Многие западные СМИ на прошедшей неделе цитировали и обсуждали статью Der Spiegel , в которой говорилось, что Германия готовится к постепенному снятию санкций в отношении России. «Как ожидалось, лидеры G-7 повторно подчеркнули свой жесткий подход к Москве в итоговом заявлении Японского саммита, — говорилось в ней. — Канцлер Ангела Меркель в прошлый четверг пожаловалась, что в Украине до сих пор нет стабильного перемирия, и закон о местных выборах на востоке Украины, о котором говорится в Минском протоколе, до сих пор не был принят. Поэтому, говорит она, «не ожидается», что Запад изменит свое отношение к России. Чего Меркель, однако, не говорит, это что за кулисами ее правительство с тех пор давно развивает конкретные планы пошагового снятия санкций против России, и этот процесс может начаться уже в этом году. До сих пор послание состояло в том, что торговые и въездные ограничения будут сняты только после выполнения всех пунктов Минского протокола. Сто процентов в обмен на сто процентов. Теперь, однако, Берлин готов идти на уступки Москве — на условиях, что в Минском процессе будет прогресс. «Мой подход всегда состоял в том, что санкции — не решение сами по себе. Когда будет прогресс в имплементации Минского протокола, мы сможем говорить также о снятии санкций», — говорит министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер». «Офис канцлера также поддерживает новый подход, — отмечали в Der Spiegel. — До сих пор особенно много об улучшении отношений с Россией высказывались социал-демократы. Во главе с министром экономики Габриэлем, SPD является младшим партнером Меркель по коалиции. В то время как Штайнмайер, также высокопоставленный член SPD, никогда однозначно не требовал снятия санкций, он давно поддерживал возвращение России в G-7. Меркель, напротив, всегда отстаивала жесткую позицию. Теперь, однако, офис канцлера тоже, похоже, меняет курс». «План состоит в снятии первоначальных санкций в обмен на сотрудничество Москвы в планируемых местных выборах на востоке Украины, — продолжает немецкое издание. — Берлин не пытается снять те санкции в финансовом секторе, которые особенно болезненны для президента России Владимира Путина. Отсутствует также желание пересмотреть санкции, введенные в ответ на аннексию Россией Крыма. Но устранение въездных ограничений, введенное в отношении определенных людей, как, например, членов российского парламента, может обсуждаться. Другой рассматриваемый подход состоит в простом сокращении интервала продления санкций с шести месяцев до трех. Берлин объясняет свою позицию тем, что в Европе расширяется раскол между сторонниками санкций и теми, кто им противится, и нужно найти способ поддерживать единство ЕС. Две недели назад Штайнмайер предупредил, что с приближением срока для Брюсселя голосовать за продление санкций, в Европе растет сопротивление этому. По его словам, становится сложнее добиваться единства ЕС по этому вопросу, что необходимо, поскольку продление санкций должно приниматься единогласно. Германия стремится к тому, чтобы у Путина не сложилось впечатление, будто он может разделить ЕС». «Минимальное снятие санкций при строгих условиях было бы попыткой улучшить отношения с Россией без возвращения к нормальному положению вещей — и без послания Путину сигнала, что Запад смирился с аннексией Россией Крыма и дестабилизацией восточной Украины, — констатируют также в Der Spiegel. — Во всяком случае, на это надеются. Но есть опасность: Путин может интерпретировать этот шаг как слабость и как знак того, что Запад недостаточно един, чтобы противостоять этой агрессии». Несвобода слова Большое количество публикаций было связано со свободой слова в Украине и в России в связи с продолжающейся войной. The New York Times рассказывает историю финской журналистки Джессикки Аро. Та однажды выступила в своем издании с просьбой к читателям описать ей те случаи, когда они сталкивались с российскими интернет-тролями. Ответили не только и не столько читатели… По словам автора статьи, Джессикке стали писать угрозы и оскорбления — те самые троли. «Самые