Спикер антитеррористической операции, полковник Андрей Лысенко вот уже несколько месяцев подряд практически каждый день информирует общественность об обстановке в зоне проведения АТО. - Андрей Николаевич, после оглашения так называемого перемирия, боевики на Востоке Украины значительно расширили свои территории, захватив новые земли. Как известно, украинские военные и мирные жители продолжают гибнуть. В связи с этим вопрос, что нам дало это перемирие? - Если быть корректным, то это не перемирие, а режим прекращения огня, о котором договорились все стороны конфликта, в том числе представители международной организации ОБСЕ и Российская Федерация. Режим прекращения огня - это больше дипломатический шаг, чтобы дать возможность конфликтующим сторонам посмотреть на то, что уже произошло, потому что определенный период шло сильное вооруженное противостояние и все несли потери, лилась кровь. Именно благодаря инициативе Президента Украины был провозглашен мирный план и введение этого режима, который бы помог развести стороны конфликта и начать процесс мирного урегулирования. Как раз действие этого режима прекращения огня помогло хотя бы украинским Вооруженным Силам получить обновленные образцы вооружения, провести очередную волну мобилизации населения, провести обучение людей и укрепить наши позиции. Очень много было сделано для того, чтобы возвести фортификационные сооружения и укрыть наших парней от постоянных атак и обстрелов, потому что именно во время режима прекращения огня в целом фиксировались только обстрелы, очень мало было атак. Это уже с января 2015 года начались открытые атаки и штурмы, которые украинские военные отбивают практически ежедневно. Единственный объект, который подвергался штурмам во время режима прекращения огня, это был Донецкий аэропорт, который частично продолжает удерживаться силами АТО. Это действительно был стратегический объект, и он остается площадкой, которая является стратегически важной. Он стратегичен не столько своими сооружениями, сколько по Минским договоренностям боевики должны отвести от аэропорта на расстояние 15 км тяжелое вооружение, то есть фактически оголить часть города Донецк. Понимая это, они постоянно его атаковали. Во время режима прекращения огня мы вынуждены были оставить и 32-й блокпост, и это также яркий пример того, что мы придерживались договоренностей, а бойцы «ЛНР» его открыто игнорировали. Мы его оставили, чтобы сохранить жизни нашим парням и больше не подставлять их под этот огонь, и приняли решение отвести их на запасные рубежи, то есть на 29-й и 31-й блокпосты. И как раз на этих рубежах были сделаны дополнительные инженерные сооружения, которые помогают нашим парням удерживаться от еще больших обстрелов и атак со стороны боевиков и российских военнослужащих. - Если бы не было режима прекращения огня, как могли бы развиваться события? - Сейчас сложно сказать, что было бы, если бы не было режима прекращения огня. По крайней мере, этот режим помог оглянуться, сделать анализ своих сил, прийти к пониманию, что нам необходимо для отражения агрессии, если будет задействован такой сценарий. Режим прекращения огня позволил украинским силам стать более крепкими, мощными и вооруженными. Кроме того, нам удалось поднять мировое сообщество и показать, что на самом деле происходит на Донбассе, поскольку российская пропаганда искажает все события, которые происходят на Востоке Украины. - В случае еще большей эскалации конфликта на Донбассе, украинские силы готовы к наступлению и освобождению территорий? - Дело в том, что у нас речь не идет о наступлении и освобождении Донбасса силовым путем. Главная задача — это остановить агрессора, именно остановить. Второе — это освободить наших пленных и, при содействии мирового сообщества, Европейского Союза и других наших партнеров, вынудить Россию вывести свои силы и боевиков, которых они засылают на Восточную Украину, возобновить контроль над государственной границей на участках, которые мы пока не контролируем, это главные цели. Есть все надежды на то, что именно этот сценарий сработает, поскольку силовой сценарий может быть более кровавым и с непредсказуемыми последствиями. - Но хоть как-то силовой сценарий решения конфликта рассматривается? Возможно теоретически... - Сценарий наступления не рассматривается. - Давайте поговорим про Донецкий аэропорт. В чем заключается его стратегическое значение для Украины и для боевиков? Почему так важно его удерживать, когда там продолжают гибнуть украинские военные? - Во-первых, Донецкий аэропорт стал уже символом боевой славы наших воинов, не