В Иерусалиме встретился с выходцами из Украины советник украинского премьер-министра Николая Азарова Сергей Заворотный. Говорили на объемистую и на первый взгляд мало связанную внутри себя тему (так она была заявлена гостем) – о коррупции в Украине, бандеровщине и уроках Холокоста. Мне же лично мотивы этой встречи в зале "Галим" отеля "Инбаль" навеяли мысли, вроде как и вовсе не по теме нашего собрания, а с другой стороны, на мой взгляд, именно как раз по самой, что ни на есть этой заявленной теме. Если только на нее взглянуть под другим углом. Более современного и более актуального сегодняшнего понимания. С того и мучаюсь Супружница моя, чистокровная украинка, в Донецке, на шахтерском поселке рожденная, терпеть не может свой родной город, считает его столицей тупого бычества и старается без крайней надобности туда никогда не приезжать, а если и приезжает – больше недели не выдерживает. Я же, наоборот, обожаю этот город, и каждый год подолгу бываю в нем: пять месяцев и пять дней был в Донецке в том году, восемь месяцев – был в позатом. Я говорю ей: можно не принимать строй, правительство, порядки, но город, в которым ты родилась, как можно?.. Но она не хочет принимать именно город – лощеный, равнодушный, где дома затянуты в пластик, где все покупается и все продается. Где, если на улице одна машина задела другую, то водители сразу обзванивают своих друзей – у кого в ГАИ знакомые? В этом городе так решаются проблемы. И он для нее олицетворяет и строй, и правительство, и порядки. А того города, в котором она родилась, уже нет давно. Как-то прилетели, и нам говорят у трапа: "Вас приветствует Донецк – столица украинской мафии!" Пошутили, наверное. Лично я знаю Донецк как город рабочих людей, как танцевальную столицу Украины, город хорошего вкуса, где сливаются вместе "стиль" и "сталь", и удивляет весь мир сын горняка художественный руководитель одного из лучших национальных оперных театров Вадим Писарев. В том году мы привозили к нему на фестиваль звезд мирового балета группу исполнителей из Израиля. И в этом опять привезем. …В 2007-м я приехал в Донецк на фестиваль восточного танца. А затем каждый год стал приезжать уже совсем по другому поводу. Для того, чтобы собирать материал… о нарушении прав человека в Украине, потому что невольно стал свидетелем красивой театральной весной 2007-го отвратительной сцены, как донецкая налоговая милиция унижала людей самым варварским образом. Командовала ими женщина, ярко напомаженная, в красном плаще, в красных высоких сапогах, в короткой юбке, ей только еще хлыста не хватало… И зачем нам теперь говорить о фашистах прошлых, пережевывать старую жвачку, если люди с чем-то похожим поведением живы-здоровы сегодня, прекрасно чувствуют себя среди нас, и в современном правовом государстве Украине любой может быть несправедливо унижен и оскорблен, может из-за беззакония вдруг потерять свою собственность, быть запертым за решеткой только потому, что следователю так захотелось. Вот я о чем. В Украине до сих пор, чтоб вы знали, действует закон 30-х годов, позволяющий следователю «по своему внутреннему убеждению» решать, как поступить с человеком. Так прямо в законе и написано. Ни за какой проступок, даже за взятку, прокурор по действующему в Украине законодательству не может быть привлечен к уголовной ответственности, а только к административной, такой как выговор, понижение в ранге и в должности, лишение нагрудного знака и т.