С каждым днем слова «права человека» становятся все более употребляемыми в Украине. О правах говорят, на них ссылаются, ими угрожают и ими, к сожалению, спекулируют. Взяв за основу правозащитную деятельность, появляется все больше и больше организаций, которые порой даже «не подозревают» о том, как, например, работает украинская судебная система. Какова гарантия того, что, узнав о проблеме человека, правозащитники решат ее, а не просто займутся собственным пиаром? Гарантию, пожалуй, нужно искать, опираясь на репутацию и реальные наработки правозащитника. Как долго тот работает на данной стезе, какие у него достижения, есть ли выигранные дела. Ко Дню защиты прав человека, который отмечается 9 декабря, «ОстроВ» публикует интервью с известным правозащитником Луганской области Николаем Козыревым. Николай Козырев возглавляет Луганскую областную организацию «Комитет защиты конституционных прав и свобод граждан» уже более 10 лет , имеет реально выигранные дела в Европейском суде. - Николай Кузьмич, в Украине о правах человека стали говорить вслух не так давно, лишь в последние годы. Больше нарушений стало? Или это - проявление демократии? - Ни то, ни другое. Во-первых, у нас нет демократии, поскольку эта форма предполагает такой общественно-политический строй, при котором люди действительно могут влиять на решения. В экономике это происходит тогда, когда люди в той или иной форме причастны к собственности. А в Украине всей собственностью владеют несколько семей, и все остальные в той или иной степени находятся в рабской зависимости. Никакая это не демократия. Когда о ней много болтают – это пустословие, а не демократия. Тем не менее, о правах человека говорят, и это нужно делать. После распада Советского Союза страна пережила революционный слом прежнего режима и получила «переход к рыночной экономике», «к правовому, социальному государству». К сожалению, записанное в Конституции реализовать в полной мере в жизни пока не удается. О правах человека говорят, во-первых, потому, что жизнь должна соответствовать статьям Конституции, но реальность часто расходится с Законом. Во-вторых, люди понимают, что их собственные права надо отстаивать, иначе надеяться не на кого. Кроме того, человек является главным ресурсом развития страны. Но только в том случае, если он имеет защищенное государством право: прежде всего, это фундаментальные права - на жизнь, на свободу, на собственность. Защищенный в этих правах человек способен к деятельному участию в экономической и политической жизни страны. Это наша перспектива и «злоба дня» одновременно. - Оцените ситуацию с правами человека в Украине? - Ситуация такова, что сегодня само государство, должностные лица являются первыми нарушителями прав человека. Вообще, во всем мире, включая развитые и благополучные страны, государство нарушает права человека. Но если там это как бы периферийная часть жизни, скорее исключение, то у нас- почти норма. И хотятакое понятие, как «олигархия» у нас почему-то сегодня редко употребляется, по сути, то, что происходит, можно назвать этим словом. Всем бизнесом в стране руководят несколько семей, работа на них – это современная форма рабства. Поэтому права постоянно нарушаются. И, к сожалению, государственные органы, которые обязаны защищать их - милиция, прокуратура, суды - своему назначению не соответствуют. Они «разложились» под прессом больших денег (коррупции), сами стали «коммерческими». Особенно я бы отметил прокуратуру. Милиция у нас вроде еще «есть», хотя и там не все гладко. И, кроме того, крайне трудно сегодня добиться справедливого решения суда. Конечно, всегда было, что эти институты работали в интересах господствующего класса – раньше это была партийно-хозяйственная номенклатура, сейчас - просто богатые люди. Поэтому, мы знаем, что обычному человеку, особенно, если это связано с какой-то серьезной тяжбой, добиться справедливого решения крайне сложно. И уж совсем невозможно надеяться, что у нас прокуратура что-то предпримет для защиты прав человека. Но сегодня это просто «закрытое акционерное общество», которое обслуживает самого себя. Я недавно общался с нашими коллегами из Новопскова (Комитета защиты прав и свобод), и одна из правозащитников говорила следующее. «Ну что мне делать, Николай Кузьмич, - вздыхала она. – Я захожу в Прокуратуру, а прокурор, увидел меня и заперся на ключ. Другой - выскочил на улицу и убежал куда-то». То есть, невозможно даже на прием попасть к прокурору, понимаете? Другой пример – еще в сентябре месяце я подал заявление о совершении преступления областному прокурору. Мне пришло письмо от родственников одного подследственного, они рассказывали об издевательствах над ним. Конвойный испортил его Библию (а тот человек верующий), другие личные вещи. Это преступление, совершенное должностным лицом. Так вот, я направил заявление в прокуратуру, но