Украина несет огромные потери на востоке, не имея достаточно оружия, чтобы защитить своих солдат и мирных жителей. В странах-союзниках Украины, между тем, все чаще и настойчивее ставят вопрос о допустимых пределах поддержки и собственных потерях от нее. "Усталость от войны", похоже, настала на Западе гораздо раньше, чем кто-либо мог ожидать. "Реалистичные оценки" Открытая дискуссия о допустимой степени поддержки Украины на Западе началась, пожалуй, с редакционной колонки The New York Times, где с рядом экивоков аргументировалась потребность в "болезненных территориальных решениях" со стороны украинского правительства ради "компромисса" с путинской Россией. В NYT настаивали, что "пока война продолжается, Байден должен дать понять президенту Владимиру Зеленскому и его народу, что есть предел, до которого Соединенные Штаты и НАТО дойдут в противостоянии России, и пределы военной, денежной и политической поддержки, которую они могут себе позволить. Это обязательно, чтоб решения украинского правительства основывались на реалистичных оценках его возможностей и сколько еще разрушения может вынести Украина." Один из авторов читательских-писем реакций на колонку, Юджин Левин, ответил, что "как американский избиратель, я считаю ваше предположение, что "инфляция - это гораздо большая проблема для американских избирателей, чем Украина," глубоко оскорбительной как для меня, так и для моих земляков-американцев. Вы утверждаете, по сути, что нас больше волнуют цены, чем изнасилования и убийства женщин и детей в Украине, не говоря уже о свободе в борьбе против тирании и гнета. Да, наша продолжающаяся военная поддержка может вести к страшным страданиям, но она может также помочь изменить к лучшему курс человеческой истории. Не имея шара предсказаний, мы можем руководствоваться либо нашими моральными ценностями, либо нашими страхами, и я не верю, что наши страхи принесут нам пользу." В еще одной колонке, которую опубликовал The New York Times, говорилось, что "при теперешнем состоянии войны наиболее вероятным сценарием на ближайшее будущее - при том, что крах России остается приятной фантазией, - когда конфликт заходит в тупик и замораживается, и нам приходится ставить украинскую политику на устойчивую основу без устранения путинского режима или демонтажа российской империи. В этом сценарии нашим планом не может быть, чтоб мы выписывали бесконечные чеки, скромно кружа вокруг украинцев и позволяя им диктовать цели, в которых используются наши пушки и боевая техника. Соединенные Штаты - проблемный всемирный гегемон, имеющий дело с угрозами более существенными, чем Россия. Мы также - внутренне разделенная страна, которую возглавляет непопулярный президент, большинство которого может приближаться к политическому краху. Поэтому, если Киев и Москва движутся к многолетнему или даже десятилетнему замороженному конфликту, нам нужно будет подтолкнуть Украину к ее наиболее реалистичной, а не ее наиболее амбициозной военной стратегии. И так же срочно нам будет нужно переложить какую-то часть бремени по поддержке Киева с нашего бюджета на наших европейских союзников." Впрочем, NYT и его колумнисты были не единственными, кто поставил вопрос таким образом. "Полное поражение Путина на поле боя - один из вариантов завершения войны, но, судя по нынешнему положению вещей, он видится маловероятным. Есть другие возможные итоги. Один из них - когда экономическая блокада в конце концов срабатывает из-за все более жестких санкций, которые вынуждают Россию отступить. Другой - соглашение, достигнутое на переговорах. Путин не собирается безоговорочно капитулировать, а потенциал серьезного непрямого ущерба от экономической войны очевиден: падение жизненных стандартов в развитых странах, голод, голодные бунты и долговой кризис в развивающихся странах. Зверства, совершенные российскими войсками, означают, что нахождение компромисса с Кремлем в настоящее время сложно проглотить, но экономическая реальность предполагает только одно: рано или поздно соглашение будет достигнуто," - писал корреспондент британского The Guardian. На сайте The Washington Post на это отвечали, что сторонники ограничения помощи Украине под якобы благими намерениями сохранения жизней и прочего "переоценивают способность Запада навязывать украинцам условия. Весь мир был удивлен горячим патриотизмом Зеленского и его людей, когда началось вторжение. Этот патриотизм не пропадет просто оттого, что так прикажут Берлин или Брюссель. В оккупированном россиянами городе