85-летняя бабушка Таня шепчет мне, что хотела бы показать свой двор «вот тому черненькому». «Черненький» - это корреспондент телеканала «1+1». Бабушка Таня говорит, что он похож на ее сына. Сын в России, а бабушка Таня - в «красной зоне» на окраине Марьинки, городка рядом с Донецком. До позиций донецкой «республики» отсюда немногим более трехсот метров. Дочка бабушки Тани живет там. «За колючей проволокой», - говорит она, махая рукой в сторону одного из украинских блок-постов. В этой части Марьинки нет целых стекол - все побиты пулями и осколками снарядов. Из-за этого многие окна попросту заколочены, заложены мешками с песком или шлакоблоком. Днем в такие дома не проникает свет, а ночью непонятно, какие из них жилые, а какие оставлены хозяевами до лучших времен или насовсем. Но это, по большому счету, и неважно, потому что после 15 часов улицы и без того нелюдной Марьинки почти полностью пустеют. К этому времени у города, как правило, возобновляются перестрелки. Марьинка, «красная зона» Марьинка, «красная зона» Утром 29 февраля пуля ударилась о здание протестантской церкви в центре Марьинки, и ее подобрал пастор Сергей Косяк. В 11 часов детей отпустили из школы. После 14 автоматы и пулеметы строчили уже вовсю. На следующий день мы наблюдали из окопов дымящуюся крышу одной из баз «республиканских» бойцов под Донецком. Вечером сильное пламя светило за слепыми домами Марьинки - это горел дом в поселке на территории «республики». В Марьинке накануне ранило одного гражданского и двух военных. - А я один раз вышла к соседке, закрыла уже калитку, а потом увидела, как по небу летают огненные шары. Упала тут, на меня посыпался горячий металл. Вы можете себе такое представить? - всхлипывает бабушка Таня. Маленькая Настя, кажется, никогда не плачет. Она либо тихо смотрит мультики, либо теребит какую-нибудь игрушку, а может и просто сидеть, будто рассматривая кого-то, но на самом деле, кажется, уйдя в себя. Мама Оля говорит, что недавно ей пришлось лечить у девочки испуг. Местные дети болеют от нервных расстройств. Оля хочет уехать из Марьинки, только денег у нее совсем нет. Дом, в котором она жила, полностью выгорел со всем ее имуществом. Тут ей, как и многим другим, помогает церковь. Вера и надежда Марьинская протестантская община - один из редких очагов жизни в этом сонном месте. Здесь раздают одежду, продуктовые наборы, предметы гигиены, уголь и печки-буржуйки. Здесь учат теологии и молятся за мир в Марьинке. Здесь работает детский клуб, отсюда же летом детей вывозят на отдых в лагерь. В ближайшие дни здесь появится первая в Марьинке пекарня, и это - очень большое событие для маленького города. Местный хлебозавод давно стоит. Хлеб возят аж из Запорожья. Но дело не только в хлебе. - Угощайтесь, - я ставлю на стол тарелку с половиной вкусной пышки, которую мне дали на работающей тут же кухне. - Вот пожалуйста, - говорит пастор Олег Ткаченко женщине, с которой он обсуждает качество привезенной муки и нюансы выпечки. - А начиналось все с пирожков … Рядом мужчины возятся с печами и проводкой - теперь тут есть еще и инженер. Аккуратный интеллигентного вида человек в очках был у здания церкви еще, кажется, до прихода членов общины. Долгожданная работа в городе, где работать давно негде. Время перевалило за 15, в здание врываются глухие звуки залпов, но община никак не может разойтись, пока несколько человек заняты обустройством пекарни. Видно, что многие нервничают и очень устали. Кое-кто уже много месяцев фактически не видит отдыха. Заморозка Крупных столкновений в Марьинке уже долгое время не происходит. Мелкие стычки не приносят значительных разрушений, но изматывают как гражданских, так и военных. - Я уже не знаю, кого я тут защищаю, - тихо говорит один боец другому, сидя на скамейке у полуразрушенного дома на улице с издевательским названием Мира. Год назад сюда прилетели несколько снарядов. Убили 9-летнего мальчика и тяжело ранили его бабушку и старшего брата. Марьинка, «красная зона» Забор на улице Мира Я подслушиваю обрывок этого разговора и пытаюсь его продолжить, но мужчина только качает головой и повторяет: «Я не знаю». Потом я выясняю, что на фронте он уже два года. Сначала был мобилизован. Потом вернулся добровольцем. - Что там говорят, когда все это закончится? - спрашивает солдат в одном из блиндажей с видом на здание «конезавода» на окраине Донецка, занятое «республиканскими» боевиками. - А то у нас тут только «Оплот ТВ»… - Говорят, что конфликт идет к заморозке. - Пусть замораживают, наконец. - Но это не приднестровская «заморозка», это