К сожалению, одна из самых важных отраслей экономики любой страны – сельское хозяйство – привлекает к себе широкое внимание только тогда, когда в ней что-то «горит». На этот раз «загорелась» буквально земля под ногами – власть заговорила о снятии моратория на продажу сельхоззмель. И еще – СМИ обсуждают «художества» частно-государственной компании «Хлеб Инвестрой», буквально монополизировавшей сельхозрынок. С доктором экономических наук, главным научным сотрудником Института экономики и прогнозирования Национальной академии наук, генеральным директором Центра аграрных реформ Любовью Молдаван «ОстроВ» говорил о тех проблемах сельского хозяйства в Украине, которые редко попадают в фокус СМИ. Поскольку в начале встречи Любовь Молдаван отметила, что ей приходилось работать в Донецкой области, первый вопрос был о том, как бы она оценила выводы иностранных экспертов, разработавших ранее для Донецкой области стратегию экономического развития на основе двух кластеров – металлургии и сельского хозяйства. «Относиться к сельскому хозяйству лишь как к отрасли, обеспечивающей производство товаров и прибыль – просто несерьезно, - ответила эксперт. - Продовольствие нужно для людей, независимо от того, конкурентно или не конкурентно его производство, которое ничем заменить нельзя. Это нонсенс – рассуждать о перспективности в том или ином регионе страны сельского хозяйства: оно перспективно везде, ибо обеспечивает продовольственную безопасность государства, что не менее важно, чем обеспечение военной безопасности. Сегодня мы, например, говорим: молоко невыгодно производить. Но это продукт, необходимый для общества, детей, в первую очередь, поэтому оно должно производиться, а общество взамен должно помочь крестьянину, чтобы, вкладывая свои ресурсы в производство молока, он получал отдачу». - Сегодня Украина обеспечивает свою продовольственную безопасность? - Внутренний рынок в безопасности, если на семьдесят-восемьдесят процентов заполняется продуктами собственного производства. Пока что мы в целом не перешли эту грань. Но наметившиеся тенденции в отдельных отраслях заставляют беспокоиться, потому что крупному капиталу, занимающемуся сельскохозяйственным производством в Украине, невыгодно производить молоко, выращивать картофель, овощи, фрукты. Поэтому, кстати, крупный капитал в развитых странах не допускается к сельскому хозяйству непосредственно – только на условиях партнерства. Например, хочет перерабатывающее или торговое предприятие закупать мясо непосредственно у производителя на условиях партнерства – оно оплачивает фермеру молодняк и комбикорма и гарантирует цену, которая будет выгодна обоим. Во Франции шестьдесят процентов свинины производятся на условиях такого договора. А у нас? Имеющие капитал компании, в том числе иностранные, купили или взяли в аренду хозяйство: ферма и сады – не нужны, на земле выращивают колосовые и масличные, потому что это не требует значительных человеческих ресурсов, – люди остаются никому не нужными. Весь мир сегодня борется за то, чтобы сохранить землепользование в руках как можно большего количества людей в сельской местности. А у нас людей вытесняют из села. Такое бывает только в бывших колониальных и сегодня зависимых от крупного международного капитала странах. Поэтому я говорю: мы делаем свой выбор. Если нас устраивает статус такой страны – пожалуйста, довольствуйтесь происходящими процессами. Если мы все-таки европейская страна, давайте будем делать так, как делают европейцы, американцы, канадцы, австралийцы, китайцы… Опасность состоит в том, что правительства многих государств поощряют свои компании брать в аренду или скупать земли в других странах. Арабские государства на межправительственном уровне ведут переговоры об этом, в том числе и с Украиной. К чему это ведет? Например, китайские компании в перенаселенной голодной Африке берут на работу не местное население, а китайцев. На сегодня уже более миллиона китайцев работают на африканских плантациях. Организация объединенных наций, кстати, обращает на это внимание. Считается, что если такие процессы будут усиливаться, то колонизация капиталом земель станет новым видом колониализма ХХІ века. Китай, Индия, США, европейские и арабские страны – это неоколонизаторы, которым нужны сельхозземли; колонизируемые - страны Африки, Латинской Америки, особенно Аргентина, Бразилия, Уругвай, Парагвай; потенциально - Молдова, Украина, Россия. Посмотрите на любую страну Африки, где иностранным компаниям, у которых есть деньги и техника, отдана, например, добыча полезных ископаемых или земля под пшеницу, бананы или тростник, в обмен на рабочие места. Ну и что, очень богато живут там люди, особенно крестьяне? Нас устраивает такая судьба украинских сел? - Мы имеем такую же ситуацию, когда наши предприятия переходят, например, к россиянам или другим иностранцам. - Если вы имеете ввиду промышленные предприятия, то в промышленности это можно, а вот в сельском хозяйстве – нет. Во-первых, потому, что здесь используются такие специфические средства, как земля, растения, животные, и производится специфическая, ничем не заменимая продукция. Одно дело, когда фермер живет и работает в своем хозяйстве, и другое дело, когда приходит посторонний человек, арендует землю, кого-то нанимает на работу. Это не завод, это не фабрика, это не парикмахерская, это не Макдональдс – это земля – живой организм; нельзя заниматься сельскохозяйственной деятельностью тем, кто не живет и не работает на ней. Когда в Соединенных Штатах Америки при Президенте Джефферсоне обсуждался вопрос о земельной реформе, он, выступая на Конгрессе, сказал так: Если вы хотите через семь лет на месте пустыни получить цветущий сад, продайте землю по любой цене фермеру, чтобы он там жил и работал. Если вы хотите на месте цветущего сада через семь лет получить пустыню, отдайте землю в аренду. Во-вторых – сельскохозяйственные предприятия – это территория страны! И этим все сказано. - Между тем, крупный бизнес, в том числе иностранный, фактически уже владеет сотнями гектаров украинской земли. В то же время, приходилось слышать мнение, что хорошее сельское хозяйство должно развиваться в небольших частных владениях. - В Украине бизнес пока пользуется землей на условиях аренды. Крупный капитал идет туда, где можно побольше заработать – в этом его природа. Однако, мировая агроэкономическая наука не рассматривает сельское хозяйство как средство максимизации прибыли. Потому что если мы ставим целью только максимизацию прибыли, мы вступаем в противоречие с действующими биологическими, экологическими и социальными законами. Пусть те, кто арендует землю, расскажут вам, как ими выполняются требования законов земледелия. Например, закона возврата питательных веществ, вынесенных с урожаем. Вырастив двадцать пять центнеров зерна и вынесши из почвы соответствующее количество питательных веществ, я должна при помощи органических и минеральных удобрений вернуть эти вещества, иначе со временем земля истощится. Сегодня в среднем по стране в почву возвращается одна треть питательных веществ, вынесенных с урожаем, то есть, идет эксплуатация естественного плодородия земли, но оно не бесконечно. Или закон плодосмены. Есть культуры, которые выносят из земли много полезных веществ, и есть культуры, которые выносят мало, и даже еще обогащают. Каждой культуре присущи свои болезни и вредители, накапливающиеся в почве. Поэтому человечество придерживается чередования культур. Подсолнечник на одном и том же поле можно сеять не чаще, чем раз в пять-восемь лет. Сегодня в Запорожской, Херсонской и ряде других областей, например, восемьдесят и более процентов в структуре посевных площадей занимают колосовые и масличные. И где здесь закон чередования культур? В результате наступает биологическое переутомление почв, снижение их плодородия и т.д. Социальная значимость сельского хозяйства прежде всего в том, что оно обеспечивает человека работой и доходами в сельской местности; оберегает городской рынок труда, потому что когда люди от безысходности приезжают в город из села, они занимают рабочие места за любую плату, усиливая социальную нестабильность в обществе; сохраняет расселение, обустройство территории и т.