Создатели американских фильмов о Терминаторе вряд ли могли полагать, что у их вымышленных героев-повстанцев, выступивших на борьбу против засилья машин, появится реальный и могущественный союзник в Украине в лице тех властных кругов, которые так упорно пытаются протащить через парламент новый Трудовой кодекс. О социальных недостатках последнего говорено уже немало – например, о том, что он может привести к удлинению рабочего дня и рабочей недели, затруднить уход работника в отпуск и т.д. Однако никто, видимо, так и не обратил внимания на еще один, не менее важный аспект проблемы – данный кодекс представляет угрозу не только для социальных гарантий и экономических прав трудящихся, но и для технического уровня украинской экономики. Какая здесь имеется связь? Дело в том, что правовые нововведения, предусмотренные кодексом, по признанию большинства экспертов, значительно сокращают фактические возможности лиц наемного труда в отстаивании своих экономических интересов. На языке экономики это означает, что стоимость рабочей силы в Украине, и без того одна из самых низких в Европе, будет испытывать мощное понижательное давление, поскольку бесправная рабочая сила не может быть хорошо оплачиваемой в принципе. А теперь нелишне вспомнить один экономический закон, еще с XIX в. известный экономической науке и касающийся границ применения машин. Его можно сформулировать так: целесообразность применения машины в производственном процессе возникает тогда, когда величина замещаемого ею труда превышает величину труда, затраченного на ее производство. Можно сказать и иначе: труд, который потрачен на производство машины, должен быть меньше того труда, который замещается в результате ее применения. Или то же самое, только в стоимостных категориях рыночной экономики: стоимость машины должна быть меньше стоимости замещаемой ею рабочей силы. Итак, машину на заводе или фабрике можно внедрять только тогда, когда рабочая сила высвобожденных в результате этого работников будет достаточно дорога, ведь только тогда у предпринимателя возникает реальный экономический мотив сэкономить с помощью машины на заработной плате. И наоборот: если рабочая сила дешевая, нет экономического смысла вводить машину для экономии издержек на зарплату – они и так низки. Бизнесу нет резона тратиться на дорогостоящую автоматизацию или механизацию труда, если работа и так будет выполнена почти даром бесправными работниками. Отсюда следует неутешительный вывод. Предлагаемый его лоббистами новый Трудовой кодекс Украины, который, кстати, уже прошел первые этапы парламентского утверждения, создаст реальные правовые предпосылки для того, чтобы сформировать замкнутый самоподдерживающийся контур причинно-следственных связей, гарантирующий нашей стране техническую отсталость на долгие времена. Бесправие лиц, занятых по найму – дальнейшее удешевление их рабочей силы – почти полное отсутствие технических нововведений, отсутствие автоматизации и механизации труда. Отсюда снова будут следовать низкие зарплаты при одновременной дороговизне самых необходимых предметов потребления, как итог - бедность 90 % населения, сужение внутреннего спроса, близкий к нулю экономический рост и, опять-таки, техническая отсталость, поскольку такая экономика просто не может генерировать достаточные для технологически прорывных инвестиций накопления, даже если бы и захотела. Разорвать этот порочный круг бедности и отсталости будет очень не просто. В то же время опыт ведущих стран Западной Европы однозначно свидетельствует: научно-технический прогресс там только тогда по-настоящему и развернулся, когда почти безразмерный рабочий день эпохи первоначального накопления был законодательно ограничен 10-ю, а затем и 8-ю часами. Несмотря на возмущение многих владельцев фабрик в Англии и их истерику по поводу того, что такое ограничение убьет промышленность, последняя прекрасно его пережила и, как известно, даже вышла на новый, несравненно более высокий уровень развития. Именно это ограничение рабочего дня также стало основным фактором, способствовавшим переходу капитала от производства абсолютной прибавочной стоимости к производству относительной прибавочной стоимости, предполагающему кардинальное удешевление предметов потребления в целях снижения издержек на оплату рабочей силы без ущерба для потребления рабочими определенного набора товаров и услуг. Такой переход в свое время в разы повысил покупательную способность зарплат рабочих в Англии, а чуть позже во Франции и Германии, примеру которых, так или иначе, последовали и другие страны Запада. История экономики свидетельствует: в странах Запада расширение экономических прав рабочих, особенно заметное с середины XIX в., привело к удорожанию их рабочей силы и росту трудосберегающих технических нововведений, а законодательное ограничение рабочего дня – к удешевлению предметов потребления, потребность в которых, опять-таки, стимулировала процесс автоматизации производства. В сочетании с современными кредитными механизмами стимулирования спроса это и сформировало привычный ныне облик западной цивилизации, предполагающий высокий уровень потребления не только собственников бизнеса, но и рядовых тружеников, широкий выбор относительно недорогих, но качественных потребительских благ и высокую степень социальной защищенности. Иное дело современная Украина, пытающаяся идти в сторону, противоположную прогрессу и экономической логике. Похоже, экономике, слепленной по партрегиональным лекалам, явно не будет угрожать описанный голливудскими сценаристами бунт машин - ввиду почти полного отсутствия оных. Однако не следует забывать и исторический опыт: там, где можно не опасаться восстания роботов, иногда случаются восстания рабов. Евгений Сытник, к.э.н., стипендиат Программы им. Л. Киркланда Польско-Американского Фонда Свободы, специально для «ОстроВа»
