Срыв поставок оружия и предоставления дальнейшей финансовой помощи Украине остается главной темой западных медиа уже в течение нескольких недель. Западные союзники собираются принять важные решения об этом в январе и феврале, но пока определенными являются только их внутренние и внешние споры по этому поводу. Между тем, в Украине все острее ощущают нехватку боеприпасов, констатируют западные журналисты. “Из блиндажа на юго-восточном фронте легко услышать, как уменьшились запасы артиллерийских боеприпасов в Украине. На каждые пять-шесть прилетающих российских снарядов украинцы отвечают одним-двумя, – написали, например, в The Wall Street Journal. – С приближением третьего года войны Россия наступает, опираясь на экономику, ориентированную на войну. Между тем Украине не хватает боеприпасов, потому что дополнительная помощь от ее главного союзника, США, остается заблокированной в Конгрессе. Поскольку артиллерийские снаряды заканчиваются, украинские войска на передовой импровизируют и используют взрывные беспилотники, пытаясь сдержать россиян”. В WSJ отметили, что “дроны не могут летать так далеко и быстро, как артиллерия. Они не могут нести столько взрывчатки или пробивать бетонные стены. Но имея стоимость всего несколько сотен долларов за штуку, беспилотники обходятся гораздо дешевле, чем артиллерийские снаряды, и их гораздо легче производить: волонтеры покупают дроны у коммерческих поставщиков и передают их солдатам, которые оснащают их взрывчаткой. В течение последних шести месяцев обе стороны все чаще используют FPV-беспилотники, поскольку они доказали свою полезность на плоских открытых полях Украины. Они намного точнее артиллерии, что позволяет пилотам дронов преследовать движущиеся транспортные средства и солдат пехоты. В то время как артиллерии обычно требуется несколько выстрелов, чтобы попасть в цель, FPV-беспилотники попадают почти каждый раз”. The New York Times также обратили внимание, что “россияне скопировали тактику и наводнили прифронтовые территории беспилотниками в течение последних недель, со смертельным исходом, рассказали украинские солдаты и командиры. ‘У меня сложилось впечатление, что Россия заинтересована в беспилотниках на государственном уровне’, – сказал солдат с позывным Кот, но Украина, в отличие от России, все еще полагается в своей дроновой программе преимущественно на волонтеров и гражданских доноров. ‘Мне кажется, – сказал он, – что правительство должно делать больше’”. В NYT рассказали, что “россияне использовали беспилотники для сброса дымовых гранат в окопы. Один солдат с позывным Медик сказал, что это было похоже на слезоточивый газ. “Он вызывает очень сильную боль в глазах и огонь, как кусок угля, в горле, и ты не можешь дышать”, – сказал он. Несколько солдат надели противогазы, чтобы оказать помощь пострадавшим, но когда двое солдат отряда выползли из бункера, чтобы спастись от газа, их убили гранатами, сброшенными с российских беспилотников, парящих над ними, рассказали солдаты. Все подразделения вдоль фронта несут тяжелые потери. За последние месяцы почти все были ранены или едва спаслись, рассказали солдаты. ‘Нам не хватает людей, – сказал командир разведки 117-й бригады, который использует позывной Бандерас, в честь актера. – У нас есть оружие, но не хватает людей’”. Керченский мост еще стоит? В последнее время западные колумнисты стали акцентировать внимание на том, что неубедительные военные достижения Украины в прошлом году – на самом деле в меньшей степени просчет Украины, чем ответственность Запада. Речь идет теперь даже не о несвоевременной поставке нужного оружия, как отмечали ранее, а о полной непоставке чего-то, что могло бы привести к решительному продвижению украинских сил. “Когда в 2018 году Керченский мост, соединяющий Россию с Крымом, украинским полуостровом, который Москва незаконно захватила и аннексировала четырьмя годами ранее, открыли для движения транспорта, подхалимские медиа Владимира Путина назвали его “строительным проектом века”. 12-мильный прогон стоимостью около восьми миллиардов долларов воплотил в бетоне и стали века российских геополитических мечтаний и собственный неоимперский проект Путина. Российский диктатор, который форсировал строительство прогона, несмотря на огромные инженерные вызовы, проехал по нему на самосвале и провозгласил “великолепный результат”. То, что знаковый мост все еще стоит, само по себе удивительно, ведь союзники Украины обладают оружием, способным сбросить его в Керченский пролив примерно сотней футов ниже. То, что они не предоставили это оружие Украине, свидетельствует о фундаментальном разрыве в пропитанном кровью соревновании воль между Путиным и Западом”, – написал колумнист The Washington Post. По его мнению, “какими бы ни были собственные военные ошибки Украины, Запад, безусловно, мог и должен был бы сделать больше, быстрее, чтобы подготовить Киев к многомесячному контрнаступлению, которое началось в июне прошлого года. Вместо