п. Отсюда и безответственность. Если бы меня спросили, какие у меня самые сильные впечатления от Украины, что сразу же и первым делом бросается в глаза, я бы сказал: беззаконие! Оно во всем! Все там можно "порешать", обо всем можно "договориться". В аэропорту тебе говорят: "Давайте 10 долларов, и мы не открываем ящик". И хоть бомбу вези, хоть героин. И это накануне "Евро-2012". Сколько я ни жаловался на это в СБУ официальными письмами с указанием конкретных фамилий, в ответ даже простой отписки не получил. Выходишь из аэропорта, стоишь на зебре – ни одна машина не остановится, летят, как так и надо, хотя закон это однозначно запрещает. Вот я не представляю, чтобы в Израиле на зебре не остановилась машина. Беззаконие начинается с малого, продолжается в большом. Я предложил на нашей иерусалимской встрече с советником главы правительства Украины поговорить, оттолкнувшись от бесправия 1937 и 1941-годов о том, что актуальнее сейчас: о сегодняшнем правовом, милицейском, прокурорском, судебном "беспределе" в Украине. Не люблю это слово, нет такого в русском языке, оно из криминального сленга. Но, по крайней мере, его все знают, оно всем понятно, потому что оно живо и, к сожалению, в действии. Нет слова, но есть дело. Много существует такого, что мы не любим, а оно есть. И вот с этим надо бороться, а не разглагольствовать о нем. Этому нас учат и уроки Холокоста, и Голодомора, и разные коррупционные скандалы – хоть в Украине, хоть в Израиле. Народ на встрече не особо на мое предложение откликнулся. Народ не был к такому повороту готов и не затем сюда пришел. Люди пришли со списками и картами старых могил и мемориалов, с перечнями давних злодеяний тоталитарных режимов. Игра «Увидь фашиста» Когда мы говорим о том, что в России и на Украине поднимают голову неонацисты, ветераны войны усмехаются: вы и понятия не имеете, вы даже и представить себе не можете, какими на самом деле были настоящие фашисты. И мне тоже, к счастью, не с чем сравнивать. Присутствовавший на нашей встрече с советником украинского премьера старый человек, бывший киевлянин по имени Михаил фашистов видел: он случайно выжил в Бабьем яре. Все же остальные, люди молодые, пришли на эту встречу теоретизировать. Поэтому я подобные мероприятия, честно говоря, и не люблю. Когда этот самый Михаил приехал недавно в Украину говорить, ему это не дали. Его захлопали, затопали, заулюлюкали. Отвратительная была сцена. Нам же на нашей конференции было легко и комфортно: мягкие кресла, кофе, чай, баранки. Начиная свои весомые монологи, политологи многозначительно говорили: "Э-э…". А в это самое время, в сегодняшней Украине есть люди, с которыми обходятся почти как в 37-м. И никому до этого нет дела, и никому ничего не докажешь. И хоть волком вой, хоть локти кусай. Никто по этому поводу не соберет пресс-конференцию. Я как-то пытался, по конкретному вопросу – нарушение прав человека в Донецке с называнием конкретных фамилий – ни один журналист не пришел. Мне еще и так сказали: "Хотите пиариться, платите! Стаканом кока-колы сейчас журналиста на пресс-конференцию не заманишь". Еще и так это теперь понимается: все, что ни делается – это пиар, реклама, за которую надо платить, просто так журналист не пошевелится. …На прежней работе моей жены (теперь она медсестра в иерусалимской больнице), на донецкой областной базе "Укроптбакалея" случилась как-то трагедия местного масштаба. Приехали в 90-е годы к ним на склады с братской гуманитарной помощью от Евросоюза молодые симпатичные ребята. И надо же им было быть одетыми не то в немецкую, не то в австрийскую полувоенную форму все того же зловещего мышиного цвета. На воротах базы дежурила вахтерша, женщина, пережившая оккупацию. Увидев, что "немцы в городе" (на самом деле это совсем не смешно), она едва не лишилась рассудка. Ей стало плохо. Пришлось вызывать скорую. Больше эта женщина на работу никогда не вышла. Вот, что такое настоящие фашисты. Вот, какой след способны они оставить в душе человека на десятилетия вперед. …Мы слушали Михаила, выжившего в Бабьем яре, опустив головы и почти не задавая вопросов. Что мы могли еще спросить? А вопросы есть. Вопросов много. Только не к тем давним правителям – Гитлеру, Сталину, которые уже давно не живут на свете. У нас любят пинать мертвых львов и, чтобы лишний раз храбро пройтись по ним, собирают разные конгрессы. А выводы с переходом на современность из всего этого, какие? А что делается для того, чтобы не повторялось? Поэтому у меня конкретный вопрос к конкретному новому правительству Украины, раз уж