ответа не получил до сих пор. - В каких сферах вы фиксируете наибольшее количество нарушений? - Как я сказал, у нас права нарушают чаще всего именно правоохранительные органы. Хотя уже из названия понятно, что они должны, наоборот, их охранять. Другая «благодатная почва» - здравоохранение. Основные принципы здравоохранения – доступность и качество медицинской помощи. У человека есть право на здоровье. А у нас человек если попадает в больницу, то он что первым делом делает? Оплачивает некие медикаменты и другие расходы, хотя в целом считается, что медицина у нас до сих пор бесплатная. Далее - очень распространены нарушения прав в жилищно-коммунальной сфере. Мы все переплачиваем за тепло, а тарифы - вообще отдельная тема. У нас законы противоречат друг другу. В одном законе сказано, что тарифы не могут расти быстрее прожиточного минимума, в другом – что разница между тарифами и тем, что люди могут платить, должна финансироваться из местного бюджета. Эти законы у нас не выполняются. А когда начинаешь решать это в судебном порядке, суды намеренно затягивают процесс. И еще одна сфера, где происходят регулярные нарушения прав – это сфера землепользования. Вообще, я должен сказать, что местные власти в этом вопросе как бы получили «лицензию на произвол» - потому что они ведут себя так, как будто у них есть лицензия раздавать землю всем желающим. Во многом эта ситуация напоминает феодальные отношения – господин делает так, как ему заблагорассудится. - Для того, чтобы какое-то дело дошло до Европейского суда, оно должно пройти через все судебные уровни в Украине. Не получив справедливого решения в Украине, человек может рассчитывать на понимание в Европейском суде. Много ли дел от Украины находится там? Хочется понять, насколько наши суды решают проблемы внутри страны. - Точных цифр я вам не скажу, но количество дел от Украины исчисляется тысячами. И, кстати, достаточно много из них выигрывается. Основная категория выигранных дел - о нарушении статьи 6-й Европейской конвенции – это право на справедливый суд. Есть еще по противодействию пыткам, праву на собственность. Мы сами (Комитет защиты конституционных прав и свобод граждан) достаточно часто готовим жалобы в Европейский суд, а в прошлом году выиграли одно дело. В 2003-м году 42 шахтера из Красного Луча подали жалобу по поводу задолженности по зарплате. Мы оформили жалобу и подали ее в Европейский суд. Несмотря на то, что все это решается небыстро, в прошлом году выиграли дело. Кстати, в этом деле уже на этапе коммуникации (в Европейском суде есть несколько этапов рассмотрения дела; этап коммуникации состоит в том, что суд ведет переписку с правительством стороны истца, выясняя правомерность жалобы - авт.) шахтерам были отданы деньги. То есть, украинское правительство еще до решения суда обязало ГП выплатить зарплату шахтерам. Но все равно, после решения суда, была присуждена так называемая сатисфакция – т.е. моральная компенсация. Люди ведь ждали зарплату по нескольку лет, были такие, кто за это время уже умер - их семьи получили деньги. Есть у меня сейчас одно дело, которое также находится на этапе коммуникации. Там один молодой человек из г.Снежное Донецкой области фигурирует как жертва милицейских пыток. В милиции его жестоко избивали, выбивая признание в убийстве. Решения суда по этому делу мы ожидаем в ближайшие месяц-два, и надеемся, что оно также будет положительным. - Дело, которое рассматривается судом впервые и далее служит, как бы образцом судебной практики для других подобных дел на языке юристов называют прецедентом. Есть ли в практике Европейского суда прецеденты от Украины? - Вообще, в Украине прецедентного права как такового нет, но на известные прецедентные дела мы можем ссылаться при рассмотрении подобных. Хотя это очень тонкая работа: ведь может быть нарушение одного права, но при разных обстоятельствах. Двух абсолютно одинаковых дел не бывает. И все-таки ссылаться на прецедентное дело можно, тем самым обеспечивая дополнительный аргумент. Кстати, у нас есть дело по компенсации советских вкладов, в котором мы ссылаемся на решение Европейского суда по делу, в котором 26 человек граждан Украины обращались по поводу возвратов вкладов (суд объединил дела в одно, были люди и с Луганской области). Компенсаций добиться сложно, но вот возврат основных, первоначальных сумм – к этому мы идем, ссылаясь на прецедент в практике Европейского суда. - В последнее время у нас появляется с каждым днем больше правозащитных организаций. На сегодня их очень много даже для Луганской области. Это положительная тенденция, или, может быть, наоборот - тревожный сигнал? - Если они появляются, значит работают. Насколько качественно – это другой вопрос. Знаю, что работать им трудно. Для правозащитной деятельности нужны немалые деньги. В этом смысле легче грантовым правозащитным организациям. Любой