случайно их уже начали называть «киборгами». Но он еще имеет и важное стратегическое значение, поскольку он был новый, он был построен для «Евро-2012», он был более современным, с хорошей взлетно-посадочной полосой с расширенными возможностями и так далее. Мы его удерживали, чтобы в случае прямой военной агрессии России, враг не смог его использовать как площадку для быстрого перебрасывания живой силы и боевой техники транспортными самолетами с территории Российской Федерации. И это было невозможно, потому что он был именно под нашим контролем. Возможно, именно это и сорвало планы открытого наступления и агрессии, это один из факторов. Во-вторых, по минским договоренностям, стороны должны отвести тяжелое вооружение (которое имеет более 100 мм калибра) на 15 километров, а аэропорт, как известно, находится практически в черте города Донецка. И, если отвести на 15 км от аэропорта вооружение боевиков, то получится, что они окажутся на площади Ленина, а это центр города, то есть эта часть Донецка как бы оголяется у террористов, и они не могут больше контролировать часть города. Они именно этого и боятся, поэтому продолжаются провокации, чтобы взять аэропорт. Это две основные причины, почему он удерживался и этому придавалось такое большое значение. Сейчас он также не оставлен полностью, сам аэропорт практически сравняли с землей, боевики уже полностью уничтожили взлетно-посадочную полосу. Если при отступлении в Луганском аэропорту, мы сами подорвали взлетно-посадочную полосу, чтобы террористы не смогли ее использовать, то в Донецком аэропорту боевики сами ее разрушили и взорвали, что сделало его непригодным для принятия самолетов. Может, вертолеты могут там приземляться, но это не является очень серьезной угрозой. В настоящее время Донецкий аэропорт — это территория, на которой продолжается огневое противостояние. С одной стороны аэропорта стоят боевики, с другой — украинские военные. Нам необходимо продолжать контролировать Донецкий аэропорт еще хотя бы для того, чтобы боевики не продвинулись дальше вперед и не закрепились на тех позициях, которые сейчас занимаем мы. - На сегодняшний день силы АТО продолжают удерживать часть Донецкого аэропорта: пожарную часть, взлетно-посадочную полосу и диспетчерскую башню, вернее то, что от нее осталось. Если все-таки боевики выбьют оттуда украинские силы, какие будут последствия? - Мы должны понять, что с такой плотностью огня, который ведется сейчас и пожарная часть, и метеобашня и другие сооружения будут разбиты и разрушены, и территория аэропорта превратится в голое поле боя, и его уже больше не получится занять. Чтобы его занять и удерживать, необходимо построить новые фортификационные укрепления и сооружения, но для этого нет возможностей ни у одной стороны, ни у другой, поскольку он простреливается насквозь. Нашим ребятам там постоянно предоставляется мощная огневая поддержка, там есть танковые и штурмовые подразделения, которые удерживают все атаки боевиков. - Были ли планы у украинской армии после установления полного контроля над аэропортом занять Донецк? - У нас не было в планах занимать город Донецк, по крайней мере, после 9 сентября, когда были подписаны Минские соглашения. Если бы мы начали наступать, то не только российская сторона, но и европейское и международное сообщества обвинили бы нас в нарушениях этих договоренностей и они были бы недействительными. Но мы придерживались этих договоренностей, и это дает нам возможность поддерживать статус страны, которая стремится к мирному урегулированию конфликта. - Какая обстановка сейчас на участке российско-украинской границы, которую Украина не контролирует? - За последние несколько месяцев мы не регистрировали ни одного случая, чтобы из-за границы, то есть с территории России, велись обстрелы Украины, такого уже нет. Но тот участок границы, который сейчас контролируется боевиками, через него очень активно Российская Федерация направляет на оккупированную территорию оружие, боеприпасы, новую боевую технику, боевиков, российских военнослужащих, которые также воюют на стороне боевиков. Мы это фиксируем, но сделать ничего не можем, так как там, где не контролируется граница, там наших пограничников нет. Сейчас украинские пограничники несут службу на участке границы, которую мы контролируем, и по линии разграничении зоны АТО, где есть 7 коридоров, по которым можно двигаться и 4 пункта, где оформляются пропуска. На контрольных пунктах въезда/выезда из зоны АТО пограничники стоят со своей базой, которая помогает нам выявлять боевиков и диверсантов. - С какой целью был сделан