За последние три года украинцы привыкли к плохим новостям — до такой степени, что перестали замечать хорошие. Мало кто в Киеве акцентировал внимание на установке нового саркофага над взорвавшимся 30 лет назад 4-м реактором Чернобыльской АЭС. Западные СМИ начали писать о новом стальном колпаке еще за несколько недель до его водружения. На прошедшей неделе это событие, готовившееся около 10 лет, наконец, свершилось. "После аварии на Чернобыльской атомной электростанции в 1986 году советские рабочие построили саркофаг из бетона и стали над поврежденным реактором, — написала The Washington Post. — Покрытие вмещало 200 метрических тонн уранового топлива, засыпанных кислотой и песком, чтобы остановить дальнейшее заражение. Это была структура, построенная в срочном порядке и большой ценой, поскольку радиация выводила роботов из строя и забирала человеческие жизни. Бетонное покрытие не строилось навечно. Его части начали разрушаться, и была угроза, что дождевая вода может распространять заражение, поскольку саркофаг не был водонепроницаемым. Сейчас, через 30 лет, наконец, готов больший и более долговечный колпак. И еще какой колпак. В 350 футов высотой и 840 шириной, это строение в форме арки — самая большая передвижная конструкция на земле, надвинутая на остатки атомной электростанции. Передвижение этого строения с помощью гидравлической системы заняло две недели. Колпак, в сто раз тяжелее Статуи Свободы, обошелся в почти $1,6 млрд". Завершив описание этой конструкции, а также процитировал радостные речи причастных к установлению нового чернобыльского саркофага людей, корреспондент американского издания завершил свой текст шутливой ремаркой: "Что думают о гигантском дополнении к месту их обитания явно расплодившиеся украинские олени, лисы и другие животные дикой природы, неизвестно". Ангела Меркель и украинский "Трампленд" Но в целом хороших новостей для Украины прошлая неделя принесла мало. Западные СМИ продолжали обсуждать результат американских выборов и возможное влияние нового президента США Дональда Трампа на положение дел в Европе. Так, в статье The New York Times говорилось, что "лидеры Западной Европы считают, что ведут все более тягостную войну на два фронта: на южном фронте против иммиграции и терроризма и на восточном против России. Восточный фронт — это преимущественно проект политических элит, которые смотрят на него как на принципиальный для сохранения послевоенного порядка в Европе. Избиратели более скептичны; опрос Pew, проведенный в 2015 году, показал, что незначительное большинство во Франции, Германии и Италии считает, что этим странам не следует придерживаться их договорных обязательств защищать восточных союзников НАТО, если на них нападет Россия. Избиратели, особенно правого спектра, давно смотрят на южные проблемы — терроризм и иммиграцию — как на более важные. Их угрозы установить ультраправые правительства, которые полностью бы разрушили европейский проект, все более убедительны. Европейские политические элиты, неспособные все время противостоять таким настроениям, могут чувствовать, что обязаны оставить восток, чтобы сосредоточиться на юге". "Россия намного слабее, чем Соединенные Штаты, и ее скрипящая, зависимая от энергоносителей экономика составляет половину экономики Франции или Британии. Но она до сих пор командует одними из крупнейших в мире вооруженными силами и их крупнейшим ядерным арсеналом. Аннексия ею Крыма в 2014 году показала готовность Путина использовать эти вооруженные силы в Европе", — писал дальше корреспондент NYT. По его словам, "теория баланса сил утверждает, что когда страна вроде России растет в силе, у других государств того же региона есть три варианта выбора. Они могут сопротивляться, обостряя противостояние с усиливающейся страной. Они могут поменять сторону, чтобы присоединиться к стране, чье влияние усиливается. Или они могут приспособиться к усиливающейся стране, позволив ей иметь более сильное влияние в регионе. Последние несколько лет Европа уверенно выбирала первый вариант, встречая российскую агрессию санкциями и перегруппировкой войск в восточном направлении, нацеленным на то, чтобы показать России, что в мировом порядке сохранится статус кво. Но этот подход выглядит все более несостоятельным с избранием Трампа и Брекситом. Даже если Трамп не выполнит свои угрозы отказаться от обязательств Америки защищать союзников НАТО, у самих союзников нет другого выбора, как только готовиться к такой возможности. Поскольку перемены в какой-то мере уже происходят, европейские государства стоят перед третьим вариантом: приспособиться к усилению России, удовлетворив требования Москвы настолько, чтобы восстановить стабильность". "Внутри Европы лидером старого порядка была канцлер Германии Ангела Меркель, считающая себя защитницей европейского проекта, но сталкивающаяся со все большим сопротивлением колеблющихся союзников и скептичного населения, включая многих