Израильтяне в Донецке Я посетил медцентр ООО "Промэксим", так как одним из соучредителей его в самом начале наряду с супругами Вороновыми был гражданин Израиля депутат израильского парламента – Кнессета – Эфраим Гур, и мы обобщали этот опыт, как интересный прецедент сотрудничества по линии Израиль-Украина. Гур – это тот человек, который в свое время активными действиями заставил больше шевелиться нашего земляка Щаранского, самого известного израильского русскоязычного политика, выпускника донецкой средней школы номер 17. Говорят даже, что, если бы ни Гур, Щаранский бы в полной мере не состоялся. На то был Гур, чтобы Щаранский не дремал. Забегая вперед, скажу, что Гур, видя весь этот донецкий ужас, оставил свое участие и перевел принадлежавшую ему долю медицинского бизнеса в Москву, где теперь он процветает. Активно инвестирует заработанные деньги в строительство в Грузии. Минувшей осенью мы посетили Гура в Москве. Не так давно в его московском центре было два этажа, теперь – семь! То же могло бы быть и в Донецке, если бы местному предпринимателю не мешали самым варварским образом. И если бы прокуратура защищала его права и закон. Тогда бы иностранный инвестор охотнее обращал свое внимание на Донбасс. …Вдруг сейчас вспомнилось: когда-то приходил в донецкую синагогу по субботам и праздникам один паренек-израильтянин, он занимался сельскохозяйственным бизнесом не то в Старобешевском, не то в Тельмановском районе. Как же его звали, дай Бог памяти… Шломо, кажется. Вдруг перестал приходить. Пропал… Рассказывали, что его убили… И грустно, и гнусно, и некому… Все это так гнусно и грустно, что просто не верится, что такое вообще может быть. Поэтому я поделился своей "эксклюзивной" информацией о захватах и о том, как борется Воронова, с одним товарищем, бывшим израильтянином, вернувшимся в Донецк жить и работать. Что ж, каждому свое. Рыба ищет, где глубже, а человек, где гуще. Ему кажется, в Украине есть лучшие возможности для бизнеса. Может быть. Если б еще не мешали. Я думал, друг удивится, но он сказал: "Ой, не сыпь соль на рану! У нас на фирме была та же самая фигня. Налетели в масках, причем, выбрали день, когда у народа праздник – мы как раз собирались отмечать Новый год. Только что красиво скупились в "Амсторе", разложили все по тарелкам – влетают: "Всем стоять!" - Так надо было протестовать! Отстаивать свои права! Биться! Не 37-й год! - Да что мы только ни делали! Даже дорогу перекрывали в знак протеста и гражданского неповиновения. У нас ведь фирма строительная, у нас есть бетоновозы, мы их выстроили поперек, сами взялись за руки цепочкой. - И что? - И ничего! И это все давление на нас и нашего шефа также внезапно и вдруг в одну минуту кончилось, как и началось. - Почему? - Ты что, маленький? Не понимаешь, почему? Вот, когда они нужны, они не приезжают. Я в Донецке в самом центре города не раз вызывал милицию. Она либо приезжала с большим опозданием, либо не приезжала вовсе. Звонишь по 102, и по тону оператора, по его пренебрежительным репликам уже знаешь, что наряд не примчится. Мне после моего одного такого обращения перезвонили из Ворошиловского РОВД и, вместо того, чтобы, не теряя времени ехать, переспросили: "Что у вас там случилось?" Я говорю: "Это не у меня, у вас случилось". Вот я не представляю, чтобы в Израиле на вызов не приехала полиция. Она приезжает всегда и мгновенно, даже если просто шумят соседи. Мне в Донецке синяков понаставили. Может и сам виноват, полез, куда не надо, я не отрицаю. Но со мной в милиции даже никто не поговорил. Я не получил никакого ответа на свою жалобу с предоставлением результатов судмедэкспертизы, кроме копии письма вышестоящего милицейского начальника нижестоящему, в котором тот предупреждает его о персональной ответственности, если с моим делом не разберутся. Ну и плевать он хотел, нижестоящий. И это речь об иностранном гражданине и журналисте. Какой же помощи, какой защиты ждать рядовому украинскому человеку от силовых структур своей власти? Говорят, в прокуратуре, в милиции, в судах самая сильная коррупция. Говорят. Я не знаю. Я