С самого начала позиция новой украинской власти по Донбассу не была обозначена никакой конкретикой. За расплывчатыми формулировками Зеленского о «мире» и «прекращении войны», никто не говорил: как, когда и что, собственно, понимать под этими сладкозвучными словами - победу или «компромиссы», навязанные более сильным противником… Уже в конце августа насторожил министр иностранных дел Украины Вадим Пристайко, который, выступая перед парламентом, заявил, что на решения о «проведении выборов, амнистии, снятии торговых ограничений, восстановление контроля над нашими границами» у новой команды всего "полгода". Причем, «сейчас не так важно, как мы это будем делать: или путем привлечения миротворческих миссий, или путем выполнения Минска…», - отметил министр. Из этих слов стало понятно, что четкого плана нет, но есть какие-то договоренности (с Западом или Россией) позволяющие надеяться на быстрое решение вопроса, и намерение его решить любыми способами, в том числе непопулярными. Отсюда и срок в полгода. Именно через полгода, по подсчетам социологов, Зеленский утратит возможность пользоваться неограниченным кредитом доверия избирателей. То есть, "выполнить Минск", - что Пристайко назвал одним из двух путей решения проблемы, - будет уже не так просто. Далее интрига раскрывалась заявлениями Зеленского после обмена пленными:" Очень скоро, я надеюсь, мы будем иметь встречу в «Нормандском формате», где обсудим шаги не просто о будущем, а о ближайшем будущем. Мы должны сделать все шаги, чтоб остановить эту ужасную войну". Затем на открытии форума "Ялтинской европейской стратегии" (YES), президент отверг идею введения на Донбасс миротворцев, и, таким образом, обозначил, что "все шаги", о которых он говорил, укладываются в прокрустово ложе "минских договоренностей". Этот вывод, в этот же день и на этом же форуме подтвердил и Вадим Пристайко. Он заявил, о намерении украинской власти "провести одновременно выборы по всей территории, включая оккупированную". Аргументировал министр это тем, что "мы согласились на Минские договоренности 5 лет назад, в том числе на проведение выборов". Раскрыл он и механизм реализации политической части "Минских договоренностей" – это так называемая формула Штанмайера, которую, якобы, согласовал еще Петр Порошенко. "Формулу Штанмайера", которую наш глава государства согласовал, мы, как люди, которые выполняют даже то, что пообещали наши предыдущие президенты, должны выполнять. Мы сейчас обсуждаем в какой форме", - сказал министр. В общем, настроение украинских властей относительно Донбасса, особенно после обмена пленными, было оптимистичным. Как можно было понять из последующих заявлений сотрудников Офиса Зеленского, толчком к такому позитиву стал телефонный разговор украинского президента с Владимиром Путиным, который состоялся еще 7 августа. Накануне, в результате вооруженной провокации со стороны пророссийских наемников на Донбассе погибли четыре украинских военнослужащих. Зеленский позвонил Путину с просьбой прекратить обстрелы. Как теперь выясняется, тогда же была достигнута и договоренность по обмену, и, видимо, не только об этом… Правда, стрелять не перестали, - каждый день на Донбассе продолжают гибнуть и калечиться наши люди, - но пленных обменяли и этот успех дал Зе-команде, уверенность, что Путин реально хочет мира с Украиной… Нужно сказать, что такой же оптимизм испытывают и информированные представители крупного бизнеса Донбасса. В частных беседах с автором этой статьи, некоторые из них, ссылаясь на источники в Москве, уверяли, что Путин устал от Донбасса и сказал "отдать!". "И выборы проведут. И не важно, что большинство там возьмут сепары и ОПЗЖ. Главное, что мы получим границу", - уверял один из них, приглашая через год на чай в его офисе в Донецке. Тем временем, западные "партнеры" Украины по Нормандскому формату, Берлин и Париж, уставшие от "украинской проблемы" и желающие восстановления экономических и политических связей с Россией, "изменили