Тема борьбы с коррупцией в Украине активно используется в политических целях и для передела сфер влияния в экономике. Поэтому реально в результатах этой борьбы политики не заинтересованы. Разглядеть их можно, только вооружившись микроскопом. Между тем давление извне на Украину усиливается именно под антикоррупционным соусом. Враги государства Из наиболее свежих примеров это январская резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы, где официальный Киев критикуются за медленный прогресс в борьбе с коррупцией, а также публикация результатов ежегодного исследования "Барометр коррупции", которое проводит организация Transparency International. В составленном рейтинге Украина заняла 131 место среди 176 стран по уровню восприятия коррупции, не сумев набрать 30 баллов и преодолеть т.н. "барьер позора". Тем не менее, нынешняя позиция - еще не дно. Но и гораздо хуже, чем должно быть после клятвенных уверений президента Петра Порошенко о нулевой толерантности к коррупции, сделанных сразу после вступления в должность 3 года назад. Но давайте разберемся, почему, собственно, коррупция - это проблема. Понять проще на примере. Как-то во время служебной поездки в один из районных городов Центральной Украины пришлось пообедать там в придорожном кафе. Цены в заведении откровенно шокировали – они оказались на уровне столичных ресторанов. И это здесь, в сельской глубинке! Правда, меню нам принесли по ошибке, не разобравшись. Поскольку глава райгосадминистрации предварительно снабдил нас следующим указанием: "Езжайте прямо по дороге и после второго поворота за мостом будет кафе. Там скажете, что вы от меня – и вас накормят". В итоге так оно и получилось. За обед нам платить не пришлось. Но ведь он чего-то кому-то стоил на самом деле? А сколько еще таких гостей по долгу службы приходится принимать– и всех главе района надо встретить достойно? Понятно, что у него в райбюджете не предусмотрена такая статья, как "представительские расходы". Точно так же очевидно, что и владелец кафе не посмеет отказать главе района – иначе его заведение закроют на раз-два. Остается компенсировать дополнительные расходы на спецобслуживание за счет повышения цен. Т.е. за счет обычных посетителей. А они являются конечными потребителями всех товаров и услуг. Аналогично стоимость электроники, компьютерной техники, одежды и обуви за границей намного меньше чем у нас - за счет таможенных "откатов", которые приходится платить компаниям-импортерам. Теперь можно и обобщить: коррупция по сути является неофициальным теневым налогом, увеличивающим общую фискальную нагрузку на граждан до запредельной величины. В результате теряется платежеспособность населения – а заодно и драйвер для развития национальной экономики. Нет смысла шить одежду и обувь, которую никто не будет покупать, открывать новые увеселительные заведения, которые никто не будет посещать, строить дома, в которых никто не будет жить – и т.д. И не потому, что никому ничего не надо, а просто нет возможности себе это позволить. Сами же коррупционеры, помня о незаконном характере полученных доходов, предпочитают вкладывать их в заграничные банки, виллы, яхты и т.д. Т.е. идет непрерывный отток финансовых ресурсов из национальной экономики. Кроме того, тотальная коррупция в правительстве и госкомпаниях снижает эффективность работы последних до нуля. Наиболее распространенная тема – закупка работ, услуг и товаров по ценам, завышенным порой в десятки раз. Разница между реальной стоимостью и той, которую выложила госкомпания, через цепочку фиктивных фирм-"прокладок" благополучно оседает там же – на заграничных банковских счетах. А у госкомпаний не остается денег на развитие, имеющийся ресурс постепенно исчерпывается. Вот поэтому, к примеру, за 25 лет независимости у нас так и не достроили энергоблоки №3 и 4 на Хмельницкой АЭС, угольную шахту "Нововолынская 10", никак не могут сделать нормальные автодороги и т.