д. Фермерские хозяйства более гибко приспосабливаются к агрессивной рыночной среде. Как Украина выжила бы в критических условиях, если бы не крестьянские хозяйства? Непонимание того, что сельское хозяйство многофункционально, и что общество в лице государства должно обеспечить реализацию экономических, экологических и социальных функций сельского хозяйства, порождает целую цепочку негативных явлений, нейтрализовать которые со временем становится все сложнее. Поэтому нам нужна адекватно ориентированная на многофункциональность аграрная политика как в тех странах, на которые мы равняемся. Почему мы якобы ориентируемся на Европу или на США, а как только доходит до конкретного решения, то мы уже – неграмотные племенные народы? - Противники снятия моратория на продажу сельхозземель свою позицию аргументируют, в частности, тем, что сегодня крестьяне не в состоянии купить землю и организовать на ней полноценное хозяйство, значит, продавать – не ко времени. Как считаете Вы? - Они правы в том, что крестьяне ни сейчас, ни когда-либо не могли без помощи государства приобрести землю. Когда в России отменили крепостное право, крестьяне что, могли купить землю? Тогда был создан государственный Земельный банк, который давал кредиты на пятьдесят пять лет – крестьяне даже и не жили столько – под 4,5 %. Под какой процент сегодня в ЕС можно взять кредит на покупку земли, и на сколько лет? Полтора-два процента на двадцать и более лет. И это обеспечивается государством. Вот сделайте сначала это, а потом говорите о продаже земли. Второй главный вопрос, на который надо ответить, прежде чем снять мораторий – кто имеет право купить эту землю? Возьмите французский, американский, польский законы. Такое право должен иметь человек, для которого сельское хозяйство является основным видом деятельности, который проживает в сельской местности, который имеет сельскохозяйственное образование или хорошую историю работы. Следующий вопрос, требующий решения – концентрация земель в руках одного субъекта хозяйствования. Максимальный размер землепользования в Польше – 300 га, а у нас? Эти и другие вопросы должны быть законодательно унормированы, и тогда можно снимать мораторий. - Вы говорили, что крестьянина вытесняют из села. Как происходит вытеснение? Почему? - Было хозяйство, с животноводческими фермами, было овощеводство, были сады. Это все – трудоемкие виды сельскохозяйственного производства, которые нельзя полностью механизировать. Там постоянно работали люди. Потом это хозяйство «инвесторы» взяли в аренду, и принялись производить то, что не требует большого количества рабочей силы и что наиболее выгодно продавать: колосовые, кукурузу, подсолнечник, рапс. Люди стали не нужны: скот вырезали и сдали, картофель никто не выращивает, сады запущены – работы нет. Люди вытеснены в личные крестьянские хозяйства. Но, чтобы заниматься товарным производством в личном крестьянском хозяйстве, нужна инфраструктура рынка. Вы знаете, сколько нужно заплатить за один день стояния на холоде на так называемом оптовом Троещинском рынке, который представляет собой голую огороженную забором площадку? От 70 до 150 гривен, в зависимости от машины. А как продает продукцию польский фермер, французский фермер? На крытом оптовом сельскохозяйственном рынке, который построен вскладчину государством и сельскохозяйственными объединениями, и целью которого не является максимизация прибыли. Государство создает условия для товарооборота и поддержки крестьянства, которым есть где продать, и поддержки горожан, которым есть, где купить крупные партии качественной продукции. Теперь обратите внимание: в зимние месяцы люди, которые работают на арендованных землях по найму, не заняты и не получают зарплату. К зиме их освобождают, потом снова нанимают. Как им считать трудовой стаж? Если для получения пенсии нужно будет иметь трудовой стаж, например, минимум десять лет, а у них учитываются только рабочие дни, то сколько лет им нужно для этого стажа? При обсуждении пенсионной реформы хоть кто-то поднял этот вопрос? Это же 2,6 миллиона человек! Вот еще одна причина, которая выталкивает крестьян из села, особенно наиболее трудоспособных. - Проблемы сельского хозяйства в Украине, как правило, начинают широко обсуждаться, когда возникает тема квотирования экспорта. Причем оценки этому явлению даются