грант – это социальная инвестиция, которую можно только приветствовать. То, что организаций становится больше, это хороший знак. Конечно, с одной стороны это свидетельствует о том, что нарушений масса, но с другой – общество само осмысливает эти проблемы и подталкивает тех людей, которые могут вложить свой личный интеллектуальный вклад в борьбу с этими проблемами. И чем больше будет правозащитных организаций, тем больше будет давление на власть, на суды, на прокуратуру, на милицию. Есть надежда, что они, в конце концов, начнут считаться с людьми. - Вы не допускаете, что все может произойти наоборот? - Результат будет зависеть от того, насколько настойчивы правозащитные организации, насколько авторитетными они будут. Кроме того, в Украине сейчас идет этап объединения правозащитников: многие организации объединяются и создают ассоциации. Вот, например, наш Комитет входит в Украинский Хельсинский союз, есть Харьковская правозащитная группа и так далее. Между ними происходит постоянная коммуникация, мы делимся информацией, проблемами, опытом. Естественно, что становимся сильнее. У нас бывают такие ситуации, когда кто-то «бросает клич»: где-то происходит что-то ужасное, например, человек умирает в тюрьме. Тогда тридцать, сорок организаций одновременно выражают свою позицию, и когда на защите стоит такая глыба, проблему можно решить. - Мы с вами в течение беседы ни разу не вспомнили термин «омбудсмен», хотя к теме прав человека он имеет самое прямое отношение. Какова роль омбудсмена в нашей стране? - Институт омбудсмена очень важен – это государственный орган, он осуществляет парламентский контроль нарушения прав. Не будем углубляться в историю, корнями она уходит в Швецию, но скажу, что, к сожалению, на сегодняшний день в Украине этот институт не получил должного развития. Сейчас он существует автономно в Киеве. Хотя его создали в 1998 году, и первые года три наш Комитет сотрудничал с омбудсменом. Мы исследовали местные проблемы, а отчеты посылали к ним. И закон предполагал, что представительства омбудсмена будут открыты в каждом регионе. А далее – он объединял бы правозащитников на местах. И тогда сеть была бы по-настоящему развернута, развита. Но существуя автономно, на сегодняшний день этот институт, по сути, не получил признания у людей. Более того, я слышал много жалоб от тех, кто сталкивался с ним. То, что он сегодня выполняет практически «фасадную» функцию представительского органа - это неизбежно, если не вести ежедневную рутинную и массовую работу с гражданами. Хотя, я должен сказать, заслуга Нины Карпачевой большая: создать с нуля институт омбудсмена было непросто. Мало было поддержать соответствующий закон - нужно было найти помещение и, в конце концов, создать солидную организацию. Но все-таки наибольший недостаток – это то, что омбудсмен не получил развития. Если бы я был омбудсменом, я бы чувствовал, что мне все правозащитники страны нужны, и я бы подумал, как их объединить. - Из зарубежной прессы или телевидения можно часто можно услышать о совершенно нелепых делах, рассматриваемых в Европейском суде. Как вы считаете, это отстаивание своих прав или это злоупотребление возможностью защитить право? - Мне вспоминается такой пример, когда человек подал в суд за то, что не мог зайти в туалет в помещении…суда. Вход был только для работников, о чем свидетельствовала табличка. Я не думаю, что это злоупотребление, наоборот, нужно приветствовать вот такую «въедливость». Ведь это не что иное, как человеческое достоинство, которое не позволяет человеку мириться с нарушением его прав. Если он чувствует себя униженным вот такими мелочами – его не принимают, не дают пройти в туалет, - то он попытается бороться с этим. У нас очень распространенной является проблема равнодушия и высокомерия чиновников. Человек приходит – а к нему наплевательское отношение. Более того, чиновники часто совершают действия, противоречащие закону. Все это можно интерпретировать как злоупотребление властью, превышение полномочий. И вот поэтому поводу в Уголовном Кодексе есть статьи. Но я не слышал, чтобы уголовные дела возбуждались. Если бы у нас прокуратура нормально выполняла свои функции, то только через две статьи чиновников можно было бы заставить работать. Злоупотребил властью – уголовная статья. - Не «круто» ли это? Сразу – статья. - Жизнь состоит из мелочей. Чем чаще такие «мелочи» попадают в суд, тем больше гарантий, что общество окультуривается. Я не думаю, что это злоупотребление своими правами… Если этого нет, мы дичаем, деградируем. Нарушения становятся нормой, и так далее. Право должно быть одним из главных ресурсов развития страны. Тяжело жить, когда каждый день сталкиваешься с бесправными ситуациями, но все-таки я могу сказать, что мы движемся в верном направлении, и придем к тому, что право будет господствовать в Украине. Елена Старых, «ОстроВ»
