Многие дончане помнят и любят премьера донецкой муздрамы Андрея Романия, который сейчас служит в Национальном драматическом театре им. Франко в Киеве. За это время заслуженный артист Украины уже получил диплом режиссера, поставил спектакли в Харькове, Мариуполе и словацком Прешове. В последнем театре сейчас можно увидеть его постановку "По ревизии", созданную по мотивам украинского классика Марка Кропивницкого, собирающую аншлаги. Корреспонденту "ОстроВа" удалось посмотреть словацкий спектакль и поговорить непосредственно с режиссером о нюансах работы в Театре Александра Духновича, съемки в украинском кино и перспективе донецкого театра. До словацкого Прешова от Украины - чуть более 100 километров. В 1945 году здесь был основан Украинский народный театр (словацк. Ukrajinské národné divadlo). А в 1990 году театр был переименован в честь русинского священника, поэта и общественного деятеля Александра Духновича. Это единственный в Словакии театр, где идут пьесы на русинском и украинском языках. В репертуаре - украинская, словацкая и российская драматургия. Как рассказал "ОстроВу" директор театра Марьян Марко, театр предлагает зрителю разножанровый репертуар. Основная сцена и малый зал - две сценические площадки, где почти всегда полный зал. Постановка Андрея Романия "По ревизии" успешно идет на большой сцене этого театра уже год, но перед спектаклем едва ли можно купить билет - все уже раскуплено. Как указано в программке, это сатирическая комедия. И она начинается для зрителя еще до того, как он заходит в зал. В фойе театра артисты, в футболках с украинской национальной символикой, с задором играют и поют вживую народные украинские и словацкие песни. Бодро и весело. Зритель реагирует с приятным удивлением и восхищением, воспринимая это как развлечение. А через несколько минут публика погружается, как говорит Андрей Романий, в "смелую фантазию" пьесы Кропивницкого. Главный герой - Староста в исполнении Йосифа Пантликаша - это, фактически, ось спектакля, вокруг которой "крутятся" остальные персонажи. Актер находится почти все время на сцене. Балансируя между реальностью (в спектакле, в частности, затронута тема выборов в Словакии) и сценической комичностью, он создает образ эдакого чиновника, который стремится быть в тренде, но очень уязвим в смысле человеческих слабостей. Один из колоритных украинских образов в спектакле - это Баба в исполнении Людмилы Лукачиковой, чем-то напоминающей гоголевскую Солоху. Энергичная, с хитрой и обаятельной улыбкой, уверенная в себе. Это тип украинской женщины, которая во чтобы то ни стало добьется своего, используя природное обаяние и незаметную для многих "мистическую" силу своего снадобья. И это один из самых выразительных персонажей в спектакле, излучающий гармонию добра и коварства. Украинские элементы костюмов органично создают стильный визуальный образ спектакля. Сценография концептуальна, с элементами мобильности. Например, посреди сцены стоит шкаф с книгами. А в другой момент он превращается в шкатулку, открывая которую, мы видим тех самых артистов из фойе, которые уже на сцене вживую выразительно исполняют песни. И все это на фоне огромной паутины с человеческими фигурами. Личность растворяется в бесконечном безумии грешного мира, не замечая сути настоящих ценностей. "По ревизии" - это месседж зрителю, что за сатирой и смехом скрывается реальная жизнь, которую каждый из нас превращает то ли в водевиль, то ли в трагикомедию. Для зрителя это попытка быть честным с самим собой. Иллюзия праздника жизни - безудержно пить, весело кутить и развлекаться. Все это, по сути, оказывается только паутиной человеческой страсти, ведущей к пропасти души. Спектакль идет на словацком и украинском языках. И особых трудностей в понимании происходящего на сцене для украинца, который, допустим не знает словацкий, не возникает. Романий: "Зрителя все время надо держать в тонусе" В интервью "ОстроВу" Андрей Романий рассказал о создании спектакля и режиссерских принципах работы с актерами. - Почему Вы поставили спектакль именно в этом словацком театре? - Еще в Донецке спектакль "Кто боится Вирджинии Вульф" (в котором Романий был сорежиссером и автором музыкального оформления - ред) посмотрел Василий Гривна - чрезвычайный посол Словакии в Украине. Он рекомендовал меня как режиссера театру в Прешове. Мы начали переписываться, но из-за загруженного графика у меня не было возможности поехать. Уже когда я переехал в Киев, позвонил директор прешовского театра Марьян Марко, который пригласил поставить у них спектакль. Я предложил несколько вариантов - пьесы украинской драматургии, в том числе и "Кохання в стиле барокко" Ярослава Стельмаха, которую они и выбрали. Это было в 2016 году. В Донецком театре когда-то эту пьесу ставил А.