немцев, — продолжается статья The New York Times. — "Меркель не может сделать этого сама. У Германии нет такой возможности", — сказал Гольдгайер (Джеймс Гольдгайер, политолог и декан Школы международной службы Американского университета в Вашингтоне. — "ОстроВ"). Если она хочет остаться у власти, ей может потребоваться от чего-то отказаться, и этим чем-то может быть жесткая политика в отношении России. Как только одна страна отобьется от объединенного фронта против России, говорит Гольдгайер, "каждая европейская страна будет искать возможности заключить собственное соглашение с россиянами". Это может означать уступки для России в Сирии, отмену санкций Европейского Союза, которые вводились, чтобы положить конец продолжающейся войне на востоке Украины, или согласие с большим влиянием России в Восточной Европе". "Куда приведут эти тенденции, предсказать невозможно, не потому, что они неоднозначны, а потому что они обещают такие чрезвычайные перемены в европейском порядке, что их последствия варьируются слишком широко, чтобы точно указать их. Гольдгайер, однако, говорит, что в настоящее время его больше всего беспокоят бывшие советские республики, не являющиеся членами Европейского Союза или НАТО, которые с наибольшей вероятностью будут первыми, кто попадет под расширяющееся влияние России. "Для народов Украины, Молдовы и Грузии эти тенденции достаточно трагичны", — сказал он". С не меньшим пессимизмом, хотя и с совершенно другого ракурса, смотрит на будущее Украины и ее товарищей по несчастью известный исследователь Томас де Вааль. В своей статье для The Financial Times де Вааль утверждает, что "даже до того, как Трамп выиграл Белый дом, большая часть восточной Европы жила в Трампленде, где бизнес и политика сплетены и политика — это больше о заключении сделок, чем о строительстве институтов. Бизнесмен-миллиардер, захватывающий власть, — зрелище, знакомое гражданам Украины, Молдовы и Грузии. Каждой из них, официально или неофициально, управляет богатый магнат. Бидзина Иванишвили, бывший премьер-министр и крестный отец правящей партии "Грузинская мечта", имеет состояние, которое оценивается в приблизительно $5 млрд — больше трети валового внутреннего продукта Грузии. Владимир Плахотнюк, самый богатый человек Молдовы, является также ее фактическим главой, в то время как Петр Порошенко, президент Украины, является одним из самых богатых людей в своей стране". "Порошенко за два года подтолкнул больше реформ, чем его предшественники за 20, перестроив полицию, энергетический сектор и систему публичных закупок, — продолжает он. — Но он также проявил твердый настрой не реформировать ни один из институтов, который мог бы угрожать ему лично. Опросы общественного мнения обычно показывают, что коррупция разъедает доверие украинцев к их лидерам. Недавно обнародованные имущественные декларации чиновников — когда премьер-министр задекларировал ни много, ни мало 12 элитных часов — только увеличивают этот усталый цинизм, который может усилить популистские или пророссийские партии на следующих выборах". "Ничто из этого не шокирует Трампа, который уже любит вести дела в этой части света, — считает корреспондент The Financial Times. — Президентство Трампа, которому предпочтительнее заключать сделки с олигархами-политиками, чем бороться с коррупцией, на местном и международном уровне, — это плохая новость для граждан стран восточной Европы и для Европы в целом. В Украине, где Джо Байден, вице-президент США, практиковал "суровую любовь" в отношении правительства, последствия этого будут особенно отрицательными, поскольку отход Байдена и приход Трампа ослабит моральный авторитет США. Это оставит ЕС в одиночестве в борьбе за продвижение реформ в регионе, которому стоит бояться сомнительных банков больше, чем российских танков". Друзья Путина в Венгрии Другая статья The Financial Times была посвящена собственно российскому оружию — на этот раз информационному. "Когда однажды рано утром в конце октября одетые в штатское офицеры полиции пришли в дом Иштвана Гиоркоша в поисках нелегального оружия, все более впадающий в паранойю 76-летний неонацист забаррикадировался внутри, — начинается она. — Завязалась кровавая перестрелка, и один полицейский был убит. Гиоркош был арестован и ждет обвинения". "Во время предыдущих арестов и осуждений за незаконное оружие и преступления на почве нетерпимости, усатый основатель венгерского неонацистского движения "Национальный фронт" (MNA) часто изображался в военной форме. Он был известен в стране своими фашистскими политическими взглядами, а в его родном городке Бень MNA проводила регулярные военные тренировки на грязных холмах за его домом и даже приглашал местных жителей посмотреть на них. Что было менее известно, так это множественные связи ультраправых боевиков с российскими спецслужбами… После октябрьской перестрелки, на прошлой неделе, полиция осуществила рейд по девяти домам, выявив склады