Глава профсоюза Миллер сказал, что некоторые шахты в отчаянной попытке стать прибыльными, работают на глубине в 1300 метров, где температуры достигают 70 градусов по стоградусной шкале, а технологии по снижению риска взрывов метана и угольной пыли лишь только разрабатываются. В конце марта в Донецке два дня работал известный английский журналист, украинец по происхождению, Аскольд Крушельницкий. Он приехал в Донецк, чтоб подготовить репортажи о работе украинских шахтеров для ряда английских газет и всемирной службы Радио свободная Европа/Радио Свобода. Он встречался с профсоюзными лидерами и опустился в одну из шахт Донецка. «Остров» предлагает вниманию читателей один из его репортажей по итогам этой поездки, вышедших на английском языке в эфире Радио свободная Европа/Радио Свобода 7-8 апреля. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (ВВЕДЕНИЕ) Украинская угольно – шахтная индустрия находилась в упадке на протяжении десятилетия и имеет ужасающе высокий уровень смертности. Корреспондент <РСЕ\РС> Аскольд Крушельницкий отправился в богатый углем Украинский регион - Донбасс, чтобы поговорить с людьми, занятыми в этой отрасли. Это первая часть его репортажа из Донецка, города в самом сердце угольного региона. Пока этот год проходил сравнительно хорошо для украинских шахтеров – только около 40 из них сгорели заживо, задохнулись или были завалены в подземных выработках. Все молятся, чтобы уровень смертности не увеличился до среднего показателя, составляющего 300 убитых в шахтах страны ежегодно. Но кроме молитв есть очень мало уверенности в том, что украинские шахтеры вновь не оправдают в этом году мрачную репутацию их самой опасной, по мнению многих экспертов, профессии в мире. Большинство катастроф - это индивидуальные случаи, вызванные устаревшим оборудованием или скудным финансированием. Но общественный резонанс и государственные обещания расследования аварий обычно вызывают драматические катастрофы, в результате которых гибнут во взрывах и пожарах, вызванных газом метаном, десятки шахтеров. С начала года погибло уже около 40 человек, занятых в угольной промышленности Украины. Большинство – в пожарах и обвалах под землей. В прошлом году 35 шахтеров задохнулись в одном из пожаров на шахте «Украина» в Донбассе. В предыдущем году на одной из донецких шахт погибло 55 человек, а в 2000 г. – 80 шахтеров на одной из шахт в Луганской области. Глава Донецкого отделения Профсоюза работников угольной промышленности, Валерий Миллер заявил, что правительственные расследования и обещания реформ тают практически сразу же после того, как погибших хоронят. Он сказал, что большинство расследований просто не нужны, потому, что все и так знают причины происшествий – ничтожно малые инвестиции правительства для улучшения мер безопасности. АУДИО - Миллер на русском: «Как можно говорить о безопасности, если до 90 процентов нашего оборудования, которое используется подземной индустрией и надземными комплексами, давно нуждается в замене, они устарели, и это причина тому, что мы сейчас имеем столь высокий уровень аварий и несчастных случаев». Он сказал, что заработок шахтеров столь мал, и часто выплачивается с такими задержками, что большинство профессиональных инженеров по безопасности ушли, чтобы найти другую работу. Миллер заявил: «Новые люди посылаются в шахты в опасные зоны, будучи очень мало или совсем не тренированными, так что не странно, что так много происшествий». Со времени приобретения Украиной независимости в 1991г., ее шахтеры, как и большинство отраслей тяжелой индустрии Советской эры, стали игнорироваться государством, а широкое распространение правительственной коррупции и противоречивое законодательство создало трудности в создании свободного рынка. Для горняков уменьшение финансирование сферы безопасности увеличила число смертельных случаев и довела до таких масштабов, что уровень добычи Украинского угля стал выражаться в тоннах на человеческую жизнь. Около 200,000 тон на одну жизнь в последние годы. Во время Советов, шахтеры считались элитой среди коммунистических рабочих. Они имели высокие зарплаты, обеспечивались жильем, щедрыми льготами на лечение и отдых. Большинство украинских шахт еще в Советское время были не рентабельными, но деньги в них вкладывали. После независимости 1991г, правительство остановило большую часть инвестиций, и более трети украинских шахт было закрыто, при чем три четверти оставшихся 200 были признаны экономически не выгодными. Глава профсоюза Миллер сказал, что некоторые шахты в отчаянной попытке стать прибыльными, работают на глубине в 1300 метров, где температуры достигают 70 градусов по стоградусной шкале, а технологии по снижению риска взрывов метана и угольной пыли лишь только разрабатываются. Глава другого шахтерского профсоюза – Независимого профсоюза горняков Донбасса - Николай Волынко, говорит, что первоочередной фактор, вызывающий катастрофы, это недостаток денег, выделяющихся государственным бюджетом на шахтную индустрию. Вследствие этого на оборудование для обеспечения безопасности тратятся ничтожно малые суммы. АУДИО - Волынко на русском: «Наш профсоюз, и мы