Общественная организация «Донецкий Мемориал» выступила с заявлением о росте неоправданного насилия в отношении осужденных в колониях Украины. В заявлении констатируется, что за последнее время заметно выросло количество сообщений о чрезвычайных событиях в учреждениях уголовно-исполнительной службы. Особенно много сообщений поступает о проведении так называемых обысков. Эти обыски проводят бойцы в масках, которые при этом часто ведут себя грубо, немотивированно применяют силу. Вместе с тем почти невозможно доказать, что применение силы является неспровоцированным или чрезмерным, отмечают в «Мемориале». Немало поступает сообщений о случаях запугивания отдельных осужденных, об угрозах им и их родственникам. Участились сообщения о случаях суицида, по поводу которых есть очень серьезные сомнения, на самом ли деле осужденный ушел из жизни добровольно. «Во всех случаях чрезвычайных событий Департамент Украины по вопросам исполнения наказаний утверждает, что действия работников ведомства были оправданы и совершались в пределах закона. При этом представители общественности, особенно правозащитных организаций, почти никогда не привлекаются к проверке случаев насилия в отношении заключенных», - отмечает «Донецкий мемориал». Так, по информации Житомирского правозащитного центра «Свобода», 2 июня 2009 года «от родственников осужденного и из других неофициальных источников» стало известно, что, не выдержав издевательств со стороны оперативника колонии майора С., осуществил попытку самоубийства осужденный Х., 1979 года рождения, который перерезал себе вены на руках. Винницкая правозащитная группа заявляет, что 2 июня в Белоцерковской исправительной колонии №35 покончил жизнь самоубийством один из осужденных. При этом правозащитники оговаривают, что эту информацию они получили «нелегальным путем» и не имеют возможности проверить ее достоверность. 2 июля 2009 года у правозащитников появилась информация, также «из неофициальных источников» о том, что в исправительной колонии максимального уровня безопасности № 58 г. Изяслава 84 осужденных объявили бессрочную голодовку в знак протеста против слишком жесткого режима и условий содержания, нечеловеческого обращения со стороны администрации. Так что же на самом деле происходит за колючей проволокой украинских колоний? С этим вопросом «ОстроВ» обратился к председателю «Донецкого Мемориала» Александру Букалову. - К сожалению, за последнее время в исправительных учреждениях Украины число конфликтов между осужденными и администрацией заметно выросло. Я думаю, что это связано с тем, что совсем немного времени осталось до визита в Украину представителей Европейского комитета по предупреждению пыток, - говорит А. Букалов. - Они будут посещать колонии, беседовать с осужденными. И рост насилия в учреждениях Департамента, возможно, объясняется тем, что ведомство пытается каким-то образом тех людей, которые могли бы что-то рассказать членам Комитета, изолировать, запугать, создать атмосферу страха среди осужденных, чтобы никто и не подумал жаловаться. Кроме того, у роста насилия есть и другие причины. Например, за последнее время из этой системы ушло много квалифицированных кадров, а пришло сравнительно много неопытной молодежи. А управлять большим числом заключенных, не используя при этом насильственные методы, эта молодежь еще не научилась. Остается единственный доступный в таком положении способ – насилием или его угрозой вызвать страх и таким образом держать заключенных в повиновении. - И все же, с чем в первую очередь вы связываете напряженность в этой системе? - У руководства ведомства сегодня находятся люди, довольно далекие от этой системы. Я считаю это руководство недостаточно компетентным. Кстати, об этом речь шла и в обращении к Президенту Украины, направленном мною с коллегами. Жаль, что те люди, которые отвечают в администрации Президента за эти вопросы, очень формально к ним относятся. Например, наше предложение рассмотреть вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания у руководства нынешнего председателя ведомства из администрации Президента отправляют… в сам Департамент. Наверное, для того чтобы он сам ответил, надо снимать его с должности или не надо… - По вашему мнению, в чем конкретно причина последних инцидентов в колониях? - Не беря во внимание отдельные исключения, когда в тюрьму попадает совсем невиновный человек, давайте не забывать, что в колониях сидят люди, совершившие преступления. Нередко – с проблемами психического свойства, с проблемами коммуникации. И попытки таких людей добиться изменения условий содержания бывают