В конце минувшей недели в Луганском горисполкоме прошел круглый стол по обсуждению проблемы создания в Луганской области службы спасения «Ноев ковчег» - для поддержки людей, оказавшихся у «последней черты»: бездомных, инвалидов, стариков, не имеющих приюта, лиц, вышедших на свободу из мест заключения и оказавшихся на улице. Инициатором создания службы спасения выступила общественная организация «Благотворительный фонд Св. Ксении Петербургской». Как оказалось, совместно с Храмом Св. Великомучеников Гурия, Сомона и Авивы ( «деревянная» церковь в сквере Дружбы народов у областной библиотеки им. Горького), фонд уже начал организовывать горячие обеды для данного контингента населения. Однако, как считают активисты, этого недостаточно - нужны «комплексные меры». Вакансии для помощи В конце минувшей недели в Луганском горисполкоме по инициативе Фонда Св. Ксении Петербургской собрались «все неравнодушные люди» - активисты, чиновники, профессиональные работники, пресса. «Сегодня возникла особая необходимость экстренной помощи в условиях экономического кризиса, - заявил председатель правления фонда Геннадий Мельников. – По сути, нужны небольшие средства, больше – организаторская активность, воля и инициатива. Нужны рабочие группы. Ведь не все из тех, кто оказался на улице, – это алкоголики или потерянные люди. Просто часть из них попала в трудную ситуацию, опустила руки…». «При Храме в парке Дружбы народов уже началась раздача бесплатных обедов, - рассказала директор фонда Ирина Готман. - Но наша задача – инициировать комплексную помощь. Начнем с горячих обедов, которые нуждающиеся бы получали в каждом районе города. Как показал опыт, обед из трех блюд - горячий суп, гречневая каша, горячий чай с сахаром и хлеб, а также одноразовая посуда обходится примерно в 1 грн. 50 коп. ( Сейчас у верующих пост). Если добавить кусочек мяса – то обед выйдет до 2 грн. 50 коп. Это – мизер средств, которыми мы просто должны поделиться с этими людьми…». «Каждый должен помнить, - поддержал священник храма Павел Батарчуков, – что в нашей жизни никто не застрахован ни от сумы, ни от бедности. Не только в материальном плане, но и в физическом. При нашем храме уже около десяти лет мы пытаемся подкармливать нуждающихся, этим занимаются группы активных женщин. Горячие обеды мы готовили при храме, но это у нас пока не очень получается - приходится носить воду, готовить пищу на газовых баллонах, а на это нужно разрешение и т.д.... Но сегодня мы не стоим в стороне – по субботам и воскресеньям уже предлагаем людям горячую пищу. Во время праздника накормили около 500 человек, а в будние дни – от 150-ти…Во Владимирском соборе тоже стоит полевая кухня, но нет такого координационного центра, который бы руководил этой работой, создавал коммуникативные связи…». Ирина Готман перечислила составляющие, чтобы программа «Ноев Ковчег» воплотилась в жизнь: помощь управления транспорта , предпринимателей, МЧС ( полевые кухни), КП «Зеленстрой» ( дрова) и.т.д. « В каждом районе и городе области должны появиться полевые палатки. Здесь нуждающиеся могли: согреться, выпить горячего чаю, зарегистрироваться, получить чистую одежду, средства гигиены, направления на паспортизацию, в случае необходимости – направления в больницу. Консультацию. Здесь же бездомный должен получить юридическую консультацию, информацию о графике обедов.Хочу сказать, что несколько лет назад мы инициировали создание центра для бездомных, где они получали бы первичную помощь, проходили бы регистрации для последующего получения помощи. Мы передали городу фактически готовую структуру, которую чиновники с успехом развалили», - дополнила Готман. Теперь, дескать, стала «резать» «правду-матку» сидящим рядом чиновникам, в том числе представителям Луганского центра по оказанию социальных услуг ( центр регистрации бездомных) Ирина Готман, придется от «имитации деятельности» перейти к «настоящей работе». Луганский городской центр для регистрации бездомных – «телега без колес», подтвердил руководитель общественной организации «Военно-патриотическое объединение «Каскад» Александр Гизай. Так называемый центр, дескать, «не выполняет своих функций». « Я недавно пытался привести в этот центр недавно освободившегося из мест заключения жителя Станично- Луганского