Ноябрьская битва Нацбанка за удержание гривны к доллару в пределах, близких к официальному курсу, опровергла прогнозы большинства экспертов и банкиров, ожидавших обвала сразу после парламентских выборов. По большому счету, ведомству Сергея Арбузова удалось достигнуть поставленной цели. Но цена победы оказалось для многих слишком велика. Да и сама битва, если разобраться, напоминает сражение дон Кихота с ветряными мельницами. Прогнозам вопреки Напомним, начиная с лета про обвал гривны после выборов не говорил только ленивый. Мнения расходились разве что в оценке глубины предстоящей девальвации: кто-то видел ее в умеренном варианте, до 8,8 грн./долл., кто-то в своих прогнозах шел еще дальше, до 10 грн./долл., а некоторые и вовсе уверяли, что курс будет 15 грн./долл. Аргументы экспертов и банкиров при этом не отличались особой новизной. Они опять говорили о "дыре" в платежном балансе Украины, связанной с превышением импорта над экспортом во внешней торговле, а также о необходимости поддержки украинских экспортеров, прежде всего металлургов и химиков, переживающих трудные времена из-за ухудшения спроса на внешних рынках. Характерно, что при этом никто не воспринимал всерьез заявления высокопоставленных представителей Нацбанка, включая и Сергея Арбузова, который популярно объяснял, что не пойдет на удешевление гривны лишь для того, чтобы уменьшить затраты экспортеров на производство. Многим казалось, что это такая игра на публику, дабы не создавать ажиотаж в обменных пунктах раньше времени. Но оказалось, что Сергей Геннадьевич на самом деле не шутил и не намерен идти на поводу у металлургов и химиков, дающих основную долю экспортной выручки в торговом балансе. Наоборот, в ноябре он крепко прижал экспортеров, обязав их продавать половину валютного дохода от внешнеторговых контрактов в течение 90 дней с момента зачисления на банковский счет. Причем если раньше такое решение принималось Верховной Радой, то теперь соответствующие полномочия делегированы НБУ. Тем самым президент Виктор Янукович, настоявший на этом, развязал руки главе Нацбанка. Поскольку ранее проталкивать через ВР вопрос, ущемляющий интересы экспортеров, было практически невозможно, ибо 99% депутатского корпуса так или иначе представляют интересы финансово-промышленных групп, тесно связанных с экспортом. Гривна и ее враги По оценкам Нацбанка, на зарубежных счетах украинских экспортеров в сентябре было аккумулировано $9 млрд. Безусловно, если половина из них теперь поступит в украинскую банковскую систему, спрос на инвалюту на внутреннем рынке ослабнет. Понятно, что возникает вопрос - почему экспортеры предпочитают накапливать валюту за рубежом, вместо того, чтобы конвертировать в родимую гривну на территории Украины? Ответ прост: хотят заработать на курсовой разнице. Как уже отмечалось, разговоры о девальвации постоянно муссируются вот уже более 2 лет. И конечно, у владельца крупной компании, получающего такие сигналы, очень велик соблазн обменять, допустим, $500 млн, полученных от продажи своей продукции, не на 4 млрд грн. по курсу 8 грн./долл., а хотя бы на 4,25 млрд грн. из расчета 8,5 грн./долл. Совершенно очевидно, что 250 млн грн. на дороге не валяются, а заполучить их очень легко: достаточно не спешить "загонять" валютную выручку в Украину и не менять на гривну. А когда курс станет 8,5 грн./долл.? Эксперты говорят, к концу лета… Ну вот пусть до конца лета и полежит валюта на счетах… А тем временем долларовый "голод" внутри страны и в самом деле начинает подталкивать более легкую гривну вверх, все выше и выше 8 грн./долл. В этом заинтересованы и многочисленные банки, играющие на разнице обменных курсов на межбанковском валютном рынке. В некотором роде это похоже на то, что происходит на фондовом рынке, где торгуются ценные бумаги. Его участники делятся на "быков" и "медведей". Одни стремятся заработать на подорожании акций и облигаций (чтобы подороже продать), другие на удешевлении (чтобы дешевле купить). Отличие украинского межбанковского валютного рынка от фондовой биржи разве что в том, что здесь все заинтересованы только в подорожании доллара, играть на его понижение никто не пытается. Для этого используется стандартный прием, позаимствованный у биржевых брокеров. По предварительной взаимной договоренности 2 банка заключают сделку по купле-продаже валюты, допустим, по 8,5 грн./долл. Соответствующая котировка появляется в системе электронных торгов и становится ориентиром для остальных участников, которые начинают следом поднимать цену продажи валюты. Нюанс здесь в том, что банки, сознательно играющие на повышение курса, заключают сделку в минимальных объемах, $1-2 млн. Тогда как крупные финучреждения могут оперировать суммами в несколько сотен миллионов у.е. Т.