С прилавков исчезают соль и спички, в стране резко возрос спрос на оружие – это значит, что народ готовится к гражданской войне! – едва ли не с порога ошарашил Юрий Топчий, историк и общественный деятель, он же Густав Водичка – писатель. Насчет соли, спичек и оружия он, к сожалению, прав. Хотя аналитики объясняют эти явления банальной паникой, увы, зачастую, намеренно или по неосторожности, раздуваемой СМИ. Своего рода условным рефлексом. Так что к читателям умозаключений господина Густава Водички просьба: иметь в виду, что творческие люди – они...своеобразные. – Скажите, Юрий Топчий и Густав Водичка – это разные люди? – Свое настоящее имя я приберег для общественной деятельности. А Густав Водичка – это знаменитый сапер из «Похождений бравого солдата Швейка». Мне очень нравился этот старый сапер – ироничный, подозрительный, который терпеть не мог мадьяр. Была у него такая фобия. Что-то родное я в нем увидел. – А Вы кого терпеть не можете? – А кого мы любим? – У нас, как правило, не любят москалей. – У нас не любят москалей, жидов, поляков, а теперь уже и самих украинцев. Наш Президент одевает вышиванки на бджил – более украинского человека уже нельзя найти, но и более ненавистного – тоже. «Репутации порядочного человека у нас автоматически лишается каждый, вступивший на официальную должность. Судя по количеству грязи и взаимных обвинений, в нашей стране врагов народа больше, чем самого народа… Например, выборы в парламент — это что-то вроде конкурса лучших негодяев, без которых мы не мыслим своего существования. Являясь объектом всеобщего презрения, они помогают нам спокойно спать, — ведь если ты знаешь, кто виновник твоих несчастий, то обязательно испытываешь внутреннее облегчение, потому что присутствует ясность и тебе есть куда излить свою желчь… Предусмотрительно избавившись от добрых людей, мы установили полную гармонию. Согласно заготовленным компроматам у нас все политики обычные, посредственные мерзавцы, а так как всех посадить или отправить в отставку невозможно, Украина стала абсолютно безопасным пожизненным пространством… Мы имеем возможность и полное право ощущать себя умными, красивыми людьми, которых не пускает в рай прослойка злобных, алчных, коварных дуралеев» (из эссе «Комфорт враждебных вихрей») – Быть может, это хорошо: в народе умирает национализм? – За национализмом приходит нацизм, – когда все собираются в кучу, чтобы решать какую-то проблему и определять стратегию выживания. Стратегия выживания нации не определена, и все бунты, которые предстоят, будут сопровождаться ее поиском. Ситуацию в Украине не изменят политики – ее изменит история. И здесь произойдут события, более страшные, чем события восемнадцатого года. А страшнее, чем восемнадцатый год, в нашей истории ничего еще не было. – В таком случае, страшнее то, что будет после этих событий. Год двадцать первый, тридцать третий, тридцать седьмой, сорок первый? – Вокруг нас другой мир, глобальный. Вряд ли жизнь остановится. Даже после атомной войны жизнь будет продолжаться. «Главное чудо советской империи — не полет человека в космос, а умерший от голода украинец… Украинцам доказали, что надежда на силу земли не спасает, а гробит. Уроков мы не извлекли… Наше массовое выживание на шести сотках без применения спецтехнологий — оскорбительный вызов всему цивилизованному миру. Нам начихать на все валютные фонды. Для украинца валюта — это не цифры в компьютере, а запасы в погребе. Ядерное наследство здесь, конечно, ни к чему… Нация определилась — лучше летом ползать на карачках, чем зимой ходить в штыки…» (из эссе «Справка землемера») – То есть, Вы считаете, что Украина стоит на пороге нацистской диктатуры? – Если бы мы стояли на пороге нацистской диктатуры – это было бы счастье. Но мы, скорее всего, стоим на пороге анархии, где количество вооруженных вождей на квадратный сантиметр будет превосходить любой здравый смысл: в каждой области будут «батьки», и у каждого будет своя армия, и эти вожди будут решать проблему по-своему. – Вы верите, что в Украине найдется вождь, который сможет повести за собой хотя бы десяток людей? – Среди сегодняшних политиков такого вождя нет. А которые есть – они все погибнут. Те, кто так стремился попасть в избирательный список, сами не знали, что попадают в список расстрельный. – Но у нашего народа уже, кажется, иммунитет против «вождизма»… – Ничего подобного. Почему люди вынуждены думать о гражданской войне, о том, что придется убивать? Потому что никто для них ничего хорошего не сделал. Если бы Ющенко начал аресты и даже расстрелы, все бы ему аплодировали. У него был огромный кредит доверия! И все хотели, чтобы «бандиты сидели в тюрьмах». – Это кого Вы называете бандитами? Я не помню, чтобы кто-то на Донбассе хотел расстрела Бориса Колесникова. – Видите, у нас даже разные представления о бандитах… Именно эта разница и является причиной гражданской войны. – Но почему: ведь неплохо живет, например, Бельгия, – тоже очень неоднородная страна. – Бельгия не обладает ресурсом, которым обладает Украина. «Источник изобилия сделался причиной нашей болезни. Прямо