позиции". "Я напомню, что если бы не наши партнеры, в том числе госпожа Меркель, и если бы не санкции, мы бы не смогли остановить продвижение российских войск. И несмотря на определенное изменение позиций, я на ожидаю такого", - сказал министр Пристайко, отвечая на вопрос о возможном давлении лидеров Франции и Германии на Украину во время предстоящего саммита Нормандской четверки. Второй президент Украины Леонид Кучма был на этот счет не так оптимистичен: "У меня нет большой надежды. Зеленскому будет очень сложно – он будет один против троих человек"… В свою очередь Москва, во всех своих заявлениях после обмена военнопленными и вообще, во всех последних рефлексиях на Украину, стала жестко диктовать свои условия урегулирования "внутриукраинского конфликта". Это - "безальтернативность минского "Комплекса мер" как основы урегулирования" и "закрепление в письменном виде "формулы Штанмайера". То есть, с одной стороны мы видим оптимизм Киева, основанный на каких-то договоренностях, и даже желание пойти на выполнение в ближайшее время весьма непопулярных в Украине "Минских соглашений". А, с другой стороны, Москва и Берлин с Парижем грубо давят на Зеленского с целью заставить его выполнить эти самые "соглашения". Зачем давить, если мы и так декларируем свое согласие сделать это? Оказывается, проблема в разнице трактовок текстов: и Минска, и пресловутой "формулы Штанмайера". Москва хочет проведения выборов под дулами своих автоматов, и потом она отдаст границу. А Киев согласен на выборы только после вывода оттуда российских военных и наемников, когда территория будет контролироваться Украиной. Москва хочет закрепления в Конституции постоянного "особого статуса" для Донбасса, а Киев, устами того же Пристайко заявляет что "Особого статуса для Донбасса в Конституции не будет". То, что такой статус предусмотрен "минскими соглашениями" украинский МИД опять же комментирует разночтением этого пункта в Москве и Киеве. "Тезис, который постоянно продвигают в России, сводится к тому, что Украина должна внести изменения в Конституцию, сделав специальный статус. Мы обращаем внимание россиян и готовы им еще раз прочитать эту норму – кстати, она записана на русском языке, что Украина взяла обязательства по созданию статуса для этих регионов на основе децентрализации. Это тот процесс децентрализации, который сейчас уже внедряется в Украине", - заявил Пристайко на пресс-конференции во время "Ялтинской европейской стратегии" (YES). Эти разночтения показывают разные цели, к которым идут стороны конфликта: Украина хочет контролировать свою территорию на Донбассе, а РФ хочет, чтоб территория контролировала Украину, то есть, превратить Донбасс в эдакого "смотрящего" по Украине от Москвы… Может ли, при таких разночтениях и противоположностях целей, диалог между сторонами быть продуктивным? Вопрос риторический. Хотя, возможно, что эти цели сторонами лишь декларируются, чтоб выжать из противника максимум возможных уступок, а на самом деле они готовы на серьезные компромиссы ради прекращения войны и налаживания отношений между собой? Давайте рассмотрим возможность такой дипломатической игры. Допустим, Путин действительно принял решение "отдать" Донбасс уже в ближайшее время, как в этом убеждают оптимистичные донецкие олигархи. Какие объективные признаки этого мы видим? Ближайшее, что приходит на ум, это недавний обмен пленными. В западных столицах его расценили как "знак, который дает надежду" (А. Меркель), или даже как "возможно, первый гигантский шаг к миру" (Д. Трамп). Российский МИД после этого похвалил "новую администрацию Зеленского" которая "продемонстрировала здравый смысл и готовность к компромиссам". Но в чем был компромисс со стороны России? Не был ли этот "гигантский шаг к миру" односторонним? То, что реальной целью этого обмена для Москвы был отнюдь не "гуманитарный мотив" о котором говорил Путин, становится ясно из одной фразы главы СБУ Ивана Баканова. Комментируя выдачу, в рамках