Бывший Президент Польши Лех Валенса, под идейным руководством которого в августе 1980 года в Польше был разрушен коммунистический режим, отметил недавно пышными торжествами в Варшаве и Гданьске 25-летие этого события. Созданный в результате такой победы профсоюз «Солидарность» (первый независимый от власти, возглавил его Валенса) до сих пор олицетворяет борьбу за свободу и справедливость. В историю же вошла конкретная дата – 31 августа 1980 года, когда руководство Польской народной республики было вынуждено пойти на компромисс с бастующими по всей стране рабочими, и согласилось выполнить поставленные ими условия: отмена цензуры, прекращение преследования за политические убеждения, признание права бастовать… Этот шаг, как считают историки, пошатнул коммунистический фундамент Польши и других стран, зависимых от Советского Союза. А потом была разрушена Берлинская стена, бархатная революция в Чехословакии привела к падению коммунистической власти, в Румынии свергнут режим Николае Чаушеску, распался СССР, произошла революция роз в Грузии и «оранжевая» - в Украине. Но начало этому процессу демократизации (как принято теперь говорить) на территории Центральной и Восточной Европы было положено именно Лехом Валенсой и его сторонниками. Поэтому в их адрес звучало много слов благодарности из уст высоких заграничных гостей на праздничных мероприятиях. Однако без капли дегтя не обошлось. Бывшие соратники Леха Валенсы Анна Валентинович и Кшиштоф Вышковский рассказали журналистам, что роль лидера «Солидарности» преувеличена, что он якобы находился под контролем службы безопасности. А на пресс-конференции самого Валенсы журналисты услышали его комментарий по этому поводу: - Я рад, что меня ценят по достоинству, что обо мне много говорят. Но я могу сказать, что не эти люди в отдельности свергли коммунизм в Польше, это удалось нам всем вместе. Упомянутые вами персоны всегда разрушали «Солидарность», и сегодня продолжают заниматься тем же. Это люди, которые умеют только бороться. А если им не с кем бороться, то они затеют борьбу в собственных семьях. Поэтому, возможно, лучше, что они нападают на меня, чем устраивают разброд в собственных семьях. Думаю, стоит задать вопрос таким людям: а что они сделали за прошедшие 25 лет, в чем они участвовали, какой результат могут продемонстрировать? Я участвовал в выводе Советских войск, был расторгнут Варшавский договор – это моя заслуга, это произошло под моим руководством. А чем я им обязан или кто-то другой? Они просто смешны. И жаль, что в этот момент они не помогли в решении польских проблем, что они даже не подключились к организации торжеств по случаю юбилея «Солидарности»… Я не хочу их критиковать. Я бы их просто не заметил, если бы не ваш вопрос. Они не заслуживают внимания. Мне стыдно за них. Мне стыдно, что они преуменьшают наши успехи. Я готов подать им руку. Ведь больным необходим врач, и я готов быть этим врачом. - «Солидарность» достигла определенного рубежа, Советский Союз разрушен, эпоха коммунизма уходит в прошлое. Что планируете делать дальше? - 25 лет назад я сказал, что мы стремимся к Соединенным Штатам Европы, которые создадут все европейские государства, и я надеюсь стать президентом этого образования. А теперь посмотрите, что мы делаем. По сути, создаем именно такую структуру. У меня есть идеи и хочу сказать, что пока не опустят крышку гроба, эти идеи будут фонтанировать. Речь идет не о постах и почестях. Я говорю, что сейчас мир в опасности, он плохо организован. Мир говорит о глобализации, но нет никаких глобальных структур, мир говорит о Евросоюзе, но с менталитетом пока не справляется. Можно осуществить революцию или переворот, исправить законодательство. Сегодня за интеллектуальные плоды можно купить все, не обязательно вести войны. Но самая большая проблема – изменение менталитета. До конца 20 века человек человеку был волком и жил по-волчьи. Если мы хотим пережить 21 век, то надо его символом надо сделать солидарность. Этим я занимался, занимаюсь, и буду заниматься. Электриком я уже не буду, профсоюзным лидером – тоже. Был Президентом страны, привык быть только первым, поэтому, наверно, в политике для меня уже нет места. Может, в экономике? В переходный период экономика такая, что надо уметь изворачиваться. Вряд ли из меня получится настоящий капиталист. Поэтому я нашел свое место, читая лекции в университетах многих стран мира. Я только сейчас понял христианскую религию, понял Моисея. Моисей 40 лет водил евреев по пустыне, чтобы просто умерло старое поколение, чтобы новое поколение с новым менталитетом могло действительно изменить ситуацию. Чтобы демократия в наше время была эффективной, мы должны внести некоторые коррективы. К правам мы должны дописать еще обязанности. Например, я бы разрешил любому китайцу жить в Польше, но при этом ввел обязательство за 10 лет до переезда инвестировать 100 тысяч долларов, чтобы страна могли хорошо подготовиться к такому переселению и создать благоприятные условия для проживания. Права не должны разрушать обязанности. Свежий пример. В Украине была свобода, можно было выбирать Президента и парламент, но люди этим правом не пользовались. Причем не пользовались настолько, что появилась олигархия, которая не хотела отдать власть. И то же самое произойдет с