Николай Моргунов стал мэром 54-тысячной Брянки в Луганской области в 2010 году. В ОГА его называют одним из самых прогрессивных мэров. Это интервью записывалось в 7 часов утра - в такое время Моргунов уже обычно на своем рабочем месте. Брянка - один из 44 населенных пунктов Луганщины, претендующих на статус "депрессивного": в соответствии с поправкой в закон о стимулировании развития регионов, вступившей в силу в 2012 году, такой статус могут получать населенные пункты, в которых с 1996 года были закрыты шахты, но не были завершены мероприятия по их ликвидации. В городе Брянка таких шахт было восемь… Проблемы Брянки типичны для любого шахтерского города на Донбассе, не считая, разве что, областных центров. Как решить их силами одного города, области или даже государства, не говорит сегодня никто. Моргунов рассказывает, как он ищет выход. - Какие у города основания претендовать на статус "депрессивного"? - В Брянке было закрыто восемь предприятий. Это не просто шахты - были участки, которые объединяли в одно предприятие. То есть, это фактически две-три шахты. Плюс "умерли" предприятия всех смежных отраслей, которые работали на угольную промышленность: грузового и автобусного транспорта, машиностроения, углеобогащения и других. Порядка 12 тысяч рабочих мест мы потеряли моментально. Восстановить - на те средства, что нам выделялись по линии реструктуризации, - удалось не более пятисот. Финансирование по этой линии с каждым предприятием становилось все скуднее и скуднее. В последних проектах ликвидации шахт финансирование реконструкции объектов соцкульбыта было вычеркнуто, и источником средств, вместо госбюджета, было указано "другие". Какие "другие"? Все это мы сегодня вынуждены поддерживать за счет жителей города. - Что представляет из себя проект ликвидации шахты? В какой мере такие проекты недовыполнены в Брянке? - Проект ликвидации угольного предприятия - это несколько томов, с чертежами, сметами. В нем все расписано, от начала до конца - от физической ликвидации предприятия: снести, заровнять, засыпать, понизить терриконы, до социальных выплат, которые должны получить уволенные шахтеры. Экологические мероприятия, передача ведомственного жилья. Из всех этих мероприятий почти на сто процентов выполнены только физическая ликвидация - тут за деньги Всемирного банка поработали очень хорошо - и социальные выплаты. Проблема подтопления города решена процентов на сорок. Что касается создания новых рабочих мест, что если поначалу эту проблему хоть как-то пытались решить - например, создав швейную фабрику "Брянковчанка" или мясоперерабатывающий завод, - то этим все и завершилось. Завод в настоящее время обанкрочен - нет ни предпринимателя, ни предприятия; ответственность за это государство не прописало. Последние проекты сводились только к соцвыплатам и физической ликвидации. Поэтому процентов на 75-80 они выполнены. Те мероприятия, которые давали бы возможность дальше жить в этом городе, не выполнены никак. То есть, спешили просто засыпать стволы и снести здания. Понижение терриконов тоже не было выполнено, и сегодня они фонят, загрязняя нашу окружающую среду. - В чем состоит проблема подтопления города. - У нас сегодня работает одна шахтная водокачка, на базе закрытой шахты "Брянковской". Она спасает несколько городов от подтопления. Вода, которая сбрасывается, мягко говоря, не соответствует экологическим нормам. Из-за этой деятельности мы угробили единственное в нашем городе место отдыха - Голубое озеро - сегодня оно рыжего цвета. Благодаря Юлию Иоффе, который сегодня представляет нас в Киеве, мы ведем диалог с Министерством энергетики, чтобы закончить пруды-отстойники, которые сейчас есть на шахте "Брянковской". Они на 95 процентов были готовы, необходим мизер, чтобы их закончить и передать балансодержателю, который качает воду и который бы их содержал. На протяжении нескольких лет они были бесхозными, точнее, висели на балансе Министерства - по-другому не скажешь - и их никто не обслуживал. В результате они были разграблены. Мы договорились с заместителем министра, который курирует угольную промышленность, Игорем Поповичем, что он своих специалистов командирует сюда, мы изучим вопрос предметно, и есть уже протокольное поручение, которое вселяет надежду на то, что мы приведем эти отстойники в порядок. - Эту воду можно будет использовать в быту? В Луганской области уже действует проект очистки шахтных вод. - Вода поступает в пруды-отстойники, там проходит процесс аэрации, на дно оседают металлы, которые в ней содержатся, и она поступает в город, уже пригодная для купания. Мы