обмена, Москве свидетеля по сбитому Боингу МН-17 Цемаха, он сказал: "отсутствие Цемаха в списке на обмен автоматически предусматривало прекращение переговоров с Россией". То есть, главная цель Путина - не возврат плененных россиян, а получение в свое распоряжение свидетеля, который может дать показания против Москвы в международном трибунале. Ну и плюс к этому приятные бонусы: - сохранении лица при выполнении решения Гаагского трибунала по освобождению захваченных в плен украинских моряков; - избавление от украинских политзаключенных, которые были поводом для глобальной антипутинской пропагандисткой кампании; - демонстрация Западу своего миролюбия по отношению к Украине и актуализация "безальтернативности Минских соглашений", первым шагом к реализации которых этот обмен представлен. Как видим, Россия от этого обмена только приобрела. Ни одного компромисса от Москвы он не потребовал. Так что признаком намерения Путина уйти с Донбасса он может называться с очень большой натяжкой. Еще одним признаком "потепления" некоторые называют тот факт, что переговорами по обмену пленными занимался вице-премьер РФ Дмитрий Козак, которого считают в окружении Путина мира "голубем мира" по отношению к Украине. Козак давно курирует "донбасский проект", но занимается не политической а экономической его частью. То есть отвечает за социально-экономическую ситуацию в оккупированном регионе. Его, считают оппозицией Владиславу Суркову, который курирует Донбасс по политическим и геополитическим вопросам. Сурков, в отличие от Козака "плохой полицейский" и выступает за бескомпромиссный для Москвы вариант "впихивания" Донбасса в Украину. Это вариант фактической федерализации страны, то есть, автономия с блокирующим пакетом акций по всем ключевым внутригосударственным и геополитическим вопросам. А теперь сопоставим: Козак ведет переговоры по обмену пленными, от которого Россия исключительно выигрывает и который практически не связан с Донбассом. Но (!) переговоры по подготовке встречи лидеров Нормандского формата, которая могла бы развязать донбасский узел, ведет… Сурков! Еще одним признаком возможного намерения России уйти с Донбасса можно расценивать, - как это не дико прозвучит, - раздачу жителям ОРДЛО российских паспортов и вообще, усиленную, в последнее время, экономическую и культурную интеграцию оккупированного региона с Россией. Это можно расценивать как намерение Москвы, после возвращения Донбасса Украине, поставить Киев перед свершившимся фактом его "россиизации". То есть, намереваясь уйти из Донбасса в военном плане, РФ готовится остаться в нем навсегда в гуманитарной и экономической плоскостях. А, военная компонента в гибридной войне, согласно доктрине Герасимова (начальник Генштаба России) – это всего лишь одна четвертая. Остальные как раз – гуманитарные и экономические. В общем, этот признак мог бы рассматриваться как "отступной", если бы он не был универсальным, и по времени и по политическому фону. То есть, в заполнении региона российскими паспортами и социально-экономических привязках Донбасса к РФ Москва заинтересована в любом случае, независимо от сроков и вариантов решения "внутриукраинского конфликта"… Также, признаком подготовки Москвы к уходу из Донбасса можно считать проект Постановления ВР "о неотложных мерах для прекращения боевых действий и восстановления мира, имплементации Минских соглашений", зарегистрированный 29 августа фракцией "Оппозиционной платформы За жизнь". Документом предлагается в течение месяца подготовить законопроекты об "…Автономном статусе Донбасса", о "недопущении преследований и наказания лиц-участников событий…", " О выборах в отдельных районах…" и т.