карабахская «заморозка». Тут не прекратят стрелять… Неразорвавшаяся мина, упавшая рядом с окопами База бойцов донецкой «республики» на окраине Донецка Окраина Марьинки. Террикон на заднем плане - позиции донецкой «республики». Расстояние между воюющими сторонами в Марьинке - самое короткое в «зоне АТО». Речь заходит об обеспечении, о дурацких бюрократических процедурах, о задержанных доплатах фронтовикам, без которых военный в окопах получает столько же, сколько и военный в тылу, и это очень обидно. На большинстве бойцов - та самая дешевая синтетическая форма, которая при воспламенении мгновенно и намертво прикипает к телу. - С ними обращаются, как со скотами! - восклицает во время одного из разговоров Олег Ткаченко. Раньше Сергей Косяк, тяжело опустившись локтями на стол и уставивши в него взгляд, устало говорил: - Это неправда, что война приближает человека к Богу. Война обнажает то, что в сердце человека, - это правда. В этот день они ездили на базу помолиться с бойцами. - Они озлоблены, разочарованы, - рассказывал Косяк. Разочарованы тут все. Участие областной власти в жизни города сводится, по большому счету, к передаче из Краматорска «боевых листков» «Вести Донбасса» с сообщениями о том, что где-то восстановили какую-то инфраструктуру, и с фото улыбающегося главы Донецкой ОГА на первой странице. При мне к этой газете никто даже не прикоснулся. Наличие где-то власти центральной не ощущается вообще. Местная гражданская администрация занята дележом бюджета с администрацией военной. Православный священник никак не может поделить паству с протестантами. Теперь еще Олег Ткаченко начал получать угрозы из-за строящейся пекарни. Куда ни повернись, всюду задеваешь чьи-то интересы. Даже в этом прошитом пулями полумертвом городе. Марьинка, «красная зона» Хвостовик мины, попавшей в стену летней кухни. Вслед за кухней сгорел и дом В ноябре прошлого года машина с двумя местными жителями, отцом и сыном, наехала на мину История личная и общая Никто не любит Марьинку больше, чем Ирина Павловна. - Знали бы вы, сколько тут было роз. Больше, чем в Донецке! Одна моя знакомая, как приехала сюда в первый раз, всем потом рассказывала, что нет на свете города красивее, чем Марьинка. - Это до войны? - Ой, это еще при Союзе… Ирина Павловна рассказывает и о бывшем тут когда-то поместье семейства Карповых - из первых донбасских землевладельцев-промышленников. Как жаль, что мы мало знаем эту историю, замечает она. Советская власть делала все, чтобы мы ее забыли. А сейчас вот повсюду убирают Ленина. - Нашего тоже сняли с постамента, поставили сначала между деревьями, с ним там все фотографировались. Я еще солдатам наказывала: «Вы мне Ленина стерегите!» Они смеялись. А потом его кто-то украл… Какой будет дальнейшая история этого города? Сегодня никто даже не знает наверняка, какая власть будет здесь завтра. Многие местные жители отказываются выступать перед камерами, опасаясь мести Донецка. Ирина Павловна - одна из немногих, кто не желает прихода в Марьинку донецкой «республики» горячо и беззаветно. - Был один такой, ходил по базару и агитировал за референдум. «Здесь, - говорит, - будет ДНР». А я ему: «Не спеши…», - смеется она. Никакой «ДНР» в Марьинке действительно не получилось. Местные говорят, что и освобождать город было фактически не от кого. Достаточно было небольшой локальной зачистки. Вместо этого летом 2014 года на спящую Марьинку полетели «Грады». - Я не могу простить, что первой по нам начала стрелять Украина, - говорит спокойная и серьезная девушка Аня. - При «ДНРовцах» жилось нормально? - Мы их почти не видели. Но я хочу сказать, что при «ДНР» мародеров не было. - А при Украине? - Я не знаю, кто это делал, армия или местные, но магазины были разграблены… - Они просто не жили, как в Славянске, иначе они бы так не говорили, - скажет мне позже Олег Ткаченко, свидетель той осады. - А получилось, что Украина оказалась для них действительно хуже, чем «ДНР». В машине мы будем снова говорить о разочаровании, о стыде за новую власть с ее хватательными рефлексами, о вере Олега в его общину и в способность людей на местах изменить страну, и об одном из редких сейчас просветов в этих мрачных буднях - марьинской пекарне. Лежащий впереди Краматорск с его вечерними огнями после спрятанных за шлакоблоком окон крохотной одноэтажной Марьинки будет казаться Лас-Вегасом. Все герои этой истории, кроме Сергея Косяка и Олега Ткаченко, ради их безопасности упоминаются здесь под вымышленными именами Юлия Абибок, «ОстроВ» Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