не всегда законны. Речь идет не о том, что осужденные все делают правильно, а администрация – неправильно. Речь о том, что реакция администраций колоний на требования заключенных – и незаконные и законные – является нередко непрофессиональной, некомпетентной. Что чаще всего требуют заключенные? Они требуют лучших условий содержания, лучшего к себе отношения. Например, они имеют право сделать звонок по телефону только один раз в три месяца. На мой взгляд, это дикость. И это положение не меняется. Поэтому, заполучить мобильный телефон, чтобы иметь возможность разговаривать с родственниками – стремление понятное. И в действительности мобилки у многих заключенных есть, но, конечно, нелегально и за деньги. В этой системе очень много проблем, о которых не говорят, которые остаются закрытыми для общества. Потому что сама система такова, она в какой-то мере и «должна быть» закрытой. А руководство системы просто злоупотребляет ее естественным закрытым статусом и пытается закрыть в ней все, что можно. Мне известны случаи, когда руководство ведомства дает на места устные указания и распоряжения, не предусмотренные законом. Например, не допускать в учреждение журналистов, представителей правозащитных организаций, не разрешать проводить мониторинги и другие исследования. И все это направлено на то, чтобы скрыть реальное положение внутри системы. - Получается, Украина проклинает Голодомор и репрессии сталинщины, а в исправительных учреждениях эту примитивную сталинщину продолжают культивировать… - Я бы сталинщиной это не называл. Разница все же велика. Просто это ведомство больно теми же проблемами, что и общество, политикум. В Украине несправедливо распределяется национальное богатство - одни получают громадные прибыли, а другие - очень скромные заработки, и это приводит к тому, что в государственной исправительной системе работники также плохо защищены социально, как и во многих сферах «на воле». Им тяжело психологически, они получают зарплату, неадекватную их вкладу, профессия их не является престижной. И поэтому те, кто там работает, пытаются отчасти эти недостатки профессии как-то «компенсировать». Еще одна проблема - производство в колониях. Например, у тех осужденных, которые работают, администрация может из заработанного вычитать на их содержание до 85%. Но такого подхода к оплате пребывания в заключении сегодня нет в цивилизованных странах. Если государство посадило человека, оно должно нести расходы по содержанию заключенного, а если он работает – то этот труд ему оплачивать. Например, в США осужденные могут зарабатывать очень мало. Я был в американской тюрьме, там заключенный может в день заработать 2-3 доллара, хотя пачка сигарет стоит 4 доллара. Но все равно, у него из этих денег ничего не вычитают. Конечно, серьезные конфликты администрации и осужденных происходят не во всех колониях, но общее состояние исправительной системы в Украине таково, что профессионалы в ней сегодня не ценятся. В систему стали намного чаще попадать случайные для нее люди. Например, бывший работник ГАИ. Не в том беда, что он бывший гаишник, а в том, что он не знает специфики системы, где, какие таятся опасности, он не знает, чего делать в этой системе ни в коем случае нельзя. И потому может сильно навредить. Я могу сказать очень рискованную вещь: порой взяточник, проработавший много лет в этой системе и хорошо ее знающий, принесет меньше вреда, чем честный, но совершенно случайный для системы человек. - «Донецкий Мемориал», который вы возглавляете, подготовил доклад о соблюдении прав осужденных в Украине в 2008 году. Можно ли говорить о тенденции к улучшению ситуации? - Ответ на вопрос, улучшилась ли ситуация, я бы разделил на две части. Первая - чисто бытовые условия: финансирование питания, медицины, обустройства и т.д. В этом ситуация не ухудшается, а там, где руководство находит возможность, она даже улучшается. И все равно, это улучшение слишком незначительное по сравнению с тем, что должно было быть, и поэтому оно часто незаметно. Вторая часть: чисто человеческий фактор – как обращаются с осужденными. Не унижают ли, не проявляют ли неадекватной жестокости. Потому что силу иногда нужно применять, иногда бывает нужно и в карцер посадить. Вот в этом отношении, я бы сказал, что идет постепенное ухудшение ситуации. Оно выражается и во все более частом появлении сообщений о чрезвычайных ситуациях. А администрации колоний обычно стараются все это скрывать, угрожают заключенным: «Ты отсюда живым не выйдешь». Родственников пугают: «Вы его больше не увидите». Довольно жестоко обращаются с пожизненно