пропускной режим в зону и из зоны АТО? - В первую очередь, эти пропускные пункты сделаны специально для того, чтобы уберечь наших граждан от опасности, которую несут диверсанты, которые как-то проникают на нашу территорию, а также, чтобы свести к минимуму провоз магистральными путями взрывчатки, боеприпасов и всего остального. Для этого и сделан был этот фильтр. Нам лучше ответить, зачем мы задерживаем людей, чем рассказывать, почему мы не приняли необходимые меры безопасности и погибли десятки мирных людей от диверсионных и террористических актов. - Что изменилось в техническом оснащении Вооруженных Сил Украины, по сравнению с началом проведения АТО? - Понятное дело, что лучше было бы иметь более новое вооружение, но на протяжении последних 20 лет мы ничего нового не делали, кроме того, что усовершенствовали боевой танк Т-64 в Т-64 БМ «Булат» и у нас есть более современные танки «Оплот», но хватает их или не хватает - сказать сложно, поскольку можно сделать разные прогнозы ситуации. Мы должны все рассчитывать и быть реалистами, понимая, что 20 тысяч танков, например, мы сразу нигде не купим. У нас пока ограничены возможности военно-промышленного комплекса, уже много специалистов уволились, и некоторые технологии нам приходится поднимать с нуля. Над этим сейчас работают все доступные специалисты, несмотря на то, что люди работают по две-три смены. Очень много техники мы сняли с баз хранения, ее восстановили, вставили аккумуляторы, тоже самое было с БТРами, танками, потому что десятки лет они простояли без дела. Чтобы восстановить одну боевую машину, необходимо несколько недель. - Много техники мы оставили в Крыму, которая сейчас могла бы нам пригодиться против боевиков? - Да, в Крыму остались наши танки Т-64, которые были на базе морской пехоты в Феодосии. Техники там осталось достаточно. - Волонтеры постоянно рассказывают о том, что на украинских складах гниет военная техника, которая могла бы быть использована на Донбассе, так ли это? - На складах еще есть техника, но ее нельзя просто выгнать со складов. Ее нужно ремонтировать и реконструировать. Необходимо обновить все узлы, проводку, поставить радио, аккумуляторы, новые механизмы и так далее. То есть, сейчас ту технику, которая воюет на Востоке Украины, мы должны на месте усовершенствовать из-за того, что у тех парней, которые ее используют в бою , есть свои пожелания по доработке этой техники. Тоже самое касается бронетранспортеров. Там мы сейчас делаем защитную решетку, которая помогает БТРам избежать поражения гранатометами. Очень много идет усовершенствований старой техники, уже есть «БТР-3» и «БТР-4» с новым модулем наверху, что является более мощным, чем на обычных БТРах. Предприятия сейчас усиленно работают, и я скажу, что каждый день наши изобретатели и конструкторы что-то придумывают, очень много волонтеров инженеров-механиков предлагают со своей стороны, мы не отказываемся от этой помощи, потому что это все работает и помогает. - Какое количество людей на Донбассе противостоит украинской армии? И сколько у них военной техники? - Это около 15 тысяч тех, кто стоит против нас, из которых около половины — это штатные военнослужащие России. Это также несколько сотен танков, артиллерийских систем, бронированных машин, количество минометов вообще нельзя подсчитать, очень много систем залпового огня «Град», есть и более мощные системы: «Смерчи» и «Ураганы», но их мало. Даже вот системы «Буратино», которые недавно завезли, их можно было подсчитать на пальцах, одну из которых уже наши парни уничтожили, насколько я знаю. У них также есть танки Т-72, которые более современные, чем наши Т-64, это понятно, у них вся техника практически вся новая и современная. Вся эта техника российского производства и поставляется из России. Там даже есть образцы техники, которая изготавливается исключительно в РФ, это те же системы «Буратино» и танки Т-72. - Сколько ежедневно техники и боевиков завозится с территории России в Украину? - Ежедневно примерно 10-15 грузовиков с живой силой и боеприпасами заезжает. Это не считая так называемых «гуманитарных» конвоев. - Сколько местных жителей Донбасса сейчас воюет на стороне боевиков? - Местных сейчас воюет 10-15%. Сначала их было очень много, а потом одни погибли, другие убежали, а третьи просто остались от безысходности. Их стараются не отправлять на серьезные боевые операции, они в основном выполняют функции патрулирования и дежурства. - Боевики заставляют воевать местных жителей на их стороне? - Всякие случаи есть. В «ЛНР», когда там было очень горячо, людей вообще не выпускали. Тех, кто