М. Федотов: После освобождения Донбасса, шахты будем восстанавливать, антрацит пойдет на экспорт

Людей из Донбасса во власти сейчас очень мало. С одной стороны, это можно понять, а с другой - не все, даже в Донецке, и уже в те годы, поддерживали Януковича. Поэтому избрание и назначение на должность гедиректора Директората ископаемых видов топлива Минэнергоугля Максима Федотова вызвало интерес и в угольном регионе и среди донбассофобов. Для одних - это позитивный сигнал и восстановление справедливости, для других - повод поговорить об очередной "зраде". Но, как бы то ни было, факт, что "донецкие" в минэнергоугля вернулись не только в виде "смотрящих" от "винницких", но и как реформаторы - безусловно позитивен. Поэтому "ОстроВ" встретился с Максимом Федотовым, чтоб поговорить о том, какой он видит энергетическую политику государства в будущем, и в чем, собственно, заключается реформа, для реализации которой он пришел в министерство.

Начнем с, может быть, неприятного, но чтоб уже не возвращаться к этой теме. Вас обвиняют в сотрудничестве с Александром Януковичем – насколько обоснованно?

- Вообще не обоснованно. Я никогда не работал на Януковича или в структурах Януковича. Я работал в коммерческих предприятиях, которые занимались углем и углеобогащением до 2005 года. Я был менеджером, директором этих предприятий. В то время я мог числиться и учредителем в каком-то предприятии. Но, в любом случае, Януковича там не было и быть не могло. Он пришел на этот рынок и купил эти структуры через пять лет после того, как я из них ушел – в 2010 году.

- Можно назвать эти структуры?

- Это Ассоциация "Донбасский расчетно-финансовый центр" – ДРФЦ, это ООО «Донбасский обогатительный комбинат» и ООО "Донбассуглепереработка". Эти предприятия владели договорами аренды углеобогатительных фабрик. И когда Янукович купил их в 2010 году, он эти предприятия частично ликвидировал, реорганизовал а уже, кажется в 2012 году, через Фонд Госимущества он приватизировал углеобогатительные фабрики.

- А что с ДРФЦ? Мы же помним, что это была основная структура в угольном бизнесе Семьи.

- Была создана одноименная структура – ДРФЦ, но юридически она называлась уже по другому. У нас была Ассоциация финансовых, промышленных и торговый предприятий "Донбасский расчетно-финансовый центр". А у Януковича было Общество с ограниченной ответственностью "ДРФЦ".

- И вы из того ДРФЦ, которое он купил в 2010-м, ушли в каком году?

- В 2005-м.

- И с Януковичем младшим вообще не пересекались?

- Я пересекался с ним в 2010 году, когда он это покупал, потому что я, как топ-менеджер, являлся миноритарным акционером нескольких предприятий.

- Вас называют учредителем фирмы, которая оформляла "Межигорье" на Януковича. Что это за фирма?

- Я понятия не имею, кто оформлял "Межигорье", и кто ее учреждал. Меня там точно не было.

- В связи с этим называли ООО "Танталит". Вы имеете к нему какое-то отношение?

- Нет, и не имел никогда. Вообще, это интересная ситуация: меня обвиняют в работе на Януковича, но не приводят ни одного конкретного факта, то есть, мне, вроде и оспорить нечего. В то же время, люди, которые это пишут, анализируют мой Фейсбук, - это видно, - но пост, где я как раз рассказываю о своем прошлом, в упор не замечают. Получается как в том анекдоте – дочки у меня нет, но приходится оправдываться, что она не легкого поведения.

- Хорошо, тогда закроем эту тему и перейдем непосредственно к Вашей нынешней работе. Можно очень коротко объяснить смысл этой реформы с созданием директоратов? Это вместо департаментов министерств, или это параллельные министерства? В общем, - зачем?

- Дело в том, что на сегодняшний день наши министерства, зачастую, занимаются не свойственными им функциями. В том числе оперативным управлением предприятиями, которые находятся в госсобственности. Министерства, да, собственно, и Кабмин, по сути, работают сегодня как пожарная команда: появляется проблема и они ее гасят. В результате текучка, не дает министерствам заниматься стратегическими вопросами, определять государственную политику в своих сферах. То есть, программы, стратегии принимаются, но никто не оценивает насколько они эффективно работают, как это сказывается на экономике, да и вообще, - работают ли они. Плюс, на текучку накладываются политические и олигархические интересы, не секрет ведь, что каждая парламентская фракция, входящая в правящую коалицию, по квотному принципу получает посты в министерствах. И получается, что, приходя в исполнительную власть на определенный срок, люди пытаются успеть за это время получить со своего места как можно больше выгоды и в первую очередь, большинство из них, работают на свою политическую силу, поскольку они от нее зависят. Отсюда нет преемственности государственной политики, нет понимания как будет развиваться экономика и конкретные ее отрасли завтра. Каждая новая метла метет по-новому. Вот задача директоратов как раз и заключается в том, чтоб государственная политика не зависела от смены властных команд. Директораты не зависят от изменений во власти, и их руководителей не может уволить никто, кроме госсекретаря, который также не зависит от переформатирования парламента или Кабмина.