заключенными. На краткосрочном свидании работник колонии может в любой момент оборвать разговор заключенного, если тот заговорит о том, чего, по мнению охранника, он не должен говорить близким, например, об отношении к нему администрации. Заключенные запуганы, они верят, что с ними могут сделать что угодно. Это и неудивительно, потому что примеры выполнения угроз, я думаю, бывают. Следует отметить, что если о проблемах какого-либо заключенного все же становится известно за пределами колонии – журналистам, правозащитникам, на него сразу идет давление со стороны администрации. Заключенного вынуждают написать бумагу, что у него все в порядке, что он не имеет к администрации колонии никаких претензий, а сообщения в СМИ – «выдумка» журналистов или правозащитников. Например, когда я узнал об инциденте в одной из колоний и направил материалы в Генеральную прокуратуру, администрация данной колонии заставляла осужденного, о котором я писал, сказать на телекамеру, что проблем с администрацией у него нет, и будто бы его конфликт с администрацией инспирирован мной, чтобы потом я мог просто «попиариться». - Это было в Донецкой области? - Нет, в другой…К слову, колонии Донецкой области – относительно благополучные по части порядка в исправительных учреждениях.. - Все чаще говорят о практике пыток и издевательств над заключенными в исправительной системе Украины. Это сгущение красок или достоверные факты? - Я думаю, что в целом это нетипично. Жестокое обращение может возникнуть там, где возникает какой-то конфликт. Много или мало таких случаев? Я думаю, сотни. С одной стороны, это много. А если учесть, что в Украине в настоящее время в местах заключения находится около 146 тыс. человек, то в процентном отношении вроде уже и не так много. Но, тем не менее, это многие сотни человеческих судеб. Я не знаю даже приблизительной оценки числа случаев жестокого обращения, но всегда существует определенное количество лиц, у которых возникают проблемы с администрацией. Да, в части этих конфликтов заключенные выдвигают незаконные требования. Если администрация неуступчива, они в качестве протеста наносят себе порезы, объявляют голодовки и т.п. Такие действия дают основания администрации применять репрессии. Но вместе с тем, бывают и требования вполне законные, которые администрация не желает выполнять, поскольку ей это не выгодно. Например, когда заключенные хотят узнать, сколько они заработали, и почему, по их мнению, им недоплатили. И если не получают ответа, возникает конфликт. Я считаю, что в каждом отдельном случае нужно разбираться, несомненная виновность одной или другой стороны редко бывает очевидна. Но руководство системы не желает вступать на путь объективного изучения чрезвычайных ситуаций. У нее всегда виновны только осужденные. Наша организация оказывает правовую помощь заключенным по всей Украине. Например, сейчас наш адвокат консультирует лиц, отбывающих пожизненное заключение в колонии в Енакиево. Хочу отметить, что данный его визит оказывается по просьбе областного управления исполнения наказаний. Осужденные получают ответы на многие правовые вопросы, и самой администрации от этого легче. Например, недавно мы с юристом побывали в женской колонии. К нам на консультацию пришли почти 20 осужденных, которых мы проконсультировали по различным правовым вопросам. Т.е. в этом случае администрация колонии подошла, по-моему, достаточно конструктивно, пригласив всех желающих осужденных на встречу с нами. - А часто региональные управления исполнения наказаний обращаются к вам с подобной просьбой? - В целом для системы такое сотрудничество редкость. Но поскольку наши отношения с Донецким облуправлением исполнения наказаний имеют долгую историю, мы уже давно и хорошо знаем друг друга, для нас это уже привычно. Мы стараемся им помочь: издаем правовую литературу, распространяем ее по колониям. Она часто попадает в библиотеки колоний. Мы знаем об этом, потому что нам пишут осужденные из колоний, что увидели в библиотеке наши книжки и просят выслать еще какие-нибудь на правовую тематику. В наших изданиях мы напоминаем заключенным о возможности обращаться за помощью в созданные в каждой админединице страны Наблюдательные комиссии (которые, кстати, должны сопровождать помощью заключенного и после освобождения), даем ответы и по гражданским вопросам – о порядке развода, получения наследства, решения вопросов с детьми и т.