зачастую диаметрально противоположные. - Когда возникает вопрос квотирования экспорт, не о сельском хозяйстве «печалятся» те, кто подымает эту проблему, а о штрафах, за недоставку иностранным потребителям зерна соответственно заранее заключенным договорам, за потерю времени, когда на мировом рынке цена в два раза выше той, по которой зерно куплено в хозяйствах. И для трейдеров это естественная реакция. В Канаде, между прочим, нет трейдеров. Там есть Пшеничная палата - некоммерческая корпорация, созданная кооперативами фермеров и государством, которая имеет монополию на экспорт и на продажу продовольственного зерна на внутреннем рынке. Канада является очень либеральной рыночной страной. Почему никто не возмущается? А у нас, говорят, четыреста трейдеров. Вы знаете, сколько процентов от цены зерна на границе получает мелкий польский, немецкий, французский фермер? Семьдесят и более процентов. А наши хозяйства из-за отсутствия инфраструктуры и наличия многих посредников - сорок девять-пятьдесят. Не может быть полностью либеральной торговли продовольственными товарами. Квотируются мясные продукты в Канаде? Квотируются, потому что там их производство планируется с ориентацией на внутренний рынок. Квотируется производство молока в странах ЕС. Создаются запасы зерна, равные годичному потреблению? Создаются. И так далее. Продовольственная безопасность на первом плане, а потом – все остальное. В каждой стране рынок регулируется рынок, чтобы не страдали ни крестьяне, ни потребители. Регулирование сельскохозяйственного рынка – это очень сложный механизм нахождения консенсуса между интересами торговых компаний, потребителей и производителей: найти золотую середину – на это и должна быть направлена вся государственная регулятивная аграрная политика. - Почему этим не занимается Минагропродполитики? - В Минагропродполитики работает около четырехсот человек. А во Франции при такой же площади сельскохозяйственных угодий – две тысячи. У нас никто ничего не регулирует в интересах крестьянства – все развивается стихийно. В сельском хозяйстве все время как в горящем лесу: потушил в одном месте – отошел – там снова загорелось. Нельзя сельским хозяйством заниматься от случая к случаю, им нужно заниматься постоянно. А наше министерство с его полномочиями и влиянием на Минфин, Минэкономики и другие структуры ничем не может заниматься, кроме как обслуживать документами государственные органы. - Адекватно ли дотирование государством сельхозпроизводителей? - Каждое государство выходит из своих возможностей и из своего понимания роли и места сельского хозяйства. Закон о поддержке сельского хозяйства, особенно после вступления Украины в ВТО, требует приведения его в соответствие с практикой других стран. Важно подобрать такие меры по поддержке сельского хозяйства, которые, с одной стороны, доходили бы до каждого производителя, включая личные крестьянские хозяйства, с другой – поддерживали адекватное продвижение сельскохозяйственной продукции на рынок и исключали коррупцию. Пример. Государство доплачивает крестьянину за приобретение коровы. Это адекватно, если мы хотим нарастить поголовье молочного стада. Но если не будет продумано, как молоко от этой коровы попадет на молокозаводы, и сколько за него заплатят крестьянину, то какая польза от такого мероприятия? Поэтому, если мы хотим нарастить поголовье, надо продумать, как собрать молоко. Чтобы решить этот вопрос, нужно поддержать объединение крестьян в кооперативы, ассоциации или другие некоммерческие структуры, которые обеспечивали бы продажу определенной партии продукции соответствующего качества. При этом в странах – старых и новых членах ЕС – государство в течение трех лет берет на себя административные затраты соответствующего объединения и оказывает поддержку в создании материально-технической базы кооператива. Министерство сельского хозяйства Польши, например, определило объем партии молока для одного такого объединения в сто тысяч литров в год. Чтобы эти сто тысяч литров молока были направлены на завод на переработку, нужен охладитель молока и молоковоз. Государство предоставляет разовую помощь для оборудования заготовительного пункта. Так же