Вокзал, сколько я себя помню, всегда играл особую роль в жизни моей семьи. Не было другого такого места для нас, с которым было бы связано столько щемящих воспоминаний. Расстояния и расставания, слёзы, объятия и «Прощание славянки» - как печать в сердце. Уже студенткой я помню жгучее желание связать свою жизнь с вокзалами и поездами. Мне казалось, что романтика дорог самая привлекательная из всех, и нет ничего лучше перестука колёс и новых городов. А потом все так и сложилось - поезда, дороги, новые попутчики, сумки, мелькание лиц, калейдоскоп городов. Пока ты в пути, можно не думать о проблемах, разорвав рутину домашней жизни этим миролюбивым "ту-дух-тух-тух", читая каждого нового попутчика как раскрытую книгу. И каждый раз на нашем вокзале я испытываю целую гамму эмоций - грусть, предвкушение новых дорог, ностальгию по ушедшим людям и годам. Вероятно, мне нужно было сказать все это - как дань памяти нашему вокзалу. Тому вокзалу, который я буду всегда помнить. Сейчас сам вокзал остался прежним - стены, витражные окна, замерший водопад у касс и пустующий зал ожидания. Оказалось, что железнодорожный вокзал и сейчас сохранил свою функцию перевозить пассажиров, только делает это теперь посредством автобусных сообщений. Мне нужно было в Донецк (покупая билеты, я много раз уточнила, что речь не о российском Донецке, а о том Донецке, который "ДНР"). Да, есть рейсы, есть билеты, стоимость около 250 рублей - в Луганске продают билеты в Донецк и наоборот. В одном месте приобрести билет и туда, и назад невозможно. Собираясь в такое путешествие, самое главное - не сравнивать и не вспоминать. Просто жить короткими отрезками здесь и сейчас, потому что любое сравнение с прошлой жизнью - разрушительно. Моими попутчиками туда была пара стариков и трое "военных", которые ехали на какой-то удалённый блок-пост. Удивило то, что пересекающие границу "республик" должны обозначить в особом листе сведения о себе - данные паспорта, адрес прописки, ФИО. По дороге назад "военный" между границами несколько раз задал один и тот же вопрос: "Все записались?" И ещё для досмотра понадобились наши паспорта. О, этот многотрудный путь украинского паспорта за эти пять лет. Сколько рук раскрывали его за это время, в каких только вагончиках-времянках он не был, сверяемый по базам диверсантов, разыскиваемых, беглых, неблагонадёжных. Люди роптали в автобусе шепотом: "Зачем записываться? Для чего? Это совсем недавно ввели". С этими досмотрами под микроскоп жизнь становится как на ладони, будто нет уже твоей приватной жизни, есть полная прозрачность всего, что происходит с тобой. Дорога в районе Дебальцево была скверной. И снова кто-то шепнул рядом: "Это только по ЛНР плохие дороги, в ДНР получше". Меня просто поразил вид разрушенных домов в Дебальцево. Разрушенными были даже не через один - целыми остался лишь каждый четвёртый дом после трёх разрушенных. Но жизнь берет своё - в прорехи крыш разбитых домов выросли деревья, дикий виноград оплёл пустые глазницы окон, высокая сорная трава заслонила посеченные стены. А люди сделали своё дело - вынесли уцелевшее, причинив не меньше вреда, чем снаряды. Выломали, унесли, разобрали. И рядом с разрушенными стоят целые дома, как будто война прошла выборочно - как, бывает, шагают по земле заморозки. Удивил и Донецк. Лощёный к Евро 2012, вымытый едва ли ни с мылом тогда, он стал совсем другим сейчас. Как будто в парадное нарядного дома пустили солдат в сапогах. И будто осталось тоже парадное - но уже не то. Вот и Донецк - все тот же, но без прежнего лоска. Торговля с рук буквально везде. Цыгане в толпе с лаконичными табличками "Лечу, гадаю, предсказываю", калеки, торговцы, скупающие волосы по привлекательно высокой цене, торгующие трусами и носками вперемешку с пирожками и колбасой. И перемежающиеся пустые бил-борды с патриотической рекламой фильма о "Бате" и высказываниями Твардовского о героях, которыми становятся в боях. Совсем странной на этом фоне кажется реклама ресторанов - как отголоски прежней жизни на фоне войны. Город будто обмельчал. Как будто задворки, которые есть в любом городе, вышли на центральные улицы. И город враз утратил свой лоск областного центра и города-миллионника. И ещё один странный штрих – жизни двух «республик» идут как под копирку. Как будто сценарий нашей жизни сочинялся в одном кабинете, отксерокопированный после на две папки с маркировками «ЛНР», «ДНР». На «военных» машинах надписи «ДК» - Донецкая комендатура. Точь-в-точь как в «ЛНР»: в той же цветовой гамме, только с другой начальной буквой. И та же реклама переписи населения – гражданского долга каждого жителя «республики»: теми же словами и в том же цветовом решении. Покупая билет назад, мне недодали сдачу. Мелочь, о которой я промолчала. Буквально сразу же таксист округлил стоимость проезда по городу в свою пользу. И на каждом шагу слышалось приглушенное и нараспев, как молитва муэдзинов, "Александровский блок-пост" - реклама услуг многочисленных такси. По дороге назад старый автобус был полон стариков. Ирония! Окна отчего-то были закупорены наглухо, а единственный люк нельзя было трогать - водитель кричал, боясь поломки. Все вокруг, тяжело дыша и с красными от жары лицами, говорили о том, что ехать в таких условиях невыносимо - в старом автобусе было тесно, жарко, нестерпимо воняло чесноком, потом, немытым телом: неизменными атрибутами дешёвых поездок. И люди шептались о злободневном – украинских пенсиях, тяжёлой жизни, войне. По дороге назад, чманея от жары и смрада, я увидела странную картинку: торговлю овощами с мостовой, перемежающуюся мясорубками и старыми стиральными машинками. Мастер-ремонтник, торгующий картошкой едва ли не в центре города на мостовой. Странный Донецк, странная жизнь. В какой-то момент я увидела эту жизнь такой, какая она есть, а не той, в которой я пытаюсь убедить выехавших друзей. Выходит, я просто не замечаю всего этого, привыкнув?.. А не это ли самое страшное? Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