его представитель приехал к нам: до каких пор будут благоденствовать на своих рабочих местах чиновники, допускающие в современной Украине беззакония? Помочь выявить их, назвать? Я помогу, я назову фамилии. Ту женщину, вахтершу, увели с работы под руки, потому что в памяти ее и через десятилетия ярко возникли картины войны, помутив ей рассудок. А у однокашницы моей университетской, у донецкого предпринимателя Натальи Вороновой, многодетной, в то время кормящей матери, пропало молоко, когда на ее фирму вдруг ворвались какие-то люди с оружием. То, что называется "маски-шоу". Вначале в коллективе подумали – бандиты и стали звонить в милицию, но в милиции успокоили: свои, тоже милиционеры. Что-то я успел увидеть в ходе того захвата (вообще их было несколько) своими глазами. Потом записал интервью с работниками этого коллектива. Люди от пережитого стали болеть, увольняться… В конце концов разрушилось все предприятие, отлично, показательно работавшее, исправно платившее в казну налоги, созданное с нуля на голом месте обыкновенной семьей – представителями того самого среднего класса, про который сетуют: исчез! На улице оказались 70 сотрудников. И все из-за того самого правового "беспредела". Вот, о чем надо сегодня говорить. А не про Берию, какой он был нехороший негодяй. Открыто говорить, называть фамилии и наказывать конкретных виновников того, что происходит. Терпеть не могу всяческие мемориальные торжества памяти павших: обещание быть их достойными "и больше не допустить никогда", возложение венков и т.п. Это все крокодиловые слезы. Даже не крокодильи, а крокодиловые. Сегодня полно есть, с чем бороться. Лить слезы по жертвам прошлого легче и безопаснее. Помогите жертвам сегодняшним. Может быть, такое пренебрежительное и грубое отношение к человеку, к его собственности, его человеческому достоинству, было возможно при прежней, симпатизировавшей бандеровцам и прочим недобиткам власти, и больше такое не повторится? Та ющенковско-тимошенковская власть ушла, сгинула. Но остаются на местах ее люди. Я думаю, и их тоже нужно менять. Грядет обновление, и все надо менять, все старые структуры. Пусть это будет ротация, как хотите назовите. Но, будь моя воля, я бы осколки старой власти на местах не оставлял. Мы видим, к чему это приводит. Сладкая женщина Супружница моя – простая медсестра. Ну, не совсем уж простая, а 12-го ранга. Морские капитаны бывают трех рангов, а медсестры в Израиле – 15-ти, и это уже почти врач. С такой квалификацией с руками и ногами берут на работу в больницы США, Канады, Германии, Австралии. Я ей, понизив голос: «Может, вернемся на Украину? Там не пропадем». Она мне гневно: «Ты что, с ума сошел?! Ты вообще думаешь, что предлагаешь?! Как там можно сейчас вообще жить?!» В Донецке она была, на минуточку, главным областным товароведом по сахару. Сладкая должность, разве можно сравнивать, как там ей хорошо жилось. Но, вспоминая былую работу, она вздрагивает. И нисколько не жалеет, что жизнь так круто переменилась: "Здесь мне люди руки целуют". Там, правда, тоже нередко норовили поцеловать и даже лизнуть, но по другому поводу. И не только руку. На базе этой бакалейной был отдельный цех, где разливали водку. Занимался этим печально известный Алик Грек. Надо думать, что в том числе и там начинало коваться великое благосостояние одного из ведущих сотрудников аликовской фирмы "Люкс" Рината Ахметова. Сотрудникам базы настоятельно не рекомендовалось руководством появляться на территории цеха разлива водки, и, наоборот, рекомендовалось стараться не встречаться с разливщиками, даже не здороваться. Они и ходили, опустив головы. То же самое было, насколько я знаю, и с работниками донецкого пивзавода, им советовали даже не смотреть в сторону соседней фирмы "Люкс", когда они идут на работу. А вы говорите, что после того, как рухнули тоталитарные режимы, мы теперь будем ходить с гордо поднятой головой. Какие вы наивные! Простым человеком всегда будет кто-то и что-то править. Если не диктатор, так