пытался выехать с оккупированных территорий, просто вытаскивали из машин и возвращали назад. Были случаи, когда простых людей не выпускали из населенного пункта, потому что знали, что украинские военные не будут по нему стрелять, если там есть местные жители. Оттуда боевики потом вели огонь по нашим позициям. - Как сейчас обстоят дела с внутренней координацией боевиков? Есть ли у них разногласия? - Сейчас там российские военные все переподчинили и всех «построили». Конечно, есть отдельные случаи конфликтов, но они не носят такой масштабный характер, как это было раньше. Единственное, что продолжаются конфликты между казаками и руководством «ЛНР». - Сегодня Вы рассказывали, что в несколько раз увеличился поток людей, выезжающих с оккупированной территории в Украину. Как к этому относятся боевики? Они не препятствуют этому? - Бывает по-разному. Бывает, что боевики перекрывают выход на блокпостах, чтобы люди не выезжали, очень много было таких случаев. Но местные жители все равно знают какие-то пути, по которым можно выехать. Иногда даже подкупают этих боевиков, чтобы их выпустили. - В последнее время очень много информации о партизанском движении в зоне проведения АТО. Что об этом известно и как координируется их деятельность? - Дело в том, что партизанское движение на самом деле там существует, но официальных данных по их работе мы не получаем. Может, они координируются из какого-то центра, но, как правило, это простые патриоты, которые по собственному желанию объединяются в группы и делают свое дело. - Есть ли конкретные результаты деятельности партизанов? - Есть оперативные данные, но сказать, что это какая-то мощная сила, мы не можем, потому что особой координации с ними нет, и они работают на свое усмотрение. Я думаю, что спецслужбы занимаются такой координацией, но у нас такой информации нет. - Бывали ли случаи, когда украинские военные стреляли в мирных граждан? Ведь на войне бывает всякое, возможно и случайное попадание... - Это запрещено Президентом Украины. Он дал четкий приказ, что мы не стреляем по мирным населенным пунктам и местным жителям. У нас за это предусматривается уголовная ответственность. Но мы такой информацией не владеем и таких случаев не знаем. Если мирные жители уверены, что в них стреляет именно украинская армия, то они сразу идут в прокуратуру или милицию, потом проводится служебное расследование и виновные наказываются. Украинские силы стараются беречь боеприпасы и в слепую мирные города не обстреливают. - Очень часто украинскую власть критикуют за то, что она не может набраться смелости и назвать происходящее на Донбассе войной, а не антитеррористической операцией. Что нам дает термин «АТО»? - В народе это и называют войной, но согласно правовому статусу у нас сейчас антитеррористическая операция. Это позволяет нам использовать все вооружение, отбивать нападения и все такое. Чтобы это назвать войной, то страна должна огласить другой стране войну, а если она не объявлена, то войной это назвать нельзя. От того, что мы АТО назовем войной украинских ребят не станет гибнуть меньше. Как ты не назови этот конфликт, количество атак со стороны боевиков не изменится, они все равно будут атаковать, а мы их будет отгонять. Силовым путем мы их пока не можем вытеснить. Назови это войной или не войной, дальность полетов пуль не изменится, и автоматы будут стрелять с таким же ритмом как стреляли и до этого. Нам сейчас также нужно следить и за реакцией Российской Федерации, поскольку мы уже знаем, что готовилось большое количество провокаций с тем, чтобы ввести свои миротворческие силы на территорию Украину, поскольку якобы у нас нарушаются права и свободы русскоговорящего населения. Мы пока избегаем этих провокаций, нам удается своевременно их разоблачать. - На Ваш взгляд, когда можно будет говорить о полном прекращении огня и мире на Донбассе? - Мы готовы уже сейчас отвести все свое тяжелое вооружение на 15 километров от линии разграничения. После этого должен произойти обмен пленными по принципу «всех на всех», возобновление контроля на государственной границе, вывод незаконных вооруженных формирований за границу. Насколько я знаю, там есть пункт и о передаче карт минных заграждений, то есть стороны передают друг другу, где и что заминировано с целью демилитаризации территории. Все это должно происходить под координацией ОБСЕ. А закончится это все тогда, когда Россия поймет, что она не права. И не столько Россия, сколько высшее российское руководство. Беседовал Владислав Булатчик, «ОстроВ» Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