Европой, если мы не научимся распоряжаться правильно свободой. Олигархия может захватить власть в Европе и не захочет считаться с голосами граждан, как это было в Украине. Потом панацеей станут следственные комиссии, которые будут больше темнить и обманывать, чем выяснять. Так на сегодняшний день выглядит концепция свободы в мире. Но надо найти способ сойти с этого пути. - Мы вас помним на Майдане в Киеве. А где на Майдане вы планируете появиться в ближайшем будущем? - Украина на заре своей независимости в начале 1990-х годов не поддержала демократию, поэтому вынуждена была бороться. На Майдане мы действительно боролись. Сейчас, думаю, украинский народ будет следить за демократией. Я поддерживал вашу борьбу за свободу. Но оранжевый шарф я не надевал. Потому что у меня возникли сомнения, действительно ли падут олигархи. А я должен быть однозначно уверен, что поддерживаю демократию и справедливость. Я желаю украинскому народу, чтобы оранжевая революция стала последним боем. Но у меня есть сомнения, что это будет именно так. Я не исключаю, что еще активно проявят себя на арене могущественные олигархи - люди старой эпохи… А появлюсь я раньше на том Майдане, куда меня пригласят. Но я буду говорить только правду, я не буду кланяться, не буду подлизываться, а резать правду-матку. Я бы хотел, чтобы все наши соседи (в том числе Белоруссия и Молдова) пользовались теми же измерениями, что и Польше. Мир создан по принципу конструктора «Лего», и мне бы хотелось, чтобы его кубики у наших соседей были похожи на наши. Тогда мы сможем вместе что-то построить. Просто человек со стороны ничего не сделает в какой-либо стране, не устроит переворот, не изменит ситуацию. Кстати, хочу отметить, что от цветных революций больше всего пострадала Россия, которая ранее с тактическим прицелом подчиняла себе постсоветские республики экономически либо политически. Но в один прекрасный момент эти половинки отклеились, как-то стали жить и развиваться по-своему, а Россия так и осталась дырявым решетом… Россия – страна гордая и богатая, в ее распоряжении - вся таблица Менделеева, но и великое множество неразрешенных проблем, с которыми самостоятельно справиться просто не в силах. Ведь Россия – не сверхдержава, не гегемон. Такой России надо помочь, такая Россия нужна миру. Но еще доподлинно не известно, в каком направлении идет Россия и не говорит ли она при этом: «Мы еще встанем, мы еще поднимемся, мы еще вам покажем!». Такой России помогать не стоит. Мы не хотим, чтобы Россия нас пугала и учила жить. - Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в Белоруссии? - Мне бы хотелось, чтобы Европа и мир сделали больше для Белоруссии, чем было сделано Польше в подобное трудное время. То, что в 21 веке будет плюрализм, демократия, свободный рынок – в этом у меня нет никаких сомнений. Но необходима чековая книжка, чтобы пользоваться такими благами. Белоруссия очень сильно подчинена России, поэтому возникает вопрос: если Белоруссия уйдет от влияния России, то есть, по сути, нанесет России обиду, поможет ли Европа и Польша ей компенсировать убытки от такого шага? Я всегда говорю: стремитесь к демократии, и вы ее достигнете. Чем лучше вы будете организованы, тем быстрее. Только не совершайте польскую ошибку. Польша не знала, что сделать с демократией, Польша не в состоянии была достигнуть хорошего сотрудничества, и за это мы расплачиваемся безработицей, проблемами. Революция принесла пользу, прежде всего, Западу. А Польша в результате потерпела убыток. Посмотрите вокруг: у нас были советские самолеты, теперь - американские. Так что кто-то на этом деле заработал… Если мы хотим кому-то предложить разорвать с кем-то отношения, надо подумать, что сможем предложить взамен, чтобы ситуация не ухудшилась. В Польше, к примеру, 20%-ная безработица. А если Белоруссия ухудшит отношения с Россией, то этот показатель возрастет до 30% за счет притока рабочей силы из этой страны в Польшу. Поэтому надо вести себя осторожно, надо осторожно помогать добиваться свободы. А во всех остальных аспектах – сразу предупреждать, какие угрозы существуют. - Как вы смотрите на войну в Ираке? Оправдана ли она? - Если бы я был Президентом Польши сейчас, то есть европейской страны, то не допустил бы всего, что происходит в Ираке. У нас есть сверхдержава (то есть США), и не известно, какую роль она играет. Это очень оперативная сверхдержава в защите своих интересов. С другой стороны, есть ООН - заслуженная организация, но очень медлительная. А опасность в мире существует постоянно. Поэтому надо либо дать право свободно действовать США, либо как-то реформировать ООН. Сегодня лидером и с экономической, и с милитарной точки зрения являются Соединенные Штаты, но не являются лидером в политике. И этот факт позволяет утверждать, что мир сейчас находится в опасном положении. Нужен срочно политический лидер глобального масштаба. Кроме того, мы должны перестроить свое мышление из уровня национальных интересов на глобальный, из категории страны к категории континента. И каждое государство должно подчиниться системе глобального контроля. Чтобы, к примеру, не допустить экологической катастрофы. Но не все должно быть глобальным. Например, я не разрешу приватизировать свою жену. Мария Игнатенко, для "Острова", Варшава-Гданьск
