14 июня 2019 года жители Молдовы с удовольствием констатировали вылет из Кишиневского аэропорта череды частных самолетов, уносивших, как считалось, до недавних пор всесильного политического демона Владимира Плахотнюка, его скандальную марионетку Илана Шора и их близких. Шор и Плахотнюк, как выяснилось позже, формально не пересекали границу Молдовы. Вероятно, они покинули страну на авто, незаметно пересекши контролируемую только со стороны непризнанной республики молдавско-приднестровскую и затем украинско-”приднестровскую” границу. Так завершился в Молдове политический кризис, длившийся с февраля этого года, а в более широком смысле - как минимум с 2015-го. Молдавские метаморфозы Молдова - это Украина в миниатюре. Уже много лет она соревнуется с Украиной за последнее место в рейтинге самых бедных стран Европы. Так же, как и в Украине, общество здесь разделено, примерно пополам, на пророссийское и прозападное. Так же, как и Украина, Молдова страдает от неразрешенного сепаратистского конфликта - правда, гораздо менее кровавого и давно замороженного. Впрочем, так же, как и Украину, Молдову раздирают не столько внутренние противоречия, сколько невообразимая по своим масштабам и наглости коррупция. Ключевую роль в политике обеих стран уже много лет играют крупные бизнесмены. В Молдове в последние годы, правда, таковой оставался только один - Владимир Плахотнюк. Политический путь Плахотнюка начался в 2010 году, после того как в Молдове случился первый после гагаузского и приднестровского конфликтов начала 1990-х масштабный политический кризис. Весной 2009 года, когда в результате очередных парламентских выборов к власти снова пришла управлявшая страной с начала 2000-х коммунистическая партия, в центре Кишинева произошли крупные протесты с жесткими стычками. Предполагалось, что результаты выборов сфальсифицированы. Однако предпринятый коммунистами повторный подсчет голосов не показал разницы в результатах. Вспышку удалось притушить, но победители не смогли сформировать большинство. Президента в то время избирал парламент и, поскольку коммунисты с этим не справились, парламент был распущен. На внеочередных выборах в том же году победителем оказался альянс “прозападных” партий. Это обозначение определенно стоит брать в кавычки уже даже потому, что пионерами евроинтеграции Молдовы были как раз коммунисты. Президент Владимир Воронин вошел в историю также как человек, нанесший, возможно, одно из самых сильных унижений новому президенту РФ Владимиру Путину. В 2003 году он вместе с де-факто президентом непризнанной Приднестровской Молдавской Республики Игорем Смирновым должен был подписать так называемый “меморандум Козака” - творение первого заместителя главы администрации российского президента, которое должно было положить конец приднестровскому конфликту. Меморандум разрабатывался якобы по запросу Воронина. Кремлю пришлось ломать через колено приднестровское руководство, которому было невыгодно возвращение в состав Молдовы в какой бы то ни было форме. Меморандум предполагал федерализацию миниатюрного государства, в котором на тот момент формально проживало всего около 3,6 миллионов человек. Воронин отказался подписывать соглашение аккурат в тот момент, когда Путин готов был вылететь из Москвы, чтобы присутствовать в исторический момент воссоединения бывшей советской республики на выгодных России условиях. В России принято считать, что ключевую роль в резкой перемене позиции молдавского президента сыграло давление Запада. Как бы то ни было, “проевропейский” альянс тоже не справился с избранием президента, и в 2010 году в Молдове состоялись еще одни внеочередные выборы, в котором также победили “евроинтеграторы”. В их числе депутатом тогда впервые стал Владимир Плахотнюк. Считалось, что Плахотнюк близок к миллионеру-сыну президента Олегу Воронину и, соответственно, имеет влияние на Воронина-старшего. Падение коммунистов, по этой логике, стало угрозой стабильности его бизнеса. Можно предположить, что, как и украинские олигархи, Плахотнюк пошел во власть ради сохранения своих активов. Реалии молодого постсоветского государства тишины деньгам не обещали. Бизнесмену нужно было стать частью власти и обеспечивать свои интересы через захват контроля над судебной системой и силовиками. Уже через пять лет и в стране, и на Западе Молдову стали называть “захваченным государством”. Интриги и козни В политике Плахотнюк сходу начал агрессивную экспансию. Уже с 2011 года в правящей коалиции, куда входила финансировавшаяся, как считалось, Плахотнюком