Бакиров. Я ему позвонил, попросив разрешения использовать его песню. В итоге получился спектакль про актеров - их кочевую жизнь. - И спустя год Вас снова пригласили в этот театр, на постановку пьесы Кропивницкого? - Им нужна была комедия, и я предложил на выбор несколько украинских пьес. Остановились на произведении Кропивницкого, но я сразу сказал - что пьеса написана давно и требует современного литературного звучания. Совместно с классным переводчиком - бывшим завлитом этого театра, мы написали пьесу по мотивам, в которой звучат актуальные для словацкого зрителя темы (в частности, выборы новые законы в контексте евроинтеграции местных громад). Получилась смелая фантазия по мотивам пьесы Кропивницкого. - Какие факты или события, возможно из своего опыта, Вы использовали в спектакле? - Только способ постановки, то есть, максимальная свобода актера которую он может позволить себе в жесткой диктатуре режиссера. Поясню что это значит. Актеру всегда надо давать, условно говоря, исполнительский коридор, в котором он может также импровизировать, находить новые средства выразительности для своей роли. Если этот коридор будет слишком узким, то получается режиссерский спектакль, а роль актера может заключаться лишь в техническом исполнении. А если ему полностью дать свободу, как в чистом поле, то актер может быть дезориентирован, у него не останется ничего кроме направления. Поэтому я даю актеру такой коридор, чтобы было пространство для импровизации, но с определенными рамками. - Насколько отличается специфика работы в украинском и словацком театрах? В чем сложнее или легче? - Там с режиссером не спорят - как сказал, так и делают. Вообще никто не спорит. С одной стороны, для украинских режиссеров - это фантастика. С другой - в споре рождается истина и если нет дискуссии пропадает элемент сотворчества. В Словакии актеры не задают вопросов, потому что там принято: режиссер расскажет все, что посчитает нужным. Я бы отнес это к минусу, потому что сотворчество - неотъемлемая часть создания спектакля. Поэтому я пытался уже их провоцировать на вопросы. Плюс - это абсолютная концентрация на репетиции. Никто в это время не будет говорить о политике или семье. Все посторонние разговоры могут быть в гримерке, где о работе они не говорят - и это уже минус. Ведь мы привыкли всегда думать о работе. Например, когда я иду на спектакль, то уже начинаю смотреть на прохожих глазами своего героя, примерять на себя его способ мышления. Но у словацких коллег более технократический подход. И они напрочь не умеют баловаться и хулиганить на репетиции, как это делаем мы. Все должно быть в меру. - Часть актеров театра в Прешове заканчивали в разное время Киевский университет Карпенко-Карого, то есть, имеют нашу школу. Это помогало в работе с ними? - Нет. Современный актер, благодаря доступности информации многое видит, владеет несколькими школами. Поэтому какой вуз ты ранее заканчивал - уже не имеет столь принципиального значения. Словацкие актеры не привыкли, что режиссер может еще что-то показывать как актер, хотя мне было так легче работать из за языкового барьера. Существует три метода работы режиссера с актерами – рассказ, подсказ и показ. Первый - ты рассказываешь актеру и подводишь его незаметно к конечному результату. Второй - когда ты подсказываешь как ему надо сделать, и тогда актер быстрее пройдет этот путь, но некоторые вещи будут для него не родными. И третий, самый быстрый, когда ты показываешь - хороший актер может моментально схватывать и так же быстро это забудет. Чтобы этого избежать, я очень подробно провожу разбор материала - мотивация, задачи, приспособления. Дальше, в течение 3-4 дней спектакль "ставим на ноги", а потом идут прогоны и детализации материала. И за неделю до премьеры спектакль готов. Дальше надо вдохнуть в него жизнь и дать актерам импровизировать - делать открытые репетиции, чтобы актеры чувствовали зрителя в намеченных ранее рамках. Им это очень нравится! В спектакле "По ревизии" актеры выплескивали энергию на сцене до такой степени, чтобы зритель безумно хохотал, а в финале осознавал, что для них это провокация. Мне нравятся комедии с горчинкой или драмы, где сложно не улыбнуться. Такое