е. покупка-продажа по 8,5 грн./долл. банками-заговорщиками де-факто не является ориентиром для рынка. Но остальные участники могут об этом только догадываться, потому как реальные объемы сделки между банками не видны остальным игрокам. Конечно, это может сработать только в одном случае: если на рынке есть недостаток долларов. Если же они присутствуют в избытке, поскольку банки должны продать их на большую сумму в интересах клиентов (тех же экспортеров), то естественно, никто не станет обращать внимание на несколько точечных сделок-ориентиров. Тогда перед уполномоченным банком стоит иная задача: предложить цену (курс), по которой кто-то из других банков согласится выкупить необходимый объем валюты. Ну а ее дефициту, как уже отмечалось, способствуют перекосы торгового баланса, в котором импорт преобладает над экспортом. В таком случае валютные платежи из Украины в счет оплаты ввозимых товаров превышают поступления, получаемые от зарубежных продаж украинской продукции. Возвращаясь к действиям банков-заговорщиков: их интерес заключается в том, чтобы поднять реальный обменный курс допустим, до 8,5 грн./долл. (и далее до 10 грн./долл., 15, 20 – аппетитам нет предела) и продать по этой цене имеющуюся валюту. Которая ранее была куплена у Нацбанка по 8 грн./долл. Тот факт, что при подобных игрищах попадают под удар сами банки, у которых значительная часть активов в виде валютных кредитов населению, не беспокоит спекулянтов. Хотя понятно, что при росте курса многие заемщики, получающие зарплату в гривне, становятся неспособными платить по долгам. В свою очередь, это приводит к увеличению доли проблемных кредитов в банковском портфеле и убыткам финучреждений, вынужденным привлекать дополнительный капитал для резервирования. Кроме того, рост курса приводит к удорожанию импортных товаров: мобильный телефон, который стоил 800 грн., теперь будет стоить 850 грн. Но самая главная угроза кроется в росте цен на импортируемый бензин. Его подорожание начинает разгонять цены в потребительском секторе поскольку растут расходы на транспортировку. Рост цен ведет к снижению покупательной способности населения, которая сейчас и так ниже плинтуса. А это очередной виток спирали: падение спроса ведет к уменьшению предложения и сворачиванию производства. Иными словами, спекулятивные игрища на межбанке несут угрозу обвала для украинской экономики в целом, но это не останавливает банкиров, с азартом картежников пилящих сук, на котором сами же и сидят (поскольку при коллапсе всей банковской системы они тоже не устоят). Цена стабильности Впрочем, удастся ли им этот сук спилить, во многом зависит от того, как на это смотрит Нацбанк. Если его руководство решит войти с банкирами в долю от курсовой прибыли, как это, наверняка, было в 2008 г. – гривну ничто не сможет спасти. Пока что такого желания НБУ не проявляет. Наоборот, банки, раскачавшие курс в сентябре, на месяц лишились доступа к валютным торгам. Еще более показательно выглядели действия регулятора в октябре. Тогда, по данным участников рынка, прямо в ходе торговой сессии у ряда банков, снова попытавшихся сыграть в любимую игру, просто был отрублен доступ к электронной системе, в которой ведется купля-продажа валюты. Причем это было сделано без всякого предупреждения и объяснения причин. Таким образом, спекулянты получили четкий и понятный сигнал, что церемониться с ними в случае чего нынешний глава Нацбанка не намерен. Хотя обычной практикой, установленной еще в период Владимира Стельмаха, является предварительное предупреждение банков-нарушителей о возможных санкциях, если они не одумаются. Подобная жесткость, хотя и не совсем законна, выглядит вполне адекватной. Поскольку уже после выборов банкиры снова попытались дестабилизировать ситуацию, на этот раз уже в наличном сегменте, т.е. в обменных пунктах. Сначала ряд банков в некоторых отделениях (не повсеместно) ограничил продажу валюты. Где-то соглашались продать не больше $100, где-то вообще говорили, что долларов нет. Этого наряду с публикациями в СМИ оказалось достаточно, чтобы подогреть градус спроса на валюту у населения. На то, что эти действия были умышленными и никакого дефицита валюты на самом деле у банков нет, указывает тот факт, что буквально через неделю они прибегли к противоположной тактике. А именно: теперь уже отказывались принимать доллары, которые понесли в обменки особо впечатлительные граждане, напуганные перспективой введения 15% сбора с продажи валюты. Опять же это делалось не повсеместно, а точечно, но благодаря СМИ необходимый резонанс ситуация получила. Тут имеет место чисто психологический фактор. К примеру, если несколько крупных торговых сетей вдруг на несколько дней уберут с полок гречневую крупу, а потом вернут, но в 2 раза с большей ценой – народ кинется ее в панике скупать. Но в данном случае у Нацбанка уже нет таких простых рычагов влияния на банкиров, как на межбанке: возле каждого обменника не поставишь по работнику НБУ или хотя бы милиционеру. Поэтому ведомство С.