Демократическая партия Молдовы, начались явные трения. Тогда же состоялся первый политический союз “евроинтеграторов” с нынешним президентом Молдовы Игорем Додоном. Только благодаря ему и еще двум депутатам, отколовшимся от коммунистической партии, в 2012 году большинству, после целого ряда неудачных попыток, удалось избрать президента и спасти парламент от очередного роспуска. Однако до очередных выборов лидеры коалиции успели окончательно рассориться, что привело к последовательным голосованиям: сначала за ликвидацию должности первого вице-спикера, которую в то время занимал Плахотнюк, а затем - за отставку с поста премьер-министра Владимира Филата, лидера Либерал-демократической партии, которая имела тогда крупнейшую фракцию в парламенте. В конце 2014 года в Молдове вспыхнул крупнейший в ее истории политический скандал. Стала публичной информация о выводе из Молдовы через ряд коммерческих банков миллиарда долларов - примерно восьмой части бюджета этого государства. В результате в 2015 году новое правительство Молдовы было отправлено в отставку, а бывший премьер-министром до 2013 года Владимир Филат оказался в тюрьме как один из соучастников предполагаемой схемы по выводу денег. После этого депутаты ЛДПМ и других фракций стали массово перетекать к “демократам”, так что прошедшая в парламент с 19 депутатами Демпартия в итоге собрала себе парламентское большинство. Считается, что процесс перехода стимулировал Плахотнюк, действуя в одних случаях подкупом, в других - шантажом. В этот момент бизнесмен попытался сам стать главой правительства, однако его кандидатуру отбросил даже “ручной” президент. Ночью парламент избрал на эту должность другого члена Демократической партии Павла Филипа, что вызвало очередную волну гнева на улицах молдавской столицы. В 2016 году в тюрьме к Филату присоединился Вячеслав Платон - бывший приятель и бизнес-партнер, а с 2014 года - личный враг Плахотнюка. Его по запросу Молдовы арестовали в Киеве. “Я был арестован в Киеве 25 июля по запросу Молдовы. Всего лишь через 40 минут после того, как этот запрос из Молдовы поступил… Я был абсолютно спокоен, поскольку к тому времени уже 23 года являлся гражданином Украины. А в 2002 году сменил фамилию на фамилию жены. Конституцией Украины запрещена выдача своих граждан. Когда я предъявил СБУ свой паспорт, они побелели. Была большая паника. Доложили Порошенко. Но тот приказал делать все, что угодно, но выдать меня его корешу Плахотнюку. СБУшники отправились в паспортный стол, где я 14 лет назад получал паспорт, и выкрали из дела форму №1. Вот на этом основании и объявили, что паспорт недействителен. Бред, но это никого особо не волновало. Но даже если не учитывать этот факт, то Генпрокуратура Украины, нарушая все, что можно, выдала решение об экстрадиции, подделав задним числом мой отказ от обжалования. И меня отвезли в аэропорт Жуляны, где меня уже ждал чартер”, - рассказывал Платон расследовательскому изданию RISE Moldova. Наряду с Филатом и Платоном в участии в “краже века” был обвинен также бизнесмен Илан Шор, однако последний остался на свободе. Пока молдавские суды годами имитируют рассмотрение его дела, Шор успел побыть мэром города, а в 2019 году - пройти в парламент, прихватив с собой еще шесть “штыков” для предполагаемой коалиции Владимира Плахотнюка, заодно оттянув голоса у партии социалистов Додона. Трюк “кукловода” Политические протесты в Кишиневе длились с 2015 года фактически без прекращения. Ситуативными союзниками в них оказались Игорь Додон, харизматичный адвокат Андрей Нэстасе и еще один яркий персонаж молдавской политики Ренато Усатый. В Молдове Усатого подозревали в связях с криминалом и ФСБ. Вероятно, что все это правда, потому что у 36-летнего на тот момент Усатого связи были, похоже, везде. Состояние он нажил в России, в первую очередь, благодаря выдающемуся коммуникационному таланту, пронырливости и своеобразному обаянию. Когда незадолго до выборов Усатый вернулся в родную Молдову, он фактически купил себе популярность, повсюду соря непонятно как заработанными в России деньгами. Новоявленный политик был явно в эйфории от своих возможностей - и недооценил возможности противников. Молдавский минюст дважды блокировал его попытки зарегистрировать партию для похода в парламент. Тогда Усатый возглавил уже зарегистрированную мелкую партию, которая с ним стала набирать огромную популярность. Усатый красочно выступал за все хорошее против всего плохого, не стеснялся в выражениях в адрес действующих властей, соглашение об ассоциации с