Мелитополе украинские партизаны уже задействованы. Бойцы сопротивления, как считается, ответственны за подрыв машины высокопоставленного оккупационного чиновника. Иван Федоров, свергнутый мэр города, обещал то же, только больше, дав слово, что "земля будет гореть" в Мелитополе, пока россияне не отступят. Помните бабушек, которые делали коктейли Молотова в начале войны? Такие люди сами за себя решат, когда прекратить воевать." "Что еще важнее: Путин не хочет мира, - подчеркнули в The Washington Post. - Он приложил чрезвычайные усилия, чтобы избежать мира. Он заплатил - и продолжает платить - непомерную цену за сопротивление миру. Даже когда его военная сила тает и его экономика шатается, Путин отвергает переговоры о перемирии. Путин прекратит войну только когда решит, что у него нет выбора. Поэтому Украина должна не сдаваться." "Руссоцентризм" В рамках более широкой дискуссии о "понимании интересов России в Украине" высказался известный журналист и исследователь Эдвард Лукас на сайте The Times. Как отметил он, "с ранних 1990-х годов страны, которые жили в тени России, предупреждали нас на старом Западе об опасном возрождении империалистических идей. Мы отвечали им игнорированием, высокомерием и пренебрежением. Миллионы украинцев платят цену за это кровью и разбитыми жизнями, а мы тратим триллионы на военную и прочую помощь, чтобы отразить атаку, которую можно было бы предотвратить, если бы другие страны воспринимали Украину и ее друзей всерьез. Что еще хуже, политики во Франции, Германии и Италии теперь хотят, чтобы украинцы отказались от территории ради умиротворения России и прекращения войны… Украина издалека - не страна на самом деле, а только клетка на шахматной доске, населенная пешками без своих собственных мечтаний, страхов, культуры или истории." "Стереотипы об отсталости и неважности "восточной Европы" - это руссоцентризм, - написал Лукас. - Наше восприятие России не только как обширной по территории и природным ресурсам, но и огромной по важности во всех других отношениях недостоверно. Насколько многие осознают, что Индонезия, Нигерия и Пакистан каждая имеют гораздо больше населения или что по доходу на душу населения с поправкой на покупательную способность Россия находится между Оманом и Кипром? Расходы России на оборону - меньше десятой части от американских: если не брать ядерное оружие, это региональная помеха, а не глобальная угроза. Мы доверчиво принимаем переработанные советские военные мифы, например, что 27 миллионов "россиян" погибли, одолевая нацистов. Но гораздо большие потери в плане доли населения были у сегодняшних Беларуси и Украины. Больше всего боев и разрушений происходило за пределами территории сегодняшней России. И советский режим убил многих своих." "Действительная претензия России на статус сверхдержавы содержалась в культуре. Но это тоже искажает наше понимание. Многие выдающиеся имена, о которых мы думаем как о "русских" (Чайковский, Чехов, Гоголь, Кандинский) имеют и украинские корни. Киплинг проклят за его империалистские грехи, но как много любителей российской поэзии знают о расистских колкостях, которые отпускал Александр Пушкин (в отношении поляков) и более недавно Иосиф Бродский (в отношении украинцев)? Старые империи ушли. Но они до сих пор держат в заключении наше воображение," - заключал колумнист The Times. "Это будет продолжительная война" Украинские солдаты на фронте, между тем, испытывают острый недостаток оружия и боеприпасов, свидетельствуют западные журналисты. "Это начинается со свистка, сказал Владислав Гончаренко, сержант украинской армии, описывая неослабные российские обстрелы. 'Лежишь в окопе, - сказал он, ожидая в скорой помощи, заполненной другими ранеными солдатами. - Взрывы очень громкие. Ты хочешь зарыться поглубже в землю. А над тобой свистит шрапнель, как мухи.' Солдаты, сказал он, 'просто хотят, чтобы это прекратилось,'" - говорилось в тексте The New York Times. "Хотя мир в основном сосредоточен на неорганизованной и ущербной кампании России, Украина тоже переживает тяжелые времена. Украинская армия несет тяжелые потери, демонстрирует признаки дезорганизованности и шаг за шагом отступает из некоторых долго удерживавшихся территорий Донбасса, региона на востоке, который сейчас - эпицентр войны… Украинские войска имеют дело с российскими силами, которые сменили стратегию со стремительных и отчаянных продвижений в первые недели войны на медленный, тяжелый марш, обеспеченный массивными артиллерийскими бомбардировками. Чтобы заполнить