оскорбительные сообщения в адрес Аро были преимущественно отправлены анонимно или из аккаунтов, созданных под фейковыми именами в Facebook или других социальных сетях, — пишет The New York Times. — Один из ее самых активных критиков в Финляндии, однако, проявляет себя открыто. Это Йохан Бакман, неутомимый сторонник президента России Владимира Путина, демонстрирующего размытые границы между спонсируемой государством травлей и выражением твердо придерживаемых личных взглядов. Свободно говорящий на русском, Бакман проводит сейчас много времени в Москве: регулярно появляясь в российских новостных СМИ и на конференциях в России как «защитник прав человека». Он также служит представителем по северной Европе в Российском институте стратегических исследований, государственной группе, во главе которой стоит офицер советской разведки». «Бакман, представляющий также Донецкую народную республику, отколовшееся государство, созданное при поддержке России на востоке Украины, отрицает агрессию в отношении Аро как часть «информационной войны». Он, скорее, настаивает, что Россия сама стала жертвой кампании по дезинформации и искажению информации, проводимой Западом. В недавнем интервью в Москве он сказал, что Аро была частью этой кампании и что она пыталась ограничить свободу слова сторонников России в Финляндии, называя их «российскими тролями». Все равно, добавил Бакман, ее жалобы на то, что она стала жертвой оскорблений, «были очень выгодны России», потому что вынудили других думать дважды, прежде чем критиковать Москву. «Она говорит, что она жертва, а никто не хочет быть жертвой, — сказал он. — Это изменило атмосферу в журналистском сообществе». «По словам Бакмана, у него есть личные причины финансировать свои акции в поддержку того, что он описывает как «исключительно оборонительную» кампанию России по противодействию западной пропаганде, — продолжает американское издание. — Его акции, однако, неизменно соответствуют политическому и геополитическому сценарию Москвы, особенно относительно НАТО, которое он регулярно называет инструментом военной оккупации со стороны Соединенных Штатов. Кроме НАТО, источником ненависти Бакмана с недавних пор стали Аро и «русофобская» ориентация, которую она, по его мнению, выражает». «Всего через несколько дней после того, как в сентябре 2014 года Аро сделала свой первый призыв об информации относительно российских тролей, Бакман сказал «Русской народной линии», националистическому российскому сайту, и другим СМИ, что она была «известной помощницей американских и прибалтийских спецслужб». Приблизительно в то же время поздно ночью ей позвонили на мобильный с украинского номера. Никто не говорил, и все, что она могла слышать, была артиллерия. Это сопровождалось посланиями по SMS и электронной почте, в которых ее называли «НАТОвской шлюхой», и сообщениями, якобы присланными ее отцом, умершим 20 лет назад, в которых говорилось, что он «наблюдает за ней». The Financial Times, в свою очередь, рассказывает о своеобразной Twitter-войне, которую ведет Россия с критически настроенными пользователями. «Пять популярных Twitter-аккаунтов, известных своим едким высмеиванием внешней политики России, стали последними на сегодня жертвами все более шумной информационной войны между Кремлем и Западом, — говорится в статье FT. — Аккаунты, включая @DarthPutinKGB, мягко пародирующий российского президента (50 тысяч подписчиков, с подзаголовком «Если ты не едешь в Россию, я приеду к тебе»); @SovietSergey, высмеивающий министра иностранных дел России (960 подписчиков, подзаголовок «Я отрицаю, следовательно, я существую») и @AmbYakovenkoNot, аккаунт, пародирующий посла России в Великобритании (725 подписчиков, подзаголовок: «Поклонник Путина, друг Корбина (британский ультралевый политик, выступающий в Великобритании как противник НАТО и сторонник России. — «ОстроВ»)») все были во вторник выведены оффлайн Твиттером в рамках предположительно скоординированной акции». «Некоторые российские кампании относительно безобидны, — отмечает британское издание. — В Великобритании, например, российское