- Просто, чтоб определиться в понятиях: что Вы понимаете под государственной политикой? Каковы механизмы ее формирования?

- Это в первую очередь получение информации для аналитики по отраслям, выявление проблем, всех заинтересованных сторон, потом анализ того, насколько субъекты рынка, то есть заинтересованные стороны, удовлетворены или не удовлетворены текущей ситуацией. Если они удовлетворены, то значит они нормально функционируют на этом рынке и можно ничего не корректировать, если же они не удовлетворены, то задача директоратов выяснить в чем проблема, каковы ее причины и предложить министерствам варианты как ее решить, но с обязательным расчетом возможных последствий каждого варианта.

- А как это согласовывается с теми Программами и Стратегиями, которых напринимали уже бессчетное количество?

- Задача директоратов оценить, насколько они эффективны, то есть, насколько эффективна нынешняя государственная политика. Если мы видим положительные тенденции, то наша задача – их сохранить. Если обнаруживаются проблемы – с ними будем работать.

- Вы писали в своем Фейсбуке, что эта реформа проходит при поддержке Евросоюза. У меня лично складывается впечатление, что Запад устал вкладывать деньги в нынешнюю систему госуправления, где они исчезают бесследно, и просто создает свою, параллельную, чтоб эти деньги все-таки начали работать на страну?

- Я бы не искал здесь такую подоплеку. Это скорее внедрение европейского опыта государственного управления. И на сегодняшний день, то что делается при поддержке ЕС – это не создание параллельных институтов власти, а приведение нашей госструктуры в соответствие с европейскими практиками. Таким же образом происходит госуправление во всех развитых странах и наше законодательство, и наши институты должны соответствовать европейским нормам.

- Вы можете назвать несколько основных целей, которые ставите перед собой в качестве руководителя директората?

- В первую очередь, это, естественно, оценка текущей госполитики в сфере энергетики, в частности ископаемых видов топлива, то есть, нефти, газа, угля и торфа. Результатом этой работы будут аналитические документы, поскольку директораты вообще призваны стать мощными аналитическими центрами. И министерства, по сути, должны реализовывать один из разработанных нами вариантов политик на основе той аналитики и данных, которые мы нарабытыаем.

Второе – это предложение такого варианта госполитики, который будет направлен на обеспечение энергобезопасности Украины. То есть, повышение добычи собственных ископаемых с целью понижения импортозависимости: и по газу, и по нефти, и по углю.

- Как реализация вот этих целей может отразиться на простом украинце?

- Поскольку наша работа направлена на более далекую перспективу, то на себе результаты нашей работы люди смогут почувствовать не очень быстро. Понятно, что если мы перейдем исключительно на отечественный газ, то его себестоимость гораздо дешевле, чем тот газ, который мы импортируем. Соответственно насыщение рынка собственным газом приведет к конкуренции между субъектами его добычи, и они будут заинтересованы предложить как можно меньшую цену на газ, особенно по сравнению с импортным. Поэтому, вполне вероятно, что цена на газ для потребителя, в том числе и населения, будет понижаться.

- А у нас достаточно ресурсов того же газа, например? Мы сможем обеспечивать себя газом самостоятельно?

- Украина еще в 80-х годах полностью обеспечивала себя собственным газом. Потом политика осуществлялась таким образом, что Украина потеряла эти позиции и вынуждена была стать глубоко зависимой от Российской Федерации. У нас достаточно запасов и возможностей, для того, чтобы в течение, максимум, от трех до пяти лет стать импортонезависимой страной именно по газу.

- А по углю?

- Уголь мы сейчас импортируем в связи с ситуацией на Востоке. Это антрацитовые марки. В перспективе, если будет и дальше реализовываться политика перевода блоков наших тепловых станций на другие марки углей, то естественно мы сможем снизить импорт угля.

- Если у нас есть и газ, и возможности для его добычи, то почему мы так долго сидели на российской газовой игле?

- Я думаю, что тут есть фактор влияния Российской Федерации на энергетическую политику Украины.

- Но такое влияние могло осуществляться только через наших руководителей…

- В том числе. Но я не следователь, это не моя тема.

- Хорошо. Накануне нашей встречи, в СМИ появились дискредитирующие Вас материалы, из которых видно, что Вы зацепили чьи-то интересы своими заявлениями о необходимости пересмотра лицензионной политики в сфере энергетики. Расскажите об этом подробнее.