п. Наша литература есть во многих колониях, но случается, лежат эти книжки почему-то не в библиотеках, а в кабинетах администрации колонии. Нам заключенные пишут письма с просьбой выслать эту литературу, а мы им отвечаем, что она у них в колонии есть, мы передавали. Но справедливости ради надо отметить, что в Донецкой области облуправление исполнения наказаний настроено так, чтобы такая литература была доступна осужденным. К сожалению, далеко не во всех колониях такая практика поддерживается. Относительно чаще конфликтные ситуации между осужденными и администрацией возникают, например, в колониях Луганской, Днепропетровской областей. Есть в Украине и вовсе одиозные колонии – 58-я в Хмельницкой области, 89-я в Днепропетровске. А в колонии №100 в Харьковской области Комитет против пыток три года назад обнаружил комнату, изнутри оббитую для звукоизоляции, которая была оборудована специально для пыток. - За последнее время отношение администраций колоний к заключенным не изменилось? - Я думаю, что сколько-нибудь заметно не изменилось. В упомянутой Темновской колонии № 100 – я ее посещал – внешне все замечательно – чистенько, все вроде бы хорошо, но отношение администрации к осужденным очень жесткое. Неоправданно жесткое. Более того, в такие колонии нередко направляют осужденных из других колоний, которые конфликтуют и пытаются чего-то добиваться, так сказать, на перевоспитание. - Выходит, исправительные учреждения и не собираются никого исправлять? - Да, с исправлением в тюрьмах у нас сложно. Колония должна решать две задачи. Первая – накормить-напоить, полечить, дать крышу над головой, т.е. содержать в заключении положенное время. Вторая задача – заключенного в колонии должны попытаться исправить. Он должен изменить свои жизненные установки, ценности, поведение, и в конечном счете выйти правопослушным. Однако для выполнения таких задач в колонии должен быть соответствующий персонал – психологи, социальные работники. Они должны с заключенными беседовать, выяснять, какие у них в жизни проблемы, проводить курс психологической реабилитации и т.п. Тогда можно рассчитывать на исправление. Но в украинских колониях на 1200 заключенных таких специалистов положено 1-2 человека. Разве это нормально? Сегодня тюремная система Украины не имеет ресурсов для того, чтобы быть действительно исправительной. В какой-то степени исправительный эффект может быть достигнут благодаря общественным организациям. Они должны посещать колонии и проводить там тренинги, семинары, т.е. вовлекать осужденных в позитивные социальные отношения. Но Департамент исполнения наказаний очень осторожно к этому подходит и допускает в исправительные учреждения только те организации, которые не будут касаться вопросов соблюдения прав человека. Если общественная организация говорит о нарушениях прав человека, интересуется условиями содержания, обращает внимание на плохие туалеты, некачественное медицинское обеспечение, неоплату труда заключенных, трехъярусные нары и т.п., такие общественные активисты попадают в немилость к руководству ведомства, вплоть до обвинений в пособничестве криминалитету. - Может ли Комитет против пыток реально повлиять на ситуацию в отечественных колониях? - И может, и влияет, но это влияние может дать больший эффект только в сочетании с политической волей. Как руководства страны, так и руководства системы. За последние годы благодаря Комитету постепенно меняются бытовые условия содержания. По рекомендации Комитета «пожизненники» теперь не носят оранжевой формы с надписью на спине «Пожизненное заключение». Я думаю, что именно необходимость демонстрировать перед Комитетом свою открытость, стимулирует Департамент, например, к размещению на своем сайте информации, которая раньше там не появлялась - о содержании пожизненно заключенных, заключенных-женщин, подростков,. Видимо, Департамент хочет показать Комитету, что «у нас есть прогресс». Поэтому, я уверен, что не будь Комитета, не было бы и таких попыток Департамента приводить условия содержания заключенных в соответствие с международными нормами. Или же все эти улучшения происходили бы гораздо медленнее. На мой взгляд, каждый визит Комитета против пыток в Украину – это повод зафиксировать стандарты содержания заключенных. В своих обращениях в различные государственные структуры по поводу соблюдения прав осужденных наша организация часто ссылается на эти стандарты. Недавно в связи с этим произошел интересный эпизод. Одного из пожизненно заключенных перевели из днепропетровской колонии в упомянутую харьковскую колонию №100. При этом, на наш взгляд, были грубо нарушены нормы Европейских пенитенциарных правил. Я обратился в прокуратуру и обратил внимание на нарушения этих правил. Генпрокуратура потребовала от Департамента не просто объяснить причины