Арбузова решило бороться не с причиной, а с ее последствиями в виде валютного ажиотажа. Причем достаточно успешно. Хотя на первый взгляд странно выглядит норма разработанного при участии НБУ законопроекта о взимании налога именно с продажи валюты. Казалось бы, если регулятор хочет подсократить спрос на валюту, логичнее было бы вводить сбор на ее покупку. Но это только на первый взгляд. Дело в том, что уже сейчас на руках "крутится" $50-70 млрд. И они так и останутся вне банковской системы, если вводить налог на покупку валюты. Да, ее утечка в "теневой" сектор будет остановлена, но это лишь частично ослабит давление на курс гривны. А вот если вернуть этот колоссальный объем обратно в банки – тогда курс мог бы не только прочно стоять на 8 грн./долл. как минимум до президентских выборов, но и смог бы даже заметно укрепиться. Ранее Нацбанк подсчитал, что отток каждых $10 млрд способствует понижению курса на 1 грн./долл. Хотя и у этой медали есть своя обратная сторона. Так, большую часть валютной наличности вне банков приходится на теневой сектор экономики. Сюда включаются не только доходы живущего в Донецке программиста, который в частном порядке пишет компьютерные программы для компаний в США, не платя с этого налоги. Это и платежи крупнейших промпредприятий страны, которые нередко используют наличку для минимизации налогообложения. Отсюда и такие громадные суммы. Но! В этих миллиардах "сидят" и $100, отложенных бабушкой-пенсионеркой на черный день, и $500 долл., которые за год скопили с нищенской зарплаты учителя для летней поездки на отдых и $1000 рабочей семьи на обучение сына/дочери в вузе и т.д. И если с данной категории граждан-физлиц будут взимать 15% при сдаче сбережений, это действительно "вызовет определенное социальное недовольство", как выразились в главном научно-экспертном управлении Верховой Рады, анализируя нацбанковский законопроект, внесенный регионалом Виталием Хомутынником. И вновь продолжается бой С другой стороны, внятной альтернативы для детенизации экономики и снижения долларизации никто из критиков не предложил. Да и сам факт подобных инициатив Нацбанка также следует считать важным сигналом. Они показывают, что С.Арбузов и его команда не намерены отпускать курс ради легкого заработка узкой группы заинтересованных лиц. Об этом говорит и ужесточение порядка предоставления кредитов рефинансирования НБУ. Ранее полученные от него деньги банкиры немедленно пускали на скупку валюты – вместо кредитования экономики. Чтобы воспрепятствовать этому, НБУ пришлось решить несколько чисто технических задач (доказать, что деньги от регулятора поплыли на межбанк, не представлялось возможным). В связи с этим можно ожидать дальнейшего ужесточения действий регулятора в отношении участников рынка. Так, в ноябре была введена норма об обязательной конвертации в гривну валютных переводов для физлиц на сумму свыше 150 тыс. грн. в мес. Об усилении администрирования валютно-курсовой политики в 2013 г. можно сделать вывод из выступления директора департамента анализа кредитно-денежного рынка НБУ Сергея Кораблина на Украинском банковском форуме в Киеве 13 ноября. Во-первых, он обратил внимание присутствующих на отсутствие экономических оснований для повышенного спроса на валюту. Так, по итогам 2011 г. ее чистый приток в Украину составил $17 млрд, за 9 мес. в текущем году - $10 млрд. Т.е. долларов и евро в стране не становилось меньше, наоборот. За счет инвестиций и внешних займов дефицит по торговому балансу с лихвой перекрывался. Действительно, в такой ситуации повода для паники не должно быть ни у бизнеса, ни у населения. Возвращаясь к примеру с гречкой: если она постоянно будет стоять на полках в магазинах по стабильной цене, никому не придет в голову делать ее запасы, скупая мешками. С другой стороны, даже если эта гречка никуда не девается с полок, но люди постоянно слышат о том, что она не сегодня-завтра таки исчезнет, это уже сигнал к действию-скупке. Именно это имел в виду С.Кораблин, говоря об иррациональности украинского валютного рынка в последние несколько лет. "Невольно закрадывается вопрос - стоит ли нам идти за подобным движением", - подчеркнул представитель Нацбанка. Иными словами, если разумного регулирования обменного курса на основе баланса спроса и предложения на рынке не удается достичь, нужна ли вообще такая модель? Ответ здесь вполне очевиден, в том числе и для руководства НБУ. Но вряд ли оно, осознав бесполезность валютных интервенций, завтра пойдет на закрытие межбанка. Скорее, сворачивание и переход к фиксированному курсу будут происходить постепенно. Хотя из Нацбанка периодически и звучат обещания перейти к "плавающему" курсу. Но их никто не воспринимает всерьез, поскольку заявления эти политического характера и предназначены главным образом для Международного валютного фонда, требующего гибкости гривны как одного из условий выделения новых кредитов. Виталий Крымов, специально для "ОстроВ"