бы обвинил их в другом: в лености и непрофессионализме. Быть коррупционером – это еще надо уметь, гораздо проще ничего не уметь и ни за что не отвечать. Картинка с натуры, виденная мною все в том же центральном Ворошиловском районе Донецка. Муж тузил жену. Вся квартира в крови и битом стекле. Далеко не сразу и с неохотой, с уговорами и разговорами приезжает наряд, вызванный по 102. Причем отнекиваться начинает уже телефонный оператор. "Ничего не трогать! Ничего здесь не убирать! Приедет лаборатория и будет следствие!" – авторитетно заявляет старший наряда. Кое-как составив протокол, милиционеры уезжают. Хозяйка, не вняв многообещающим словам стража порядка, наливает в ведро воды и принимается за уборку. "А как же лаборатория и следствие?!" – восклицают присутствующие соседи. "Какая лаборатория! Какое следствие! Я вас умоляю! Сюда больше никто никогда от них не приедет". Представляю себе, сколько мух развелось бы уже там, если бы не мудрость знающей жизнь женщины, которую муж бил уже не раз, и реакция милиции всегда была примерно такой же. А если бы на ее месте оказался человек не такой бывалый и понаивнее, более законопослушный, верящий милиции?! Как так можно милиционеру, офицеру, безответственно бросить фразу и уехать?! Как им верить? …Мне показалось до боли знакомым лицо организатора нашей иерусалимской встречи Авигдора Эскина. Нет, ну, во-первых, это очень известный публицист, правозащитник. Постоянно читаю его статьи в американской прессе. Но где-то я видел это лицо конкретно, на каком-то знаменитом скандальном снимке, облетевшем Интернет. Вспомнил! Когда Ющенко стал присваивать звания героев бандеровцам и увековечивать их имена, Эскин подошел к украинскому посольству в Тель-Авиве на улице еврейского пророка Ирмиягу, где остро пахнет плещущимся неподалеку лазурным Средиземным морем. Подошел с плакатом: "Нацистские лизоблюды, вон!" Там еще наши хлопцы флаг украинский тогда порвали сгоряча и выбросили в урну. Он рвется легко, по шву, на две половинки сразу. Все так хрупко в этом мире… Так посол глянул в окно и вызвал по телефону полицию. Мгновенно прибыл летучий наряд: двое закованных в черную пластиковую броню суперменов с автоматами. Потом еще легковушки с мигалками подкатили. И конфликт был пресечен в корне. А в Донецке напротив моего дома в медицинском институте, сейчас он называется, кажется, университетом, сейчас любое ПТУ называется академией, арабские студенты торжественно, на линейке, при своих преподавателях-профессорах сожгли израильский флаг. Флаг государства, с которым у Украины есть договор о дружбе и сотрудничестве. И никто слезинки не уронил, никто не сказал: что ж вы, черти делаете! Не говоря уже о том, чтобы вызвать милицию. Да она бы и не приехала, я думаю. Вот в чем разница двух подходов в двух странах к закону, как к таковому. Презумпция невиновности И вот куда и кому жаловаться, например, тем, к кому в праздник прибыли налетчики, как это было в коллективе моего товарища? А никуда не нужно. За этим должен смотреть прокурор. Существует величайшее завоевание демократии – презумпция невиновности. Человек не должен ничего никому доказывать, доказывать должны те, кто имеют претензии. А прокуратура должна следить за соблюдением законности при этом. Все просто, все мудро придумано. Но это в теории. На деле же берут и запирают Гайсину в стенах (чуть было не сказал в застенках) Ворошиловской районной прокуратуры города Донецка. Давят на женщину, угрожают, пугают, как в 1937-м. При попустительстве, а может быть даже и при прямом участии районного прокурора Сагунова. Почему я так думаю? Потому что, прокурор обязан знать обо всем, что происходит "на его территории", в его, так сказать, "зоне ответственности". Трудно предположить, что он этого не знал. Если он не знает, что у него в прокуратуре делается, значит, он плохой прокурор. А если знает и потворствует беззаконию, тогда тем более. Все было вот как. Наталью Воронову и ее финансового директора Ирину Викторовну Гайсину пригласили в прокуратуру для беседы. Подчеркиваю: пригласили, а не обязали прийти. Акцентирую внимание читателя: для беседы, а не для допроса. И они пришли, как две порядочные гражданки. Не как законопослушные, потому что закон их приходить не обязывал, а именно как порядочные, т.