большой капитал. На нашей иерусалимской встрече был показан эксклюзивный фильм "Ворованный попкорн" о том, как Лазаренко и Тимошенко присваивали огромные деньги, а люди шли за ними, точно бараны, верили им. Это вроде было и ушло. Типа, их разоблачили. А сейчас будто бы не так! Лазаренко сидит в тюрьме, а Тимошенко не у дел. Это уже мертвые львы, которых приятно попинать. А говорить журналисту надо о живых людях, живых безобразиях и живых беззакониях. Вот я и предложил поговорить об этом на нашей встрече. Поговорить-то поговорили. Только будет ли с этого толк. Наш гость, советник главы украинского правительства Сергей Заворотный является заместителем председателя исполкома Собора восточнославянских народов России, Украины и Белоруссии, он заместитель генерального директора Национального института развития Российской академии наук. Вот пусть и позанимается научно проблемами беззакония в Украине, стране славных восточных славян, я помогу ему материалом. Кстати, если уж Россию вспомнили, старший брат российский президент Дмитрий Медведев (не кривитесь, ничего в этом плохого нет, кроме хорошего, Россия всегда была, есть и будет старшим братом) не далее как вчера сказал, что государству не прессовать надо бизнес, а всячески помогать ему. Так и сказал. «Горькая женщина» Название этой главки я беру в кавычки. Потому что человек, о котором хочу рассказать, женщина эта, могла бы стать горькой, но таковой не стала. В силу крепости своего характера, ума своего, личной стойкости. Жизнь чуть было не скрутила ее в бараний рог, но она не далась, и я снимаю перед ней не только шляпу, но даже и свою еврейскую кипу. Я таких женщин, таких героинь, больше не знаю. Хотя они есть, конечно, и их много. Просто каждой бороться приходится в одиночку, и просто никому до них нет дела, в том числе и нам, журналистам. Все, что с этими людьми происходит и о чем они рассказывают, журналисты считают пиаром и готовы писать об этом только за деньги. В то время, как это наша прямая первоочередная святая обязанность, во весь голос говорить о таких людях и их нелегких судьбах. И, когда вот сейчас я пишу об этом, ничего особенного ведь не делаю, не геройствую, а просто выполняю свою работу. Можно даже не говорить высоких слов о долге журналиста, я просто отрабатываю свой диплом, меня ведь государство шесть лет за казенный счет учило. Поэтому, когда в Донецке начинают выяснять, кто такой этот Каганович и чего ему здесь надо, я хочу сказать: не важно, кто. Просто один человек, который на работе. Когда я спрашиваю у университетской однокашницы своей Натальи Вороновой, почему она так храбро борется и побеждает, что помогает ей – ее мудрость, ее знание законов, или то, что она такая "крутая", что? – она отвечает: "Главным образом – страх!" Страх быть растоптанной практически ни за что, на ровном месте. Не боятся только дураки. Страх. С этого все началось. Страх за то, что с ней могут сделать все, что угодно. Страх за свое предприятие и судьбу коллектива, страх за семью и своих детей, что будет с ними? Ведь, если ни она сама постоит за все это, то кто? После захватов она нашла в себе силы не растеряться, а начать спокойно доказывать в судах, что, если приходишь на фирму от имени государства с проверкой, для этого вовсе не обязательно орать, чтобы подавить волю людей, сгонять их как стадо и запрещать общаться по телефону с родственниками и ходить в туалет. Тем более, при том, что вместе с этими взрослыми находится еще и ребенок. Не обязательно наставлять на человека пистолет. Не нужно забывать, что раз ты облечен властью, ты – лицо государства. Которое, между прочим, постоянно говорит о своих глубоких демократических преобразованиях и стремится в Евросоюз. Государство, куда вот-вот приедут многочисленные зарубежные гости на "Евро-2012". Она сумела доказать в судах неправильность поведения налоговиков. Но на это ушли у нее годы… Она прилюдно вскрыла в суде такой, например, вопиющий факт: представитель налоговой службы, пришедшая