29 июля 2020 года управление Национальной полиции в Донецкой области удивило местную публику, призвав “отозваться” свидетелей событий 13 марта 2014 года в Донецке. Впервые после собственно марта 2014 участники того страшного митинга что-то услышали о следствии. Вряд ли кто-то воспринял призыв всерьез. Половину осени и зиму 2013-2014 годов, параллельно с киевским, в Донецке был свой, немногочисленный, но регулярно собиравшийся "майдан". Все это время он обходился без вторжений его противников. По-настоящему неспокойно в Донецке и области стало только к завершению захвата Россией Крыма. 1 марта 2014 года считается началом “Русской весны” в регионе. Вслед за людьми с пророссийскими лозунгами, на площади стали выходить сторонники единства Украины. Фото большого количества людей с яркими украинскими флагами, попадавшие в медиа, были не тем, что рассчитывали показать миру вдохновители беспорядков. Митинг 5 марта 2014 года в Донецке. Фото Антона Скибы России необходим был образ монолитного, восставшего против “фашистской хунты”, Донбасса. Патриотов Украины в регионе нужно было так или иначе заставить исчезнуть со сцены. Вечером 13 марта 2014 года в Донецке впервые пролилась кровь. Прямых участников и свидетелей тех событий с украинской стороны не так много: к моменту атаки на площади Ленина оставалось всего несколько десятков активистов. Некоторые больше не хотят говорить о произошедшем: за семь лет все уже сказано; все, кто хотел - услышали. Три человека из присутствовавших на центральной площади Донецка вечером 13 марта 2014 года согласились ответить на вопросы “ОстроВа”. Собранные свидетельства не претендуют на полноту и бесспорность. Антон Скиба и Сергей Ваганов, которые снимали митинг, отмечают, что по прошествии семи лет уже не могут вспомнить деталей. Сергей Ваганов говорит, что старался и рад бы был вытеснить из памяти кошмар всего произошедшего. Никто из троих не рассчитывает на успешное следствие. Сергей Ваганов, фотограф Это был третий митинг в Донецке. Так называемая “Русская весна” началась 1 марта, а 4 марта жители Донецка собрались на маленькой площадке у храма. Людей с противоположной стороны не было, все прошло довольно камерно. Никаких российских флагов, никаких провокаций. Я тогда воодушевился: оказалось, что я в Донецке не один. Верилось, что все это скоро закончится. 5 марта митинг был уже на площади Ленина. Там уже была и вторая сторона, уже в украинских активистов летели яйца. События 13 марта заняли три часа. Митинг начался в 17 часов. Участники “Русской весны” стояли с плакатами у памятника Ленину. Людей было много. Перед толпой стояла шеренга милиционеров. Украинский митинг был на другой части площади, ближе к МакДональдсу. Кордоном для него служил украинский флаг. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Сергея Ваганова Во время митинга в нашу сторону летели яйца. Когда митинг подошел к концу, остались ребята из самообороны, которые стали сворачивать флаг. Они дали возможность остальным участникам уйти и приняли удар на себя. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Сергея Ваганова Со стороны МакДональдса стояли милицейские автобусы. Расчет был такой, что милиция вывезет участников самообороны с площади, но оказалось, что у автобуса, в который вошли активисты, порезаны покрышки. Летели камни, было очень много газа из баллончиков, много криков - людей избивали. У меня астма, мне приходилось несколько раз отходить, чтобы отдышаться. Когда я уже решил уйти, я увидел малолеток, которые выносили яйца из магазина у площади. Я вернулся. В наших ребят к этому времени летела уже и арматура, многие были окровавлены. Часть толпы выковыривала и бросала камни из дорожного полотна. Ребятам кричали: “На колени!” Милицейский офицер убеждал, чтобы они послушались, что иначе их убьют. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Сергея Ваганова В конце концов ребят оттеснили к МакДональдсу, некоторые начали убегать, их преследовали. Я вернулся на площадь Ленина. Как видно по моим фото, избиение продолжалось около 40 минут. Мой последний кадр - толпа захватывает парня, с него снята куртка, лицо в крови. Его спас майор милиции: парня линчевали бы. Я не думаю, что это делали только дончане. В Донецке в те дни появилось много явно чужих людей. У них был другой говор. Они не знали города. Раньше, в период Майдана, никто не нападал на участников украинских митингов. Мероприятие 4 марта прошло спокойно, потому что противоположная сторона не успела скоординироваться. Им нужно было время, чтобы подготовиться. Через несколько дней после митинга ко мне обратились из областного управления милиции: попросили фотографии. Я был рад предоставить им все свидетельства, рассчитывая, что нападавших найдут и накажут. Сейчас я думаю, что, возможно, я только навредил украинским активистам, которые были на этих фото. Еще через несколько дней мои фото понадобились в городском управлении милиции. Я уже был зол и ответил им грубо: не могли бы они взять эти фотографии у своих коллег? Больше я ничего не знаю о расследовании. Свидетельствовать не вызывался: все мои фото теперь доступны в Сети; всем известно, кто их автор. Антон Скиба, фотограф Если 5 марта под памятником Ленину стояли просто маргиналы, то 13 марта там была организованная боевая группа, готовая к драке. Яйцами и петардами участников стали забрасывать, как только начался митинг. Многие из пришедших, поняв, что на площади небезопасно, уходили. На них нападали. Ультрас и самооборона провоцировали нападавших, чтобы переключить удар на себя, чтобы люди, которые пришли просто постоять на митинге, могли спокойно уйти. На них налетело примерно в три раза больше людей, началась драка. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Антона Скибы Напротив МакДональдса, возле трамвайных путей, стояли милицейские автобусы. Самооборону оттеснили к ним. Милиция не вмешивалась. Когда участников украинского митинга уже избили, милиция выстроилась перед автобусами в кордон. Насколько я помню, Диму к тому времени уже ударили ножом. О том, что на площади произошло убийство, я узнал почти сразу: кто-то из сотрудников милиции говорил об этом по рации. Немного позже мы узнали, что убили Диму Чернявского. Автобусы забрасывали камнями. Мы все надышались газом. Через какое-то время участники самообороны смогли прорваться через окружившую их толпу и убежать. Некоторые спрятались у меня во дворе недалеко от площади Ленина и вызвали оттуда такси, не на свои адреса, чтобы просто выбраться из центра города. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Антона Скибы Объявив в июле 2020 о поиске свидетелей, полиция делала процессуальную работу. Закрыть такое дело невозможно, срока давности у него нет. Но чем больше проходит времени, тем сложнее вспоминать детали произошедшего. Я не верю в успех этого следствия. Артем Заярный, участник самообороны митинга Я заехал на митинг с работы, поддержать единомышленников. Когда я прибыл на площадь Ленина, люди еще собирались. На одной площади проходили два мероприятия: наше и антиукраинское. Нас разделяли 50-60 метров пространства и кордон милиции. Мужчины выстроились впереди, чтобы защитить женщин и детей на митинге: мы понимали, что будут провокации. Чтобы узнавать друг друга, мы наклеили себе на рукава красный скотч. Сначала в нас летели дымовые шашки, яйца, кажется, еще зеленка. Самое страшное началось, когда завершился наш митинг. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Сергея Ваганова Парни с другой стороны стали подходить ближе. Мы - все те, кто был с красными повязками на рукавах, человек 20-30, - стали вокруг сцены, чтобы собрать и вынести оборудование. Таким образом мы попали в кольцо. В нас полетели уже не только петарды. Это была толпа. Может, нападение на нас планировалось отдельными людьми, но определенно не все, кто участвовал в нем, были подготовлены. Напряжение, которое накапливалось несколько месяцев, нашло выход в тот момент. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Сергея Ваганова Нас окружал кордон милиции. Людей, которые стояли за кордоном, было в несколько раз больше, чем нас. Мы решили спасаться в милицейском автобусе, который стоял неподалеку: завести его и уехать. Милиция стояла так, что нам удалось продвинуться к автобусу, не разрывая кордон. В нас начали распылять газовые баллончики. В автобусе было очень тесно. Нам начали разбивать окна, газ распылили также в автобус - дышать становилось нечем. В нас летели камни, петарды, взрывпакеты. Уехать мы, конечно, не могли: в автобусе не было ключей. Мы начали выбираться наружу. Я думаю, Дмитрия Чернявского ударили ножом либо когда мы заходили в автобус, либо когда выходили. Мне кажется, о раненом стали говорить еще тогда, когда мы шли к автобусу. О том, что на площади кто-то погиб, я узнал, уже когда был в больнице. Мы все были максимально сконцентрированы на каких-то отдельных вещах - я, например, в один момент думал только о куске арматуры, который упал возле сотрудника милиции: что если я его не заберу, он снова полетит в нас, но что если я подниму его рукой, это будет воспринято как моя попытка вооружиться и напасть. Я подошел к милиционеру оттолкнул этот кусок арматуры ногой в нашу сторону, так, чтобы этого никто не заметил. У меня не было никакой паники. Выйдя из автобуса, мы оказались на улице Постышева, возле МакДональдса. Вокруг нас снова был кордон милиции, толпа его прорывала. Это была большая толпа. В какой-то момент я оказался на земле, меня били три или четыре человека. Каким-то образом мне удалось снова попасть за кордон. 13 марта 2014 года в Донецке. Фото Сергея Ваганова Толпа кричала “На колени!” Один из офицеров попросил нас стать на колени. Я помню этот эпизод отрывочно, я только на фото увидел, что кто-то его послушал. Потом я понял, что все начали бежать - был какой-то проем, через который еще можно было выскочить на проспект Ильича. Я тоже побежал. Какие-то люди, которые бежали рядом, кричали: “Лови! Бей!”. На рукаве у меня уже не было скотча. Я понимал, что они не могут знать, с какой я стороны. Я тоже стал кричать “Лови!”, постепенно отставая и сворачивая в сторону. У меня была сильно разбита голова. Меня случайно встретил знакомый, который жил в центре города. Он отвел меня к себе домой, оттуда мне вызвали скорую помощь. Когда я сидел в машине скорой помощи, на меня снова пошла толпа. Оттуда кричали, что это “приехали западенцы, бандеровцы”. Кто-то в той толпе узнал меня и сказал, что я из его района, что я не приезжий. Толпа была и под больницей, куда нас привезли. Несколько человек из нашей группы были очень сильно избиты, у одного был проломлен череп. Если бы на площади не было милиции, я думаю, жертв было бы гораздо больше. Но я не слышал, чтобы кто-то из милиции говорил о вызове подкрепления. Через несколько дней у меня на предприятии стали переглядываться и шептаться, когда я проходил мимо: “Бандера идет”. Мне показали мое фото на сайте управления милиции: “Помогите их найти”. Я не стал ждать помощи “доброжелательных” людей и пришел в милицию сам. Меня расспрашивали о событиях на площади, показывали фото участников, просили их опознать. На одном фото был мой друг - оказалось, что он был среди тех, кто бросал в меня камни. Вопросов ко мне больше не было. Я ничего не знаю о дальнейшем расследовании. Записала Юлия Абибок, “ОстроВ”