д. Этот факт как раз и показывает цену, за которую Кремль соглашается вывести с Донбасса своих военных и отдать границу. Формально - Украине, а на самом деле "отрядам народной милиции" "автономного" Донбасса…. Приемлема ли такая цена для Украины? Чтоб ответить на этот вопрос, давайте смоделируем последствия такого "мира" для России и Украины. При этом не стоит забывать, что даже полное и долговременное прекращение огня на Донбассе отнюдь не означает прекращение Москвой гибридной войны против Украины. Итак, в случае реализации "Минска" на условиях Москвы, Кремль получает свой анклав на Востоке Украины, который всегда будет ее рычагом влияния на Киев; частичное снятие экономических санкций; потепление отношений с Западом; ресурсы для своей экономики; улучшение социально-экономической ситуации в РФ, закрепляет за конфликтом на Донбассе статус "гражданской войны" и "умывает руки". Что получает в таком случае Киев? Главный пряник, которым нас заманивают в капкан "вечной дружбы" – это контроль над границей. Но, как мудро заметил Леонид Кучма, "если это не будет наша территория, то мы же туда не попадем. Поэтому это должно быть постепенно. То есть, наша территория будет – будут и наши границы". Еще, учитывая сохранение, в таком случае, на Донбассе тотального влияния Москвы, своей армии (как бы она не называлась), своих судов, полиции, прокуратуры и, главное, - амнистированных боевиков, - Киев получает постоянную угрозу реальной гражданской войны. Обвинить в которой Россию уже не получится, даже если она будет, как и сейчас, основным двигателем конфликта. То, что Порошенко пафосно называл "Антипутинская коалиция" рассыплется без возможности восстановления, поскольку Путин к этой войне "уже не при чем". Плюс опасный пример получения особых полномочий для региональных элит Украины. Плюс ненависть жителей других регионов к Донбассу, который не только несправедливо получит политические и экономические преференции, но (после всего) будет и дальше оставаться источником проблем для государства. А еще Киев получит политическое и экономическое усиление своего противника, продолжающего против него гибридную войну не военными компонентами. А еще – внутриполитическое напряжение. И, даже, недовольство в войсках, которое уже имеет место быть, но может проявиться и более действенно… Мотивов, - при чем личных, - и у военных и у добровольцев – почти 13 тысяч, и каждый день их число растет… Резюмируя, можно сказать: Вполне возможно, что у Зеленского с Путиным действительно есть какие-то рамочные договоренности по Донбассу. То, что они рамочные и не наполнены конкретикой подтверждает как раз факт разночтения Минска и формулы Штанмайера, о котором мы говорили выше. Но вопрос ведь не в наличии договоренностей (есть основания предполагать сто они были у Порошенко с Путиным), а в цене, которую Путин хочет получить с Украины за отказ от войны на Донбасском фронте. Пока что эта цена слишком высока для Киева. Поэтому пространства на реализацию этих договоренностей у молодого украинского президента практически нет. И если Москва реально хочет "выйти" из Донбасса, ей нужно умерить аппетиты. А Путин не умеет торговаться, он привык только покупать или забирать, при чем входит во время этих процессов в такой раж, что забывает о любых договоренностях… Так что, шансов на быстрое решение проблемы войны и мира – мало. В той конфигурации "компромиссов" которая вырисовываются сейчас, компромиссов со стороны России не наблюдается. Москва хочет получить всё! А Киев не может себе позволить всё отдать. Наиболее вероятно в такой ситуации, что нынешнее "потепление" между РФ и Украиной может закончиться обменами и консервацией конфликта ( это тоже "мир") но не возвращением реального контроля над оккупированной территорией. И еще один важный момент! Вопрос установления мира на Донбассе упирается даже не в механизм реализации "Минска", а в доверие сторон. И речь не только о президентах, речь об армиях, гражданах, - всех кто будет вовлечен в реализацию каких бы то ни было политических договоренностей. И любые соглашения и договорняки могут спотыкнуться об их недоверие. Поэтому, рано, наверное, команда Зеленского отказалась от идеи миротворцев и временной международной администрации на Донбассе. Сергей Гармаш, "ОстроВ"