пробелы на фронте, Украина обратилась к задействованию минимально подготовленных добровольцев территориальной обороны, которые быстро мобилизовались, когда началась война. Появились намеки на падение боевого духа. Одна часть записала видео, протестуя против тяжелых условий. В интервью солдаты сказали, что их артиллерийские орудия иногда замолкают из-за недостатка боеприпасов." В тексте также говорилось, что "сержант Богдан Ермак, чьи легкие были поражены взрывной волной, когда рядом разорвался танковый снаряд, сказал, что украинские командиры иногда приказывают наносить удары, но артиллерийские батареи не могут выполнить приказы из-за недостатка боеприпасов." "В интервью в машинах скорой помощи во время эвакуации с фронта около десятка раненых украинских солдат сказали, что артиллерия была причиной большинства жертв, - написали в NYT. - Они повторяли призывы украинских чиновников к Западу отправить больше дальнобойной артиллерии для противостояния российским бомбардировкам. 'Это оружие, против которого я как автоматчик бороться не могу,' - сказал сержант Гончаренко о российской артиллерии. Он был ранен во время огневого налета на северном рубеже фронта вокруг Северодонецка, когда удар пришелся на дерево над окопом, в котором он укрывался. Он получил контузию, которая вызвала у него головокружение, рвоту и неспособность вести бой. Россияне перемежают артиллерийские обстрелы с разведывательными маневрами пехоты или бронированных машин, определяя новые цели приближением к украинским позициям и вызыванием огня. Такие маневры называются разведкой боем. Украинцы открывают огонь по российским разведчикам, что приводит к жертвам. 'Мы собираем их трупы,' - сказал сержант Гончаренко. Но затем, установив украинские позиции, сказал он, россияне 'отходят и бьют артиллерией'." Как отметили в The New York Times, "некоторые военные аналитики не видят пока ясного завершения, а Энтони Блинкен, государственный секретарь США, предрек в среду 'многие месяцы конфликта' впереди. Россия вряд ли скоро захватит заявленные границы двух сепаратистских государств, чью независимость она признала в феврале. А Украина, похоже, далека от готовности контратаковать, чтобы переломить ситуацию. 'Это война, в которой территория будет переходить из рук в руки, у этого конфликта нет логического конца и нет мертвой точки, - сказал в телефонном интервью Майкл Кофман, директор департамента российских исследований в CNA, исследовательского института в Арлингтоне. - Это будет продолжительная война.'" С недостатком боеприпасов сталкивались также бойцы "Иностранного легиона", написали в The Washington Post: "В интервью с The Washington Post иностранные бойцы из Соединенных Штатов и других мест описывали радикальные несоответствия между их ожиданиями того, как будет выглядеть война, и их опытом. Они вспоминают вступления в бой недооснащенными и недоовооруженными, эпизодические эйфории от подрыва российских машин и колебания относительно возвращения в Украину. Некоторые намерены это сделать. Другие, увидев, как умирали их друзья, решили, что с них хватит." В американском издании пояснили, что "военные ветераны, в частности, втягивались в войну, подстегнутые своей боевой подготовкой и стремлением применить свои навыки в конфликте, который многие считают борьбой добра со злом. Но конфликт привлек также западных ветеранов, которые либо никогда не участвовали в боях раньше, или имели дело только с ассиметричным сопротивлением, а не такого типа войной, с борьбой в воздушном пространстве, неустанными ракетными бомбардировками и тучами беспилотников с изощренной технологией теплового нацеливания." "Группа иностранных бойцов Дакоты была прикреплена к украинской военной части и привезена желтым школьным автобусом в Киев, откуда отправлена на северо-запад в охваченный войной город у столицы, - привел The Washington Post в качестве одного из примеров ситуации, в которой оказались воюющие на стороне Украины солдаты. - Это было в начале марта. Им дали противотанковое оружие и ракеты "Джавелин", но не батареи для пусковых установок, сказал он. Без источника питания оборудование было недействующим. Дома горели, вспоминал Дакота. Его часть собралась на патрулирование леса. Командир показал рукой: "Все в том направлении российское." Территорию накрыла артиллерия. Украинцы и добровольцы рассредоточились. Одни отправились в окопы, другие - в дома. В одном доме все еще была наряженная новогодняя елка, вспоминает он. Некоторые российские войска отошли, когда