посреди огородов мы строим космические корабли, на которых некуда летать, собираем танки, на которых не воюем, и воспитываем гениальных людей, в которых не нуждаемся» (из эссе «Справка землемера») – О каком ресурсе Вы говорите? – Мы можем запускать космические корабли, а Бельгия – не может. К тому же, Бельгия – это королевство. Там у людей разных наций есть единый король. И что такое Европа? Это ремесленники, которые точат гайку и думают, что полиция их защитит. – Вы все еще считаете, что Украине нужен монарх? – Это было бы за счастье. Ну, будет русский монарх, если не хотите своего. В истории, есть такая пословица, «то, что повторяется дважды, повторяется всегда». – Один раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса… – Сто лет пассионарного взрыва. Весь семнадцатый век украинцы воевали. Закончилось тем, что пришла Россия, аннексировала половину Украины. После этого был взрыв во время революции семнадцатого, восемнадцатого, девятнадцатого годов прошлого века. Гражданская война именно здесь была самой страшной. Все украинцы были с оружием в руках. А самое интересное в этом то, что государство, как правило, его не имело. И в результате, – чем это закончилось? Приходит Россия и аннексирует Украину. Случится ли это в третий раз? Вполне вероятно: это заложено во многих головах. «Нам странно наблюдать за поведением американцев, англичан, французов, русских и так далее. Они постоянно лезут в мировую историю, что-то декларируют, «выпендриваются», нападают на соседей. То есть ведут себя, как ущербные люди. Сидя на пороге своей хаты, которая с краю, мы медленно жуем галушку и не можем понять, чего это немцы постоянно лезут к нам во двор. Может, они нам завидуют? Этих гансов не разберешь: то они корову забирают, то гуманитарную помощь суют. Складывается впечатление, что весь мир танцует перед нами на задних лапах и пытается привлечь к себе внимание. Наверное, окружающие нас народы не могут догадаться, что нам на них даже плевать скучно» (из эссе «Родина дремлющих ангелов») – Почему Россия, а не Польша, например? – Потому что для поляков украинец – это страшное, дикое зло. Просто зло. – А для россиян – нечто наглое, ленивое и жадное. – Но все равно родное. Что значит «жадное»? Это анекдоты. Это все равно, что говорить: белорусы – тупые. Вот некая территория: тут жадины, тут тупые, а там кто? – а там пьяные. Мы в этом равновелики. На самом деле мы – единый народ. И никуда мы не сможем деть один страшный документ – «Слово о полку Игореве», где четко очерчен ареал «своих» и «чужих». И русские, украинские, белорусские территории – это все единая территория единого народа с единой сакральной целью. И каждый раз, когда мы выпадаем из этого проекта, мы куда-то теряемся. Надо было драться за этот проект. Не москалям его отдавать, а на себя одеяло тянуть. «От Бога всем досталось понемногу: немцам — колбаса, французам — лягушки, британцам — королева, неграм — бегемоты, индусам — точка на лбу, а украинцам — третья часть всех запасов чернозема. Этим примечательным фактом мы часто и нагло гордимся, упуская из виду, что изобилие в таких масштабах равноценно катастрофе. Голуби, живущие на элеваторе, от тяжести раскормленного тела теряют способность летать и служат пищей всем, кому не лень… С каменного века люди, проживающие на территории Украины, могли не думать о завтрашнем дне. Кочевнику и земледельцу здесь редко приходилось отдыхать, потому что редко приходилось напрягаться. Всего было вдоволь, и жадность у нас определялась позой тела. Кто хотел больше — тот на карачках стоял дольше (из эссе «Справка землемера») – По-моему, «Слово о полку Игореве» – документ, страшный как раз в том смысле, что из него уже видно: жить в мире мы не можем – мы постоянно между собой воюем. – Но, тем не менее, всякий раз наступает момент, когда все приходит в норму. Снова возникает некая великая империя, которая ставит мир на рога. – Насчет гражданской войны – в семнадцатом, восемнадцатом, девятнадцатом годах прошлого столетия многие украинцы были вынуждены взять оружие. Они не хотели воевать. – А спросите сейчас: Вы хотите с оружием в руках бегать по улице или отстреливаться у себя на огороде? Любой скажет: нет. Но завтра огромное количество нищих молодых людей, которые привыкли не работать, а каждый день пить пиво, начнут грабить. И чтобы защитить хотя бы сто грамм крупы, что у тебя остались в доме, нужно будет брать берданки. То есть, когда люди, чтобы защитить себя, поголовно ходят с оружием – это уже другая страна. И уже никто не будет вызывать милицию. А когда им захочется идти и решать проблемы где-то возле районного совета, они придут туда с автоматами, а не с флагами и лозунгами. – А Вам не кажется, что для очередного пассионарного взрыва прошло слишком мало времени? – Нет, очень много времени прошло. Украина – это родина гайдаматчины. И не забывайте, что время сейчас идет слишком быстро. – Но от этого люди и быстрее устают… – Это то, к чему мы приспособлены. В гимне написано: «Душу й тіло ми положим за нашу свободу». Нашу свободу – личную. У нас такая