Вы знаете, я поняла! Я поняла, вероятно, очевидную вещь – то, куда мы держим курс. Я самый обычный гражданин своего города. Новости воспринимаю из СМИ, от знакомых, из разговоров рядом – в транспорте, на рынке - из таких разговоров-сплетен можно узнать много больше, чем с телеэкрана. Я впитывала в себя все эти впечатления по капле и вдруг поняла очевидное – мы уже не Украина, хотя юридически являемся её. С одной стороны мы все как сумасшедшие держимся за украинские паспорта, пенсии, социальные выплаты и готовы платить неведомо кому, чтобы нам привезли украинское свидетельство о рождении ребёнка, вклеили ТАМ фотографию по возрасту, чтобы сняли украинские деньги с карточек и с пеной у рта доказываем всем: «Я свою украинскую пенсию никому дарить не собираюсь – я её честно зарабатывал многие годы». Всё украинское в тренде. Продавцы, цокая языками, говорят многозначительно: «Это украинский товар. Видно же, что он качественный». А о российском отзываются пренебрежительно: «Вы, наверное, российского производства взяли? Поэтому и дешевле. Но там и химия, и красители, я бы не стал брать. Сами смотрите, если нет денег на хорошее». И несмотря на запреты и блокады, новые будущие миллионеры везут к нам рыбу и алкоголь, сигареты и фрукты, майонез и мороженое – всё «мейд ин Юкрейн». А мы вздыхаем по прежней цене и прежнему качеству, в очередной раз пересчитывая русские деньги, которые таят в кошельке, как снег в марте. Мне же не кажется, что на дорогах города множество машин с российскими номерами? За короткий отрезок пути от работы домой я насчитываю до десятка таких машин далеко не в центральной части города. Такой штрих к портрету о том, куда наш корабль берёт курс, разворачиваясь в пенном море политических и экономических катаклизмов. Ещё год и даже полгода назад мы спрашивали друг у друга: «Что же здесь будет? Россия? Украина? Приднестровье? Или так и останемся дерьмом на палочке?» Теперь все многозначительно говорят: «Ясно уже, что Украины здесь больше не будет никогда». Наверное, раньше всех это стало ясно водителям машин с российскими номерами и российским застройщикам, которые вкладывают деньги в строительство домов здесь и супермаркетов, риэлторам – основные покупатели которых россияне (трёхкомнатная квартира сейчас до 20 тысяч долларов), владельцам кафе, которые за ночь меняют вывески с «Піч» на «Печка» и перекупают у украиснких владельцев фаст-фуды и ресторанчики. Я не знаю, что думают российские военные кураторы и думают ли они вообще что-то, но если год назад они приезжали к нам в командировки на месяц-другой-третий, пока по команде состав командировочных не меняли на новый, то сейчас они официально в штате, правда, под другими фамилиями, и командировки уже у них здесь на год и больше. За каждым местным командиром и командиришкой стоит тень российского куратора, который уже не просто подсказывает из-за плеча, а требует, проверяет, контролирует, знает свои обязанности и полномочия, намного превышающие полномочия местных «военных». А вообще из разговоров вокруг режут слух новые города, о которых мы раньше только слышали: поездки в Белгород и Ростов, отдых в России, фотографии из отдыха в Москве, новый товар из Краснодара. Россия будто входит в нас, впившись мёртвой хваткой во всё, оставленное здесь прежними владельцами. Единственный минус – пенсии и зарплаты нам платят прежние, украинские, умноженные на два по местному курсу, а цены у нас уже давно российские, оставляя всё меньше пространства для жизни и выживания всё ещё гражданам Украины, оказавшимися в плену на этом странном корабле без опознавательных знаков. Куда занесет этот корабль в новом году? Какие мели его ожидают?... Яна Викторова, Луганск, специально для «ОстроВа»