ЕС, из-за которого Россия ввела против зависимой от аграрного экспорта Молдовы торговые санкции, и обещал молдаванам богатство и процветание. За три дня до выборов суд снял партию Усатого с гонки в связи с якобы имевшим место финансированием из-за рубежа. К началу 2016 года на Усатого в Молдове было уже два уголовных дела. Но к тому времени он уже успел протиснуться во власть, став мэром второго по величине в Молдове города Бельцы. Журналист Владимир Соловьев, основатель одного из самых авторитетных молдавских медиа, сайта NewsMaker http://newsmaker.md/rus, считает, что чтобы разделить протестующих, имевших разные политические повестки, но объединенных желанием освободить “захваченное государство”, в 2016 году команда Плахотнюка запустила в Молдове президентскую гонку. Вместо того, чтобы продолжить протесты, добиваясь отставки правительства, лидеры стали соперничать между собой за пост главы государства. До 2016 года прямые выборы президента Молдовы не проводились 20 лет. В 2016 подконтрольный Владимиру Плахотнюку конституционный суд решил, что закон об изменении способа избрания главы государства противоречит основному закону. Стране вернули прямые выборы, однако президенту оставили ограниченные полномочия. Главе государства не дали даже права ветировать принятые парламентом законы. Участники протестов, тем не менее, действительно включились в гонку. Протестные голоса - попросту голоса почти всех жителей Молдовы - аккумулировали Игорь Додон и Майя Санду. Кандидатура последней стала результатом договоренности с Андреем Нэстасе, по которой единым кандидатом от проевропейской оппозиции должен стать кандидат с самым высоким рейтингом. В отличие от Нэстасе, Санду не была совершенным новичком в политике. В государственных институтах Молдовы она работала с середины 1990-х, некоторое время состояла в структурах Всемирного банка, до 2015 года в течение трех лет была министром образования. До выборов президента известна она была, прежде всего, благодаря жестким мерам по оптимизации школ и предотвращению списывания на вступительных экзаменах. Эффект бумеранга Отрыв между победителями первого тура, Додоном и Санду, составил меньше 10 процентов, при том, что у проевропейской коалиции почти не было денег на кампанию. Во втором туре Додон победил с разницей в чуть больше 5,5 процентов. Соловьев писал, что победа Игоря Додона стала и победой Владимира Плахотнюка. Не имеющий каких-либо весомых полномочий, этот считающийся пророссийским президент стал пугалом для западных партнеров Молдовы, постоянным напоминанием о реальности реванша пророссийских сил в случае отхода от власти декларирующего себя прозападным Плахотнюка. Несколько лет ЕС и США смотрели сквозь пальцы на творящиеся в Молдове под властью Плахотнюка политические и экономические чудеса, чтобы только не допустить переориентации Молдовы на Россию. Парадоксальным образом именно это и развернуло Молдову к РФ после 2014 года, когда “проевропейские” политики окончательно дискредитировали себя распрями и скандалами. С этого времени партия социалистов Додона постоянно набирает силы. На парламентских выборах 2019 года она заняла первое место по количеству голосов. Неожиданный союз При всех геополитических противоречиях основных действующих лиц этой драмы события первой половины июня 2019 года стали чем-то беспрецедентным не только для Молдовы, но и для всего постсоветского пространства. Проевропейские и “пророссийские” силы при поддержке, если не сказать - давлении, России, ЕС и США объединились, чтобы избавить, наконец, Молдову от Владимира Плахотнюка. Глава Демпартии сделал все возможное, чтобы сохранить власть. Сначала крайне непопулярные “демократы”, понимая, что не смогут провести достаточно людей в парламент по списку, при поддержке социалистов изменили избирательную систему. Это скандальное голосование, вызвавшее протесты на Западе, было не первым, но, пожалуй, самым громким примером ситуативного сотрудничества Плахотнюка и Додона. Получившая по спискам только 13 мандатов, Демократическая партия смогла в целом собрать 40 депутатов из 101. Ни одна из четырех прошедших в парламент партий не получила достаточно голосов, чтобы сформировать правительство. На словах и социалисты Додона, и блок ACUM Санду и Нэстасе отбрасывали возможность сотрудничества с “демократами” Плахотнюка. ACUM изначально отказывался от участия в какой бы то ни было коалиции. Социалистам они предлагали неформальный союз, который позволил бы принять пакет законов о “деолигархизации” страны, чтобы затем пойти