оружия MNA, намного большие и более современного, чем ожидалось, однако его происхождение неизвестно. В то время как слухи о поддержке Россией ультраправых групп в Европе широко распространены, недавние события в Венгрии выявили новые свидетельства долгосрочных попыток Москвы культивировать ультраправых экстремистов. Что еще существеннее, комитет национальной безопасности Венгрии с тех пор подтвердил, что членов MNA открыто тренировали российские дипломаты и люди, одетые в форму российской военной разведки. Электронные письма, которыми обменивались лидеры MNA и которые попали в венгерские СМИ, раскрывают стратегию по получению финансирования от Москвы. Гиоркош создал также сайт на российском домене Hidfo.ru, форум для пророссийской дезинформации о войне в Украине". "Человек, знакомый со связями между Россией и ультраправыми, сказал, что MNA — основанную в 1989 году и являющуюся одной из приблизительно десяти экстремистских ультраправых групп в Венгрии — привлекла к российской разведке антизападная, антиглобалистская идеология Москвы и неясная перспектива финансовой поддержки, — поясняют в FT. — Что касается России, ее интерес культивировать группы вроде MNA соответствует более широкой схеме по привлечению экстремистских элементов как долгосрочных активов, говорит Андраш Десо, журналист, расследовавший ультраправые движения Венгрии. "Это не о классическом шпионаже, а, скорее, о манипуляции прессой, общественной и политической системами, — сказал он, утверждая, что группы вроде MNA могут использоваться для дестабилизации политики. — Россияне используют совершенно разнообразное оружие для создания альтернативной реальности. Они хотят дезориентировать людей, заставить их чувствовать себя небезопасно"". Память о злоключениях vs злопамятность Упоминание Украины в западных СМИ на прошедшей неделе происходило также в контексте нескольких экскурсов в историю. Например, в Foreign Policy появился агрессивный текст о политике памяти во Львове. Речь в нем шла о проекте "Пространство синагог", частично реализованном этим летом. На месте, которое веками, до Второй мировой войны, было центром культурной и религиозной жизни еврейской общины Львова, и где стояла одна из самых известных в Восточной Европе синагог "Золотая роза", появилась мемориальная инсталляция, посвященная евреям-бывшим жителям Львова. Претензии автора статьи можно было бы коротко резюмировать тремя словами: "все не так". Его недовольство вызвал и сам проект, предполагавший не восстановление, а только консервацию остатков "Золотой розы". И то, что на мемориальных плитах не было ничего об участии украинских националистов в убийствах евреев. И то, что во Львове в принципе смеют чтить и одних, и других. "Новые попытки показать значительное еврейское наследие Львова и отполировать его космополитические достижения оказываются огнеопасными в городе, где почитаемые украинские националистические организации, воевавшие за независимость во время Второй мировой войны, участвовали также в массовом убийстве евреев", — говорилось, в частности, в статье FP. Статья в польской Rzeczpospolitej появилась также в контексте споров вокруг украинских националистов и преступлений, совершенных ими в период Второй мировой войны. Поводом для нее стала 25-я годовщина украинского референдума о независимости. "2 декабря 1991 года Польша как первое государство в мире признала государство украинское, — писала Rz. — После того, как независимая Польша с весны 1990 года не смогла справиться с государственническими амбициями литовцев и как с признанием литовской независимости нас опередила Исландия, а также Россия, движение премьера Яна Кшиштофа Белецкого, чтобы не мешкать ни на минуту с признанием независимости Украины, не было символическим, а касалось сути польской независимости. Оно означало, что Польша сама, наконец, выступает как независимое государство. На кону стояло ведь не только украинское дело, но и наше отношение к советской империи — к тому, хотим ли мы в какой-то форме ее поддерживать. Признание Украины было першим актом взрослости польской внешней политики на востоке". "Те, кто сегодня в Польше считают себя обязанными напоминать о смысле польско-украинских отношений, находятся в непростой ситуации, — констатировал корреспондент Rzeczpospolitej. — Мнение выдающегося польского советолога Владимира Бачковского ничуть не устарело: "Мы не украинофилы", мы сможем лучше, чем враги и профессиональные критики Украины, рассказать о недостатках соседей (а они — о наших). Даже когда кем-то руководит симпатия, нужно на минуту отделить эмоции от политики, чтобы избавиться от последних иллюзий". "Польско-украинские отношения требуют нового импульса, требуют институтов: польско-украинского центра исторических исследований, польско-украинского кинематографического фонда и так далее. Без них не помогут литры шампанского, выпитые на раутах. А прежде всего они требуют того, о чем в этом году