делается и по отношению к фруктам – мало посадить сад, нужны склады для хранения и так далее. Если форма государственной поддержки не имеет такой замкнутой цепочки, ожидаемого результата она не даст. Вы критикуете сегодняшнюю власть за недостаточную поддержку сельского хозяйства – хорошо, но почему никто не спросил у прежней, как можно было допустить вступление Украины в ВТО без переходного периода. Пять лет – срок переходного периода для развитых стран, для развивающихся – десять лет. Как можно было согласиться при этом, чтобы за исходный уровень государственной поддержки сельхозпроизводителей взяли годы, когда такая поддержка была самой низкой? Нам разрешена совокупная поддержка в суме шестьсот восемь миллионов долларов (или двадцать один доллар на гектар пашни), в то время как Польше, например, - более четырех миллиардов (или 297 дол. на га пашни), при том, что у нас сельское хозяйство по объему в три раза больше. Это не предательство интересов крестьян и потребителей продукции, которую они должны производить? То же касается Зоны свободной торговли. Предыдущая власть согласовала многие условия по ЗСТ, нынешней теперь остается либо отказаться от них и прослыть антирыночниками и антидемократами, либо продолжить это дело «демократических преобразований», и принять все условия, далеко не выгодные Украине в части, что касается сельскохозяйственного рынка. Для наших аграриев западный рынок недоступен, поскольку он обеспечивается внутренним производством. Многие страны Европы платят за каждую уменьшенную голову скота, за каждый сокращенный гектар посева, дотируют экспорт, оплачивают складирование резервной продукции и так далее. Огромные средства направляются на то, чтобы удержать равновесие и стабильность рынка. Так же поступают и США, и другие страны. А вы: «Пустите украинцев на западные рынки…» Нужно идти на те рынки, где продовольствия не хватает, и поддерживать экспортную деятельность самих хозяйств через структуры, адекватные канадской. - В таком случае, демонстрирует ли государство комплексное видение развития аграрного сектора? - Правительство работает всего год, документы касательно перспектив развития сельского хозяйства находятся в стадии завершения разработки и сейчас я не могу ответить, насколько комплексными являются подходы к развитию этой важной для Украины отрасли, поскольку у нас в процессе прохождения законодательно-нормативных актов многое из того, что предлагает министерство, теряется. Могу только сказать, что в аграрной политике до сих пор преобладали экономические аспекты развития сельского хозяйства в ущерб социальным и экономическим, то есть, многофунциональность не стала базовым инструментом её формирования, на что ориентируют все страны документы Конференции Объединенных наций по торговле и развитию (1992 г.), Мирового продовольственного саммита (1996 г.), Макстритской Конференции (1999 г.) и другие. Понимаю, как тяжело сегодня преодолеть те негативные тенденции, которые прогрессируют в нашем аграрном секторе. Для обеспечения системного подхода нам пригодился бы полстолетний опыт США по принятию шестилетних сельскохозяйственных законов, в которых отображаются все векторы аграрной политики с конкретными ориентирами, например, какими будут в течении шести лет базовые (целевые) цены на стратегические виды сельхозпродукции, прямые выплаты на единицу продукции, экспортные субсидии на молокопродукты, выплаты по участию в создании культурных пастбищ, формы поддержки кооперативов и так далее. Каждый такой закон – от 400 до 800 страниц – и это серьёзно. Общеизвестно законодательное обеспечение Общей аграрной политики ЕС, которое пересматривается каждые пять лет. Каждая страна рассчитывает для себя, сколько земли позволительно будет отдать в одни руки, чего и сколько нужно производить, чтобы обеспечить свою продовольственную безопасность, как развивать сельскую местность, сколько и на что нужно выделить денег, чтобы поддержать фермеров, как защитить их от конкурентов из других стран. Пока что мы мало ориентируемся на то, как делают это государства, которые мы уважаем, и очень мало адаптируем их практику к нашим условиям. Беседовала Юлия Абибок, «ОстроВ»