е. по своей доброй воле. В прокуратуре женщин разделили, Наталье Валентиновне разрешили уйти домой, а Гайсину оставили и начали допрашивать, пугать: "Посидишь у нас месяцок-другой, все расскажешь!" Там из прокуратуры есть неприметный ход прямиком в милицию. Туда ее и отвели по коридору. А суть дела в том, что у Вороновой с ее личного банковского счета вдруг пропали деньги. Не такие большие, но и немаленькие: она у себя на работе ссуду брала. И вот они с банковского счета вдруг исчезают, испаряются. Она лично сама считает, что деньги списал банк. Скажем так, нейтрально и красиво - "списал". С этим и обратилась в милицию и в прокуратуру. Кстати, это не такая уж и редкость, поройтесь в Интернете, подобных жалоб на действия банков, когда со счетов пропадают деньги, много. И вот милиция и прокуратура, вместо того, чтобы помочь ей найти свои деньги, вместо того, чтобы покопаться, прежде всего, там, где они пропали – в банке, стала искать "воров" в личном окружении потерпевшей. Чего в принципе нормальному грамотному следствию тоже исключать нельзя. Но не такими же грубыми и унижающими человеческое достоинство методами надо действовать! Гайсина могла снимать деньги со счета? В принципе, если рассуждать теоретически, могла. Так давайте ее запрем и на нее надавим, чего проще! Авось расколется. Самый простой путь и никакой мороки. И никакого следствия вести не надо. Потому что, вести следствие – это надо уметь, тут надо быть профессионалами. Почему именно так с пропавшими деньгами все получилось, я того доподлинно не знаю. Как выпускали из прокуратуры возмущенную Гайсину видел, присутствовал при этом. Интервью с ней записал тут же, можно сказать на ступеньках. Однако же всех деталей пропажи денег не знаю, и неблагодарное это дело журналисту писать с чужого рассказа. Вы побеседуйте с Натальей Валентиновной Вороновой, с Ириной Викторовной Гайсиной, с людьми причастными, они не прячутся, они все подробно расскажут. Я же, как журналист, лишь хочу обратить внимание общественности на несправедливость и предлагаю, чтобы было проведено законное расследование этого инцидента. И ничего не будет в том плохого, если уже сейчас накажут тех, кто осуществил то позорное задержание, ведь оно прямо противоречит Основному Закону украинского государства – ее Конституции. В Конституции сказано: «Никто не может быть задержан, кроме как…» Бывают особые ситуации. Это делается по решению суда. В данном случае в стенах Ворошиловской прокуратуры Донецка, призванной следить за соблюдением закона, на лицо грубейшее его нарушение и надругательство над Основным Законом страны. По-моему, за это там должны ответить. Одного прокурора уволить без пенсии, другим наука будет. Бывший президент Ющенко в свое время, которое, к счастью, кончилось и ушло, велел создать экземпляр Конституции Украины весь в золоте и драгоценных камнях. Ну и зачем? Наверное, чтобы подчеркнуть этим – нет в Украине ничего дороже закона и прав человека. Пред ними должен возникать священный трепет, как и перед этим ювелирным чудом ручной работы (лучше бы на этот скарб купил какое-то медоборудование для районной больницы). Но, если Конституция не работает, если ее положения не исполняются, а грубо попираются, то делай эту книгу книг хоть из шоколада! Это будет выглядеть насмешкой и профанацией. В Израиле, например, Конституции нет вовсе. Считается, что она просто не нужна. Существует здравый смысл, им и нужно руководствоваться, зачем его еще в книгу записывать? Я спросил у своего адвоката Вероники Бромберг, человека многоопытного, она постоянно на заседаниях с депутатами в Кнессете, бывает ли такое, чтобы в израильских банках пропадали деньги со счетов. «Как это?», - удивилась она. «За вклады отвечает государство. Вклады застрахованы. Лично мне не известны такие случаи, чтобы пропадали деньги. Как-то одному моему клиенту в банке вместо 10.000 шекелей зачислили