посольство недавно начало примитивную хэштег-кампанию #WhatBritainLost («что потеряла Британия». — «ОстроВ»). Ее цель — подчеркнуть экономический ущерб Великобритании, к которому привели санкции, введенные против Москвы после аннексии Крыма. Другие кампании — более вредные. В Германии канцлер Ангела Меркель распорядилась своим спецслужбам расследовать необычный случай Лизы, 13-летней немецкой россиянки, заявившей — ложно — об изнасиловании иммигрантами. Заявления Лизы вызвали переполох в Германии, включая возмущенные демонстрации российско-германского сообщества, особенно после того, как они были транслированы по российскому государственному телевидению. Немецкие власти хотят знать, использовала ли Москва социальные сети, чтобы умышленно вызвать возмущение этим случаем». По словам корреспондента The Financial Times, «в русскоязычном мире Россия полагается на два государственных вещателя, RT и Sputnik, которые поставляют западным аудиториям нескончаемый поток поддержки находящихся вне истеблишмента политиков, вроде француженки Марин Ле Пен. Аналитики указывают также на вызывающие раскол и сеющие страх заявления, имеющие свойство повторяться в замечаниях пророссийских комментаторов на западных сайтах, включая The Financial Times. (Что выдает их наиболее часто, так это неправильное использование идиом или пропуск определенного или неопределенного артикля, которых нет в русском языке)». «Блокирование @DarthPutinKGB, говорит Ниммо (Бен Ниммо, специалист по информационной безопасности в аналитическом центре Atlantic Council. — «ОстроВ»), является «дальнейшим распространением» техники подавления, уже протестированной Россией у себя. Она достигла успеха в блокировании нескольких российских оппозиционных пользователей Twitter в 2014, отметил Ниммо. Более масштабное притеснение последовало в начале этого года, когда десятки украинских блоггеров обнаружили свои Twitter-аккаунты заблокированными. Так получилось, говорит Ниммо, из-за российских «тролей», нанятых государственной организацией в Санкт-Петербурге, бомбардировавших автоматическую систему отслеживания пользовательского контента Twitter сотнями жалоб на язык вражды, вызывая автоматическое блокирование соответствующих аккаунтов». При всем этом, по мнению автора статьи, жесткие меры подавления не работают в Интернете, делая опальные аккаунты только еще более популярными. «Как это принято в социальных сетях, блокировки Twitter вскоре вызвали шумную реакцию со стороны противников России, — пишет он. — «Дорогой Twitter, почему это ты заблокировал самый смешной тут пародийный аккаунт?», — спросил президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес. В среду в обеденное время тысячи пользователей Twitter использовали новый хэштег: #NoGulagForDarthPutinKGB». Еще один текст The New York Times касается обнародования в Украине списков журналистов, которые получали аккредитацию в Донецке. Автор статьи также числится в них. Как считает он, «эти списки номинально касаются тех, кто сотрудничал с сепаратистскими повстанцами, но они создают более широкий — и более опасный — прецедент. Этот сайт и его сторонники в правительстве предполагают, что журналисты могут быть разделены на два лагеря: тех, кто поддерживает государство и тех, кто против него, имея в виду, что журналистов, которые критикуют правительство, нужно заставить замолчать. Это опасно в любом обществе, но особенно сейчас в Украине, где критическая журналистика особенно нужна. Мало какие реформы прошли здесь полностью, и с недавних пор страна резко развернулась назад к кумовству. Президент Петр Порошенко поставил премьер-министром своего близкого соратника, нарушив разделение законодательной и исполнительной ветвей власти, введенное после протестов на Майдане Независимости в 2014 году, которые привели к свержению его предшественника. Он также назначил соратника без юридического образования генеральным прокурором. Когда коррупция и кумовство угрожают надежде украинской революции, журналистам говорят, что они помогают врагу только тем, что делают свою работу». «Украина