а диаметрально противопложных планет. Это внутреннее отношение к  водителям. Подчеркну: внутреннее. Российский гаишник относится к тебе как госчиновник, украинский — как парень из соседней деревни. Как следствие: российский гаишник надменен и двуличен, украинский – прост в общении и цинично откровенен. Российскому гаишнику ты сам должен намекнуть о том, как лучше разойтись обоим. Украинский тебе об этом подскажет первым. И когда ты кладешь им деньги за нарушение ПДД, то у тебя складывается внутренне ощущение, что российскому гаишнику ты платишь наличкой что-то вроде «госпошлины», а украинскому даешь обычную бандитскую мзду за проезд. И наконец, для российского гаишника ты –  нарушитель закона, для украинского «дайца» – ты просто лох, пусть даже из соседней деревни».

«В России на шоссейных дорогах существует негласная кастовая сегрегация по видам транспорта: фуры, джипы, малолитражки, автобусы, - продолжает он. -  «Россиянские» касты на трассе между собой практически не общаются. О гаишниках чужих не предупреждают. Дальнобойщики — только дальнобойщиков, автобусы – своих, и так далее. Более того, между кланами в России идет скрытая война… На Украине ситуация совершенно иная: мигают друг другу все типы транспорта без исключения (ну или почти что все). Фуры не только не мешают, но, как правило, помогают делать обгон, давая знать поворотником, что впереди – свободно. Очень часто грузовые на однополосном подъеме вообще уходят на обочину, давая легковушкам возможность опережения. Джипы тебя сзади фарами и тушей не давят, а просто ждут возможности обогнать. И вообще, на Украине к бедным машинам, включая старые «копейки», отношение более человечное. Да, к ним относятся как к равноправным участникам движения. На Украине совсем другая дорожная мораль».

«Это явление я для себя назвал «дорожной демократией». И вообще, мне кажется, что политическую ориентацию того или иного народа и государства определяет не его партийная система, а его дорожная психология. В этом смысле Украина, включая так называемые «русские территории», гораздо ближе подошла к светлому демократическому будущему, чем «набыченная» и угрюмая шоссейная Россия».

Обзор подготовила Софья Петровская, «ОстроВ»