это постоянно утверждаем, против такого урезания бюджета. Мы говорим, что бюджет в 2.8 миллиардов гривен, установленный для шахтеров слишком мал. Украинская угольно – шахтная программа требует как минимум 5.2 миллиардов гривен». Добыча угольной промышленности Украины уменьшилась более чем вдвое от 165 миллионов тонн в 1990г. до 82 тонн в прошлом. Но украинское правительство скорее опасается безработицы среди 800,000 шахтеров, среди которых 470,000 – работают под землей. Возмущенные шахтеры играли важную роль в падении коммунизма в Украине, и правительство опасается, что теперь их возмущение будет направленно на него. Так, 190 из 197 шахт получают скудные субсидии, которых едва хватает для выплаты зарплат, не говоря уже об инвестициях в сферу охраны безопасности. Страх перед безработицей в Донбассе и меньшем шахтном сообществе в Западной Украине, - регионах, которые не могут предложить альтернативной работы, всеобъемлющ. Он означает, что украинские шахтеры и дальше будут рисковать своими жизнями в условиях, с которыми их западные коллеги не сталкивались уже пол столетия, и за плату, часто составляющую меньше 150 долларов в месяц. Даже учитывая то, что деньги редко выплачиваются вовремя и каждый год десятки тысяч шахтёров и их семей маршируют в колоннах протеста сотни миль до столицы Киева, требуя возмещения задолженностей. В следующей части корреспондент <РСЕ\РС> опускается в шахту, чтобы описать условия работы в ней. ЧАСТЬ ВТОРАЯ (ВВЕДЕНИЕ) Украинская угольно – шахтная индустрия находилась в упадке на протяжении десятилетия и имеет ужасающе высокий уровень смертности. Корреспондент <РСЕ\РС> Аскольд Крушельницкий отправился в богатый углем украинский регион - Донбасс, чтобы поговорить с людьми, занятыми в этой отрасли. Это его второй репортаж из Донецка - города в самом сердце угольного региона. Украинская угольно – шахтная индустрия находится в катастрофическом упадке со времени обретения Украиной независимости в 1991г. В Советские времена шахтеры расценивались как "головной отряд" коммунистического труда и субсидии направлялись на поддержание жизнедеятельности шахты, которые даже тогда считались убыточными. Горнякам нравились высокие зарплаты, и у них было сравнительно хорошее обеспечение жильем, медицинские и отпускные льготы. Более чем 100 шахт были закрыты за последнее десятилетие и зарубежные эксперты, такие как Мировой банк, говорят, что большинство из 197 оставшихся шахт не рентабельны и их следует закрыть. Но правительство опасается социальными волнениями традиционно хорошо организованных и политически стойких шахтеров, и держит большинство оставшихся шахт работающими, но вкладывает в них мизерные средства, позволяющие лишь выплачивать, часто с задержками, жалкие зарплаты, но которых едва хватает для поддержания или внедрения мер безопасности. Многие шахты работают на глубине в более чем 1300 метров где выделяется гораздо больше взрывоопасного метана. Около 300 шахтеров погибли ежегодно во взрывах, пожарах обвалах туннелей за последнее десятилетие. Около 40 погибло за этот год до на сегодняшний день. Но 800,000 занятых в индустрии, при 470,000 работающих под землей, больше боятся безработицы, чем риска, на который они идут каждый раз, опускаясь в шахту за зарплату, которая часто не дотягивает и до 150 долларов в месяц. Многие директора слишком стыдятся своего положения, чтобы позволить журналистам взглянуть на него. Но на шахте имени Челюскинцев, в 20 милях от центра Донецка, директор Александр Потапенко, сам бывший шахтер, говорит, что условия на его шахте лучше, чем на многих других. Он гордится, что только два человека погибли в ней за последние годы. АУДИО - Потапенко, на русском: «Шахта довольно старая. В этом году она достигнет своего девяностолетия. Она видела и хорошие и плохие времена. Сейчас на шахте работают 1963 человека. Они добывают 1450 тонн угля ежедневно, что составляет 39,400 тонн в месяц». Он говорит, что только один забой работает в шахте сейчас, но производит уже вдвое больше, чем в начале года. Он приписал улучшения к частным инвестициям, которые окупают машинное оборудование и регулярную зарплату работникам. Почти все Украинские шахты все еще государственные, но многие эффективно контролируются частными инвесторами, которые вовремя выплачивают зарплату и выделяют деньги на новое шахтное оборудование, ремонт и приборы безопасности. Систему частных инвестиций критиковали некоторые шахтерские профсоюзы и политики – коммунисты, которые видят в этом скрытый способ приватизировать индустрию. Даже поддерживающие приватизацию критикуют систему, как коррумпированную, потому что госбюджет все еще оплачивает большую часть шахтерского содержания, жалованья, а также льготы на лечение, в то время как частные инвесторы, обычно связанные с правительством, получают выгоду. Однако Александр Потапенко говорит, что шахты с частными инвестициями - практически единственные, на которых шахтеры имеют будущее и где условия работы терпимы. Горняки шахты им. Челюскинцев в Петровском районе Донецка получают до 1 тыс. грн., около 200 долларов в месяц в зависимости от типа работы. При том, что шахтеры на других шахтах получают лишь около 100 долларов. Потапенко говорит, что частные инвесторы часто выказывают большую обеспокоенность в отношении мер безопасности и здравоохранения, чем государство, чисто из деловой выгоды, т.