смешение стилей должно быть очень дозированным. Зрителя все время надо держать в тонусе. - Какая перспектива того, что украинский зритель увидит этот спектакль? - Не могу сказать. Мне бы хотелось, чтобы увидел, но я выпустил спектакль, и больше не имею к нему отношения. Поэтому влияния у меня нет по этому вопросу. - В этом спектакле идет отсылка к тому, как личность растворяется в масс-культуре, которая на сегодня неразрывно связана с информпространством. Как думаете, насколько в Украине культура и информполитика могут быть интегрированы и взаимосвязаны? - Они могут быть интегрированы максимально или минимально. Это зависит от того, кто занимается цензурой. Я против жесткого цензурирования материала. Но цензура должна быть в дозированных мерках. Ведь общество, как и ребенка, нужно воспитывать. Я против того, чтобы театр шел на поводу у зрителя. Мой педагог Александр Аркадин-Школьник говорил, что ведущий артист - не тот, который играет главные роли, а тот, который может повести за собой. И я стараюсь следовать этому. Я за разумную, дозированную и добрую цензуру, которая не ограничивает свободу, но при этом провоцирует зрителя и развивает у него хороший вкус. - В Украине Вы это наблюдаете? - У нас сейчас побеждает количество просмотров, лайков, шумихи вокруг. Увы, все в погоне за сенсацией. - С вашей точки зрения, насколько украинский театр интегрирован в европейский контекст? - Я работаю в лучшем театре Украины и к нам приезжают зарубежные режиссеры. Наш коллектив ездит на фестивали в Европу. Есть локальные случаи участия провинциальных театров в зарубежных театральных фестивалях. Их приглашают туда, чтобы увидеть лубочность, от которой Европа уходит. Не надо думать, что современный театр - это нечто эпатажное и острое, неординарное. Вместо того, чтобы пытаться удивить, лучше поднимать и показывать глубину проблемы, варианты ее решения. На сцене зритель видит пути решения актуальной проблемы, а уже как поступать - должен решать сам. Поэтому, мы абсолютно интегрированы. В Европейском театре тоже не все идеально - иногда за формой теряется содержание. И у нас подобное встречается. Это проблема времени и театра в принципе, когда в погоне за хайпом теряется настоящее. - И какие, в первую очередь, проблемы должен показывать театр? - Моральные. Сейчас меня интересует: как изменяется личность в мире и как этот мир влияет на нее; что не/зависит от человека; стоит ли опускать руки. Что есть мир? Это мир, который вижу я, или что-то больше? Кто-то решает за меня или я решаю сам? Думаю, что каждого интересуют такие вопросы. При этом, я готов принимать другие спектакли - с иной эстетикой. Скажу просто, но не корректно: спектакль воспринимается на уровне нравится или нет /не нравится. Если мне спектакль не понравился, но он профессионально построен, то это не значит, что это плохой спектакль и я не посоветую на него сходить. - Вот мы говорим про эпатаж современного театра, и часто для этого прибегают к использованию матов или обнаженки. Как Вы на это смотрите? - Все должно быть к месту. Например, если прийти в прекрасном свадебном платье на похороны, то это не лучшая идея. В театре все должно быть аргументировано с точки зрения спектакля и материала. Еще в Донецке, когда Аркадин-Школьник работал над "Ladies nights", его просили убрать такие слова как п..арасы, гомики… Он был готов это сделать, но предупредил: тогда исчезнет эстетика образов грубых работяг, потому что такова их манера общения. А речь человека - показатель, составляющая образа. Сейчас некоторые актеры стесняются ненормативного текста и тогда это выглядит пошло и вульгарно. Мат на сцене стоит рассматривать не более чем характеристику персонажа. Если матерная лексика и голое тело используются в спектакле только ради эпатажа, то это отвратительно. - Для Вас режиссура - это возможность….? - Для меня искусство - это способ познать себя. И в частности, через театр ответить на интересующие меня вопросы. Режиссура - одна из ипостасей. Я точно так же пишу и музыку, рисую, играю в театре и кино. Уж точно не отношусь к режиссуре как к возможности покомандовать, как некоторые. И далеко не все предложения принимаю. - Почему? - По разным причинам. Прежде всего, время которого катастрофически не хватает. Дальше материал, который должен быть интересен для меня. Например, спектакль "Метро", который я поставил в Мариуполе. Мне приятно, что я работал над ним в прифронтовом городе на абсолютно альтруистической основе, то есть без