Среди ночи сообщение на телефон. Приятельница прислала фотку грамоты дочери – та помогала преодолевать ковид в России, за что какие-то неизвестные мне люди признали её заслуги грамотой. И я таращу среди ночи глаза в экран от абсурдности ситуации, а знакомая шлифует мое недоумением пояснением: «Вся в меня!» Последние шесть лет меня интересовал вопрос, кто все те, кому помогают неведомые мне волонтеры и кто эти волонтеры, готовые к безвозмездности? И что это за помощь, о которой так горячо отзываются с телеэкрана в местных новостях? И куда нужно заявлять, чтобы её получить? А, главное, - во что обойдется бесплатная благотворительность? Все мои стычки с благотворительной помощью последние шесть лет были абсурдны. Летом 2014 года прибежала соседка и, жестикулируя, прокричала, что в центре, напротив драмтеатра дают всем желающим помощь. Узнать детали было невозможно – не было связи. И я пошла на утро в город. Акция представляла собой нечто невразумительное: очередь, обмороки, жара, многочасовое ожидание, списки и, наконец, сама помощь. Те, кто выписывал помощь, плохо скрывали брезгливость всей этой толпой страждущих. Отчего-то запомнилось, что по ту сторону стола были все нынешние «министры», кто сновал с пакетами и кашками в руках. И было откровенное недоумение, почему эти люди оказались там - по ту сторону стола? Привычная жизнь ломалась каждый час, люди не понимали как к ней приспособиться, мы все были в неведении… А эти, почему-то, знали, что делать и чувствовали себя вполне уверенно… Все мои контакты с благотворителями сводились к тому, что нужно обманывать и лукавить: входить без очереди, обходить кордоны на входе и толпы страждущих на улице, хватать за руки, уговаривать, просить. Роль так себе, согласитесь. Просить, получать бесплатно и при этом сохранять достоинство – просто невозможно... Такое впечатление, что нас специально лишили всего, чтоб поставить в роль просителей, унизить своей "благотворительностью", показать свое превосходство над нами и нашу зависимость от них… Основная суть процесса получения выдаваемой помощи сводилась к нескольким вещам: ты должен доказать, что нуждаешься. Если ты нуждаешься в перевязочном материале, будь добр показать свои гниющие раны, язвы и прочее перед камерой. Если ты голоден, сфотографируйся на фоне пустого холодильника и заведи благодетелей в свой дом. Фотографирование вообще стало чем-то вроде росписи о получении. Если ты взял пакет каши, будь добр сфотографироваться с ней, а ещё лучше - передать привет на камеру кому-то, кто тебе её купил и передал сюда. Нежелание пускать "инспекторов" от благотворителей в свой дом часто рассматривали как отказ в сотрудничестве. «Мы бы помогли, но она не показала нам, как живет». Благотворители как бы решали, насколько ты голоден в сравнении с другими, и часто оценивали ситуацию чисто визуально. Мой знакомый в течение нескольких послевоенных лет стирал бинты, страдая от трофической язвы. Благотворители, выдавая ему перевязочный материал, каждый раз просили его снимать повязки для убедительности на фото. Практически всегда истории о благотворительности были с неким душком. «А что ты сделаешь для нас?», - ответила знакомая, распределяющая гумпакеты, на вопрос о помощи. И так выходило, что ты был или недостаточно голоден, или недостаточно убедителен, чтобы тебе помогали. Как-то я попала на раздачу «слонов» в виде кефира, куриных окорочков, яблок и круп от российской мадам, страстно влюбленной в Донбасс. Мало того, что ты ждал в очереди на этой акции, тебя ещё и публично фотографировали при всех с этим провиантом, который нужно было держать в руках так, чтобы все это добро было видно на фото. Часто у людей выпадал то кефир, то курица, то яблоки, что вызывало искренний гнев дающей. Мы все были похожи в этой очереди на тех полуголых темнокожих ребятишек, которые радуются конфетам. Особая история – помощь тем, кто лечится от коронавирусной инфекции. Если коротко – этой помощи нет ни в чем! Есть показательные выступления, когда волонтеры от общественного движения «Мир Луганщине» перед камерой несут пакеты с продуктами одиноким старикам. Но, на минуточку, - эти пакеты они приобретают за счет стариков. И в этой акции я не понимаю одного – неужели кто-то идет на это? Пенсия всех моих знакомых пенсионеров в «республике» в диапазоне 5500 – 5800 рублей. Ради булки хлеба вряд ли кто-то из них «закажет» себе услугу волонтера, а для больших покупок нужны куда большие деньги. И выходит как бы парадокс – выходить из дома нежелательно, это ясно, но проще сходить самому и сэкономить, выбирая подешевле, чем отдать волонтеру деньги и список, который он отоварит в ближайшем магазине не выбирая. Есть острая нехватка информирования и сочувствия, той помощи, которая, по сути, не стоит ничего. Не хватает сострадания, когда в семье из оставшихся в «республике» стариков один госпитализирован, а второй с трудом обслуживает себя. И ещё есть совершенно новая ниша нуждающихся – оставленные в «республике» родители. Те, кто был бодр шесть лет назад, но одряхлел и состарился за это время. Те, кто обещал быть прочным тылом выехавшим детям, но стал нуждаться в лекарствах, хлебе, сочувствии, информировании, технической помощи и самом простом человеческом участии. И это намек не только к тем, кто на подконтрольной территории и не может въехать из-за проблем с КПВВ. Это и привет тем, кто выехал в Россию, и варится сейчас в своих проблемах, не понимая, что по сравнению с проблемами ЗДЕСЬ, их проблемы – цветочки. Просто старики не скажут вам о реальных масштабах своих проблем, потому что любят вас и не хотят расстраивать… И ещё одна черта "благотворительности" по-донбасски – её закрытость. Выдавая помощь, тебе могут сказать: «Получил, иди и меньше спрашивай». Это о том, что тебе не нужно знать, от кого это и сколько на самом деле помощи поступило. А значит, ты не можешь знать, сколько из того, что тебе предназначалось получил ты, а сколько осталось у "волонтеров"… А вообще, "помощь" здесь очень похожа на облагодетельствование нищего, на фоне которого благотворитель либо пиарится, либо непременно попросит что-то для себя. Это такая "еда взаймы", за которую обязательно что-то попросят: отзыв на камеру, фотографию или что-то ещё. И пропаганда, пропаганда, пропаганда! Ольга Кучер, Луганск, специально для "ОстроВа"