на счет по ошибке 100.000, такое было, нолик лишний дописали. Но чтобы деньги пропадали… Ты меня озадачил своим вопросом. Никогда такого прецедента не было, и я над этим никогда не думала». У нас в Иерусалиме как-то мошенники продали людям поддельные месячные проездные билеты. Так было объявление автобусной компании – тем, кто купил, прийти и бесплатно обменять на настоящие. Так что Украине еще учиться цивилизованным отношениям госструктуры - народ. Есть в израильских банках такая интересная и очень демократичная форма вкладывания денег на счет. Приходишь даже и не в сам банк, а в его вестибюль. Даже, когда банк закрыт. Своей банковской магнитной карточкой ты сам можешь открыть дверь. Берешь специальный конверт, кладешь в него любую наличность и пишешь, чего, куда, кому. Отрываешь от конверта себе квитанцию, и опускаешь его в ящик типа почтового. Конверты эти пустые приготовленные лежат без счета. И ведь так же можно написать на корешке все, что угодно и, ничего не вкладывая, прийти потом в банк с претензией: «Куда девались мои деньги?» Я поделился своими сомнениями с банкирами. Они были в растерянности. Они такого вопроса не ожидали. Не было в их практике такого. А тут пропали у человека деньги в уважаемом солидном Проминвестбанке и привет. И никто не виноват. Еще и на пострадавшую сторону прокуратура давить стала. Вот уж поистине, правительство в Украине по-прежнему у своего народа в большом долгу. Чтобы вызволить свою подчиненную и коллегу Вороновой ничего особенного и делать-то не пришлось. Она вернулась к себе в офис и написала бумагу, в которой напомнила работникам прокуратуры про Конституцию и про «никто не может быть задержан». Мы поехали, отдали это письмо дежурному прокурору, и нам сказали: «Сейчас выпустим вашего товарища, ждите на крыльце». Декольте к погонам не идет Но это хорошо, что Воронова разбирается. А другим как быть, обыкновенным, «неграмотным» людям? Вот представим себе, что заперли какого-нибудь простолюдина, вуйку з полоныны, у которого ни компьютера, ни принтера нет, чтобы написать письмо, электричество в хате бывает не всегда, да он и писать-то толком не умеет. Ни знания закона, ни мыслей по этому поводу. А одно только возмущение и твердая уверенность в том, что прав тот, у кого больше прав. Мы, когда в судах с Натальей бывали, своей очереди ждали, неизбежно заходил разговор с такими же ожидающими соседями по стульям казенным вдоль стены. Слово за слово, ей люди задавали вопросы о своем, видя, что она разбирается, и она всех дельно консультировала. Наташка вообще умная и ушлая баба. Моя жена ее терпеть не может. Мы увидели страшную народную правовую неграмотность, просто-таки тьму кромешную. Люди не знают о своих правах ничего! Вот, например, любому хорошо известно, что, если не хочешь проблем, в милиции, в прокуратуре, ничего подписывать нельзя. Люди в этом твердо уверены. "Я там ничего не подписал! Ах, какой я молодец!" Ослы! Наоборот! Обязательно надо подписывать. Потому что, если не подпишешь ты, за тебя подпишут другие. На всех пустых местах поставь "зет", чтобы туда ничего лишнего не вписали. И напиши: "С моих слов записано не верно. Следователь меня принуждал!" Как в случае с Гайсиной. И он не будет знать потом, куда с этим протоколом деваться! …Странного вида работницы ходят по коридорам Ворошиловской прокуратуры Донецка, в чуть ли не вечерних платьях, с обнаженной спиной, декольте и разрезами. Так может выглядеть, например, даже и дежурный прокурор. При том эти дамы не способны на элементарное – грамотно изложить положение закона. Вот типичная сцена в прокуратуре – диалог, достойный пера сатирика, между работником прокуратуры и гражданином. - Вам известно положение закона, в соответствии с которым (…)? - Нет. Откуда я могу его знать, я же не юрист. - Так что, вас с ним знакомить? - Конечно. - Ты можешь познакомить? – дежурный прокурор обращается к своей такой же полуголой коллеге. - Нет... И дамы начинают куда-то звонить, чтобы найти кого-то, кто бы мог растолковать человеку положение закона, который они как профессионалы знать