креативно-кровавая страна… «Украина была обществом вооруженных мужчин, и лидер получал обратную связь не газетными публикациями, а свинцовыми шариками. Это обязывало. Продуктивно работая на благо коллектива, казацкая старшина не расставалась с булавами и перначами, чтобы в любой момент принять критику народа. Лидеры той эпохи были достойны своих избирателей. Сегодня тоже достойны, но качество избирателей другое. Лишившись права на владение оружием, наши мужчины изменились конституционально. Если раньше, вступая в диалог, украинец хватался за саблю, то сегодня он может хвататься только за сердце. Скорость выстрела мы заменили дальностью плевка. Лидеры не боятся возмездия. Беззащитность мужской массы разложила нацию. Мелочность угрозы определила новое качество элиты и, соответственно, нашей жизни (из эссе «Селекция угрозой») – Вы вот об этом всем говорите, а тут как раз политики угрожают вывести народ с протестами… – Политики? Люди их выведут – на расстрел, и очень скоро. Я об этом говорил много лет назад. А полтора года назад – начали говорить таксисты… – Почему таксисты? – А это такой признак: когда об этом говорят таксисты, значит, уже скоро будет. А теперь об этом начинают говорить воспитательницы детского сада. – По Вашему мнению, что из этого всего может получиться? – Если мы утверждаем, что мы «козацького роду», то украинец – это вооруженный, свободный, верующий человек. У нас, правда, очень большие напряги с верой, никто не может понять, греко-католик он или православный, а если православный, то какого патриархата. Мы не опираемся на веру, поэтому остается только наша свобода. Политическая элита замкнулась в себе, оставив свободу только для себя, а нам оставила закон, по которому приходится жить. А украинский идеал – это казак Мамай. Он играет на бандуре и никого не трогает. Но если его доведут, то уже держись! – Вы все время говорите «они». Но это люди, которых мы выбрали. «Они» – это мы. – Мы их не выбирали. Как только они придумали избираться по спискам, у нас не стало законных способов менять что-то и кого-то. Остались только незаконные способы. И вот с ними теперь будут обращаться так же, как они с нами обращались. Они думают, что возмездия не будет. Будет. Но не только для них, а и для всего украинского народа. Потому что украинский народ так же неправ, как и его правящий класс. Мы сами создали этот правящий класс, и мы же сами на него и похожи. Это значит, что для нас нет ничего святого, что власть не священна, и что всем хочется беспредела. Я не могу сказать, что наши олигархи, будь они татарами, евреями или кем-то еще, – вместе пьют украинскую кровь. Ничего подобного. Если это будут одни украинцы, будет еще хуже: наш Президент – это прекрасное тому подтверждение. А ведь по большому счету это наш портрет. Вот честно посмотрим на себя в зеркало, и будем в него стрелять. Вопрос: избавимся ли мы так от проблем? «Наше природное чувство собственного совершенства не позволяло нам выбрать из своей среды что-нибудь превосходное. Всё, что где-то может выглядеть превосходным, в нашей среде автоматически превращается в посредственность. Невозможность выбрать авторитетную личность привела к тому, что на каждом берегу у нас в свое время сидело по десятку гетманов и сотни полковников. В последнюю гражданскую войну Украина побила все рекорды по количеству правительств и независимых территориальных зон… Мы единственный народ, который может прийти к согласию с кем угодно, но только не с самим собой… Люди, устроенные попроще, к нам уже не приходят на помощь. Варяги где-то растворились, москали ушли в свою Камариль. Наш осиротевший украинский разум остался наедине и с тоской глядит на себя в зеркало, не зная, от чего избавиться: от зеркала или от самого себя» (из эссе «Кто смеет быть нашим начальником?») – Вы назвали свой сборник эссе «Родина дремлющих ангелов». Из того, что Вы сейчас говорите, надо понимать, что ангелы проснулись? – Да. Это парадокс. Вот не надо было их будить. А теперь, когда эти ангелы проснулись, они превращаются в демонов. Вспомните, в начале девяностых годов бандиты очень легко смогли овладеть ситуацией, потому что их окружало образованное советское общество. Эти люди имели нравственное воспитание, и понимали, что нельзя убивать ребенка. Это мог делать только маньяк. А сегодня этим занимаются малолетние мальчики: они убивают первого встречного, только чтобы снять это на мобильный телефон, – для развлечения. И теперь они возьмут автомат Калашникова. Это поколение воспитал вот этот правящий класс. Они что, не знали, что все это будет? Знали – они все имеют хорошее образование… «Украина — родина дремлющих ангелов. Ее безмолвное ожидание наполняет чудесами планету. Ее нельзя завоевать, поработить или уничтожить. Она не чувствительна к событиям. Ее жизнь не протекает и не происходит. Она вне событий и времени. Она не помнит свой день рождения и не знает своего возраста. Она сама себе достойный собеседник. Ей не с кем спорить и нечего доказывать. Для нее уже все произошло» (из эссе «Родина дремлющих ангелов») Беседовала Юлия Абибок, «Остров»