перевода осужденного, а именно с учетом требований этого международного документа. - Как тюремная системы украины выглядит на фоне других стран Европы? - С Европой лучше не сравнивать. Нам пока довольно далеко до ее стандартов. Даже с Грузией нас все сложнее сегодня сравнивать, хотя там заключенных меньше раза в три, чем только в одной Донецкой области. Но дело в другом. Там последнее время тюремный персонал вместе с правозащитными организациями регулярно проходит тренинги, обучается, там стремятся ввести европейские стандарты обращения в ежедневную практику. Поэтому в Грузии, даже иногда при худших условиях в некоторых местах заключения, надо полагать, в скором времени ситуация станет кардинально улучшаться. Там строятся новые тюрьмы. Я был под Рустави в специально построенном здании тюрьмы, где все соответствует современным требованиям, начиная от комнат на четверых заключенных, стен, электропроводки, туалетов и т.д. Это совершенно новое здание, а не так как у нас – что-то очень старое, перестроенное под тюрьму. Так что та же тюремная система Грузии продвигается вперед, и мне намного легче разговаривать с ее руководителями, чем с нашими: там видно искреннее желание сделать условия содержания заключенных более человеческими, есть понимание задач и роли тюрьмы в обществе, понимание роли общественности в деятельности тюрьмы. Украине еще нужны годы, чтобы выйти на такой уровень. Мы должны понять, что условия содержания в колониях – это не только то, как кормят, лечат и др., но и то, как к человеку относятся. А вот с этим у нас как раз много проблем. Мне кажется, любой человек, если придется выбирать между бытовыми условиями пребывания в тюрьме и обращением персонала скорее согласится на меньший комфорт в пользу лучшего с ним обращения. - Хорошая бытовая обустроенность колоний и нормальное отношение к заключенным взаимосвязаны? - Я бы не сказал. Немало зависит от начальника колонии. В одном регионе могут соседствовать две разные по отношению к заключенным колонии. И осужденные стремятся, естественно, попадать именно в такие «удобные» колонии, где есть работа, лучшее обхождение, и я даже слышал, будто они готовы давать взятки, чтобы их отправили именно в ту колонию, а не в другую. - У них действительно есть возможность выбора? - В Донецкой области 20 учреждений, включая СИЗО. Здесь есть выбор, а в других областях – выбор относительный. Хотя, конечно, выбирают колонию не осужденные, а специальные комиссии в департаменте. В большинстве областей Украины расположены 3-5 колоний. Численность тюремного населения в последнее время регулярно снижается, и колоний, где отмечается переполнение, практически уже нет. Поэтому отказать осужденному в направлении в то или иное учреждение по причине переполненности не могут. - По какой причине число заключенных в Украине сокращается? - Во-первых, в стране происходят общие социально-экономические изменения, тяжелые 90-е годы сменились периодом относительного благополучия, тысячи людей нашли работу и как следствие - стало меньше причин для совершения преступлений. Во-вторых, это общая гуманизация уголовного правосудия, когда суды все-таки не настолько жестко, как это было лет 10-15 назад, подходят к вынесению приговора. Если прежде ежегодно поступали в места лишения свободы по 85 тысяч человек, то сегодня это число сократилось до 45-50 тысяч. - Ваш «Донецкий Мемориал» ежегодно выпускает доклад с анализом соблюдения прав заключенных в Украине. В докладе за 2008 год вы отмечаете, что департамент не выполнил ни одной из 16 прошлогодних рекомендаций организации. Почему? - Департамент старается эти рекомендации просто не замечать, ибо не желает или не способен их выполнить. В некоторых регионах отказываются распространять по колониям наши информационно-правовые издания. Я разослал недавно наши новые предложения по всем областным управлениям ведомства, в некоторые – дважды. Откликнулась едва четверть. Неинтересно руководству управлений во многих областях, чтобы в колониях осужденным была доступна правовая литература, чтобы осужденные знали свои права. В числе рекомендаций нашего ежегодного Доклада - предложение учитывать вопросы соблюдения прав человека при подготовке ведомственных инструкций. Этого, однако, не делается, игнорируется. К сожалению, в ведомстве до сих пор отдается приоритет вопросам охраны и безопасности. Этот перекос существует во всем, начиная с уголовно-исполнительного кодекса: сначала охрана и безопасность, а все остальное – в том числе права человека – это потом. Именно потому, я думаю, департамент просто не видит и не знает, как наши