бои усилились, и оставили раненого товарища, который вопил до поздней ночи, сказал Дакота. К концу второй ночи восемь из 20 добровольцев в части Дакоты оставили свои посты, сказал он, включая другого ветерана военно-морских сил, который, похоже, разбил свой автомат о скалу, рассчитывая избавиться от него как от поврежденного в бою. Другой инсценировал ранение, сказал он." Итак, "катастрофические просчеты России и постыдное отступление на первом этапе войны вдохновили украинские силу духа и решительность. Но варварство российского концентрированного артиллерийского огня сделало второй этап гораздо более сложным для многих украинцев в окопах, - констатировали в The Washington Post. - На этой войне была относительно мало столкновений пехоты и танковых боев; Россия, скорее, концентрирует подавляющую артиллерийскую мощь на относительно небольших территориях, чтобы пробить себе ход на пути тяжких разрушений. "Они выбрали эту технику, которая в основе своей - техника Первой мировой войны, использования артиллерии для попросту уничтожения всего впереди себя и переползания затем по руинам," - сказал Фредерик Каган, директор Critical Threats Project в American Enterprise Institute. По его словам, противостояние таким артиллерийским атакам ошеломляет и истощает украинских солдат. "Степень огневой мощи, количество взрывов, масштаб и продолжительность атак - все это вместе и факт, что ты не можешь против этого защищаться, ты не можешь сбить эти снаряды, означает множество жертв и чрезвычайно деморализует," - сказал Каган." В этом тексте также говорилось, что "российские военные, провалившись в своей бездарной попытке захватить Киев и свергнуть украинское правительство, перегруппировались для второго этапа войны. Москва перенаправила почти всю свою оставшуюся артиллерию на одну территорию. Кремль надеется достичь своей новой провозглашенной цели захватить полностью украинские восточные Луганскую и Донецкую области, которые вместе составляют Донбасс. 'В некотором смысле, это одна война, но две разных кампании, - сказал Майкл Кофман, российский военный аналитик в CNA в Вирджинии. - Первая должна была решить, выживет ли Украина как независимое государство, и Россия решительно проиграла в том конфликте… Эта вторая фаза о том, какую территорию это независимое украинское государство будет в итоге контролировать, и это все еще весьма под вопросом.'" Вопрос довооружения Украины стоит, таким образом, чрезвычайно остро, поэтому Украина и ее союзники остро реагируют на любые проволочки или фактические отказы некоторых стран реализовать обещанные поставки. "Германия не отправила Украине танки и согласилась отправить шесть единиц тяжелого вооружения. До сих пор самая крупная экономика Европы с населением свыше 83 миллионов отправила военной помощи на примерно €200 миллионов, согласно правительственным оценкам, - меньше, чем Эстония, с населением немного больше одного миллиона, - написали, в частности, в The Wall Street Journal. - Франция отправила Киеву 12 пушек типа гаубица и ни одного танка или средства противовоздушной обороны. Польша поставила Украине более 240 танков Т72 советского образца, наряду с беспилотниками, ракетными пусковыми установками, десятками боевых машин пехоты и уймой боеприпасов. Чехия отправила военные вертолеты, танки и запчасти, необходимые, чтобы украинские военно-воздушные силы продолжали летать. Простые граждане в Литве и Чешской Республике жертвовали десятки миллионов евро в краудсорсинговых кампаниях на покупку для Украины турецких беспилотников и советского оружия." Der Spiegel, подробно описавший ситуацию, которая складывается в Германии и Украине из-за нерешимости федерального канцлера помочь Украине оружием, также отметил, что "Россия наступает на востоке Украины и западные эксперты начинают задаваться вопросом как долго сможет украинская армия противостоять натиску. Bundesnachrichtendienst (BND), немецкая служба внешней разведки, опасается, что украинское сопротивление может быть даже сломлено в следующие четыре или пять недель. На ряде закрытых встреч в последние дни аналитики BND отметили, что, хотя россияне продвигаются медленнее, чем в начале войны, они способны завоевывать небольшие куски территории каждый день. BND считает, что, возможно, войска Путина могут взять под контроль весь Донбасс к августу. Что означает, что есть огромная разница, будет ли немецкое оружие поставлено на следующей неделе или когда-нибудь в августе." Обзор подготовила Софья Петровская, "ОстроВ"
