С момента назначения Юрия Гарбуза руководителем Луганской области прошло более месяца. За время работы он приобрел реноме непубличного губернатора, о деятельности которого можно узнать только из официальных источников. Такой образ резко контрастирует с его предшественниками, уделявшими своим постам в Facebook весомый процент личного времени. По словам самого Гарбуза, как раз личного времени у него сейчас практически нет, а рабочий график при полном отсутствии выходных – с семи утра до полуночи. Впрочем, «ОстроВу» все же удалось выяснить, что новый луганский губернатор не прячется от прессы, «вклиниться» в его рабочий день и поговорить о проблемах управленческих кадров, иностранных донорах и заложниках оккупированных территорий. - С первых дней вашего назначения на пост губернатора вы заявили о намерении «говорить о мире». С кем в Луганске вы собираетесь вести такой диалог? Считаете, что проукраински настроенные жители оккупированных территорий смогут играть роль потенциальной силы в таких переговорах? - Я не собираюсь говорить с Плотницким (главарь группировки «ЛНР» Игорь Плотницкий – прим. ред.) или предателями, которые взяли в руки оружие. С ними должен жестко разговаривать Закон. Вести диалог нужно с теми, кто остался жить на оккупированных территориях. Кто-то ходил на референдум, кто-то принял другое решение, но все оказались в сложной политической и экономической ситуации. Я категорически против замораживания конфликта. Если мы затянем это еще на год-два, вернуться назад, к единой Луганщине, будет очень сложно. Война идет два года, растут дети и тем, кому было по четырнадцать лет, сегодня – уже шестнадцать. Они воспитываются в другой «ауре». Мы рискуем получить очень долгий конфликт и взаимную ненависть. В таком случае мы потеряем не территории, а сердца украинцев, которые сегодня, к сожалению, стали заложниками. Там многие думают не так, как чувствуют, а так, как им диктуют обстоятельства. Они не могут говорить открыто, потому что боятся. Я рассчитываю на тех людей, которые не смогли выехать. И тех, кто поначалу выехали, но не смогли найти себя на новом месте, а затем вернулись в свои дома – на оккупированные территории, надеясь, что у нас, как руководителей, хватит мудрости вернуть мир. - Вы говорите о мирной Луганщине здесь, в украинском Северодонецке. Слышат ли вас в «ЛНР»? - Уверен, что да. Может, сегодня еще не отвечают так, как хотелось бы, но в любом случае я уверен на все сто процентов, что если мы выгоним войну из головы и поселим мир в каждом из нас, то добьемся своего. На нашей территории тоже много конфликтов. Я думаю политическую платформу любой партии нужно опускать для налаживания диалога. Если мы будем постоянно искать какие-то раздражители и виноватых, а не пути примирения, то остановимся на одном месте. - Предлагаете местной политической элите забыть о бесчисленных спорах и объединиться вокруг одной идеи? - Да, мы слишком заигрались. Стоит лишь вспомнить о событиях, которые привели нас к войне - Партия регионов на вершине своей власти в Киеве продемонстрировала свои амбиции, заявив: «Значит, не так? Ну, будет тогда так». Собрали и провели псевдореферендум, а потом не удержали собственные позиции. Зашла Россия и началась война. Сегодня все зависит только от нас. Сценарий происходящего кто-то пишет, и я уверен, что его можно разрушить. Зависит от того, насколько мы созрели. - Как будет выстроена кадровая политика в Луганской обладминистрации? У губернатора есть команда? - Сейчас сложно с кадрами не только у нас, но в целом по Украине. Я ищу варианты и не хочу выстраивать систему только под одного человека. Речь не о фамилиях, а о должности в принципе. Это несколько тяжелее, но всем придется одинаково много работать. Например, в области есть проблемы с региональным фондом зерна. Мы вывозим зерно в Харьков, там его перерабатывают на муку, пекут хлеб и везут обратно в Луганскую область. Эта ситуация продолжается два года и это ненормально. Такая же проблема с мясом. Я ищу человека, который будет держать аграрную ситуацию и продовольственный рынок под контролем. Сложная ситуация в медицине. В ближайшее время начнет работать аудит и будет работать до тех пор, пока я не вычищу проблемы и не пойму, что происходит на самом деле. Только после этого можно выстраивать работу. Есть группа экспертов, которые зайдут, отработают, и тогда сможем создать новое здравоохранение в области. Сейчас есть первый уровень - центры первичной медико-санитарной помощи, работающие «кое-как». С трудом работает второй уровень – это госпитальные округа, и третьего – узкоспециализированной помощи – совершенно нет. Даже ломать ничего не нужно – просто бери и строй с чистого листа. Есть договоренность и понимание премьера, что мы попробуем создать новую систему здравоохранения, которая, возможно, будет эффективно внедрена по всей территории Украины. Огромная проблема Луганщины – рабочие места и жилье для переселенцев. Это задача, которую я ставлю себе помесячно. Конечно, для нормальной работы по всем этим вопросам мне