гонорара - таково было мое условие. Пусть лучше они потратят эти деньги на что-то другое, в чем нуждается театр. - Вы довольны спектаклем? - Я доволен работой над спектаклем в Мариуполе. Насколько он удачен -зрители могут оценить, а не я. - Если Вы ставите спектакли, то очень основательно и кропотливо работаете над текстом. Какая современная украинская драматургия Вам интересна как режиссеру? - Наталья Ворожбит - драматург мирового уровня. Паша Арье, с которым мне хотелось бы поработать. Неда Неждана - ее произведения насыщены трогательностью, человеческой интимностью. Вера Маковей, которая простым языком пишет о сложных вещах. Восхищаюсь глубокими текстами Марии Матиос, к примеру ее "Солодка Даруся". А почитайте гения Ярослава Стельмаха - сколько смыслов там заложено! Мне кажется, сегодня не хватает украинских хороших взрывных комедий. Убежден, что в Украине есть драматургия, которой мы можем смело гордиться. - Вас можно все чаще увидеть на экране TV, в основном, в сериалах. Это для Вас дополнительный заработок или полноценное поле деятельности? - Чаще всего - заработок. Я могу быть счастливым на 100 и на 5 гривен. Другое дело, что я должен помогать своей семье, близким людям, поэтому кино - возможность заработать. Но дело не только в деньгах. Поскольку это для меня новое дело, то воспринимаю съемки как учебу, за которую дают деньги. Ведь это новые режиссеры, актеры и другие профессионалы, у которых есть чему поучиться. - А как Вы оцениваете качество наших сериалов? - Есть хорошие и есть плохие. В первую очередь, это зависит от финансовой стороны, позволяющей работать с мощной профессиональной командой. А если дают три копейки, то и качество хромает. Еще на уровень сериального продукта катастрофически влияют непрофессиональные артисты, готовые сниматься за 1-2 тысячи гривен и получившие какой-то сертификат после "актерских курсов". Такие "актеры" снижают качество сериалов и унижают нашу профессию. - Среди актеров часто приходится слышать, что нынче российские коллеги все чаще снимаются у нас в Украине за счет копродукции, а наши артисты получают меньшие гонорары. Так ли это? - Не буду называть компанию, где российские актеры получают больше, снимаясь в Украине. К тому же, получают их вовремя, а не как мы с задержкой. Благо, сейчас нас кормят с одной тарелки - привозят еду для всех. - А раньше как было? - Их возили в ресторан, а нам - судочки с едой на площадке. При том, что российские актеры, находясь в Украине, еще и позволяют себе учить меня жизни, лезть в политику. Недавно одна российская "звезда" спрашивает: "Когда вы уже у себя сделаете дороги?". На что я ей ответил: "Когда с вами закончим войну, займемся дорогами". - Каким Вы видите решение проблемы родного театра в Донецке после деоккупации? - Номинально такого театра как Донецкий национальный украинский музыкально-драматический театр уже не существует. Это будет уже другой театр. Думаю, что будет проведен конкурс, и по всей вероятности, большинство актеров останутся. И, наверное, он уже не будет им. Марка Бровуна. - Почему? Ведь о присвоении имени Бровуна театру речь шла еще до начала войны? - Его именем надо было назвать УКРАИНСКИЙ театр, который он создал. Он перевел 99% репертуара на украинский язык! А сейчас из него делают идола русского мира, которым он не был. Поэтому насколько этот театр по сути будет вновь украинским после деоккупации сейчас сказать сложно. - А когда ставили спектакль в Европе, как актеры воспринимают войну на Донбассе? Эта тема вообще обсуждается? - Безусловно. Кроме того, часть моих пресс-конференций за рубежом посвящена войне России с Украиной. Большинство людей воспринимает и понимает, что я прав. Некоторые очень сильно удивляются, поскольку смотрят росТВ. Я им привожу пример Пражского восстания. И показываю фото и видео из Донецка, снятые на свой телефон. Я не говорю в жизни "бей москалей" или другие радикальные вещи. Но твердо заявляю о своей позиции - говорить правду, честно о том, что там происходит. Это обязательно нужно делать, и в большинстве случаев люди там меняют точку зрения. Думаю, что сейчас Украина движется в правильном направлении, и, надеюсь, в обозримом будущем мы закончим войну. Верю, в то, что наша страна станет европейским государством, в котором будут жить счастливые люди. А театр в этом смысле занимает одну из основных ролей. И мне приятно, что я могу что-то делать в этом русле на пути становления европейской Украины. Беседовала Ирина Голиздра, "ОстроВ"