д. Кроме того, когда правоохранительные органы под воздействием вируса коррупции превращаются в доительные, т. е. вместо борьбы с преступностью сами начинают заниматься вымогательством, то это уже слабость государства как такового. А со слабым не принято считаться, кто бы и чтобы не заявлял перед телекамерами на дипломатических форумах. Доказано на примере "Крымнаш" и "русской весны" на Донбассе в 2014. Так что, коррупция, на самом дел, - далеко не безобидная штука. И не так уж далек от истины нынешний премьер Владимир Гройсман, называя коррупционеров из государственных контролирующих органов "врагами Украины". Проблема лишь в том, что общество в целом не воспринимает коррупционеров как классовых врагов, по словам В.Гройсмана. Хотя, если разобраться, то нулевая толерантность к этому явлению должна быть не у П.Порошенко или, к примеру, у генерального прокурора – а как раз у граждан. По крайней мере, у подавляющего большинства. Без этого шансы на успех становятся слишком ничтожны, чтобы воспринимать их всерьез. Но насколько велики сейчас масштабы коррупции в Украине в денежном эквиваленте и в отношении к общему объему экономики? А вот тут однозначного ответа уже нет. Коррупционный туман Можно было бы сказать, что некоторое представление дают результаты электронного декларирования имущества и доходов высокопоставленных госслужащих, судей и прокуроров – но это не так. Не дают. Кампания по е-декларированию породила лишь еще больше вопросов. Например, обращает внимание слишком большой разброс в суммах задекларированной наличности. К примеру, у прокуроров наибольшую сумму указал следователь по особо важным делам ГПУ Юрий Кривобок - $2,612 млн, тогда как у заместителя главы ГПУ Анатолия Матиоса - $1,715 млн. Сам Ю.Луценко имеет "скромные" $804 тыс., по его декларации, а сразу за ним на 4-5 местах старший следователь прокуратуры Харьковской обл. Денис Попов и прокурор отдела поддержки гособвинения прокуратуре Киевской обл. Александра Галайба, у которых соответственно $670 тыс. и $630 тыс. Для любого человека, имеющего представление о работе чиновничьей вертикали, очевидно, что подчиненный в принципе не может быть богаче начальника. Во-первых, он обязан отстегивать наверх, тогда как высокий начальник уже может позволить себе ни с кем не делиться. Во-вторых, начальник один – подчиненных много. Как говорится, с миру по нитке… В третьих, начальник в силу статуса имеет полномочия решать более важные и денежные вопросы, чем подчиненный. Именно поэтому следователь облпрокуратуры не может быть богаче облпрокурора, не говоря уже о замглавы ГПУ. Аналогично и по остальным ведомствам. Поэтому можно согласиться с предположением, что отдельные чиновники поняли для себя е-декларирование как т.н. "нулевое декларирование" – при котором указанные суммы не облагаются налогами либо облагаются по льготной ставке. А уже со всех последующих доходов налоги платятся по полной программе. И таким образом отдельные судьи, прокуроры и инспекторы указали суммы наличных наперед - с учетом своих будущих "заработков", чтобы потом не платить с них налоги и не объяснять происхождение. Хотя на самом деле прошедшее е-декларирование не является "нулевым", а проект закона о "нулевом" декларировании продолжает мирно пылиться в стенах Верховной Рады. Трудно судить о коррупционных доходах чиновников и на основании сообщений о задержаниях при получении взяток. Во-первых, тут есть широкий простор для творчества. Т.е. нет утвержденных единых расценок, размер таксы прямо зависит от аппетитов отдельно взятого коррупционера. И, кстати, как раз непомерные запросы обычно становятся причиной обращения в силовые органы с заявлением. А чаще всего объекты вымогательства предпочитают заплатить – так проще. Во-вторых, нет возможности оценить, какая доля в полученной "неправомерной выгоде" должна была остаться у непосредственного взяткополучателя, а сколько надлежало отстегнуть вышестоящему руководству. Тем более, что в отдельных случаях наверх ничего и не уходит – и такие эпизоды как раз становятся предметом внимания силовиков, поскольку не прикрываются влиятельной "крышей". Итак, подсчитать с точностью до килограмма удельный вес коррупции в украинской экономике нет возможности. Но это можно сделать приблизительно. По расчетам министерства экономического развития, в "тени" сейчас находится 35% валового внутреннего продукта (ВВП) Украины. По итогам 2015 он составил 1979,458 млрд грн. Если исходить из того, что на "откаты" у бизнеса приходится порядка 30% от оборота, а также