района, который остался без жилья и работы ( сестра его выписала, а потом продала его дом). Ему в центре сказали , сославшись на статью закона, «прийти через полгода». Во-первых этот центр нужно долго искать, на не здании даже вывески нет. Я с августа пытался его искать, удостовериться, что этот центр действительно работает, но пришел к выводу, что его помощь сомнительна…», - сказал Гизай. « Я долго искала этот центр, когда решила помочь двум бездомным – матери и сыну, которые уже месяц живут на улице, возле теплой трубы греются. Из подвала, где ночевали эти люди, оставшиеся без жилья, их выгнали. По своей неопытности я взяла и позвонила в разные инстанции, в результате пришла милиция, стала их выгонять, потом их кто-то избил. С горем пополам нашла адрес центра, но когда добралась туда, он оказался закрытым « на карантин» - из-за гриппа, поясняла записка. В это время все госучреждения работали. Когда же мы, наконец, туда попали, нам сказали – отправляйтесь в Краснодонский район, по месту вашей бывшей прописки. При этом закон предписывает, что подобные центры должны оказывать помощь по месту основного нахождения. Да что - закон! По логике здравого смысла конечно же этим людям нужно было оказать помощь этим людям , как говориться, «здесь» и сейчас. Если этого не происходит, то вероятно, человек находится не на своем месте», - рассказала активистка женской правозащитной организации «Чайка» и волонтер Фонда Ксении Петербургской Антонина Агеева. «На дне» Луганска Как утверждают специалисты, сегодня в Луганске контингент «бомжей» и «бичей» составляет около 3,5 %, насчитывая в среднем около 10 тыс. человек. Более ½ бездомных , которые оккупировали подвалы, теплотрассы и вокзалы Луганской области – те, кто вышел из мест лишения свободы. «Как правило, к моменту, когда заключенный отбывает свой срок и выходит на свободу, у него уже нет жилья, из которого он оказывается или выписанным, или вытесненным. Часто его жилье оказывается уже проданным третьим лицам. Без прописки и денег бывший зек не может получить паспорт, а без паспорта - получить работу. В результате попадает в замкнутый круг», - говорит Александр Гизай. Есть и еще одна особенность, о которой говорят специалисты: более 60 процентов бездомных – это люди с различными нарушениями психики, поэтому они нуждаются в помощи медиков, и юриста. « Как правило, большая часть этого контингента, прошли через большие жизненные коллизии, пережила много стрессов. Многие потеряли жилье по вине аферистов, и мы, создав юридическую службу, попытаемся дать таким делам обратный ход, - заявила Ирина Готман. – Наш фонд уже сделал маленький шаг - открыл телефон «горячей линии» в г. Луганске : 53-15-30». Представители Луганского горисполкома, в том числе секретарь совета Надежда Чернова, начальник управления социальной защиты Сергей Болотский, представители центра по оказанию социальных услуг, услышав от Готман предложение «разогнать бесполезный городской центр и создать новый», через десять минут покинули « заседание «круглого стола». « Ах, так вы нас критиковать!»,– продемонстрировали они, хлопнув дверью. Спасатели по собственному желанию Как заявляют активсты г.Луганска, они пытаются ослабить мертвую хватку бездомности вот уже более 20-ти лет. Луганское военно-патриотическое объединение «Каскад», которое возглавили Александр и Светлана Гизай, в конце 90-х занялись изучением данного вопроса по собственной инициативе. Начали с того, что подготовили анкету из шестидесяти вопросов и отправились с вояжем по подвалам, заброшенным домостроениям, вокзалам, теплотрассам. Среди вопросов был и такой: откуда чаще всего вы ждете помощь? Бомжи ответили: «От - Иры». Ирой оказалась Ирина Готман, на тот момент - частный предприниматель. Гизаи вышли на Готман. Как оказалось, на тот момент Ирина открыла пункт по приему макулатуры, и ее способ выживания оказался тем самым местом, куда стекались те, чье положение было в сотни раз хуже. Среди «прилипал» оказалось немало людей без определенного места жительства. « Я начала с ними разговаривать, - рассказывает Ирина. – Они оказались очень контактными и очень несчастными людьми. И поскольку их отовсюду гонят, отталкивают, любое теплое слово им как бальзам на рану. Они начали с готовностью рассказывать