взимать налоги, сама не платит их, причем давно и в особо крупных размерах. Сами судьи, без напоминания, этого не заметили, и прокуратура тоже молчит. Вместо дела – одни отписки. Вороновой приходится лично выплачивать своим людям компенсации, и при этом не только блокируется ее хозяйственная деятельность, но банк доходит до того, что просто крадет ее личные деньги с зарплатной карточки. А прокуратура долго молчала и только сейчас, после многочисленных обращений, завела, наконец, по факту кражи денег уголовное дело. Непонятно только против кого. Кто там, в Донецке у вас областной прокурор? - спрашиваю я Наталью, Ольмезов, кажется? Я не путаю? А районный Сагунов? Хочу назвать в своей статье их фамилии. "А неважно как его фамилия", - отвечает мне она. "Не важно как фамилия прокурора. Как зовут прокурора области, гражданину должно быть всё равно. Гражданин Украины обращается за решением своих проблем не к человеку, который в момент обращения занимает определенную должность, а к ДОЛЖНОСТИ, у которой есть ОБЯЗАННОСТЬ реагировать на обращения граждан и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за ненадлежащее реагирование. В случае ненадлежащего реагирования закон разрешает гражданину ОБЖАЛОВАТЬ ДЕЙСТВИЯ (или БЕЗДЕЙСТВИЕ) ДОЛЖНОСТНОГО ЛИЦА. Поэтому не стоит критиковать конкретного Ольмезова или Сагунова. Так она мне написала. А она лучше знает. Но я все же не согласен. Надо, по-моему, именно критиковать и именно конкретную фамилию! Только тогда до человека дойдет. Нас учили в школе по обществоведенью, что одна личность в истории ничего не решает. А по-моему, решает и именно одна. Ниже будет история про ясиноватского милиционера, который сказал мне: "Тут я хозяин!" И он прав. Потому что он вот он, а Киев далеко. И пока не назовешь конкретную фамилию, толку не будет. Впрочем, не будет его и так, хоть с фамилией, хоть без. Очень трудно добиться сейчас чего-то в Украине. Будучи профессиональным журналистом, Наталья стала писать интереснейшую книгу на собственном донецком материале «Сама себе Юля». Лейтмотив ее таков: никто не поможет тебе, никто о тебе не позаботится, никакая многообещающая тетя, если ты сама не постоишь за себя. Все на конкретных примерах, все в сравнении, с фактами, с фамилиями, очень интересно. И эти ее примеры – другим наука. Только ведь один уже писал книгу. Товарищ моих одноклассников Борис Пенчук. Он и его отец были главными акционерами торгового комплекса "Белый Лебедь". Когда в Донецке зверствовал передел, у них универмаг забрали. История была детективная, - пишут мне одноклассники. В Борю, говорят, стреляли, отец слег в больницу. Когда наступил 2004-й год, Боря поверил Тимошенко, Луценко. Стал вместе с ними бороться. Появилась шумиха в прессе. Боря выступал по телевидению. Все Борю уговаривали не лезть на рожон, но он как бычок. Написал скандальную книгу "Донецкая мафия". Ну, в общем, дело кончилось тем, что Боря сидит уже почти 2 года. Извиняюсь, только что пришла новая информация – днями его выпустили, буквально днями. Остался без всего. Чист как младенец. Начинает новую жизнь. Можно только позавидовать. "Это вкратце", - пишут мне друзья. "Хочешь подробнее?" Нет, не хочу. Все это не мне следует знать. Так что, смотря, какая книга и как напишешь. Многое в нашем писательском деле от силы таланта зависит. Как правильно запятые в книге расставишь. Меня за эти мои заметки критикуют. Говорят, журналист должен быть беспристрастным, он должен сообщать только факты. А я не телеграф, чтоб факты сообщать. И, по-моему, наоборот, журналист должен быть обязательно пристрастным, все через себя, через свое сердце пропускать. Обратите внимание: я намеренно пишу здесь только о своих знакомых или знакомых знакомых. То есть, по сути, пишу о своем, не о чужом. Одна из главных проблем современной публицистики как раз в том, что слишком уж "беспристрастны" стали жураналисты… М. Каганович, председатель Донецкого землячества в Израиле (г. Иерусалим), для «ОстроВ». (Продолжение следует).