учесть, что и легальному бизнесу тоже нередко приходится прибегать к "откатам", можно оценивать общий размер коррупционных поборов в 15% от ВВП. Или 297 млрд грн. Это очень и очень много – в развитых экономиках данный показатель значительно меньше 10%. Украинская же цифра впечатляет – и она близка к реальности. Отдельных крупных взяток, засветившихся в криминальной сводке новостей, не так уж и много. Например, задержание директора департамента НБУ Сергея Шацкого на взятке в $25 тыс. или директора департамента министерства аграрной политики и продовольствия, "погоревшего" на получении $150 тыс. Но если взять майора Сарненского райотдела полиции, требовавшего $500 за возврат авто со штрафплощадки или доцента запорожского вуза, бравшего по 1000 грн. за экзамен – то как раз за счет таких относительно небольших, зато повсеместных и регулярных поборов уверенно набегают те самые 297 млрд грн. в год, или 15% ВВП. Скромные достижения По итогам 2016 г. тенизация украинской экономики снизилась на 5%, сообщил в январе министр экономического развития Степан Кубив на заседании Верховной Рады. Преподнес он это как огромное достижение, с большим апломбом в голосе. Но по правде говоря, 35% - тоже очень много, особого повода гордиться у С.Кубива и его коллег по Кабмину решительно нет. Также Степан Иванович сообщил, что в 2016 г. благодаря внедрению системы электронных госзакупок ПроЗорро удалось сэкономить 10 млрд грн. Конечно, тут надо сделать поправку на то, что полный переход на эту систему состоялся только с 1 августа. И тем не менее: Максим Нефедов, заместитель С.Кубива, ранее оценивал коррупционные потери при госзакупках в 50 млрд грн. за год. Близкую цифру ранее озвучивали и в СБУ – 52 млрд грн. в год. Экономия в 10 млрд грн. означает, что в лучшем случае хищений стало вполовину меньше. Это, конечно, хорошо, но абсолютно недостаточно. Еще хуже обстоят дела с работой Государственной фискальной службы Украины (ГФСУ). В начале декабря 2016 она отчитывалась о ликвидации 74 конвертационных центров. Главный вопрос здесь в том, насколько велики были масштабы "отмывки" средств, выведенных из-под налогообложения, а то и просто похищенных в виде фиктивного НДС. Итак, налоговики победно рапортовали о выявлении "конвертов" с годовым оборотом 150, 250, 240, 300, 700 млн грн. Но если вспомнить про 35% "теневого" ВВП, или 692,81 млрд грн. – сразу возникает удивление по поводу того, отчего это налоговикам все время попадается исключительно мелкая рыбешка. Которая, скорее всего, пыталась работать самостоятельно, без "крыши". Только однажды год назад, в конце января 2016 ГФСУ закрыла реально крупный "конверт" с годовым оборотом 5 млрд грн. Он действовал в Киевской, Харьковской и Днепропетровской обл., среди клиентов – около 250 предприятий, включая горно-обогатительные комбинаты. Еще раз сопоставив 150, 250, 300 млн грн. и 5 млрд грн., - несложно сделать выводы относительно причин странной "близорукости" налоговиков. Для полноты картины остается добавить, что за все 3 года новой власти, которая пришла после Евромайдана и клятвенно обещала, что коррупции, как при прежнем режиме, больше не будет – ни один высокопоставленный чиновник так и не сел за взятки. А ведь можно вспомнить, к примеру, как 25 марта 2015 напоказ перед телекамерами выводили в наручниках из зала заседаний Кабинета министров тогдашнего главу Государственной службы по чрезвычайным ситуациям С.Бочковского. Или с какой помпой 30 июня 2016 задерживали главу Государственной санитарно-эпидемиологической службы С.Протаса – прошло больше полгода – и где показательный судебный процесс над преступником? А ведь человек обвинялся нимного-нимало в получении взятки в 400 тыс. грн. – причем глава МВД Арсен Аваков утверждал, что это был лишь первый транш. Да что там, где хотя бы тот подполковник, задержанный 17 сентября 2015 г. напоказ перед телекамерами прямо на заседании коллегии СБУ? Почему точно так же в режиме онлайн не показали вынесение обвинительного приговора коррупционеру и его отправку по этапу к месту отбывания наказания? Все верно – не было ни суда, и обвинительного приговора, ни тем более отбывания назначенного наказания. Потом тихонько разобрались и выяснили, что задержанный – честный человек и ни в чем не виноват. А если даже где-то что-то и нарушил, то совсем чуть-чуть и неумышленно, при этом глубоко раскаивается. Тут и уголовному производству конец, а кто умеет решать вопросы – тот, безусловно, никогда не пропадет. Тем более, что и умений-то особых не требуется – просто не нужно жадничать. Перефразируя известное выражение, это можно сформулировать следующим образом: "поделись – и спи спокойно". И делиться таки заставляют, причем активно – информпространство забито сообщениями о задержании силовиками судей, прокуроров, чиновников среднего руководящего уровня, а порой и выше среднего. Таким образом, под вывеской борьбы с коррупцией идет элементарный передел второго уровня, который можно назвать как "экспроприация экспроприаторов". Первый уровень – это то, что экспроприировали у бизнеса и у граждан сами экспроприаторы. Переход ко второму уровню происходит из-за того, что на первом уровне ловить нечего, там уже все что можно выдоили. Таможня берет добро Что и говорить, картинка получается не очень веселая. Коррупция представляется какой-то мифической гидрой, у которой вместо одной отрубленной головы вырастают три. При полном безразличии большинства граждан. Тем не менее, при желании и в этом темном царстве можно разглядеть проблеск света. В качестве примеру можно взять ситуацию с украинской таможней и попытками ее детенизации нынешним премьером В.Гройсманом. О коррумпированности таможенных служащих в Украине даже сочиняют анекдоты. И действительно, колоссальные финансовые потоки текли мимо бюджета далеко не "за спасибо". Тут можно вспомнить и воспитательную работу с руководством таможни президента П.Порошенко, обещавшего отправлять проштрафившихся таможенников в АТО (никого, кстати, так и отправил). Предыдущий премьер Арсений Яценюк, было дело, собирался разогнать украинских таможенников и нанять вместо них то ли швейцарцев, то ли британцев. Но переговоры с заинтересованными компаниями закончились безрезультатно. В.Гройсман тоже начал с решительных мер – в июне 2016 создал мобильные межведомственные группы по противодействию контрабанде, пресловутую таможенную "черную сотню". Ее сотрудникам утвердили завидную, как по украинским меркам, зарплату – 34 тыс. грн. Но… об успехах "черной сотни" ни сам В.Гройсман, ни глава Государственной фискальной службы Роман Насиров так ни разу и не отчитались. Правда, премьер уверял, что детенизация таможни идет полным ходом и в качестве доказательства приводил увеличение таможенных поступлений в бюджет на 2 млрд грн. в мес. начиная с августа. Но при этом сам же жаловался на невероятный саботаж со стороны таможенников, умышленно, по его словам, испортивших новые сканеры для быстрого и тщательного осмотра грузов. При этом в СМИ за последние полгода можно обнаружить огромное количество сообщений о задержанных за взятки таможенниках. Да, ни один из них так и не сел, но по крайней мере, силовики ловят таможенных коррупционеров достаточно активно – это надо признать. И заставляют делиться. Тем не менее, по-настоящему переломным моментом здесь следует считать не начало волны арестов, а принятие 25 января т.г. Кабмином постановления, дающего таможне право оставлять себе 10% от перевыполнения плана отчислений в бюджет. Т.е. тратить эти деньги по своему усмотрению, в т.ч. на премии себе, любимым. Вот это и есть та точка опоры, которая способна полностью перевернуть ситуацию на таможне. Безусловно, на 100% искоренить там коррупцию нереально. Но по крайней мере, она может уменьшиться до размеров, которые уже не будут угрожать национальной экономике и государству. Потому что у работников таможни появился стимул наполнять бюджет, а не свой карман. Теперь и они сами не останутся внакладе – причем без всякого конфликта с Уголовным кодексом, чреватого как минимум серьезными материальными потерями. Именно такое решение коррупционной проблемы представляется единственно возможным для всех сфер общественно-экономических отношений, как показывает опыт других стран. Поскольку справиться с проблемой исключительно репрессивными методами нереально. Доказано примером Китая, где коррупционеров даже расстреливают – но меньше их от этого никак не становится. Виталий Крымов, "ОстроВ"