о себе…». - Чем же вы могли им помочь? - Скажем так: скорее, я не могла не помочь. Одним из первых моих знакомых оказался Саша Гогишев, которому сегодня за 50 лет. В свое время он отработал 13 лет в горячем цехе на тепловозостроительном заводе «ОР». Если вы знаете, это самый тяжелый цех на заводе. Кроме того, шесть лет отработал на шахте. В результате остался с одним легким – сначала начался селикоз, потом – туберкулез… Его история и проста, и одновременно сложна , потому что есть сотни , а может быть и тысячи людей, попавших в такую же жизненную коллизию: когда-то он денег. Пока был молодой, находил себе сожительниц, но потом стал никому не нужен. До встречи со мной он два года провел в подвале. Как -то пришел очень больной, с разбитым лбом. Мы его отправили в травматологию. Там ему как будто бы оказали первую помощь, наложили повязку. Но через неделю он снова является ко мне с совершенно зеленым, опухшим лицом и страшными зелеными мешками под глазами. «Плохо мне», - говорит. Я вижу, что дело неладное, срочно даю ему денег на проезд, езжай, дескать, в ту же больницу, где накладывали повязку. И вот он возвращается и говорит : «Меня там не приняли». Я страшно рассвирепела. Да что же это такое, думаю, ведь эти же врачи давали клятву Гиппократа. Ну и что, что бомж? Что же он - не человек и пусть подыхает? Я срочно принесла спирт, йод – рванула повязку, и из раны хлынул гной. Это на меня произвело впечатление. Несколько дней я колола Саше антибиотики, давала таблетки, каждый день меняла повязку. Он мне говорил : « Ирочка, ты мне жизнь спасла». А через два месяца он заболел воспалением легких. Пришел и вот так просто потерял сознание. Я вызвала «скорую», и врач сразу сказал: « Я его сейчас в Александровскую больницу отвезу, поскольку там есть социальные койки. Но предупреждаю сразу, что там ему в лучшем случае дадут глюконат кальция». В конце концов, я его устроила на квартиру и сама лечила. Характер у Ирины оказался настойчивый , и он начала ходить по инстанциям, «мучить» чиновников. В конце концов, ее «одуванчикам» - так она называла своих подопечных - начал помогать Сергей Напрасников, который на тот момент работал заместителем городского головы по социальным вопросам. По рекомендации Готман луганские больницы стали забирать больных бомжей. Как-то жизнь «подбросила» Ирине 28-летнего парня –бомжа, которому никто не хотел помочь. Как оказалось у того умерла мать, отец женился во второй раз, и мачеха выставила парня из дому, хотя тот — инвалид с детства, почти слепой. Слоняясь по улице, он упал в канализационный люк. Потом его сбила машина. Ирина Готман отправилась к заместителю начальника управления по соцзащите Элеоноре Владимировне Полищук с просьбой помочь определить парня в профильный интернат, но у него не оказалось документов. А если нет паспорта и прописки, то невозможно оформить ни в интернат, ни на пенсию по инвалидности. Вот тогда-то и встал вопрос о необходимости создать в городе специальный Центр учета бездомных, где бы им оказывалась первая помощь, в том числе в переоформлении утраченных документов. «За все это время ко мне обратилось несколько сотен человек, — говорит Ирина. — И все же, по моим подсчетам, за год в городе погибает двадцать человек из каждой сотни...». «Чужие» бомжи Как утверждает Готман, головной болью центров регистрации бездомных действительно является одна непреодолимая проблема — в центр можно определить только луганчанина. «Даже если человек из Луганской области, но из Старобельска, Новоайдара или Марковки, — бездомному помочь как бы нельзя, - говорит активистка. - А уж если он из другого государства — из Грузии, скажем, или России — помогать ему тем более нет полномочий. Сегодня всплывает и проблема с бомжами, вышедшими из мест лишения свободы. В городском центре занятости для них зарезервированы рабочие места. Там их обучают, переобучают. Но вот бывший бомж получает новую специальность, мы выдаем ему новый паспорт, а вскоре он снова попадает в чьи-то корыстные, нечистоплотные руки. Именно так случилось с 40-летним Владимиром Одинцовым. После двух лет и семи месяцев отсидки в местах не столь отдаленных, Благотворительный фонд им. Ксении Петербургской добился-таки, чтобы Одинцова отдалинам на поруки. Поручители пообещали