этого Запад медлил, и наступление Украины сошло на нет, когда осень перешла в зиму. Это изменило импульс на поле боя, вынудив киевские войска к оборонительному приседанию, в то время как Россия наполняет небо снарядами, нацеленными на украинские города и инфраструктуру. За пять дней, до 2 января, Россия выпустила более 500 ракет и беспилотников по целям по всей Украине. По данным Организации Объединенных Наций, обстрел оставил по меньшей мере 90 гражданских мертвыми и более 400 ранеными. Представитель немецкого правительства осудил эти атаки как военные преступления. Но Берлин продемонстрировал яркий пример колебаний Запада, отказавшись предоставить Украине именно то оружие, которое могло бы разрушить Керченский мост: немецкую ракету “Таурус”. Другие западные ракеты, предоставленные Украине Соединенными Штатами, Великобританией и Францией, могут пробить дыры в мосту. “Таурус”, ракета воздушного базирования, низколетящая, высокоточная и способная проникать в цель, прежде чем взорваться, могла бы перерезать его полностью”. “Украина преимущественно придерживается условий своих союзников не использовать оружие, предоставленное Западом, для поражения целей на территории России, – отметили в The Washington Post. – И предыдущие опасения, что определенные поставки оружия спровоцируют Путина, оказались безосновательными. Как выглядела бы российская эскалация в условиях кампании “выжженной земли”, которая уже уничтожила десятки украинских городов? Применение Кремлем ядерного оружия всегда выглядело маловероятным, тем более после того, как президент Китая Си Цзиньпин предостерег Путина от этого. Страх едкий, и он подорвал намерение союзников предотвратить захват Путиным территорий. Своими сомнениями и колебаниями Запад сигнализирует российскому тирану о слабости. Это больше, чем отправка в Украину любой ракеты, является самой верной провокацией и настоящей опасностью”. “Оставили несколько тяжелых скульптур и портретов Ленина” Западные издания продолжают регулярно публиковать репортажи с линии фронта и истории украинцев, которые переживают войну, оккупацию, а некоторые еще и плен. The Economist рассказал на этот раз также о российском государственном мародерстве на оккупированных территориях. Речь шла об освобожденном в ноябре 2022 года Херсоне и его областном краеведческом музее. “Российские чиновники с помощью местных коллаборационистов и тогдашнего директора музея вывезли более 28 000 артефактов, загрузили их на грузовики и отправили в Крым, который Россия незаконно аннексировала в 2014 году. Исчезли античные монеты, греческие скульптуры, скифские украшения, драгоценная бухарская сабля и даже жесткие диски с каталогом музея. Три десятилетия назад, рассказывает (директор Ольга) Гончарова, музей вернул коллекцию готической бронзы, разграбленную немецкими оккупантами во время Второй мировой войны. Теперь ее украли россияне”, – рассказал The Economist. Как отметили там, “определить цену похищенных произведений почти невозможно, поскольку лишь часть из них была оценена для страхования. В апреле прошлого года ООН оценила ущерб, который нанесла война культурному наследию Украины, в $2,6 млрд. Сейчас эта цифра кажется консервативной. Отслеживание того, что разграбили россияне, – это также головная боль. Многие украинские музеи, особенно небольшие региональные, полагались на бумажные каталоги, часто устаревшие или неполные, говорит Марьяна Томин, чиновница Министерства культуры. Некоторые из этих каталогов теперь исчезли. Работа по оцифровке имущества, которую начали только три года назад, приобрела новую актуальность”. “Через дорогу от Херсонского областного краеведческого музея расположен городской художественный музей, – продолжался текст The Economist. – На момент вторжения России он находился на ремонте; некоторые сотрудники сказали новой власти, что коллекция музея была вывезена на север. На самом деле она хранилась в подвале, и в конце концов россияне узнали об этом благодаря местным информаторам, в частности, бывшему директору областного музея. К тому времени, как украинцы вернули город, россияне вывезли около 10 тысяч из 14 тысяч музейных произведений, включая картины Ильи Репина и Алексея Шовкуненко, художника, в честь которого назван музей, а также религиозные иконы. Они оставили несколько скульптур, которые были слишком тяжелыми, чтобы их можно было перевезти, рассказывает сотрудник музея Игорь Русол, плюс несколько портретов Ленина”. “Прошлым летом, на основании фотографий и видео из интернета, сотрудники музея пришли к выводу, что часть похищенных произведений искусства хранится в музее “Таврида” в Симферополе, в оккупированном Крыму. Директор “Тавриды” Андрей Мальгин, с которым связались по телефону, признал, что херсонскую коллекцию держат в его музее. Мальгин, который в июне попал под санкции ЕС за свою роль в ограблении, говорит, что произведения были перемещены ‘на хранение’”. Обзор подготовила Софья Петровская, “ОстроВ”