интересовались проектом очистки шахтных вод, который действует в Свердловске. Мы сами нашли людей, которые имеют опыт очистки таких вод. Подготовили за свои средства соответствующий проект. Весь город, состоящий из поселков, мы не напоили бы, но для центральной части города это было бы реально. Однако реализация такого проекта требует серьезных денег, а у меня в городском бюджете их нет. Сегодняшняя проблема с водоснабжением поселков тоже связана с реструктуризацией угольной промышленности. Брянка - это единственный город области, который имел на своей территории 280 километров сетей на балансе "Луганскводы", и еще 280 километров - бесхозных. Последние строились угольными предприятиями и предприятиями-смежниками, и просто не были вовремя переданы на баланс. И "Лугансквода", несмотря на то, что взимает плату с жителей, при каждом удобном случае отказывается от ремонта, потому что сети бесхозные, и это даже уголовно наказуемо, если коммунальное предприятие будет вести на них какие-то работы. Мы за последние полтора года провели инвентаризацию этих сетей - на это никто не мог отважиться предыдущие десять лет. Сегодня мы выходим на областной совет, чтобы передать их, наконец, на баланс "Луганскводы". Есть поселки, куда подается вода по графику. Есть поселки, которые работают без очистных сооружений, и это как раз поселки, на которых были ликвидированы шахты. То есть, во время ликвидации предприятий никто не думал, как привести в порядок водную инфраструктуру. Все эти проблемы - и с жильем, и с водной инфраструктурой, и с дорогами, и с многим еще - мы рассчитывали решить через закон о стимулировании развития регионов. Нужны средства, чтобы привести в порядок инфраструктуру, и чтобы содержать ее в порядке. Но бюджетное финансирование не соответствует делегированным полномочиям, которые мы имеем. Я поднимал этот вопрос на встрече с президентом, и он дал протокольное поручение отрегулировать эту сферу. Мы не можем содержать школы и ремонтировать дороги на те средства, что нам выделяет государство. А когда мы приведем инфраструктуру в порядок и у нас будут какие-то мало-мальские деньги на содержание всего этого, будет еще необходим механизм для привлечения сюда лиц, которые готовы создавать в городе рабочие места. Когда в Луганской области действовали зоны приоритетного развития и были проекты, которые начинали работать, как "Брянковчанка", у города был шанс на благополучную жизнь. Когда мы отправляли своих избранников в Киев, одним из вопросов мы ставили им именно возвращение ТПР. Я знаю, что Юлий Иоффе работает над этим и соответствующий законопроект уже подготовлен. - Что Вы имели в виду, когда сказали, что государственное финансирование не соответствует делегированным полномочиям? - Город Брянка состоит из 12 поселков, которые разбросаны на расстояния от 2 до 30 километров друг от друга. Каждый поселок - это фактически отдельно стоящий населенный пункт, в каждом есть клуб, школа и почти в каждом - поликлиника или больница. "Благодаря" формульному расчету мы должны сегодня закрыть большинство поселковых школ, потому что в формуле не учитывается этот коэффициент разбросанности. Нам говорят, что наполняемость классов должна быть не менее 28 человек, а на поселках сегодня такого количества детей нет. То же касается клубов. Считается, что на 54 тысячи населения Брянки должно быть одно крупное культурное заведение, которое и есть в центре, наши клубы в учет не берутся абсолютно. То же касается библиотечной системы, медицины. Год назад мы пошли по пути оптимизации. Это было больно. Мы вынуждены были приостановить работы самых убыточных, самых ненаполняемых школ, откуда возможно организовать подвоз детей в другие школы. Я потратил полгода своей жизни на то, чтобы убеждать и уговаривать местных жителей, и, поверьте, не прибавилось мне здоровья от этого. Сразу же подключились коммунисты, которые обещали людям все и сразу. В одном поселке нам пришлось из-за них сохранить первые-третьи классы, но как только схлынула волна недовольства, "комиссаров" на этих поселках больше не было. Ни обещанного ими компьютерного класса, ни отремонтированной крыши школы так и не получили - все это осталось на наших плечах и на плечах родителей, шахты, поссовета. Мы ужали сферы образования и культуры, объединив в одном здании ряд заведений, убрали лишние койки в больницах. Это дало экономию порядка 10-12 миллионов. Но и дотацию из госбюджета в 2012 году нам уменьшили на 7 миллионов. Первомайску на 17. Кировску увеличили на три. Ничего не объясняя! Кто это делает, как работает эта формула, - никто не понимает! - А кто-то