обеспечить его и работой, и всем необходимым. Но тут в городской центр занятости явился некий предприниматель и наобещал золотые горы своим будущим работникам. Владимир оставил у него все свои документы, бомж ведь все свое носит в кармане и оставляет одежду, где придется, а с ней и документы. Теперь хозяин не отдает ему документы под тем предлогом, что Владимир должен ему то ли сто гривен, то ли триста. Хозяин знает, как легко Владимиру сейчас снова оказаться в тюрьме, и пользуется этим. Или был такой Саша Гнатенко. В 35 лет жизнь успела его хорошо потрепать. Зимой он обморозил себе ноги и ему ампутировали ступни. А тут прибегают ко мне его друзья и кричат, что Сашу зарезали. Его потом еде спасла реанимация. Стала я думать, куда его определить без паспорта и прописки. Городской центр прописать его не может, он — не луганчанин. С трудом определили его в Зимогорьевскую больницу. Там ему подлечили и гноящийся шов на животе, и третью группу инвалидности оформили. А когда он вернулся в Луганск, одна самогонщица заманила его к себе и отняла у него и паспорт, и справку об инвалидности». Чтобы предотвратить подобные случаи, по мнению Ирины, надо отдавать этим людям не документы, а только их копии, оригиналы же хранить в Центре по учету бездомных. «Паспорта у бомжей сплошь и рядом теряются. То их воруют, то кредиты на них кто-то чужой оформляет. И наша милиция тоже относится к бомжам очень плохо. В лучшем случае не обращает на них внимания, в худшем - может и поколотить. На то, что она защитит пострадавшего бомжа, и вовсе нет никакой надежды», - говорит она. Мамы в подвалах Поведала спасительница - Ирина и еще одну историю, которая показалась мне достаточно показательной. Как- то к ней пришли подопечные и рассказали, что в одном подвале на седьмом месяце беременности «проживает» молодая женщина. «Ей оказалось 23 года, - сообщила Ирина. - Я увидела, что она достаточно серьезно относилась к своей беременности. Когда удалось подключить городское управление здравоохранения, девушка очень примерно выполняла все указания врачей. И хотя у молодой мамы выявили гонорею, девочка родилась абсолютно здоровой. Но есть другой вопрос - вы знаете, как рожают у нас в больницах бездомные?». Честно говоря, вопроса я не поняла, но на всякий случай сказала: «Нет». « Как правило, родившая ребенка бездомная мама в родильном отделении видит его в последний раз. Такой маме просто выдают справку, что она родила ребенка, а малыша, поскольку у матери нет паспорта и прописки, через некоторое время переведут в дом малютки. Когда моя Аня родила ребенка, малышку сразу же отправили в отделение патологии для новорожденных, хотя девочка была, как я уже говорила, здорова. Кстати, как Аня оказалась на улице? Ее мать была лишена родительских прав, девочка убежала и шесть лет жила в подвале. Когда Ане сообщили, что ребенка ей не отдадут, она долго не могла прийти в себя, ведь, как я уже говорила, она очень ждала его рождения, примерно вела себя всю беременность. То есть я видела, что потенциально из нее готова получиться неплохая мамочка. И мы начали бегать по всем инстанциям. Я говорила : давайте дадим ей возможность выкарабкаться! Ей только нужно помочь на первых порах. Мы пошли в городскую и районную службу по делам несовершеннолетних. Знаете, что нам говорили: « Первое – зачем таким матерям нужны дети? И второе – вы знаете, как прекрасно в доме малютки?». Когда малышка пробыла в отделении патологии месяц, я пошла к заведующему Сергею Николаевичу и стала реветь. Под моим нажимом он позвонил в первую детскую больницу и попросил принять Аню с ребенком. «Дайте ей отдельную комнату -, сказал он. - И пусть она побудет у вас столько, сколько ей понадобится». А мы начали восстанавливать Анне свидетельство о рождении, заниматься оформлением паспорта. Но из-за постоянных проблем, Аня была на взводе , и друг я узнаю, что она вяза девочку якобы на прогулку, а сама бежала из больницы. Так мы ее потеряли. Уже потом я уже узнала,что она уехала в другой город. Дочь оставила у сестры, где тоже не благополучная семья, а сама снова отправилась на улицу… Я считаю, что отделениях обязательно должно быть хотя бы несколько палат для бездомных женщин», - подвела итог в завершение своего рассказа Ирина. Наталия Кононова, «ОстроВ»