долгое время чувствовала себя побежденной российской пропагандистской машиной, — продолжается статья The New York Times. — Финансируемое государством московское телевидение и интернет-тролли пытаются разделить Украину и обернуть мировое общественное мнение против нее. Украине не хватает денег для противостояния таким пропагандистским проектам, но многие украинские издания и журналисты стараются не сообщать новости, которые кажутся негативными для их страны или могут послужить российской пропаганде. Украинские чиновники принимают эти колебания как полезный политический инструмент. Сейчас они пытаются объяснить любую критику российской «гибридной войной». Именно так Порошенко объяснил редакционную статью The New York Times, критикующую его провал в борьбе с коррупцией». «Пытаясь поддержать «патриотическую» журналистику, в которой государство всегда получает презумпцию невиновности, украинские чиновники на самом деле воспитывают журналистскую культуру, подобную российской, — убежден корреспондент The New York Times. — Россия тоже наказывала журналистов и издания, публикующие статьи, критические по отношению к правительству, за то, что они недостаточно патриотичны. Поэтому немногие делают это теперь». Автор статьи считает, что украинские топ-чиновники должны публично осудить публикацию журналистских списков, и что сайт, опубликовавший их, должен быть закрыт, а люди, которые за ним стоят, — понести ответственность за этот шаг. «Кто послал моего ребенка на верную смерть?» Наконец, Gazeta Wyborcza вспоминает о том, как началась война в Украине, и о тех, кто стал ее первыми жертвами. Речь идет о двух Юриях — 19-летнем киевлянине Юрии Поправко и 25-летнем львовянине (из Стрыя Львовской области) Юрии Дяковском, — которые были замучены в Славянске вместе с депутатом Горловского горсовета Владимиром Рыбаком, а также об их матерях. «Новая Украина долго не хотела признавать геройства их сыновей, — рассказывает польское издание. — Матери Юриев с помощью семей погибших на Майдане добивались от президента официального принятия парней в ряды Небесной Сотни. Петр Порошенко медлил с решением. Политики, лидеры «Правого сектора» и «Самообороны Майдана» набрали в рот воды. «Они туда лезли сами, им хотелось приключений, — говорили матерям. — Безответственные». Но они не верят, что парни поехали в Славянск исключительно по собственной инициативе. «Юра мельком вспоминал о крупной акции поддержки патриотов Донбасса, — говорит Светлана из Стрыя. — Что-то пошло не так, может быть, кто-то их лицемерно предал, и наши сыновья остались без помощи своих». «Кто послал моего ребенка на верную смерть?» — Ярослава ходит с этим вопросом от дверей к дверям. Милиция, прокуратура, представители властей отбиваются от нее, как могут. А она хотела бы просто посмотреть в глаза человеку, который сказал: «Юра, поезжай, ты нужен родине». «20 февраля 2015 года Юра из Киева и Юра из Стрыя были посмертно награждены званиями Героев Украины. Это получилось благодаря Елене Рыбак. Врач-гинеколог, светская женщина, жена политика с президентом разговаривала как равная с равным. «Я знал Владимира. Я прослежу, чтобы ваш муж был награжден», — обещал Порошенко, но она настояла: или все, или никто. «На самом деле их было трое», — сказала она президенту. Ярослава, принимая орден сына, не чувствовала удовлетворения. Присутствовавший на торжествах мэр Киева накричал на нее, когда она спросила, что с обещанной улицей в честь ее сына. «Вы ненасытны!», — гаркнул Виталий Кличко. Через пять минут он говорил на камеры, как он гордится погибшими героями». «Ярослава (мама Юрия Поправко. Как говорится в статье Gazety Wyborczej, она сама вынуждена была ехать на Донбасс за его телом, так как «киевские милиционеры чересчур боялись». — «ОстроВ») смотрит по телевизору, как летчица Надежда Савченко через два года российской неволи возвращается в Украину. Она смотрит на толпы, приветствующие свою героиню. На слезы, цветы, вспышки камер. Ее Юру не приветствовал никто, когда она везла его из Донбасса». Обзор подготовила Софья Петровская, «ОстроВ»