спрашивал? - Спрашивали, но вразумительного ответа не получили. - Какова динамика населения в Брянке? - Мы теряем порядка 700 человек в год за счет смертности. Миграция приостановилась. - Как жители Брянки относятся к тому факту, что их город будет называться "депрессивным"? С первых дней работы я на всех встречах с земляками убеждал их, что мы должны, в первую очередь, избавиться от клейма "депрессивный". Потому что депрессивные - это люди, которые ничего в этой жизни не хотят. Мы очень многого хотим. И если будет законодательство, которое поможет привлечь сюда дополнительные средства, я готов забыть о получении для города статуса "депрессивного". Будет этот статус или нет, мы понимаем необходимость привести в нормальное состояние наши инфраструктурные объекты. Мы плавно, каждый год, как бы это ни было тяжело, выделяем из своего скудного бюджета средства на планы проектных работ по этим объектам. На сегодня уже есть определенная корзина, и мы будем дальше эту работу проводить. С получением статуса мы просто выделим эти проекты и начнем финансировать. - Какой у города бюджет? Сколько составляет бюджет развития? Собственный бюджет развития - порядка двух миллионов в год. В этом году мы планируем собрать два с половиной миллиона. Горячие головы, в том числе, из Кабинета министров, рекомендовали бы все это бросить на заработные платы. Но я думаю, что жители города этого не поймут, если я в центре города не поставлю новый светофор и не отремонтирую одну из школ. Сегодня фонд развития мы расходуем как раз на эти вещи, потихоньку пытаясь ремонтировать социальную инфраструктуру. И большой процент бросаем на проектирование. У наших предшественников были прецеденты, когда областная власть выделила, например, два с половиной миллиона на проекты, связанные с отоплением, эти деньги год пролежали на счетах и ушли, потому что не было готовых проектов. Мы в первый год подготовили несколько проектов, которые были связаны с экономией наших бюджетных средств, энергоносителей, санацией зданий, и сегодня за деньги Киотского протокола мы ремонтируем самую крупную школу, школу олимпийского резерва. Ряд проектов у нас еще есть, но пока мы в конкурсном процессе. Бюджет города - 100 миллионов. Сегодня порядка 70 процентов поступлений в бюджет - это отчисления от заработной платы. Порядка 25 процентов - земельный налог. Чтобы как-то балансироваться по подоходному налогу, нам необходимо еще порядка трех тысяч рабочих мест. Трудовые ресурсы есть - сейчас часть наших людей работает на производстве в соседних городах. - Какие предприятия работают здесь на сегодня? - Швейная фабрика, две крупных шахты на 1700 и 1200 человек, частная шахта - до 900 рабочих мест, ЦОФ, группа предприятий частного машиностроения, которые снабжают горно-шахтным оборудованием ДТЭК и зарубежные угольные предприятия, работают на железную дорогу. Малый бизнес, к сожалению, направлен пока только на сферу обслуживания и торговлю. Мне бы хотелось, чтобы он сориентировался на производство сельхозпродукции, и мы сегодня начинаем развивать такую политику. Думаю, в ближайшее время у нас будет направленная на это программа. Исторически наши территории были сельскохозяйственными - тут держали овец, выделывали кожи, разводили виноградники. В Перевальске есть предприятие, где выращивают виноградники и занимаются виноделием. Брянковчанам мы рассказываем, что они тоже могут этим заниматься. Наш предприниматель Александр Таран открыл предприятие на территории Ломовского питомника, где в советское время занимались выращиванием клубники и яблок. Проблема в том, что земли принадлежат Перевальскому району. Но все равно приятно, потому что на предприятии работает и часть брянковчан. - Проблема "копанок" для Брянки актуальна? - Географически мы расположены так, что с одной стороны почти к исполкому подходят земли Попаснянского района, с другой стороны - Перевальского района, с третьей стороны - Славяносербского района. Поэтому я могу заверить с полной ответственностью, что на территории Брянки копанок нет. Но еще лет пять назад люди из наших поселков работали на незаконной добыче на землях других районов. Потом была воля губернатора, вызваны силовики и по землям прошли трейлеры. - На социально-экономическое развитие вы получаете от государства средства? - По субвенции на социально-экономическое развитие мы третий год реализуем на территории Брянки проект по децентрализации теплового хозяйства. Когда мы начали работать, те котельные, которые достались нам в наследство, мало того, что работавшие на убитом оборудовании, абсолютно несовременные, энергоемкие, имели