"Все боятся ехать в Крым. А мы не боимся. Мы смелые", - говорят мне полушутливо друзья-россияне. И дальше пускаются в пространные пояснения о том, чего именно у них все боятся в Крыму. И у них к нам, «республиканцам», много вопросов. Есть ли среди нас приверженцы Украины? А в чем это выражается? Почему мы не боимся так, как боятся они, и почему мы не комментируем ничего? После первого бокала они спрашивают о том, как мы относимся к России. Смотрят пристально и слушают внимательно. Не верят. И объяснить что-то - ужас как сложно. Если сказать, что мне сейчас непросто, они не поймут. Ведь уже Россия - в чем сложности? И я пускаюсь в пространные пояснения о многочасовых очередях: замена прав, документов на машину, паспорта, поставить прописку. И они понимают мое "непросто" только через эти очереди. Им нужно что-то, что будет материальным, осязаемым. Они не понимают, как может быть непросто на каком-то духовном уровне. А ведь мне жилось очень счастливо при Советском Союзе. И плохо во время перестройки. И моя жизнь при Украине была совсем неплохой. Но разве все это объяснить? Была работа, путешествия, планы. Для них Украина - тотальный агрессор. И если я скажу, что получила при Украине диплом о высшем образовании, аттестат, первую работу, они ведь этого не поймут. Они посчитают меня сумасшедшей. И я не спорю. Я говорю, что, да, очереди, много очередей. И есть разные люди. Кто-то рад России, а кто-то очень сдержан, чего им не понять. В этом экзистенциальная разница между нами: для многих из нас, все, что случилось после 2014 года - полное падение вниз, непрекращающийся кошмар, к которому потихоньку привыкли и уже научились говорить, что все хорошо. Знакомые лишились дома. Но выжили. И даже научились быть счастливыми в каком-то новом измерении, в котором не нужно сажать огород, не нужно мыть окна их двухэтажного дома. Их реальность сузилась, стала маленькой, как и нынешняя однокомнатная квартира. Но жизнь идёт. И многие из моего окружения не скажут однозначно, что они счастливы всем переменам. Или друзья, получившие дипломы учителей украинского. У них ушло на это пять лет. Это был осознанный выбор, призвание. Что они чувствуют сейчас, когда заживо нужно менять взгляды и искоренять то, что было твоим стержнем – убеждения? Или жители "вновь присоединенных" территорий. Им как от всего? Тем, кто до прошлого февраля сдавал койки нашим по 150 грн за ночлег, а потом в одночасье лишился всего. Или те, кто сдавал квартиры в Рубежном и Северодонецке по киевским расценкам?... Мои приятели-россияне считают, что если их где-то принимают не очень радостно, то только потому, что Россия отжала Крым. Что это как раз те, кто имеет несколько другие взгляды. У них нет ни малейших сомнений в своей правоте. Есть только страх за свою жизнь. Это тоже новое. Раньше следили за новостями об ужасах у нас, теперь стали бояться уже за себя. И им некомфортно в этом страхе. Они ищут привычное ощущение благополучия, но не находят его. Им страшно за свою жизнь, и этот страх усиливает ненависть. А мы все это давно прошли, пережили, привыкли. Мы устали и перестали думать о том, что может случиться или непременно случится. Мы равнодушны, и россияне не находят поддержки в нашем лице. Им хочется проговаривать сценарии на случай обострения ситуации. Им хочется говорить об этом, как когда-то нам. Молчание, наверное, тоже защита. Крым рвут на куски. Втихую рвут на куски украинские оздоровительные лагеря, которые могли бы ещё работать. Строят виллы, коттеджи, особняки. В какой-то сумасшедшей горячке гонят многоэтажки, чтобы продать квадратные метры на берегу моря. И ты понимаешь, что раньше тебе было понятнее все и комфортные здесь. Как будто отняв у тебя твое, тебе формально разрешили всем пользоваться, не давая забыть, что ты здесь всего лишь гость. "Наши все едут в Сочи, Анапу. А мы сюда. И все наши знакомые крутят у виска, что мы странные. Все ведь боятся, а мы все равно приехали", - говорят они. А мы, из "республик", наоборот, чувствуем себя здесь в безопасности. И мы молчим в ответ на их горделивые спичи о смелости. На фоне приехавших россиян мы провинциалы: связи нет, банковские карточки только появились, зарплаты ниже, цены выше, они воюют «за нас» и это благородно, а мы, всего лишь, «за себя»… И будто мы в равном положении, но только будто. И они не доверяют нам до конца, видя ситуацию глазами телевизора. И мы не верим им, зная все не из телевизора, а из жизни. Вот такое взаимонепонимание…