на выборы по новым, честным правилам. В том или ином виде этот план в итоге неожиданно поддержали Россия и ЕС. Терпение Запада, вероятно, окончательно лопнуло в 2018 году, когда суд под формальным предлогом аннулировал результаты выборов мэра Кишинева, в которых победил Андрей Нэстасе. Нэстасе и Санду, не доверяя социалистам, настаивали на должности спикера для их блока. Додону же эта должность самому была нужна позарез. За период его президентства до июня этого года Конституционный суд под контролем Плахотнюка пять раз отправлял его во временную отставку, когда Додон отказывался подписывать принятые большинством решения, в основном - о правительственных назначениях: право подписи переходило к спикеру. За три месяца после объявления результатов выборов из-за неразрешимых противоречий между победителями в парламенте так и не появилось коалиции. В начале июня Молдова снова была на пороге досрочных выборов. Владимир Плахотнюк неоднократно приглашал к формированию коалиции ACUM, акцентируя, прежде всего, на геополитической ориентации двух партий. Но окончательной его целью, скорее всего, были традиционно сговорчивые социалисты. У последних, однако, были с Плахотнюком больше чем только геополитические противоречия. Правительство “демократов” пребывало в многолетней конфронтации с РФ, на Владимира Плахотнюка в России было заведено два уголовных дела: за некие убийства и за участие в выводе из российских банков совместно с уже сидящим в молдавской тюрьме Вячеславом Платоном 37 миллиардов рублей. Причем последнее было возбуждено за два дня до парламентских выборов. Додон же в последние годы был однозначным фаворитом России в Молдове. На видеозаписи, которую в начале июня в качестве компромата обнародовали люди Плахотнюка, якобы Додон говорит Плахотнюку в ходе коалиционных переговоров, что Россия пригрозила лишить его партию финансирования в случае союза с “демократами”. Агония режима В конце мая, между тем, стало известно, что как бы в результате случайного совпадения 3 июня в Кишинев прилетают сразу три важных эмиссара: российский вице-премьер Дмитрий Козак, еврокомиссар по вопросам расширения и политики добрососедства Йоханнес Хан и директор Восточно-европейского бюро Госдепартамента США Брэдли Фреден. Все трое намеревались встретиться с лидерами трех ключевых парламентских сил. Дмитрий Козак после встречи с Додоном прямо повторил пожелание России: временная коалиция социалистов с ACUM ради принятия ключевых законопроектов, которые позволят провести честные досрочные выборы. В тот же день, как утверждали позже Додон и Козак, Плахотнюк вручил российскому вице-премьеру свои предложения, среди которых - федерализация Молдовы, как было прописано в московском меморандуме 16-летней давности. Аналитики изначально не давали коалиции без участия “демократов” больших шансов. Были также предположения, что Плахотнюк снова сможет сколотить себе большинство шантажом и подкупом. 4 июня ACUM и социалисты возобновили переговоры, однако сблизить позиции у сторон не получалось. “Демократы” демонстрировали твердую уверенность, что переговоры в очередной раз ни к чему не приведут. Плахотнюк давал понять, что все еще рассчитывает на участие в коалиции. На 5-9 июня “демократы” запланировали акцию в центре Кишинева против досрочных выборов. Ориентируясь на недавнее разъяснение конституционного суда о праве президента распустить парламент по истечении трех месяцев по объявлении результатов выборов, все стороны однозначно считали дедлайном для формировании коалиции 9 июня. Громом среди ясного неба для “демократов” стал финал переговоров между социалистами и ACUM 8 июня, когда последние пошли на уступки и согласились на оформление коалиции с назначением главой парламента социалистки Зинаиды Гречаной. ACUM принимал для себя пост премьер-министра. Конституционный суд молниеносно выступил с новым разъяснением, что речь должна идти не о календарных месяцах, а о 90 днях, и президент не может, а обязан был распустить парламент после 7 июня. “Демократы” объявили парламент нелегитимным, одновременно настаивая на законности правительства Павла Филипа. За этим последовал еще целый ряд сумасшедших решений конституционного суда. Одним из них КС в шестой раз временно отстранил Додона и обязал уже Филипа распустить парламент и назначить досрочные выборы. Люди Плахотнюка заблокировали офисы министерств, не пропуская в них новоназначенных членов правительства ACUM-ПСРМ. Однако через несколько дней стало совершенно очевидно, что “демократы” - в одиночестве. Вслед за