- Это, снова таки, вопрос энергобезопасности. Дело в том, что на сегодня сложилась ситуация, когда из всех выданных лицензий на разработку месторождений, работают меньше половины. Остальные лежат мертвым капиталом, хотя, если бы они работали, это позволило бы нам сократить, или совсем прекратить импорт некоторых энергоресурсов. Такая ситуация обусловлена тем, что разработка месторождений требует серьезных финансовых инвестиций. Поэтому, многие финансово-промышленные группы, получая лицензии, не ведут разработку месторождения, - для них, уже само наличие лицензии и разрешительной документации - это актив, который можно продать или привлекать под него деньги…

- А сроки действия таких лицензий разве не ограничены?

- Ограничены. Сроки обозначены. Но есть достаточно простые механизмы их продления. Вот одной из задач нашего директората и будет формирование таких условий, которые будут стимулировать инвесторов вкладывать деньги в эту сферу.

Плюс к этому - государственная политика должна быть направлена и на повышение добычи уже существующих разработок месторождений. В первую очередь, это интенсификация добычи газа. Дело в том, что все оборудование, которое на сегодняшний день используется в нашей стране, давно устарело. Для его модернизации нужно привлекать опять же инвестиции. Поэтому госполитика будет направлена в том числе и на то, чтоб создать стимулы тем, кто уже добывает газ.

- Мир вообще постепенно отказывается от ископаемых источников энергии, переходит на возобновляемые (гидро, солнечную, ветровую…), а мы все говорим о наращивании добычи газа, нефти и угля. Мы не опоздали с этим?

- На сегодняшний день Украина технологически не может отказаться от тепловой энергетики, которая работает на угле и газе. Но мировые тенденции мы отслеживаем, и, к сожалению, Украина далеко не лидер среди стран, которые добывают свои ресурсы в годовом соотношении. То есть, Украина добывает в год только 2 процента своих залежей газа. В то время как мировые лидеры добывают в три-четыре раза больше (США – 7, Канада – 8, Норвегия – 6). Это значит, что они исчерпают свои ресурсы гораздо быстрее, чем Украина и перейдут на возобновляемые источники энергии. Фактически, сейчас, добывая свои ископаемые, они зарабатывают средства для перехода на новые технологии. Мы же не торопимся. Это похоже на конец 90-х, когда цивилизованный мир уже говорил по мобильной связи, а у нас сотовые телефоны еще были редкостью. Поэтому нам нужно ускорять добычу газа и нефти, потому что через двадцать лет они, может быть, вообще не нужны будут мировой энергетике. Мы должны стремиться к тому, чтоб в энергетическом балансе страны соотношение возобновляемых и невозобновляемых источников энергии смещалось в сторону первых.

- Но если мы интенсифицируем разработку месторождений, то у нас неизбежно возникнут экологические проблемы. Вы же возглавляли "Укруглереструктуризацию" которая по двадцать лет шахты закрывала, знаете, как это бывает…

- Естественно нужно будет разрабатывать государственную программу по экологии и все должны понимать, что, закрывая объект, природу нужно будет приводить в порядок…

- Извините, а в лицензиях не предусмотрена экологическая реконструкция объектов?

- Предусмотрена. Но на сегодняшний день нет никаких гарантий того, что все это будет сделано, потому что гораздо проще объявить юридическое лицо банкротом, закрыть его и оставить все как есть, чем тратить деньги на проект ликвидации и тем более на его выполнение. То есть, государство должно ввести на законодательном уровне страховые гарантии на тот случай, если компании, которые добывали ископаемые не привели объекты в соответствие с экологическими нормами, должны быть страховые фонды, откуда потом эти работы можно финансировать. Такая практика есть в мире.

- "Укруглереструктуризация" занималась закрытием только государственных шахт?

- Да эта программа предусматривала финансирование из государственного бюджета и в нее попадают только государственные шахты.

- Вы год работали в этой структуре…

- Чуть меньше, 10 месяцев.

- Сколько шахт вы закрыли за этот период?

- Когда я туда пришел на ликвидации было 15 объектов. Мы полностью закрыли два объекта, и практически, закончили еще на трех объектах работы, но из-за того, что финансирование получили только в конце мая, мы не успели закончить как раз экологическую часть проектов. Заключительная стадия ликвидации шахт предполагает рекультивацию породных отвалов и промплощадок, их озеленение. Естественно, что в декабре уже не было смысла что-то озеленять. Поэтому это перенеслось на весну 2018 года. Сразу скажу, что до моего прихода, некоторые шахты закрывались по 10-15 лет, и все это время они забирали деньги из бюджета, при том, что уже ничего не производили. Только на одну такую шахту каждый месяц уходило от полутора до двух миллионов гривен…Так что это был выгодный бизнес для тех, кто этим занимался. Точнее, не занимался. Мы эту политику поменяли.

