Информация о преступлениях, напоминающая сводки с фронта, давно уже не вызывает широкого общественного резонанса. С ней свыклись, как с капризами погоды. Сегодня больше, завтра меньше, потом — наоборот. Но когда жертвами разбойных нападений становятся старики или дети, даже слоновья кожа равнодушия не выдерживает. Правда, не у всех. И еще большая правда — выдерживает у тех, у кого в первую очередь не должна. В конце минувшего года в Краснодоне был зверски избит и ограблен не просто пожилой человек — инвалид войны, вернувшийся с Великой Отечественной без ноги. Со времени преступления прошло больше месяца. А сдвинулось ли с мертвой точки расследование? Этот вопрос мы вынуждены адресовать руководству Краснодонской милиции. Второе потрясение Семья Григорьевых, ставшая жертвой разбойного нападения, — самая обычная, живущая, как и многие, с пенсии и огорода. Необычен лишь ее глава — Николай Иванович. Столько испытаний, сколько выпало на его долю, выдерживают далеко не все. А если учесть количество доживших до сегодняшнего дня фронтовиков, то, наверное, он заслуживает даже больше, чем заслужил. На фронт ушли шестеро братьев из большой семьи Григорьевых. Вернулись только двое. Один погиб в танковом бою — даже тела не осталось. О судьбе другого — Героя Советского Союза — стало известно совсем недавно: через 70 лет его могилу по чистой случайности обнаружили в Германии. Сам Николай Иванович начал свой путь к Победе в 1943-м, совсем мальчишкой. Служил в разведке, правда, недолго. Через полгода в одном из рейдов пареньку взрывом оторвало ногу. — Я плохо помню, как это было, — признается Николай Иванович. — Полз по-пластунски, и вдруг услышал звук взрыва. Сначала даже не понял, что напоролся на мину. Стало только очень горячо ниже колена. В горячке вскочил, даже пробежал несколько метров. А потом увидел свою ногу… на ближайшем дереве. И от ужаса потерял сознание. Потом были госпитали, операции, перевязки, бесконечная боль… И, в общем, обычная гражданская жизнь. К протезу Николай Григорьев за долгие годы привык. Господь отпустил ему солидный век — недавно Николаю Ивановичу исполнилось 87. И теперь инвалиду войны довелось перенести потрясение не менее страшное, чем тогда, на фронте. Лихие девяностые вернулись? В скромной двухкомнатной квартире вместе с Николаем Ивановичем живут дочка с мужем. Они тоже не один год на пенсии. Чтобы как-то прокормиться, «подрабатывают» на огороде. Обеспечивают овощами себя, а излишки понемногу продают на стихийном рынке недалеко от дома. Для удобства ведения «бизнеса» рискнули даже купить машину — конечно, в кредит, потому что «свободных» денег в семье никогда не водилось. Сложно сказать, но, возможно, именно это обстоятельство и стало для Григорьевых роковым. 5 декабря минувшего года они запомнили на всю оставшуюся жизнь. — Был день как день, — рассказывает Людмила Николаевна Патракеева. — С утра поторговали на рынке, вывезли по несколько килограммов картошки, морковки, сушеных яблок. Немного только насторожил парень в черной куртке, который весь день крутился неподалеку. Но особого внимания мы на него не обратили. Около четырех часов пополудни заехали поставить машину в гараж. Людмила Николаевна ненадолго отлучилась, а когда вернулась, увидела лежащего на полу мужа и 5-6 человек вокруг него. Успела заметить, что один из нападавших был в белой маске, а остальные — в натянутых на лица черных вязаных шапках с прорезями для глаз. Что было дальше — не помнит. Ее «вырубили». — Они толпой ворвались в гараж, — продолжает Людмила Патракеева, — и сразу ударили Сергея чем-то железным по голове. Он мгновенно потерял сознание. А тут и я подоспела. Сколько раз били, чем — практически не помню. Как сквозь сон слышала какие-то вопросы о деньгах. Но куда там отвечать — дышать было трудно. Очнулась от противного звука наматываемого скотча и невыносимой боли. Руки мне заломили за спину, и туго «спеленали». Потом таким же образом перемотали скотчем ноги. Рот заткнули кляпом. Я услышала разговор нападавших: «— Как он? — Да еще дышит…». А потом мужа тоже начали обматывать скотчем — всего, с головы до ног. Я была уверена: нас куда-то вывезут и сожгут. Но «отморозкам» нужны были только деньги. Четверо из них остались пытать нас — это продолжалось до семи часов вечера. Все что смогли найти бандиты — около 600 гривен в моем кошельке (недельная выручка за проданные овощи) и 400 — в «барсетке» мужа (неприкосновенный запас на бензин и непредвиденные расходы). Но этого грабителям было мало. Они перевернули весь гараж, избивали нас снова и