необходимо решить кадровую проблему своей команды. Я ищу разные варианты и даю возможность разным специалистам. Пройдет месяц – я почувствую, насколько человек квалифицирован и включился в работу не за год, а в течение одного месяца. Не получилось – следующий. - В Луганской области хватает специалистов, которые могут войти в команду Гарбуза, или нужно привлекать кого-то из других областей? - Стоит учитывать, что много профессионалов переехали сюда в момент вооруженного конфликта. Не думаю, что нужно кого-то привлекать из-за пределов Луганщины. Надеюсь, что успею собрать молодую, живую и жаждущую возрождения территорий команду за два-три месяца. Все будет максимально прозрачно идти через конкурс. - Какая из проблем сейчас в приоритете? - Мы точно не можем обойти вниманием медицину. В области высока детская смертность, проблемы с детской клинической больницей, с онкологией, нет кардиологии. Эти вопросы нельзя отложить и я считаю, что их решение – это первоочередная задача. Но я также не могу сказать, что проблемы аграриев и продовольственного резерва стоят менее остро. Нельзя опускать ситуацию с рабочими местами и жильем. Множество переселенцев преподают в университетах или лечат пациентов. В области много семей, которые нуждаются в социальной помощи и поддержке власти. Правительством уже выделен миллиард гривен на решение проблемы жилья. Готовятся проекты, мы смотрим недострои, проверяем, покупаем и запускаем их под жилье. Либо, по возможности, будем начинать строительство. Я дал задание подготовить точный реестр по переселенцам. У нас 286 тысяч переселенцев, но есть разный уровень потребностей в помощи. Кому-то такая помощь была нужна уже вчера, а кто-то может подождать несколько месяцев, а то и год. Также необходим полный аудит сфер образования и здравоохранения. - Кто-то готов сегодня вложить деньги в область? Луганщина практически полностью лишена внимания инвесторов. - Мы все понимаем, что останавливает потенциального инвестора – на территории области ведутся боевые действия. Бизнес любит тишину, а какая может быть тишина, если идет война? Инвестор зайдет в область, когда поймет, что мы даем ему определенные гарантии безопасности и стабильности. - Как построена работа с организациями, предоставляющими гранты и иностранными донорами? - На уровне президента прошло совещание, где рассматривался вопрос о трансферном фонде. Создано министерство АТО, которое, по идее, должно контролировать и обеспечить выполнение следующей схемы. Есть пункт «А», в котором аккумулируются средства доноров – Германии, Японии - всех, кто хотят помочь. Есть пункт «Б» - целевой пункт назначения на территории, нуждающийся в этих средствах. Министерство выполняет функцию перевалочной базы, определяющей, в какой конкретно социальный объект мы реализуем выделенные средства. Речь идет о пределах близких к зоне конфликта областей – Донецкой, Луганской, Запорожской, Днепропетровской. Сумма выделяемых средств – около 3,5 миллиардов долларов. В этой же условной точке «А» находится Организация объединенных наций и Мировой банк. Я на совещании обратился к донорам напрямую с вопросом о целесообразности такой схемы. Решение о восстановлении и поддержке социальных проектов будет приниматься не на местах, а в министерстве. Схема должна быть прозрачнее. Условно говоря, у меня есть определенное количество проектов и предложений от конкретных территорий, которые я напрямую даю в пункт «А». Сами доноры должны решать, за какой проект они могут взяться и они же должны контролировать выполнение. В таком случае нет возможности коррупции и «необходимости» затягивать время. Естественно, это предложение очень не понравилось министерству. Доноры выразили мне свою поддержку, Мировой банк – пока думает. Сейчас получается так, что доноры не знают, на что идут выделенные ими деньги. Многие меня услышали, уже налажены контакты. Когда будет сформирована команда и появится хотя бы немного времени, чтобы можно было оторваться от области, я обязательно вернусь к этому вопросу и докажу, что мое предложение жизнеспособно. Когда я был народным депутатом, была попытка создать Агентство возрождения Донбасса, которое не сработало вообще. Сейчас Агентство трансформировалось в министерство АТО, и я пока не вижу, как оно будет работать. - Жители подконтрольных «ЛНР» территорий опасаются усиления блокады и закрытия единственного пункта пропуска в Станице Луганской. Чего им ждать от губернатора Гарбуза? - Моя задача, по возможности, как раз открыть как можно больше пунктов пропуска. Чем больше общения и контактов будет, тем быстрее мы придем к миру. Я не считаю себя губернатором только «этой стороны». На любом мероприятии, в любом поздравлении, я обращаюсь к Луганску, и Краснодону, и Стаханову, и Красному Лучу. Они – заложники. Руководство временно оккупированных территорий считает по-другому. Если они допустят свободное перемещение своих заложников на украинские территории, они потеряют контроль над населением. Это им нужна блокада. Наша позиция – другая. «ОстроВ», Луганская редакция.