сказал полякам Папа: различения памяти о злоключениях от злопамятности", — подытоживал он. Больше, чем политика В других же польских публикациях говорилось, что, несмотря на все текущие трудности польско-украинских отношений, отражающиеся в том числе и на отношениях межличностных, обойтись друг без друга нам будет со временем все сложнее. "Поляки не рады экономическим мигрантам, показывают исследования CBOS. Но если речь идет об украинцах, большинство из нас их бы приняло. Это взаимная симпатия. Согласно украинским опросам, украинцы чувствуют к нам наибольшую симпатию и смотрят на нас, как мы когда-то смотрели на Германию. Это хорошо, потому что Польше украинцы нужны, как никогда: безработица упала на 8,2 процента, почти 2,5 млн поляков эмигрировали, у работодателей проблема с тем, чтобы найти желающих работать, а демографические данные не оставляют иллюзий: дела в системе социального обеспечения будут идти все хуже", — написала на прошедшей неделе Gazeta Wyborcza. Беспокойство автора статьи вызывает тот факт, что правительство Польше не прилагает усилий для устранения или облегчения бюрократических формальностей, мешающих украинцам оформляться на работу в РП. Ничего не делается также для того, чтобы обезопасить их от многочисленных мошенников, промышляющих на польском рынке труда. Польские СМИ регулярно обсуждают растущую потребность польской экономики в рабочих руках. Граждане Польши удовлетворить ее не в состоянии. Дальнейший рост польской экономики зависит от притока мигрантов. Рассчитывают тут преимущественно именно на украинцев — как трудолюбивых и культурно близких. А также, к сожалению, невзыскательных. Об этом говорится в следующей статье Gazety Wyborczej . Цитата: "Моя коллега радовалась, когда получила 3 тыс. злотых за 300 часов работы. Я была этим шокирована, потому что поляки в этом заведении получали 5 тыс. за 230 часов". Это рассказ Илоны Рабизо, как пишет Wyborcza, "исследовательницы, которая устроилась на работу в одном из велкопольских заведений по обработке мяса. Она работала с гражданами Украины и Молдовы". "Исследовательница рассказала, кроме прочего, что в заведении, в которое она устроилась, у работниц из-за восточной границы забирали паспорта, — продолжает польское издание. — Работали они по 16 часов в день. Агентства, которые отправляли их в Польшу, больше уже даже не занимаются индивидуальными случаями, а привозят группы из 20-30 готовых на долгие часы работы украинцев. В заведении, в котором работала Рабизо, нельзя жаловаться, потому что другие работники ждут, когда освободится место. "Одна из женщин говорила мне, что не может столько работать, потому что ей буквально нехорошо. Она обратилась с этим к работодателю, но в то же время добавила, что может работать 12-14 часов, что и так является эксплуатацией, какую сложно себе вообразить", — рассказывала Рабизо". Наконец, еще одна статья Gazety Wyborczej — уже не об украинцах в Польше, а о поляках в Украине. Она о том, что известная польская художница, писательница и искусствовед Эва Курылюк пожертвовала сотню своих раритетных литографий 70-х годов Польской гуманитарной акции, чтобы собрать деньги на помощь внутренне перемещенным лицам в Украине. По информации Wyborczej, "Польская гуманитарная акция (Polska Akcja Humanitarna, — "ОстроВ") действует в Украине с середины 2014 года, с 2015 года у нее там постоянная миссия. С тех пор сотрудницы ПГА управляют столовыми и развозят еду старикам, раздают им одеяла, одежду, средства гигиены. Они поддерживают также семьи беженцев из районов боевых действий, в том числе одиноких женщин, воспитывающих детей. "Сложно собирать деньги для жертв войны. Тут, в отличие от природных катастроф, недостаточно одного сердечного порыва. Помощь нужна постоянно", — рассказывает Янина Охойская, глава ПГА". "Главные проблемы беженцев — это достойные жилье и работа, — продолжается статья польского издания. — Чаще всего их размещают в ликвидированных интернатах. Зимой ситуация особенно сложная: окна неплотные, отопление — если оно есть — недостаточное. "Работа? Иногда удается устроиться куда-то неофициально, но это не дает медицинской страховки, — поясняет Охойская. — Поэтому ПГА предлагает также психологическую поддержку и организовывает профессиональные курсы. И финансирует детский сад. Потому что когда женщинам нужно что-то оформить, им не с кем оставить ребенка. Наш детский сад принимает на данный момент 26 детей, но это капля в море потребностей". "ПГА помогает также украинским семьям, выдавая матерям деньги на продукты или средства медицины и гигиены в размере 120 злотых в месяц на человека. Заплатив тысячу злотых — столько стоит литография, — можно в течение двух месяцев помогать семье на четыре человека", — поясняет Gazeta Wyborca, указывая также способы, какими желающие могут передать помощь вынужденным переселенцам в Украине через Польскую гуманитарную акцию. Обзор подготовила Юлия Абибок, "ОстроВ"