снова с одним только вопросом: где деньги? Но ведь их не было! Мы предлагали забрать машину, но преступникам нужна была только «наличка». Тогда мы не знали, что остальные, забрав из сумочки ключи от квартиры, вовсю орудуют там, измываясь над беззащитным 87-летним стариком. Когда люди в масках ворвались в квартиру, Николай Иванович лежал на диване. Он вряд ли успел понять, кто пришел — сразу получил сильный удар по голове. Старика избивали долго и со вкусом, допытываясь: «Дед, скажи по-хорошему, где деньги?». Что он — слабый и полуглухой — мог на это ответить? Через некоторое время квартира напоминала поле боя. Обломки домашней утвари буквально плавали в крови. Нападавшие срывали электрические розетки, вспарывали обшивку мебели, «потрошили» висящие на стенах иконы… Обнаружили полученную накануне пенсию инвалида войны — 3000 гривен да немного оставшегося после смерти жены Николая Ивановича «советского» золота, которое в семье берегли как реликвию. Вот и вся добыча… — Поняв, что больше поживиться нечем, грабители наконец прекратили пытки. Нас, обмотанных скотчем, оставили в гараже, — рассказывает Сергей Патракеев. — Я услышал только, как хлопнула входная дверь. Из последних сил, извиваясь, как гусеница, кое-как дополз до подъезда и промычал: «Помогите…». К счастью, меня услышали находящиеся неподалеку соседи. И сразу же вызвали милицию и «скорую». Из выписного эпикриза Николая Григорьева: «Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга. Множественные ушибы грудной клетки. Обширный кровоподтек лица слева, перелом костей носа». Из выписного эпикриза Сергея Патракеева: «Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга. Ушибленные раны головы. Перелом мечевидного отростка грудины. Множественные ушибы, кровоподтеки обоих предплечий и локтевых суставов». Замок на совести По словам Людмилы Патракеевой, группа сотрудников милиции в составе 40 человек прибыла на место происшествия довольно быстро. Из Луганска даже привезли служебных собак. Работали долго — до трех часов ночи - искали улики, отпечатки пальцев, опрашивали пострадавшую и свидетелей. Потом разъехались, оставив избитой женщине несколько служебных телефонов. Продолжения не последовало. — Никто нам больше не звонил, никуда не вызывали, — рассказывает Людмила Николаевна. — Я очень надеялась, что грабителей найдут, как говорят, по «горячим» следам. Но этого не произошло. Год назад в одной из соседских квартир произошла похожая история, тогда преступников задержали буквально через пару часов. Правда, в тот раз ограбили семью сотрудника правоохранительных органов. — Вы пытались получить какую-то информацию о ходе расследования? — Да, я звонила следователю Краснодонского райотдела милиции Татьяне Анатольевне Бондаренко. Сказано мне было следующее: «Сейчас проводятся экспертизы — крови, ДНК. Без их результатов я не могу проводить расследование. Ждите. Сколько — не знаю, я не эксперт». Ничего более конкретного услышать не удалось. Звонила я и одному из оперуполномоченных, работавших на месте преступления. Он ответил: «Проводятся мероприятия. Результатов пока нет. Когда будут, вам сейчас никто не скажет. Позвоните через недельку». Но больше дозвониться ни до кого не удалось. И сейчас, когда прошло больше месяца, как-то уже не очень верится, что нападавших найдут. Если их вообще кто-то ищет... Доживет ли инвалид Великой Отечественной до светлого дня, когда правоохранители, наконец, закончат многочисленные экспертизы и займутся розыском нелюдей, жестоко избивших беспомощного старика и его близких? Вопрос звучит несколько риторически, тем более, что одному из родственников Николая Ивановича, тоже попытавшемуся навести какие-то справки о начале расследования, прозрачно намекнули: «бесплатно только птички поют». Мы не можем прямо утверждать, что от пострадавших ждут взятки, но то, что мораль у сотрудников правоохранительных органов толще слоновьей кожи, сказать вправе. Иначе бы они давно уже «снизошли» до инвалида войны и объяснили ему, его семье, делается ли хоть что-то для розыска преступников. У четы Патракеевых после произошедшего осталось лишь одно желание: уехать из квартиры, где каждый сантиметр напоминает о кошмаре. Да только куда? Людмила Николаевна перестала спать ночами, а ее старенький отец постоянно задает дочери и зятю один и тот же вопрос: заперта ли входная дверь? Дверь, конечно, на замке. Но разве проблема в этом, если у кого-то наглухо заперты души, память, совесть? И кто подберет ключи к этим — самым страшным — замкам? Анна Владимирцева, специально для «ОстроВа»