присоединенную нагрузку на уровне 13 процентов от проектной. Большинство жителей установили индивидуальное отопление, потому что не получали нормального тепла, а тариф был сумасшедший. Осталась соцсфера, которой некуда было деться, и льготники, которые не могли за свои деньги поставить индивидуальное отопление, и которых устраивал тариф, потому что они получали субсидию. Тогда был разработан проект по децентрализации теплового хозяйства, закрытию убыточных котельных, установки индивидуальных топочных котельных на объекты социальной инфраструктуры, и индивидуального отопления в каждую семью льготников. Думаю, в текущем году мы этот проект завершим. Большую работу мы ведем по газификации наших поселков. Один газопровод мы сегодня заканчиваем, снова-таки, благодаря Юлию Иоффе, - это порядка 12 миллионов, для нас - серьезные деньги. У нас два поселка, на которых работают угольные предприятия: четырехэтажные дома с печным отоплением. В 21 веке! Я думаю, что уже в этом году мы проведем туда газ. - Как часто Вам приходится ездить в Киев? - Довольно часто. Обычно два-три раза в месяц. Та информация, которая сегодня аккумулируется в министерствах, в том числе касающаяся финансов, до нижней стадии уже не доходит, или доходит в искаженном виде и с определенным опозданием. То есть, теряется время. Надо выходить на органы власти напрямую и работать с опережением. Некоторые вопросы можно решать только в режиме личных встреч. Как можно вопросы формирования бюджета решить, сидя в Брянке? Нас в прошлом созыве не представлял в Киеве ни один депутат. Единственным человеком, который помогал нам все это время, был Александр Ефремов. Он не ленился приезжать сюда, проводить прием граждан, выслушивать нас, посещать наши конференции. Мы очень надеялись на эти выборы и тех людей, которые шли от нас в Верховную Раду. Сегодня та работа, которую мы ведем с Юлием Иоффе, очень продуктивна. - Какие негосударственные ресурсы может привлекать город для развития? - Год назад мы встречались с руководством Киево-Могилянской бизнес-школы. Мы сами обратились к Александру Савруку, доценту Школы, пригласили его к нам в город, рассказали о существующих тут проблемах и о том, чего бы мы хотели достичь и в каком направлении развиваемся. Договорились запустить совместный проект. До сих пор в Школе работали с моделью частного предприятия, а сегодня могут попробовать создать бизнес-модель для местного самоуправления - им это тоже интересно. Сегодня несколько наших сотрудников проходят обучение в Бизнес-школе. Обучение одного человека Школе обходится приблизительно в 20 тысяч долларов. Мы не тратим ни копейки из бюджета на организацию этого процесса - нам помогает частный бизнес, заинтересованный в развитии этой территории. Менталитет государственного служащего очень отличается от менталитета обычного слушателя бизнес-школы, поэтому наши сотрудники переживают некоторую ломку. Но это не просто обучение. По истечении определенного периода мы должны будем получить не только обученных сотрудников, но и совершенно новую стратегию развития Брянки. Раньше мы создавали стратегии, закладывая в базу снова и снова развитие угольно-промышленного комплекса, а сегодня, по большому счету, нужно думать о совершенно новых применениях тех ресурсов, которые есть в Брянке - туристических, сельскохозяйственных, многих исторически данных нам вещей. Брянка очень удачно расположена - на пересечении нескольких трасс. В радиусе ста километров у нас живет миллион жителей! Это можно как-то использовать. У нас единственный на Луганскую и Донецкую области картодром, где проводится Кубок Донбасса, у нас единственная в округе школа олимпийского резерва, которую мы сегодня приводим в надлежащее состояние. Таких вещей, которые должны войти в стратегию развития города, очень много. Не обязательно добывать уголь или лить сталь, чтобы город развивался. Нам нужно искать другие пути. - По Вашему мнению, что стоило бы прежде всего изменить в отношениях между правительством и органами местного самоуправления, чтобы городским властям было легче решать местные проблемы? - Децентрализовать финансы, чтобы бюджеты формировались снизу вверх - это самое главное. Часть полномочий может взять на себя государство и не морочить нам голову. Во Франции муниципалитетам не делегированы права по здравоохранению, потому что медицина там полностью частная, а в сфере образования они обязаны только содержать здания, все остальное - в обязанностях государства. Беседовала Юлия Абибок, "Власть денег", специально для "ОстроВа" Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