к. хотят, чтобы шахтеры были максимально продуктивными. АУДИО - Потапенко на русском: «Они предоставляют новое оборудование для прохождения новых стволов. Они ремонтируют оборудование. Они много помогают, очень много.Благодаря им эта шахта все еще работает». Процесс спуска в шахту начался с переодевания в белое нижнее белье, портянки, резиновые сапоги, тяжелую спецовку. Первая часть пути проделывается в клети, которая опускается в течение 7 минут со скоростью до 4 м/сек по стволу глубиной 800 м. Следующий отрезок пути проделывается пешком через тоннели, частично подтопленные водой. АУДИО - звуки прохождения по шахте через лужи воды. Тоннели напоминают разрушенное метро, где потолки поддерживаются стальными балками, большинство из которых прогнулись под тяжестью породы над ними. В свете электрических ламп становятся видны деревянные подпорки и балки, подпирающие металлические перекрытия. Некоторые балки удерживают насыпи серого порошка. Он используется по западной технологии как инертное вещество, способное нейтрализовать неустойчивую угольную пыль. Лишь около 30 шахт Украины могут позволить себе эту технологию. С увеличением глубины, проходы становятся уже, а температура растет. Большинство шахтеров работают по пояс раздетыми, варясь в своем собственном поту, который белыми струйками стекает по слою черной пыли, въевшейся в их спины. Они теряют около трех-четырех килограммов веса из-за потения в их шестичасовых сменах под землей. Финальный отрезок представляет собой узкий проем в лаве высотой в метр, через который можно передвигаться, лишь ползком. Вот и ключевое место шахты – большой бур, который со страшным ревом высверливает уголь по мере движения, как огромный локомотив, по пути, проложенном шахтерами, которые потом следуют за ним, выгребая уголь лопатами с деревянными ручками. АУДИО - звуки машин в угольном забое. Условия, в которых работают шахтеры можно назвать ужасными, хотя эта шахта и считается средней. Она не в коем случае не худшая, и это видно по тому, как честно Потапенко показывает ее, учитывая его согласие на то, чтобы журналист СРЕ\РС вошел в шахту. Через узкие, стесненные проходы, вплотную прилегающие к комбайну, можно продвигаться только медленно и в один ряд. Быстрая эвакуация в случае аварии попросту невозможна. Здесь шахтеры, по крайней мере, имеют доступ к аварийным респираторам, которые дают 40 - минутный запас кислорода. Некоторые были в масках во время работы, хотя жара заставила многих снять их верхнюю одежду и сделала ношение масок неудобным. Шахтерские профсоюзы заявляют, что аварийное респираторное оборудование и маски, необходимые для ограничения вдыхания угольной пыли, на многих шахтах находятся в неисправном состоянии или попросту отсутствуют. Потапенко сказал, что в некоторых шахтах уголь рабочим приходится добывать кирками и лопатами, на глубинах, гораздо больших, чем в его шахте. Многие шахты, по его словам, "вообще закрылись. У нас есть то, что есть" – сказал он угрюмо. Представитель шахтерских профсоюзов Николай Волынко говорит, что они признают необходимость закрытия некоторых шахт, однако это должно делаться правильно, с выплатами денег, чтобы обеспечить шахтерам возможность найти другую работу. При этом он отметил, что для Украины существенно сохранить свою шахтную индустрию. АУДИО - Волынко на русском: «Если мы закроем эти шахты, если они (политики) закроют эти шахты, тогда все, кто угодно смогут обойти Украину. Уголь – это стратегически важное сырье. Он обеспечивает экономическую независимость Украины. Мы не хотим сдаваться, будучи хозяевами своей собственной земли, отдать все, и в конце концов оказаться в нищете». Но, похоже, что индустрия обречена, а с ее гибелью вымирают и шахтерские города. Шахтам все еще принадлежит большинство домов отдыха и восстановительных центров для горняков, но они уже не работают. Недосточное финансирование приводит к тому, что многие магазины и рестораны закрываются в большинстве шахтерских городов. Те, кто могли, уже уехали. И сотни квартир стоят пустыми и продаются по смешным ценам. Например, по 300 долларов за квартиру в таких городах как Луганск или Краснодон, которые ранее были коммунистическими идеалами, не смотря на огромные горы выработок на их окраинах. И вне зависимости от числа погибших в Украине шахтеров к концу года, это число не расскажет полной правды. Многие шахтеры будут умирать от респираторных и сердечных заболеваний, которые неизлечимы из-за недостатка средств. Многие другие безработные шахтеры нелегально заходят на закрытые шахты, чтобы добыть горстки угля для продажи на уличных рынках по низким ценам, или чтобы обменять на еду. Их жены и дети часто тоже участвуют в этих кошмарных авантюрных "ходках", без даже каких-либо элементарных средств безопасности. Среди таких людей также высокая смертность, однако, они не входят в официальную статистику. Радио свободная Европа/ Радио Свобода.