обязаны. Или, вот такая "мелочь". Понесли мы жалобу, не надеясь на помощь Ворошиловской районной прокуратуры, в прокуратуру областную. Женщина, дежурный прокурор, нашу жалобу не принимает: "Нельзя через голову, не положено! Несите в районную! Мы такую жалобу не примем!" Наталья ей спокойно: "А вы примите". "Не примем!". "А вы примите". И она приняла. Когда вышли на улицу, Наталья мне говорит: "Если бы действительно было не положено, и они бы действительно не имели права принять, они бы не приняли. А они приняли. Значит, все положено, просто мороки себе лишней не хотели". И вот другой на нашем месте, который законов не знает, встал бы и ушел. А им только того и надо, чтоб отфутболить. Принимая все же, хоть и со скрипом, нашу жалобу, дежурный прокурор в облпрокуратуре сказала: "Хорошо, я приму. Но это только затянет дело, вы потеряете время, вам же хуже". А мы и так уже наперед прекрасно знали, что нами на самом деле вообще никто заниматься не будет. Время мы не потеряем, нам оно вообще не будет уделено никогда и нисколько, ни в районной прокуратуре, ни в областной. Закон «Об обращениях граждан» суров, но это закон Я пробовал по своим каналам, как журналист (а у журналиста всегда много своих собственных каналов, иначе он не журналист), обратить внимание главы правительства Украины на беззакония, которые происходят в Донецке, в частности на то, что случилось с Вороновой. Мне сказали: существует Закон об обращениях, поэтому обращение должно производиться строго по закону. Ну, то есть, я так понимаю, надо написать официальное письмо. И что? Глава правительства после этого, зажав в руке мое письмо, лично приедет разбираться в Донецк? Или пришлет комиссию? Нет, конечно. Максимум, жалобу, как обычно, отправят туда и тому, на кого жалуешься. А там плевать хотели. Поэтому мне лично совершенно непонятен смысл Закона об обращениях. На местах тобой не занимаются. Пишешь жалобу наверх, она возвращается на места и там кладется под сукно. Вот и все. Писем Натальей было написано очень много. Результата нет. Она ездила на личный прием к премьер-министру. К бывшему (бывшей), правда. Не думаю, что что-то изменится, если она запишется на прием к премьеру нынешнему. Вот я хочу, чтобы в Донецк прислали независимую следственную комиссию. Как этого добиться? К кому обращаться, кому жаловаться? Самому президенту? Только не в соответствии с Законом об обращении, который ничего не даст. В закон этот я не верю. Снова искать своих собственных каналов. И ничего зазорного я в этом не вижу. Для пользы общего дела все средства будут хороши. …Теперь, когда Янукович стал президентом, мне часто вспоминается один давний эпизод. Зима, метель и лютая стужа. Снег кружится, и я, подняв высоко толстый воротник тулупчика, собрался на рыбалку. Во дворе дома встречаю Виктора Федоровича, он идет на работу. Почему-то он меня затронул, и мы стоим, разговариваем. А я про себя все думаю: "Виктор Федорович, ну, когда вы меня уже отпустите! Холодно!" Теперь с ним уже так просто не постоять и не поговорить. Теперь об этом можно только мечтать. Если бы такое опять вдруг случилось, уж я бы не торопился уйти, какой бы мороз ни трещал. Уж я бы рассказал Федоровичу, даже и, приплясывая, даже и стоя на одной ноге, об "отдельных недостатках" в государстве, которым он правит. Что может, и чего не может человек при власти В октябре минувшего 2009 года я возглавлял нашу израильскую делегацию исполнителей, приехавших в Донецк на традиционный фестиваль "Звезды мирового балета". Наших ребят принимала у себя на фирме, в своем опустевшем медцентре, Наталья Воронова. Создала им хорошую репетиционную базу (у нее внизу там холл большой и зеркала) и отличные бытовые условия. Уютно оборудовала красивые комнаты. Самолично им оладушки пекла, сама ломала во дворе калину и ставила по утрам в вазу со свежей водой. Хотела, чтобы гостям было у нее хорошо, чтобы выступили они достойно, чтоб городу запомнились. Фестиваль проходил под патронатом Раисы Васильевны Богатыревой, народного депутата Украины, политического и государственного деятеля, Секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины. Поэтому, естественно, мне грех было не пожаловаться такому человеку на то, что обижают нашу гостеприимную хозяйку, достойную украинскую женщину, хорошего предпринимателя и борца за справедливость. Что я и сделал официальным письмом на имя Р.