- Если шахта закрывается и прекращается работа водоотлива, то вода поднимается на поверхность? Это же опасно для экологии, да и с точки зрения техногенной опасности…

- Вопрос водоотлива нужно рассматривать по каждой шахте отдельно. В проекте ликвидации каждой шахты есть такая часть, которая называется гидропрогнозом. И соответствующие органы в нем определяют сколько воды поднимется, куда она пойдет. Это все разрабатывается соответствующими институтами, проекты проходят государственную экспертизу и утверждаются министерством.

- Я задал этот вопрос не случайно. Он актуален, поскольку на оккупированной части Донбасса сейчас неконтролируемо закрываются шахты, и там выключаются водоотливы. Мы часто слышим об угрозе подъема шахтных вод и подтопления городов. Получается, что не всегда такое может быть?

- Не всегда. Но если процесс бесконтрольный, то угроза вполне реальна. Причем, шахтная вода сама по себе очень агрессивна, и мы можем получить такое загрязнение плодородных земель, что они станут непригодными для сельского хозяйства на большой территории. Это реальная угроза.

- Раз уж мы коснулись Донбасса, то возникает еще один вопрос: что мы будем делать с антрацитом, который добывается на оккупированной сейчас территории, после освобождения региона. Наши ТЭС уже будут переоборудованы под газовые угли, что делать с вернувшимся к нам углепромом Донбасса?

- На самом деле весь мир сегодня уже отказывается от сжигания антрацитов в энергетике и использует их в металлургии и других отраслях. Так что спрос на антрацит все равно будет, - мы сможем его экспортировать.

- То есть, мы будем сохранять работу тех угольных предприятий, которые там находятся?

- Однозначно.

- А мы будем восстанавливать шахты, которые сейчас там брошены и затоплены?

- Конечно, чтоб ответить на этот вопрос, нужно смотреть по каждой шахте отдельно, считать ее экономику, но нельзя отбрасывать и социальный фактор – это же рабочие места, люди, налоги.

- Говорят, что если шахта какой-то период простояла затопленной, то восстановить ее уже невозможно. Это правда?

- Всё возможно. Просто это, опять-таки, вопрос экономической целесообразности. Может будет выгоднее вскрыть эти шахтные поля другим стволом и построить небольшие компактные шахты. И это будут современные предприятия, себестоимость добычи угля на которых будет гораздо ниже.

- Как формируется ваш директорат, каким критериям должны отвечать люди, которые хотят в нем работать?

- По закону о госслужбе, все позиции, которые есть в Директорате занимаются по результатам конкурса. Я проходил конкурс на главу директората и сейчас уже являюсь членом конкурсной комиссии по отбору работников в директорат. В подчинении у меня должно быть двадцать человек – это четыре экспертные группы: информационно-аналитическая, группа угля и торфа, экспертная группа по нефти и газу и группа нормативно-правового сопровождения. Все проходят по конкурсу. Зарплаты от 50 тысяч у генерального директора до 36 тысяч у государственного эксперта. Конкурсы проходят в несколько этапов. Их порядок утвержден Кабинетом министров. На первом этапе это компьютерные тесты на абстрактное, числовое, вербальное мышление. Потом разрабатывается ситуационное задание, которое дается конкурсантам на предмет их профессиональных знаний и компетенций. Еще один тест - на знание законодательства Украины. И последний этап – собеседование.

- Как вас воспринимают в министерстве? Структуры новые, не совсем еще понятные - нет противодействия?

- Нет. Есть некоторая настороженность, но это естественно. К тому же еще нет приказа о начале нашей работы, поэтому пока говорить о сопротивлении рано, еще нечему противодействовать.

Беседовал Сергей Гармаш, "ОстроВ" 

Статьи

Страна
29.03.2024
10:18

В Крыму становится страшно: растет популярность страхования от БПЛА

...Эти выплаты никто не увидит, так как нет законодательной базы. Если они страхуют от террористического акта, то должно быть решение о возбуждении уголовного дела по соответствующей статье и так далее. Все остальное – красивые слова и обещания,...
Луганск
27.03.2024
17:45

"Бери и делай!" Как переселенцу начать зарабатывать в новой нише на новом месте

"Надо осознавать, что почти никто на новом месте не начинает действительно с абсолютного "нуля" - потому что у вас есть образование, опыт, личные ценности и тому подобное. Все это уже есть у человека, является неотъемлемой частью его бытия"
Страна
27.03.2024
12:46

Валютный вопрос, или Как олигархи споткнулись об Нацбанк

Дальнейшее снижение курса гривни окончательно добьет потребительский спрос, который в условиях полномасштабной войны и так уже давно "ниже плинтуса". Ну а "мертвый" потребительский спрос – это "мертвая" экономика.
Все статьи