Россией и Евросоюзом, поколебавшись, новую власть в Молдове признали Соединенные Штаты и Румыния. После короткого посещения офиса Демпартии послом США Владимир Плахотнюк какими-то пока еще неведомыми путями покинул страну. Где он сейчас - неизвестно. Сомнительные альянсы Из ключевых партнеров Молдовы Украина колебалась дольше всех. В разгар страстей в Кишиневе, когда молчание Киева уже начало выглядеть неприлично, МИД выступил, наконец, с заявлением, в котором, впрочем, называл премьер-министрами и Павла Филипа, и Майю Санду. Реагируя позже на сарказм журналистов, в ведомстве оправдывались, что в сложившейся ситуации дипломатии полагается быть максимально осторожной и взвешенной. Можно допустить, что у Киева были резоны колебаться. Помимо Молдовы, Украина граничит также с непризнанной Приднестровской молдавской республикой. В 2014 году в Украине видели опасность вспышки в этом регионе, которая могла бы перекинуться на соседнюю Одесскую область и позволить России открыть второй фронт на юге Украины. В Одесской области в то время было действительно неспокойно. Медиа Украины и России спекулировали относительно планов Кремля отколоть от Украины весь юго-восток, получив, кроме прочего, сухопутный мост до Крыма и Приднестровья. Но в 2019 году эти планы, будь они даже реальными пять лет назад, были бы уже нереализуемы. Пророссийский электорат и политики Молдовы стали, естественно, на сторону Додона, в то время как у Плахотнюка не осталось ресурсов даже для провокаций. Приднестровье было и остается под почти тотальным контролем России, которая на этот раз на самом деле выступила одним из гарантов стабильности. Тем не менее, в отношениях между Молдовой и Приднестровьем все не так просто. Де-факто власти последнего приветствовали избрание Додона президентом в 2016 году. Додон был первым топ-политиком Молдовы за много лет, кто повел с Тирасполем прямой публичный диалог и совершил визит на неподконтрольную Кишиневу территорию. Однако и Додон оказался в итоге для Приднестровья недостаточно пророссийским и недостаточно договороспособным. На самом деле местные политики и бизнес научились извлекать немалую выгоду из положения этой территории. Воссоединение с Молдовой грозит им потерей власти и многих формальных и неформальных привилегий. Публичная риторика приднестровских де-факто властей традиционно пророссийская и антимолдавская. Вполне очевидно, что, как и “прозападность” Владимира Плахотнюка, это только часть политического амплуа. За ним - тесные и разветвленные связи местной бизнес-элиты в Украине, России и Молдове, завязанные на самых верхах. Бывший с 2014 по 2019 год президентом Украины Петр Порошенко - сам уроженец “приднестровских” Бендер, приятель Владимира Плахотнюка и владелец кондитерского бизнеса, продукция которого широко представлена в супермаркетах приднестровского “Шерифа”. Считается, что корпорация “Шериф”, которая на деле и есть власть в Приднестровье, организовывала подвоз избирателей на парламентских выборах 2019 года и платила им за голосование за людей Плахотнюка. “Мы не можем забыть, что произошло на парламентских выборах. Никогда не забудем: никто не забыт, ничто не забыто. Вы “Единой России” столько людей не подвозили”, - говорил позже Додон в одном из интервью, имея в виду организованное голосование приднестровцев. Додона, в свою очередь, даже при вероятном финансировании со стороны России, сложно назвать однозначно пророссийским. Действительно, став президентом, он первым делом снял со здания своей администрации флаг Европейского Союза и заменил в обозначениях языков на президентском сайте “румынский” на “молдавский”. При этом, совершив, по подсчетам NewsMaker’a, четыре поездки в Россию только за три месяца после парламентских выборов, Додон продвигает главным образом экономические вопросы, добиваясь отмены Россией крайне болезненных для Молдовы торговых санкций за соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Стремясь каким-то образом включить Молдову в Таможенный союз, перед российскими инвесторами он все же рекламирует ее преимущества как государства, имеющего соглашения о свободной торговле со странами СНГ, Турцией и ЕС. В пользу федерализации Молдовы он не высказывается, а “меморандум Козака” называет устаревшим. Выступая за нейтральный статус Молдовы, Додон настаивает, что “этот статус подразумевает отсутствие каких бы то ни было вооруженных сил других государств на территории страны”, имея в виду также оставшийся с советских времен российский военный контингент в ПМР. Юлия Абибок, “ОстроВ”