рекомендации выполнять. Он игнорирует и наши инициативы, направленные на защиту прав человека. Например, мы предлагаем: в случае получения информации о возникновении какого-либо инцидента в местах заключения быстро, но добросовестно проверить ее, не вынося в прессу. Как поступать с информацией, решается после ее проверки. В департаменте отвечают: нет, так нельзя, потому что это не регламентировано законом. Конечно, не регламентировано. Но мы ведь определяем просто порядок взаимодействия. В результате все завершается тем, что департамент наказывает тех заключенных, которые посмели пожаловаться на условия содержания, и нет возможности проверить, что же случилось на самом деле. - А что происходит со смертностью в колониях? - В 2006 году в учреждениях системы умер 741 человек (всего содержалось в учреждениях 160 725 человек), в 2007 году – 729 человек (149 690 заключенных). Показатель смертности (число умерших на 1 тыс. заключенных) остается практически неизменным. Его стараются всячески снизить, например, кое-где безнадежно больных заключенных за неделю-другую до смерти освобождают – есть такая процедура. И умирают они уже на воле, как «свободные» граждане, и конечно, не попадают в статистику смертности в местах заключения. Да и департамент часто, говоря о снижении смертности в колониях, имеет в виду колонии, но кроме колоний-больниц. А это тоже полуправда. Тревожит растущее число самоубийств. За полгода их произошло уже несколько десятков. При этом нам совсем не известен уровень расследования случаев самоубийств, у ведомства в этом особой заинтересованности нет. Поэтому неудивительно, что есть ряд подозрительных самоубийств, которые, не исключено, на самом деле являются результатом жестокого обращения. - Тем не менее, есть ли на Ваш взгляд обнадеживающие изменения в исправительной системе Украины? - Меня обнадеживает то, что закрытость системы уже не уберечь, как ни старайся, и информация о случаях нарушения прав человека все-таки выходит за пределы колоний, становится доступной, обсуждается. Следует отметить и возросший уровень публикаций позитивного характера о департаменте. Вместе с тем оставляет желать лучшего взаимодействие различных общественных организаций между собой. В ходе подготовки нашего ежегодного доклада о состоянии пенитенциарной системы Украины я обратился в полтора десятка общественных организаций с предложением предоставить имеющуюся у них информацию о соблюдении прав заключенных. Практически никто не откликнулся. Во многом, я думаю, потому, что большинство общественных организаций, которые сотрудничают с Департаментом, не ставят себе задачи собирать информацию именно о нарушениях прав человека в колониях, предавать ее гласности и добиваться исправления ситуации. К сожалению, они не ощущают важности того, чтобы такая информация систематизировалась и обнародовалась. Я бы призвал коллег активнее обмениваться информацией, нами для этого создан специализированный Интернет-сайт «Тюремный портал». Ну и еще огорчает то, что наша тюремная система, которая еще 4-7 лет назад хоть как-то реформировалась, продвигалась вперед, сейчас забуксовала. Развитие идет вязко, тяжело, теряется время. Впрочем, и в целом в стране ситуация складывается не лучше… Ярослав Колгушев, «ОстроВ» P.S. На днях Коллегия Счетной палаты Украины рассмотрела результаты аудита выполнения Государственной программы улучшения условий содержания осужденных и лиц, взятых под стражу, на 2006 - 2010 годы. В результате аудита, в частности, установлено, что осужденные не обеспечены жилой площадью по существующим нормативам. Ни в одном учреждении или следственном изоляторе условия содержания осужденных и лиц, взятых под стражу, не отвечают требованиям законодательства и европейским нормам и стандартам, ратифицированным Украиной. Вследствие несоблюдения норм строительного законодательства не было построено в определенный программой срок корпус следственного изолятора и два этажа корпуса для женщин в Киевском СИЗО, а стоимость проекта выросла почти вдвое. В местах лишения свободы не обеспечено безусловное соблюдение прав человека и гражданина, большинство органов исполнения наказаний, заведения здравоохранения и учебные заведения Государственной уголовно-исполнительной службы функционируют в неприспособленных для работы условиях. Коллегия Счетной палаты сделала вывод о спешной необходимости реформирования уголовно-исполнительной системы. В том числе - путем усовершенствования действующего законодательства в сфере исполнения наказаний, расширения перечня альтернативных видов наказаний, не связанных с лишением свободы.