В. Богатыревой. От нее пришло письмо с требованием разобраться. Пришло оно… на облисполком. То есть, снова на круги своя, как обычно. Но ведь я же не в исполком писал, а Богатыревой. Я думал, что уж у Секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины есть собственные силы и средства. Оказалось, нет. Вспомнился мне в связи с этим один показательный эпизод на тему, что могут и чего не могут депутаты, что может и чего не может власть. Когда я работал в ясиноватской газете, пришел ко мне в редакцию рабочий-железнодорожник, искавший какой-то правды, и не находивший ее. Он пожаловался мне, что ходит из кабинета в кабинет, всюду его футболят, никто не берется помочь. Все ссылаются на отсутствие возможностей. "В 1938 году уходил я в армию здесь же, в Ясиноватой, и мне задержали расчетные деньги", - стал рассказывать этот роботяга. "Тоже гоняли из кабинета в кабинет, как серого зайца". Ну, как обычно: Иван Кивает на Петра. Рабочему человеку это надоело, и пошел он за справедливостью, как в последнюю инстанцию, таки к Петру, к начальнику Ясиноватского отделения дороги Петру Кривоносу. Занимал эту должность тогда герой первых пятилеток, в недавнем прошлом славный машинист паровоза – новатор. Кривонос мужик был крутой, он жаловаться на узкий круг своих полномочий и отсутствие возможностей не стал. Петр Федорович взял заявление и размашисто написал в уголке: "Выплатить!" Вот и все. Вот как решаются вопросы, если человек действительно облечен властью, если он действительно за справедливость и на самом деле, а не словах, может и хочет помочь. Мне в ответ на мое официальное обращение Представителю уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека уполномоченный В. Яценко прислал теплое письмо на двух страницах. В нем подробно рассказывается в общем, что обычно делается уполномоченным. Як кажуть украiнською, "взагалi". Только ни слова по существу моего обращения. Ни слова о том, намерены ли помочь людям, о которых пишу. Кстати, супруг Раисы Васильевны Богатыревой Игорь Александрович — первый заместитель гендиректора Украинского фонда поддержки предпринимательства. Так что помочь и Наталье Вороновой, и Евгению Ищенко-Гиллеру (о нем см. ниже), как предпринимателям, это как раз, если и не ее, то его тема. Государь и милостивый государь Когда к нам в Иерусалим приехал для встречи с общественностью советник украинского премьер-министра, и я поделился этой информацией с Натальей, она мне первым делом сказала: «В подобных случаях всегда постарайся выяснить, советник ли это или общественный советник. Разница может быть такая же, как между понятиями «государь» и «милостивый государь». Я по-быстрому связался с администрацией Азарова… …Ладно, общественный советник, он все равно тоже советник. И ему тоже можно пожаловаться, чтобы донес до премьер-министра. Я так думаю. Это даже лучше для него же самого. Пусть общественник работает активнее, тогда, может быть, переведут в штатные. Мудрая Наталья! Все сечет сразу. На мякине не проведешь. Много всего знает из области закона, права, все схватывает на лету и в мельчайших деталях может проконсультировать. Я ни разу еще не видел, чтобы она в чем-то ошибалась. В особенности в том, что касается закона. Уж эту школу она прошла за годы от «а», до «я», многое на своей шкуре испытала. Вот ей бы стать у премьера советником, хотя бы тоже общественным. Тогда бы уже давным давно законы на Украине были бы другими, и для людей на местах многое не зависело бы от милости милостивого государя – местного конкретного царька. «Учись, дядя, пока я жива», - пишет она мне по электронке. Да, в Донецке она многим поперек глотки, и за ее горло многие мечтают подержаться. М. Каганович, председатель Донецкого землячества в Израиле (г. Иерусалим), для «ОстроВ». (Окончание следует).
